Блог портала New Author

Последняя неделя ноября 03

Аватар пользователя Никита Мозин
Рейтинг:
0

Однако столь частые визиты капрала, мать Клауса объясняла несколько другими причинами. У Фукса росла дочь, которую он желал пристроить замуж и не столько сам Клаус, сколько семья Штаеров, представлялась ему очень даже неплохой партией для дочери. Но дочь Фукса – Хельга не нравилась Клаусу и его маме по всей видимости тоже. Она была слишком высока ростом, сильно сутулилась и к тому же у нее была страшно широкая улыбка, свойственная скорее породистому жеребцу, нежели молодой и интересной девушке. К тому же молодому Штаеру очень нравилась другая девушка - Эмма, живая возле его школы. Она была на год моложе, училась в другом классе и Клаус сперва вообще не обращал на нее внимания. Но после окончания школы он встретил Эмму в городском парке на берегу озера и с того момента потерял покой.
К тому времени она устроилась работать на ткацкую фабрику, откуда возвращалась после смены на трамвае. Клаус подгадывал время, садился в вагон за пару остановок до фабрики и таким образом несколько раз провожал ее домой, можно сказать заочно. Потом ему несказанно повезло, в вагоне он занял место, а на остановке вместе с Эммой набралось столько пассажиров, что мест всем не хватило и тут он, как настоящий кавалер, смог уступить ей место. Присаживаясь, девушка едва заметно, словно своим мыслям, улыбнулась Клаусу, их взгляды встретились и он решил для себя, что эта девушка станет его супругой, чего бы это ему не стоило. Встав слегка позади теперь уже ее места, он не мог оторвать взгляда от ее светлых волос, собранных в аккуратную прическу, от овала ее лица и изгиба шеи. А когда Эмма поднялась на своей остановке, Клаус предложил проводить ее и получил положительный ответ. Спустя полтора месяца Клаус отправлялся на службу и начавшие складываться с Эммой отношения не позволяли ему рассчитывать на то, что она придет на вокзал проститься с ним.
Клауса провожала вся семья. Отец крепко жал ему руку, смотрел на сына каким-то особенным взглядом, не так как раньше. Он смотрел на сына, как на взрослого. Мама старалась не плакать, уже в третий раз она напоминала куда и что она упаковала в сумку. Малыш Пауль весело махал ладошкой, смеялся и пытался подпрыгивать на руках у мамы, а она, усадив сына на левую руку, правой то придерживала прыгуна, то прикрывала ладонью рот, чтоб не расстраивать Клауса накатывающей волной слез, то и дело кривившей губы.
Парень уже сел в вагон и стоя в коридоре у окна, уезжая из родного города, заметил возле крайней скамейки на вокзале, знакомую фигуру. Эмма все-таки пришла, хотя и не вышла на перрон (при его родителях и без официальных отношений), но пришла. Парень почти до пояса высунулся из окна, замахал ей рукой и она подняла на прощание руку.
Клаус вздрогнул и открыл глаза. Он сидел на металлическом патронном ящике, прислонившись плечом к сырой земляной стенке укрытия, рукав на кителе отсырел и испачкался, дрожь с мурашками окончательно прогнали дрему. Штаер мотнул головой, проморгался и слегка привстав осмотрел серое поле, черную полоску леса и ломтик реки – все на своих местах и без изменений. Солдат осмотрелся, не идет ли кто из старших, а то за сны на посту можно заработать себе болей в различных частях тела.
Клаус улыбнулся своим мыслям.
- Заработать себе болей в различных частях тела, - именно так говорил Ганс Рупенгольт –первый номер пулеметного расчета, (Клаус Штаер был второй номер). Ганс – опытный вояка, самый результативный пулеметчик роты, даже удостоен награды за взятие русского города Смоленска.
Через полторы недели после прибытия на фронт, когда Клаус только издали слышал гул боя, к нему подошел капрал Лёв и спросил:
- Рядовой Штаер, это правда, что на подготовке ты обучался обращению с пулеметом?
- Так точно, гер капрал! – выпалил Клаус, вытянув в струну и без того прямое тело.
- Хорошие новости для меня, для тебя и для командования в целом, - сказал капрал и привычным движением потер кадык. – Тебя включили в расчет и не к кому бы то ни было, а к самому Маэстро Гансу. Произнеся эти слова, капрал многозначительно поднял и потряс в воздухе палец.
После заполнения формуляра, Клаусу выдали личный жетон – алюминиевый овал с горизонтальной проческой, на котором были выбиты буквы и цифры, означающие его род войск и порядковый номер. Клаус продел в нужные отверстия жетона заранее приготовленный шнурок, одел его шею и спрятал под одеждой. Прикосновение холодного металла запустило по бокам и спине Клауса целую стаю мурашек.
Утром следующего дня, после завтрака к палатке, где располагался взвод Клауса, подошел не высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати. На нем была одета чистая форма, начищенные ботинки, на голове, сильно сваленная на правую сторону, была надета чистая пилотка.
Стоявшие у входа в палатку солдаты узнали подошедшего – это и был Маэстро-Ганс. Знали солдаты и причину его здесь появления – он пришел за Клаусом Штаером. Клауса позвали и он чуть ли не бегом бросился к выходу, поправляя на ходу полы кителя и разглаживая складки на рукавах.
Первое, что бросилось в глаза – железный крест на месте верхней пуговицы кителя, должно быть та самая награда за взятие города Смоленска. Клаус испытывал к Рупенгольту уважение, граничащее со страхом. Нечто подобное он испытал, когда в подготовительной школе, той самой в которой он изучал устройство, принцип работы и порядок разборки – сборки пулемета, он увидел майора Койля, чей суровый нрав, породил множество легенд среди новобранцев.
Только когда Ганс заговорил с ним, Клаус посмотрел в лицо своего старшего боевого напарника. Ганс выделялся из общей массы солдат не только чистой формой, но и крепким телосложением. Его квадратная голова крепко сидела на широкой шее, светлые волосы были коротко острижены и на части головы, не покрытой головным убором, торчали волосок к волоску. Над светлыми бровями, был высокий лоб. От прямого носа к уголкам губ вели не ярко выраженные складки, верхняя губа выпирала вперед, что придавало всему лицу какое-то детское выражение. Когда он говорил, движения верхней губы усиливали это впечатление.
Клаус очнулся от воспоминаний и осмотрелся. Вокруг все было по-прежнему, ни чего не изменилось. Справа у стены стрелковой ниши стоял его карабин. Сидеть с ним на плече было неудобно, вес оружия незаметно, но настойчиво тянул в бок, от чего спина сильно уставала. Прошло уже достаточно времени и скоро должен был прийти ефрейтор, сменить Клауса другим караульным. Он взял карабин в руки. Оказалось, что он под собственным весом немного врос в сырую землю и металлический затыльник приклада порядком испачкался.
- Проклятье! – выругался Клаус, - сейчас меня сменят, а маузер выглядит так, словно я им землю рыл.
С этими словами, он снял с бруствера пучок сухой травы и принялся оттирать ей жирную, прочно приставшую к оружию землю.
Едва он окончил эти нехитрые действия, как в проходе послышались приглушенные голоса и шаркающие шаги, и спустя пол минуты в проходе показался не высокий ефрейтор (его имени Клаус не знал), за ним мялся рослый худой солдат с бледным болезненным лицом. Отрапортовавшись, как положено - шепотом, Клаус сменился на карауле и, согнувшись, отправился вслед за ефрейтором по извилистому ходу сообщения в лес. Затерявшись среди деревьев, они дошли до траншеи и спрыгнули в нее, там уже смогли выпрямиться в полный рост, глубина укрепления позволяла. По траншее они вместе дошли до блиндажа и ефрейтор обернувшись сказал:
- Все, ты свое откараулил, иди в расположение.
Клаус вытянулся по швам, одновременно кивнув, и крутнувшись на каблуках, пошел по траншее к палаткам. Дойдя до широкого выхода он увидел впереди среди деревьев целый палаточный город. Однотипные маскировочного цвета шатры, располагались рядами. Между ними сновали солдаты, кто в полной экипировке и при оружии, а кто одетый в одни только солдатские трусы и ботинки. Горели костры. Пахло дымом, оружейной смазкой, свиной тушенкой и табаком. К обычным звукам леса добавились многочисленные и разные голоса, смех и стук нескольких топоров.
Подходя к своей палатке, Клаус издали заметил Маэстро. Тот стоял, спрятав руки в карманы, широко расставив ноги в начищенных ботинках и беседовал с каким-то взрослым солдатом, они обменялись парой фраз и тут же рассмеялись.
Повернувшись в Клаусу, Ганс произнес:
- Ну что, отстоял положенное? Что нового увидел?
- Все как прежде на своих местах и поле, и река, и лес.
Ганс улыбнулся и, взглянув на наручные часы, сказал:
- Сейчас половина второго, через три часа начнет темнеть, успей собрать свои вещи, сходи к Штрейсу, возьми у него мясных консервов и галет. Готовься, через сутки запланирован марш, двинем дальше на восток.
Они крепко пожали друг другу руки и разошлись по своим палаткам.

Рейтинг:
0