Любимый мужик царя Алексея Михайловича. 12. Начало раскола

Нельзя сказать, что выборы патриарха прошли гладко. Ревнители, зная нетерпимость Никона, его любовь к грекам и властолюбие, желали иметь патриархом Стефана Вонифатьева, который, хотя тоже был грекофилом, но к ревнителям всегда был доброжелателен, несмотря на расхождения во взглядах. Даже протопоп Аввакум Петров, не имевший привычки о ком-либо хорошо говорить, о Стефане отзывался с похвалою. Стефан, однако, отказался от патриаршества, ссылаясь на свой преклонный возраст и зная о желании царя видеть патриархом Никона. Аввакум же писал впоследствии, что Никон, приехав, был с ними, ревнителями, «яко лис»: «Ведает, что быть ему в патриархах и чтобы откуля помешка какова не учинилась».

Согласно уставу на соборе должны были рассматриваться два кандидата, вторым был иеромонах Антоний, когда-то наставлявший отрока Никиту Минова в Макарьевском монастыре. На Антония и пал жребий, но, сознавая свою старческую немощь и не желая препятствовать бывшему ученику, он добровольно отказался от высокой чести и тогда избирателям не осталось другого, как просить новгородского митрополита. Когда же и тот отказался, царь послал величайших бояр, чтобы против воли вести Никона в собор. Там Никон опять отказывался, называя себя неразумным и недостойным, пока царь не пал на колени со всем народом, со слезами моля его стать верховным пастырем всему государству.

Тогда Никон громко спросил: «Будут ли меня почитать как архипастыря и отца верховнейшего и дадут ли мне устроить церковь по моему намерению?» Царь, а за ним духовные и светские власти поклялись исполнить его желание, и тогда Никон дал свое согласие на избрание. Торжественное венчание его на всероссийское патриаршество происходило в присутствии царя, бояр и духовенства. Никон же поднялся на новую ступень с твердым убеждением, что духовная власть настолько выше мирской, насколько небо выше земли, хотя само избрание его показывало обратное: оно было определено не желанием духовенства, но исключительно желанием царя. Бояре, вынужденные пасть перед ним на колени, роптали: «Царь выдал нас головою митрополиту, никогда нам такого бесчестья не было!»

Став патриархом, Никон счел подлинным ревнителем благочестия исключительно самого себя. Как только ревнители во главе с протопопом Иоанном Нероновым попытались по привычке, усвоенной при патриархе Иосифе, вмешаться в его дела, Никон запретил пускать их не то, что в Крестовую палату, где восседал среди архиереев, яко Христос с апостолами, но даже на порог патриарших хором: «Не может стоять царство, управляемое сеймами многонародными, и не должен патриарх, сей образ Христов на земле, давать над собой волю попам гордящимся»! Ревнители, помнящие, как еще недавно Никон, «яко лис», кланялся перед ними, чтобы не препятствовали поставить его на патриарший престол, а теперь выброшенные за ворота патриаршего двора, по всей столице честили самовластие Никона. Но царь к ним не склонился как прежде: не зря Никон вынудил его и бояр дать клятву слушать патриарха беспрекословно! Однако колебаний в умах царя и боярства Никон все же опасался и искал повод для полной дискредитации ревнителей.

Перед Великим постом 1653 года Никон предписал креститься тремя перстами. Это противоречило актам Поместного Стоглавого Собора 1551 года, закрепившим двоеперстие, коим крестилась вся Русь едва ли не со времени княжения Андрея Боголюбского, но теперь оказывалось, что почти половину тысячелетия крестилась неправильно. На поместном соборе 1656 года всех, крестящихся двумя перстами, объявили еретиками и предали анафеме. Эта поспешная анафема (отмененная через три столетия Поместным собором РПЦ 1971 года*) и стала главнейшей причиною Раскола XVII века. Желая полного единения православных церквей (и, по всей видимости, лелея надежду стать главой этого объединения), Никон в результате расколол свою Поместную церковь, разделившуюся на его сторонников («никониан») и противников (старообрядцев).
_________________________

*Этот собор должен был произойти в 1970 г. (в этом году умер патриарх и нужно было избрать нового), но власти запретили проводить его в год столетия Ленина. Собор, отличился крайнем пресмыкательством РПЦ перед властью: «единогласно одобрил» антиканонические изменения «Положения об управлении РПЦ», навязанные Советом по делам РПЦ в 1961 году.