58. Тайна Белого Братства
В это самое время в одной из соседних со столовой комнат Валери уговаривала Жанно остаться с ними в России.
- У тебя несчастный вид, Жанно, какой-то обреченный. Зачем тебе с ними ехать? Я догадываюсь, даже не сомневаюсь, что Лапьер имеет тайное задание от парижских якобинцев и Фернексу, думаю, нашлось дело на Родине. Боюсь, что они влезут в анти-бонапартистский заговор и погубят себя... Но зачем ехать с ними тебе?
Ты сделал много добра и мне и Жерому, я хочу, чтобы ты остался с нами...Жанно, ты давно уже не чужой нашей семье... Мне будет больно, если с тобой там что-то случится...
- Вы очень добры ко мне, Валери... – Жанно неуверенным жестом поднес к губам ее руку – но здесь, в этой стране я чужой... и наконец... я совсем один... вы с Жеромом семья, у вас растет сын... а что есть у меня?
Меня никто нигде не ждет, хорошо мне или плохо, жив я или сдох...да-да, понимаю, тебе жаль, ты добрая... «принцесса»... – снова неловким жестом коснулся ее руки - скорее всего я либо умру в одиночестве в нищих рабочих трущобах Сент-Антуана, откуда и вышел, мобилизованный Революцией, либо... сумею быть полезным товарищам... что куда приличнее... Я тоже жутко не хочу расставаться с вами... но я уезжаю...
- И всё же, я предлагаю тебе подумать...
... .... ....
- Месье Анжельбер, это вам, господин Зимин... просил передать...
- Спасибо, Мари, можешь идти отдыхать, на сегодня ты свободна...
Жером, получив записку от служанки и быстро пробежав глазами строки, извинился перед гостями и вышел. Записка была от студента Белова, но принес ее и передал служанке другой их местный товарищ Зимин.
Словно почувствовав что-то, через минуту вслед за Анжельбером вышел и Сергей Александрович. Он догнал Жерома недалеко от входа в библиотеку.
Шаги гулко раздавались в полумраке. По обеим сторонам плохо освещенного коридора белели, как призраки, бюсты философов уходящего в историю восемнадцатого столетия. Руссо, Вольтер, д, Аламбер, Дидро...
И начал разговор невозмутимо, издалека, как бы ни о чем. Но прозвучало жестко:
- Итак, вы намерены остаться в России... А я не имею ничего против, знаете ли. Но вот вопрос, который мне очень интересен... у вас растет сын...
славный мальчик, похож на вас, Жером... в каких правилах вы намерены воспитывать своего сына у нас в России, в якобинских?! Ответьте мне!
Анжельбер коснувшийся было ручки двери, от неожиданности отпустил ее и обернулся к Рысакову.
- К чему вы об этом? Мой сын вырастет разумным и законопослушным... – чуть не вырвалось «гражданином», вот черт - подданным, достойным доверия, которое вы оказали его отцу.
Подобная тема уже поднималась у него в разговоре с Валери, она утверждала, что ему придется смириться с мыслью, что Максимильен вырастет верноподданным роялистом, иначе, его заранее ожидает очень печальная судьба и в России и во Франции, когда произойдет реставрация.
А в том, что Реставрация французской монархии в итоге неизбежна, урожденная графиня де Марбеф не сомневалась. Не может же отец желать зла своему ребенку, страстно и озабоченно спрашивала мужа Валери.
Жером не стал с ней спорить, но про себя решил, это вопрос не ближайшего времени, он сумеет воспитать сына достойным республиканца 1793 года вопреки всем враждебным обстоятельствам.
Но не стоило волновать Валери этими планами, а такому человеку, как Рысаков давать почву для подозрений на эту тему не только неосторожно, опасно.
Анжельбер отпер дверь в библиотеку и жестом пригласил Рысакова пройти.
- Я в вашей власти, Сергей Александрович... к чему напоминать мне об этом так часто...Что же у вас за интерес изучать полумертвого противника... если бы мы встретились лет пять-шесть назад... во Франции, при власти Конвента и Комитета Общественного Спасения... другое дело.
- Полумертвый? Отчего вы так о себе, Жером? - Рысаков удобно расположился в глубоком кресле, положив ногу на ногу и скрестив на груди руки – в одном вы правы, на вас я изучаю психологию масона, революционера, якобинца...
Считаю, что необходимо понимать миропонимание, ценности таких людей, как вы, но лишь для того, чтобы надежнее защититься от ваших собратьев.
Я считаю, что противника нельзя презирать и считать глупее себя, слепая ненависть также не помогает в осмыслении и в успешном противостоянии.
Соревнование в жестокости и кровавая месть здесь тоже не поможет, лишь выставит вас «мучениками за веру», которых так уважает простой люд. Его Величество поступил очень разумно, что приказал освободить Новикова и Радищева.
Считаю, что якобинская идеология разрушительна для христианской, монархической цивилизации, но, вынужден честно отметить, она крайне убедительна и сильна, раз захватывает умы миллионов людей и не только во Франции, ваши роялисты ничего всерьез не смогли ей противопоставить, кроме сомнительного воспевания средневековых порядков...
Потому проиграли ваши роялисты. Да-да... я - монархист, защитник трона России, но я считаю, что морально они проиграли, как ни сочувствую я и его величеству Людовику Восемнадцатому и честному офицеру принцу Конде и его людям...
Бурбоны не могут вернуть власть и старый режим собственными силами, а вернувшись в Париж в обозе победителей-интервентов будут только ненавистны народу и презираемы, а значит, новый революционный взрыв не за горами...
Но пока мы имеем дело с бывшим революционным генералом и что от него ждать, покажет время...
Анжельбер, слушал его без комментариев, отвернувшись к темному, заиндевевшему окну, за которым метались снежные духи, то собираясь в фантастические фигуры, то распадаясь на миллионы снежинок, отпер сейф и достал оттуда коньяк и пару рюмок.
Сергей Александрович беззлобно усмехнулся, ему импонировало присутствие духа и невозмутимость француза.
- Жером... – тут тихий стук в дверь библиотеки прервал Рысакова. Дверь тихо приоткрылась, возникла длинноволосая голова Жанно:
- Не очень помешал? Я принес вот... мадам Анжельбер просила передать... – сунул в руки Анжельберу поднос, на котором гордо красовалась бутылка красного вина, салатница и тарелка с нарезкой колбасы и сыра.
Жанно озабоченно сверкнул глазами в сторону Рысакова и исчез за дверью.
- Жером, всё это время я не угрожал вашей жизни, поставив только главное условие – отказ от деятельности, которая может угрожать безопасности империи.
И наконец, почему «полумертвый»? Нет, интересно, честное слово. Это какая-то внутренняя угнетенность? Может быть...
Я приметил сразу ваш пиетет к режиму 1793 года...вы его и не особо скрывали. Будто не боялись казни и сами искали эшафот или пулю.
Вы имели тогда вид человека, на глазах которого оплевали и растоптали всё святое, жизненно важное и принципиальное, чем он жил...
Только очаровательная мадам Анжельбер и маленький сын спасли вас от резкого необдуманного шага «в никуда»...
Любой другой из моих коллег воспользовались бы этим и уничтожили вас с чувством права и выполненного долга перед империей и государем... Тсс! – Рысаков предупреждающе поднял ладонь – я не стану более касаться этого пункта.
Но для меня, без обид, вы все, граждане революционеры, «на одно лицо»: жирондисты и якобинцы, в чем особое различие, не пойму.
«Крайние» Эбера, «снисходительные» Дантона, «центристы» Робеспьера, в чем различие, почему перекусались насмерть? Термидорианцы и якобинцы... не из одного ли Клуба, не из одних ли масонских лож вы все «родом»? Молчите...
Но я хочу понять и не перестаю надеяться, что когда-нибудь вы соизволите объяснить мне эти любопытные нюансы...- Рысаков закурил и откинулся в кресле – я дам добро на то, чтобы вы с семьей остались в России...но за ваш политический нейтралитет спрошу с вас очень жестко...
Кстати, вы в курсе, что один из ваших товарищей... месье Фернекс больше не настаивает на высылке... похоже... а я очень внимателен, Жером... к этим переменам некоторым образом причастна аристократка-эмигрантка мадемуазель де Треви...
Но это так, к слову... не сейчас об этом. Что вы можете сказать по текущему положению?
- Франция... – (« Республика, Революция», четко прозвучало в мыслях) и вслух продолжил - превыше всего... но для новой Франции генерала Бонапарта якобинцы такие же враги, как и роялисты... Франция вновь превращается в монархию, пусть и не прежнюю бурбонскую...
Император Павел ищет союза с Францией, но эта идея нравится не всем, если победу одержит партия придворных, считающих себя «либералами», ориентированная на союз с Англией, наши страны ждет война...господин Рысаков...
Якобинская Республика времен Конвента ничем не угрожала России, она лишь защищала свое право на жизнь, лидер этой новой Франции агрессор и захватчик по натуре...конкистадор наших дней, он не усидит в границах нашей страны...
Рысаков медленно поднялся с кресла и прошелся вдоль слабо освещенных кенкетом полок с книгами, вглядываясь с особым выражением в блестящие в полумраке переплеты.
- Еще неделя до Нового одна тысяча восьмисотого года. Что нам принесет новый, девятнадцатый век... кто знает...
Считаю, делай, что должно и будь, что будет. Ненависть врага – лучшее украшение защитника Отечества...- Рысаков поправил манжеты и чуть искоса взглянул на француза.
К его удивлению, Анжельбер прижал левую руку к груди и слегка склонил голову, уважительно и серьезно.
Наша страна должна принять на себя защиту христианских и монархических ценностей, попранных во Франции, и воздвигнуть железный занавес на пути распространения зловредных идей 1789 года, идей демократии, Республики и Прав Человека... – Рысаков четко чеканил слова, холодный взгляд был направлен внутрь себя... – будьте внимательнее в отношениях с моими соотечественниками, Жером, чтобы мне однажды не пришлось раскаяться в своем терпимом и гуманном отношении к вам...
Анжельбер наблюдал за ним, скрестив на груди руки, и думал о своем.
Памятуя четкие указания «брата Филомена», под этим именем скрывался Филипп Буонарроти и некоторых других братьев, он помнил свои обязанности, политическое просвещение и обучение молодых русских разночинцев в обстановке строжайшей секретности, незаметно и осторожно... максимальное невмешательство и наблюдение, работа рассчитанная на долгие годы...
Интересно, что принесет он Жерому и его семье. Очень сложная обстановка и в России и Европе. Напряженно.
Интересная глава и события изложены хорошо +
gamayun
+ Очень понравилась эта часть. Но опять стало тревожно за героев. Это, на мой взгляд, самый сильный образ в этой главе:
"...он помнил свои обязанности, политическое просвещение и обучение молодых русских разночинцев в обстановке строжайшей секретности, незаметно и осторожно... максимальное невмешательство и наблюдение, работа рассчитанная на долгие годы..." - миссия Жерома в России.
Оля, хорошо выписанная глава, недаром вы продолжительное время работали над ней. +
Алекс
Спасибо, Света!
О.Виноградова
Спасибо, Даша! +
О.Виноградова
Спасибо за добрый отзыв, Алексей)
О.Виноградова
Кто бы сомневался. Чувствую, не легко ГГ придётся.
Оля, с удовольствием плюсую и жду продолжения.
Спасибо)
О.Виноградова
Хорошая глава, отличные диалоги! +
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Спасибо, Ира! Очень рада тебе!
О.Виноградова
https://www.newauthor.ru/forum/konkurs-prozy-55-slov-obo-vsem
ПРИГЛАШАЮ!
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Спасибо)
О.Виноградова
Сергей Александрович рискует.
Арабеска
Кто знает...
О.Виноградова
Диалоги на зависть. +
В порядке не очередности
Спасибо, Владимир))) Очень рада Вашему появлению на моей страничке))
О.Виноградова