04. Тайна Белого Братства

Ночь с 18 на 19 сентября 1793 года застала Жерома Анжельбера за рабочим столом, заваленным слева папками с делами, справа, под рукой стояла чашка остывающего кофе и тарелка с остатками ужина. Посреди стола тускло чадили три изрядно оплывшие свечи.

Согласно последней информации, поступившей из Санкт-Петербурга за несколько дней до ареста их агента, «Белая Крепость» это штаб новой контрреволюционной организации, расположенный будто-бы именно на Алтае, чему, впрочем, доказательств нет. Возможно Алтай некий символ или легенда типа чаши Грааля... Может быть...

По самым общим описаниям, это подпольная организация, нет, даже скорее орден, призванный охранять христианско-монархические устои против Французской Революции, идей республиканизма, демократии и Прав Человека... И почему это церковь всегда на стороне монархии и общества сословно-кастового неравенства и против простого человека, считая эту средневековую дикость единственно «угодной Богу» моделью общества?

Жером вздохнул, откинулся на спинку кресла.

Его основателей нужно искать среди старинного русского дворянства, но усердно принимаются в их ряды наиболее фанатичные, желающие гибели молодой Республики и истребления якобинцев французские аристократы, ударной силой организации, без сомнения, станут именно они.

Молодую Французскую Республику окружили хищным кольцом армии феодально-монархической Европы, Британии, Испании, Австрии, германских и итальянских государств, в рядах интервентов находятся обозленные, жаждущие мести и крови ненавистных революционеров-республиканцев французские дворяне-эмигранты.

Но какое дело до наших внутренних проблем кучке русских аристократов? Или их вдохновляет логика императрицы Катрин: «Дело французского короля – есть дело всех королей»? Ну, тогда держитесь, господа, вы начали первыми, когда влезаете в дела чужого государства... Но скорее всего, наши эмигранты лишь используют неофициальную финансовую поддержку российской короны?

Как же вытащить брата из западни, как узнать, где его содержат, в Петропавловской крепости или где еще, а может его пытали... и уже казнили?!

Жером устало зажмурил глаза и потер пальцами ноющие виски.

Известна комитету Общественной Безопасности мощная контрреволюционная сеть, возглавляемая дворянином-эмигрантом бароном де Батцем, известны англо-французская контрреволюционная организация Аткинс-Кормье, известны те, что имеют чисто британское происхождение, под руководством лорда Элджина в Бельгии и лорда Уикхэма в Швейцарии. Их агенты активно занимались разжиганием анти-республиканских, анти-якобинских настроений, на них кровь убитых и зверски замученных шуанами патриотов Бретани и Вандеи, наусканных неприсягнувшими священниками и их бывшими сеньорами...

Неожиданно раздался стук тяжелых сапогов по коридору и незапертая дверь резко открылась одним толчком:
- Ну, принцесса, живее, заходим, не стесняемся!

Жером резко вскинул голову, рука непроизвольно легла на кобуру пистолета, но тут же расслабился, увидев перед собой Жанно, тот выглядел нервным и злым, патриотический красный колпак лихо сдвинут набок, темные глаза сверкают.

Он жёстко держал за плечо Элен де Марбёф, руки которой были крепко связаны за спиной.

- Что происходит, гражданин Мариньяк!, - резко спросил Жером, приподнимаясь из-за стола.

- Попытка убийства, гражданин Анжельбер, вот что! Эта «белая» фанатичка чуть не зарезала меня!

- Вот как..., - Анжельбер принял суровый вид и сузил глаза, - а нож вы сами ей одолжили из любезности? Иначе, как у нее оказалось оружие? Но... – взгляд кошачьих зеленоватых глаз Жерома рассеянно скользнул по озабоченному таким поворотом дела Мариньяку, - пусть это будет вам уроком. Никакой снисходительности к «бывшим», тем более к таким фанатикам. Вы добрый патриот и республиканец, Жанно, докладывать никуда не буду, но усвойте урок бдительности раз и навсегда. Терпимость и снисходительность стоят республиканцу жизни. А сейчас, приведите сюда младшую Марбёф.

Молодая аристократка стояла перед якобинцем с видом снежной королевы, плечи резко развернуты, голова надменно вскинута, тонкое лицо было особенно бледно от внутреннего напряжения, голубые глаза сузились и потемнели, на секунды их оживляли лишь ненависть и отвращение.

Жером не придавал значения ее наглядным демонстрациям «классового превосходства» и играм в неземную героиню, он спокойно уселся в кресло и положил руки на стол:

- Так что там у нас с Алтаем? Генеральный штаб русских рыцарей в противостоянии с «тёмными силами»? То есть с французскими патриотами, защитниками Республики?, - на тонких губах Анжельбера появилась слабая усмешка, - сами не чувствуете, что это романтический бред? Что же он прикрывает на самом деле, действительно закулисные игры вашей императрицы или рыцарские фантазии русского принца, а может быть, и даже, скорее всего, это снова происки наших эмигрантов-дворян, паразитов, изгнанных собственным народом и севших сейчас на шею народу русскому, живущих на огромные пособия из казны от императрицы Катрин?

Алтай, что за бред?! Вы представляете себе, где Санкт-Петербург и где Алтай?! А я вот взглянул на карту... Решили выслать против Французской Революции местных шаманов с бубнами, наводить порчу на депутатов Конвента? - Жером с трудом сдержал нервный смешок, - с одной стороны наши полудикие шуаны с символом сердца Христова, убивающие якобинцев без всяких христианских чувств, с утонченной жестокостью, с другой ваши алтайцы, есть от чего сойти с ума!

Молчите? Хорошо же... Я буду говорить сам.

Элен де Марбёф. Ваш муж приехал в Санкт-Петербург еще в 1783 году и с тех пор не предпринимал ровно никаких попыток вернуться на родину. Существовала ли у него переписка с отцом, поиски которого выдали вас? Возможно, даже вероятно. Вы стали мадам де Марбёф уже в следующем году. Пока я ни в чем не ошибся?

Сами вы не русские, вы тоже француженки, вероятно, после брака вы рассчитывали вернуться с мужем домой, но де Марбёф отчего-то категорически отказался вернуться, и вам, как хорошей жене ничего не оставалось, как остаться с ним в России...а в 1785 у вас родился сын... кстати, с кем вы его оставили, мальчику всего восемь лет?

При упоминании ребенка Элен де Марбёф вдруг вышла из состояния ледяного оцепенения, бледные губы скривились, как от физической боли:
- «Будьте прокляты, цареубийцы и дети Анти-Христа! Вам виднее, где сейчас мой муж и мой сын!»

Зеленые глаза Анжельбера потемнели и сузились, скулы на бледном лице обозначились резче, но гнев он сумел сдержать:

- Нет, гражданка. Как видите, я много чего рассказал о вас сам, но этого я не знаю, хуже того, не понимаю, кому и зачем понадобилось похищать ваших близких. Кстати, есть интересная информация, что вашего свекра видели живым... правда далековато от Парижа, но это, конечно, слухи, - последнюю фразу Анжельбер добавил деланно небрежно и искоса наблюдал за реакцией девушки.

Быстрый и жесткий взгляд исподлобья вот и вся реакция...

Удивительно хорошо держится, однако, невольно отметил Жером. Но пусть задумается... и невольно укажет нам путь, где его искать...а мы не станем сильно препятствовать ее «побегу»...

А сообщил эту ценную новость агент Шоветель, человек близкий к Дантону, сообщил разумеется не лично робеспьеристу Анжельберу, но важно что он теперь владеет этой информацией.

Короткий стук в дверь предварил очередной появление Жанно и младшей де Марбёф.

- Входите уже, не на приеме у австриячки!

Вошли двое, санкюлот Жанно, все еще нервный и мрачный после ночного покушения и молодая аристократка, на плечо которой он властно положил руку.

Девушка недовольно оглянулась на него и резким движением плеча стряхнула его руку. Увидев старшую сестру со связанными руками, она бросилась к ней, обняла, прижалась, как ребенок к матери:
- Элен, милая, они били тебя, - Габриэль-Валери увидела темные синяки на кистях связанных рук, - изверги, вы не видите, что ей нужен доктор, развяжите ее!

Тут обиженный за невнимание к своей особе Жанно решил возмутиться:
- Гражданка, вашей сестрице нужен не доктор, а экзорцист!

Анжельбер решил прервать эту семейную сцену и протянул санкюлоту документ:

- «Жанно, возьми новую инструкцию, изучи ее... не так, как в предыдущий раз, ответственно и внимательно и сделай в точности всё, что там указано, после прочтения, немедленно сжечь, отвечаешь лично. Возьми с собой еще троих и уведи гражданку Марбёф... Ну, всё, инструкции получены, на выход, не задерживайтесь!

- Куда ее, зачем?!, - в отчаянии вскрикнула Габриэль де Марбёф, ужас за судьбу сестры заставил ее подойти к Анжельберу совсем близко и коснуться его руки.

Республиканец невольно вздохнул и на секунду отвел взгляд, но только на секунду, он не видел за собой никакой вины.

- Пока в тюрьму... пока. Хотите знать, что произошло? Она чуть не зарезала Жанно... то есть гражданина Мариньяка..., - Жером внимательно наблюдал за реакцией девушки.

Синие глаза Валери широко раскрылись, она медленно опустилась на стул, нервно теребя в тонких руках платок.

- Боже мой... она же не убийца... как же так... но ведь теперь её..., - девушка приложила руки к губам и умоляюще посмотрела на Анжельбера, - у меня кроме неё и племянника совсем никого нет! Но ведь вы намерены и меня тоже..., - она на секунды прикрыла глаза, пытаясь из последних сил взять себя руки, но вышло не очень, предательские слезинки покатились...

Якобинец минуту помолчал и неожиданно присел рядом с ней, осторожно взял за руку.
- Стакан воды? Не надо? Ну ладно...Успокойтесь, а я попытаюсь объяснить ситуацию. Вас не смущает, почему вы обе все еще здесь, а не в тюрьме, почему не предстали перед революционным трибуналом со всеми вытекающими последствиями? Это потому, что вы здесь неофициально, документы для перевода в тюрьму на вас не оформлялись.

Я, лично я, мог бы вам помочь выбраться из этой скверной истории, которая по логике может закончиться только поездкой на площадь Революции... А вы, в свою очередь, можете помочь мне... поверьте, мне тоже очень нужна ваша помощь..., - по губам Жерома скользнула лукавая усмешка, - и наконец, «страшный революционный фанатик» Анжельбер, может, тоже не «зверь, жаждущий крови? Такой мысли вы совсем не допускаете?

Габриэль де Марбёф взглянула на республиканца настороженно, внимательно и серьезно:
- Мне кажется, у меня нет особого выбора, кроме как довериться вам, пусть даже на свою погибель...Я хочу, чтобы сестра и маленький племянник остались живы...

Анжельбер ответил холодно и слегка раздраженно:
- Вижу, что вы ничуть не верите мне... но конкретно мне, Анжельберу или «всем этим проклятым якобинцам», как ваши крестят республиканцев, пока не пойму...

И помолчав, добавил:

- Объясняю следующее. Мы уже знаем, что свекор вашей сестры, которого считали погибшим в тюремных убийствах сентября 1792 года, жив. Где он может быть? Это можно угадать и без хрустального шара гадалки, без ваших алтайских шаманов с бубном и даже без наших агентов, у него есть имение в одном из западных департаментов, а точнее в Майенне, там, среди враждебных революции роялистских группировок он мог найти себе укрытие. Опасный и жестокий для республиканцев шуанский край, по накаленности обстановки, без пяти минут Вандея. В тех краях гражданская война не абстракция, как это кажется в Париже, а суровая реальность

Таким образом, ваше заключение, как и мое кабинетное существование закончено. Вы едете с нами. Что касается вашей сестры, интуиция подсказывает, она найдет своего свекра еще раньше нас...