04. Якобинец. Глава 4. Аристократы и санкюлоты. Конфликт в трактире
А чуть позднее в самом конце июня 1792, Куаньяр стал свидетелем крайне интересного инцидента, Жак Арман ухитрился буквально выбросить из трактира нескольких молодых аристократов во главе с самим маркизом де Белланже…
Какие люди... практически местные «герои»... «любимцы публики»... молодой маркиз де Белланже, виконт де Ласи, граф де Вальмеранж и еще некоторые представители местной «золотой молодёжи», его обычные спутники, вся великосветская шайка в сборе.
Благородные насильники... безнаказанные убийцы в золоте и бархате... объект страха порядочных девушек и молодых женщин... объект затаённой, бессильной ненависти их отцов и матерей, мужей и братьев.
Изящные и грациозные, как крупные хищники, надменные и бессознательно жестокие, непоколебимо уверенные в своем праве и в своем «врожденном превосходстве». Увы, тип не из ряда вон в своем сословии, абсолютная власть и безнаказанность, как известно, и развращает абсолютно…
И с ними граф де Бресси, Норбер вздрогнул, хотя и помнил, что де Белланже его родственник, он всегда считал его очень порядочным человеком, которому совсем не место в такой компании…
Их появление на пороге было не совсем обычным, трактир дядюшки Жерома был скромным заведением для малоимущих бедняков.. но и местный «бомонд» иногда не избегал этих стен, ради попоек, погромов и иных развлечений «золотой молодёжи».. кошмар для молоденьких служанок, замужних и незамужних.. Как же господа при этом острили? Ах, вот как: «Мы оказываем вам честь, добавляя голубой крови вашим детям!»
Шутки, смех, пьяные разговоры разом прекратились, длинноволосые, лохматые головы постоянных клиентов, как по команде повернулись в сторону аристократов. О чём все они думали в эту минуту? Догадаться совсем нетрудно. Настроения людей были написаны на хмурых лицах, ясно читались в недобро сузившихся глазах.
Явились, господа… Нас впустили бы в ваши дорогие рестораны разве с чёрного хода и то лишь в качестве прислуги! А мы должны покорно терпеть ваше присутствие здесь, уступать дорогу и ниже кланяться…
Но Белланже и его спутников это совершенно не смутило, он окинул быстрым презрительным взглядом бедно одетых, притихших людей и отвернулся к стойке.
А зря он был так невнимателен, здесь находились не только местные крестьяне, подённые рабочие и ремесленники, из тех забитых людей, которые еще не включились в общественную жизнь, но и члены местного революционного клуба, за дальними столиками сидела компания местных якобинцев, они внимательно наблюдали за незваными посетителями. Норбер и его товарищи уже чувствовали своё возросшее влияние, на их головах гордо красовались красные колпаки с национальными кокардами…
Молчание прервал резкий голос Жака Армана:
- Дядюшка Жером!..
- Что тебе, Жак? Еще вина?
- Нет, я не о том, у тебя скромное, но приличное заведение!, - он медленно поднялся из-за стола, - ты допустил досадный промах!
- Что же не так, Жак?, - трактирщик почувствовал себя между молотом и наковальней, с одной стороны важные господа, с другой – представители революционной общественности - якобинцы, было видно, что люди настроены жёстко и решительно, ведь по их виду заметно, аристократы здесь также уместны, как скорпионы в тарелке с супом.
Лишь одно грубое замечание с той или иной стороны и взрыв ненависти неминуем. Ну и как ему при этом уберечь заведение от погрома?
- ...Господа.. граждане..!, - он чувствовал себя также уютно, как грешник на сковородке, - ради Бога!
- Это что? Жером, что это?!, - Арман резко вскинул руку, указывая прямо на маркиза, - в следующий раз обязательно повесь над дверью табличку: Только для санкюлотов, только для народа!
Кроме ненавистного врага он не видел более ничего ..сейчас его звездный час, о чём несколько лет назад можно было только мечтать.
Услышав эту фразу, сидевший рядом Куаньяр вдруг передумал останавливать его. Норбер расслабился, пусть проклятый аристократ услышит в свой адрес всё то, что выслушал он сам в его гостеприимном доме…пусть впервые в жизни услышит такое в свой адрес..
- Кто тявкает?! Какая собака подает здесь голос?!, - де Белланже резко развернулся к залу.
- Остановитесь, прошу вас!, - де Бресси резко повернулся к Белланже, но его не слушали обе стороны.
- С тобой разговаривает, а точнее оказывает тебе честь, член патриотического общества Санлиса, Жак Арман!, - если можно было бы убивать взглядом, маркиз и его спутники были бы уже мертвы.
- Славное.. плебейское имечко!, - брезгливо фыркнул самый молодой из спутников маркиза. Вспомнив видимо о том, что умершая сестра Армана служила горничной в имении де Белланже, а мать была в этом доме посудомойкой... до того как молодой маркиз с гостями, «развлеклись» с её дочерью.
- Звери повылезали из своих грязных нор и кажется, научились говорить и до чего нагло! Господа, мы просто обязаны наказать этих хамов!
- В моем роду, сударь.. по крайней мере, не было насильников и убийц, мы не укрывались от возмездия «происхождением предков», с меня этого довольно!,- низкое рычание Армана резало слух.. Неужели ненависть и жажда мести имеют особый запах?, все ощущали разлитое в воздухе нечто..этим был пропитан сам воздух..
Белланже сразу принял это на свой счет и не зря, совсем не зря…
Маркиз по-бычьи склонил голову и выдернул шпагу, его бледное лицо окаменело, во взгляде обычное высокомерие и презрение смешивались с желанием убивать.
Но просчитался, думая увидеть прежнее почтение, забитость и покорность… Встал весь зал, внешне спокойно.. но явно готовый защитить Армана.
Де Бресси замер у стойки.
- Оружие у самих найдется... - сузив глаза, заметил Клод Пикси, сосед Армана, демонстративно положив на ближайший стул ноги, обутые в сапоги, не поддающиеся от времени ни чистке, ни описанию, и выложив на стол перед собой два пистолета… Жест немного театральный, но зато от души.
Норбер слабо улыбался, оглядывая зал. Перемены были разительны, худые, скверно одетые люди стояли, гордо развернув плечи и не опуская в привычном страхе перед господами глаз, их взгляды теперь честно выражали всё то, что было скрыто и подавлено раньше, враждебность и жажду мести. У каждого к господам свои личные счеты, пусть даже не к этим лично, так к другим точно.
Посеянная сверху классовая ненависть возвращается бумерангом, для аристократов простые, скверно одетые люди, санкюлоты были одной безликой массой «черни и отбросов», но для народа они тоже были все на одно лицо, «белая кость – голубая кровь», враги нации…
Всю жизнь страдавшие от издевательски ничтожной оплаты их тяжелого труда, от голода и бесправия, вчера еще презираемые, как полуживотные, привыкшие униженно бояться за свой завтрашний день, они впервые почувствовали себя полноценными людьми, которых нельзя больше безнаказанно оскорблять и сплевывать на макушку сверху вниз изо дня в день.
Мы не грязь, не обслуга, не низшая раса, мы – французская нация, вы же не сливки, вы накипь общества или что там еще может плавать на поверхности…и теперь мы намерены стряхнуть эту массу чванливых паразитов.
Призывы к уважению человеческого достоинства простых людей, к состраданию всегда встречались господами с презрительным смехом, что ж, тогда сила заставит их считаться с ними.
Пусть теперь они нас боятся и поймут на своей шкуре, что такое зависеть от чужой жалости или ее отсутствия.
И не надо теперь, задним числом, лить слезы, обвинять нас в дикости и жестокости и призывать к христианскому милосердию.. вы не этому научили нас!
- Гражданин Бресси.. господин граф!, - решительно окликнул Норбер, - я попросил бы вас задержаться! Давно хотел поговорить с вами! Не беспокойтесь, лично вам и вашей семье ничто не угрожает! Не угрожаю, прошу вас, уделите мне немного времени!
Де Бресси неуверенно остановился на пороге, но всё же подошел к столику, за которым сидели Куаньяр и его товарищи. Норбер счел необходимым отсесть за другой столик, подальше от Армана, который тяжелым мрачным взглядом наблюдал за графом, лишь уважение к Норберу с трудом сдерживало его бешенство, и пригласил графа присесть.
Спутники маркиза опасливо и удивленно переглянулись между собой, такого еще не бывало, и стали отступать от стойки к выходу…Маркиз ушел последним, метнув на якобинцев озлобленный взгляд. Он был намерен жестоко отомстить, его мелко трясло…
На пороге он обернулся и очень вовремя, прямо в голову ему летела пустая бутылка, со всем бешенством брошенная сильной рукой Армана.
Маркиз ловко увернулся от опасного снаряда и лишь бросил, шипя через плечо:
- Твари,… проклятые твари.. Четвертовал бы.. своими руками!
Но их больше никто не боялся.. люди провожали их саркастическими замечаниями, шутками и свистом!
- Эй, враги народа!, - насмешливо и вызывающе закричал им вслед Пикси, - где ваши хваленые манеры, вас не научили закрывать за собой дверь?! Или привыкли, что это делают лакеи?!
- Ты отомстил за мое унижение, брат..., - невольно вырвалось у Куаньяра, о чем он тут же пожалел.
- Ты о том, как он швырнул в тебя бокал, как в собаку?! Удивлен, что я знаю? Жюсом проболтался, он был очень зол и обижен за тебя... Ну и стоило тебе лаяться со мной и спасать этих ублюдочных аристократок? Ладно, я не злюсь на тебя. Хочешь, мы задержим их всех?!», - глаза Армана зловеще сверкнули, - всё закончится.. здесь и сейчас..Заодно и увидим, действительно ли их кровь голубая..или нас и тут обманули?
- Не надо.. скоро всё закончится и так, поверь.. Самоуверенные уроды так и не поняли, власть их закончилась. Им недолго еще корчить "высшую расу"...
- Дядюшка Жером! А вот теперь еще вина и сообрази что-нибудь пожрать! Мы отметим это событие!, - закричал повеселевший Арман, - «Ca ira! Les aristocrates a la lanterne!», - он окинул де Бресси выразительным бешеным взглядом, - что, не нравится наше общество, высокородный господин?!
Де Бресси старался не встречаться взглядом с Арманом, в окружении санкюлотов, по большей части нетрезвых и воинственно настроенных, он чувствовал себя в опасности, и повернулся к Норберу:
- Что вам от меня нужно... гражданин Куаньяр? Надеюсь, вы не заставите меня слишком долго выносить эти издевательства...
- И в мыслях не имел унижать вас... Давайте отсядем за дальний столик. Буквально на пару слов.. господин граф... Потом я сам провожу вас до дома, в моем присутствии никто из них и не подумает напасть на вас.
Через месяц, в середине июля 1792 года, сдав дела Жаку Арману, бывший председатель Якобинского клуба Санлиса вместе с друзьями детства Филиппом Дюбуа и Пьером Жюсомом отправился покорять революционный Париж, чтобы никогда более не вернуться в отцовский дом.
И поэтому он не знал, что имения ненавистных народу графа де Белланже, де Ласи и де Вальмеранжа, санкюлоты спалили почти сразу после его отъезда, а семья графа де Бресси уехала в Париж немногим позже…в первых числах августа. Пикси не стал ему об этом писать, видимо не считал чем-то интересным и важным для прежнего председателя.
Сложилось так, что 10 августа 1792 года в качестве члена Парижской Коммуны Норбер участвовал в штурме Тюильри, где и столкнулся с давним и «любимым другом» маркизом де Белланже, он был одним из «рыцарей кинжала»...
Чуть позднее, намеренно оставил прежнюю должность и уже в сентябре был избран депутатом Конвента от Санлиса, не без самого активного дружеского содействия Огюстена Робеспьера, который в свою очередь баллотировался в Конвент под покровительством старшего брата.
Именно отношения с этим добрым и общительным молодым человеком позволили Норберу посещать дом на улице Сент-Онорэ, позволили приблизиться к его знаменитому старшему брату, давнему властителю своих дум…
Похоже на конец. Жаль. +
В порядке не очередности
Пишите правильно заголовки!
Этот я исправила, продолжайте в том же духе.
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
+
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Сиятельные подонки! Ничуть не жаль их. +
Арабеска
Вся история человечества - это история противостояния. Иногда это противостояние обостряется, как в описываемом вами периоде. Любопытно.+
gamayun
Спасибо за вдумчивый комментарий!
О.Виноградова
+ И эту часть тоже прочитала с удовольствием.
Спасибо за внимательное прочтение)
О.Виноградова
"Изящные и грациозные, как крупные хищники, надменные и бессознательно жестокие, непоколебимо уверенные в своем праве и в своем «врожденном превосходстве»." - я бы употребил здесь сознательно жестокие .
"...ведь по их виду заметно, аристократы здесь также уместны, как скорпионы в тарелке с супом."
Отличная глава! Автору плюс! +
Алекс
Оля, кстати, ещё в феврале прочёл вашу познавательную историю о древних майя.
Алекс
Алексей, они были скорее бессознательно жестоки, так как выросли, считая бесправие народа чем-то "естественным", а свои привилегии "заслуженными". Я это имела в виду.
СПАСИБО)
О.Виноградова