Фэнтези рассказы

(Посвящается моей жене Александре)

Боль. Боль - это чаша, до краёв погружённая в океан. Вода ещё не хлынула внутрь, но ты понимаешь, что долго не удержишь чашу на поверхности…Сколько бы ты не балансировал на грани, рано или поздно океан войдёт в неё грубо и неотвратимо, и похоронит эту чашу под толщей забвения.

Хулио был революционером. Настоящим революционером. И ещё — художником, но об этом он только догадывался. Дар художника выражался в наличии у Хулио хорошего вкуса, а может, ответственность накладывала фамилия, схожая с фамилией его знаменитого тёзки — эстрадного певца — Экклезиаст. Хулио Экклезиаст — почти как его легендарный однофамилец.

Летучая мышь
В комнате полумрак ...все давно спят.через наглухо закрытую занавеску пробивается серый свет почти "белой" летней ночи.
тревожный свет безвозвратно ушедшего вчера. соскользнувшего незаметно в вечность оторванным листом календаря...
утренней зарей новый день мучительно зарождается где-то невыносимо далеко, но звук его появления пока еще не слышен...
время почти остановило ход и липкие вязкие секунды настоящего ,не спеша отпускать то,что уже было,
цепляясь за мою память , плавно перетекают в то,что меня ждет ...

(Небольшой фэнтези-романчик в двух частях.)

Пролог.
В фантастической стране Завиралии, созданной волей злого бога Афтара, в очень солёное Лакедемонянское море вдавался мыс Брюква, формой напоминающий морковку. Над ним нависал спящий до поры вулкан Покапетль.
На восточном побережье мыса расположилась столица Брюквы – деревня Ктулхтаун: население 874 человека, морской порт, кинотеатр, консерватория, десяток грязных забегаловок, гордо именуемых кафе и ресторанами, штаб-квартира аграрной партии «Большая тыква» и храм морского бога-акулы.

Дайна не видела Сайтса до самого отплытия. Один из царедворцев отвёл её на корабль, где уже находились оба мальчика: царевич Этан и его товарищ Арос – сын кого-то из царских родственников. Витти был при детях, так как отвечал за их безопасность. Каюта девушки находилась по одну сторону от каюты мальчиков, а каюта Витти – по другую. Когда она входила к себе, Сайтс вышел из своей каюты, и, увидев Дайну, широко улыбнулся.

- Здравствуй, красавица! Теперь все в сборе, значит, можем отплывать.

Один день на Лубянке.
1 часть. Утро.
- Что же это вы, товарищ Бундяев себе позволяете?! - склонился над патриархом Василий Васильевич. – Вы бы эти часы еще на правую руку себе нацепили для большей наглядности! Нехорошо получается, Миша!
Полковник, посмотрев на коллегу, приложил указательный палец к губам, а потом вытянул его вверх, напоминая святому отцу о возможной прослушке. В кабинете повисла неловкая пауза. Тишину нарушил щелчок зажигалки священника, он затянулся и выпустив дым, обратился к Пулину:

Сразу после завтрака, пришёл царедворец и сообщил Дайне, что её желает видеть царь. Девушка вздохнула с облегчением, потому что неопределённость и ожидание начинали её беспокоить.

На следующий день Дайна не покидала комнату. Она проводила время, сидя у окна и грустно глядя на бескрайнюю гладь моря, с высоты её помещения казавшуюся гладким куском голубого шёлка. Большие корабли-катамараны и маленькие рыбачьи лодки казались причудливыми тёмными жуками и мошками на его поверхности.

От бесцельного глядения в окно её отвлёк стук в дверь.

- Входи! – ответила девушка, думая, что это раб принёс еду.

Дверь отворилась и на пороге возник улыбающийся Витти Сайтс.