Золотой мираж

Золотой мираж

В этом рассказе соединились сохранившееся до наших дней древнее алхимическое искусство и современность.

ЗОЛОТОЙ МИРАЖ

Глава 1
В ПЬЯНОМ УГАРЕ

Время близилось к полуночи. Ресторан «Космос» почти опустел. Музыканты уже давно уложили инструменты и готовились уходить, а официанты заканчивали приборку освободившихся столов и недовольно посматривали на припозднившуюся парочку.
– Нашла клиента, так пусть мотает отсюда! – переговаривались между собой работники ресторана. – Закрываемся скоро! Сколько можно сидеть! Хватит, нагулялись!
Девушка услышала недовольные разговоры в её адрес и подошла к одному из официантов.
– Это особый случай! Не беспокойте нас, прошу, ну ещё минут пятнадцать. Вот вам за труды ваши праведные… – шепнула она и сунула ему крупную купюру.
– Норка своего не упустит! – подмигнул официант своим коллегам. – Пока клиента не раскрутит на хорошие «бабки», не отстанет от него. Пусть сидят!..
– Что, ещё не зацепился на крючок как следует? – рассмеялись они. – Боится, что сорвётся?
Девушка вернулась за столик и, нервно поглядывая на часы, стала слушать своего подвыпившего собеседника – мужчину чуть старше средних лет, респектабельного вида, с густой проседью на висках. При этом она не забывала время от времени подливать ему в рюмку вина, хотя он и так был уже изрядно пьян.
– Скоро у меня золота будет столько, сколько душа пожелает! – бормотал мужчина. – Много! Очень много! Захочу, буду богаче арабского шейха!
– Уж не грабишь ли ты банки? Ты что, грабитель? – усмехнулась Нора.
– Грабитель? Я? Ну ты даёшь! – Мужчина гордо поднял голову. – Я – учёный с мировым именем! Обо мне знают в лучших университетах мира! А ты меня сравниваешь с какими-то бандитами. Эх! Нет, я не грабитель!
– Тогда откуда у учёного может быть золота «сколько душа пожелает»? Враки! Я – девушка серьёзная, скромная, меня обманывать не надо.
– Это секрет, который… я никому не открою. Никому! – мужчина приложил руку к губам и мутным взглядом оглядел пустой зал. – Впрочем… Если я… даже… кое-что и сболтну спьяну, меня мало кто поймёт. И ты в том числе!
– Понять-то я, может быть, и пойму. Вы, Иван Владимирович, меня недооцениваете. У меня все-таки высшее образование! Тоже когда-то университеты кончали! – соврала Нора, уверенная, что уличить её во лжи здесь некому.
Иван Владимирович в ответ рассмеялся:
– Здесь, милая девушка, высшего образования недостаточно! Здесь и тысячу образований не хватит!
– Врёшь ты всё! Не впервой встречаюсь с такими людьми. Наговорят спьяну в три короба, а потом – не помню, не ведаю, да и не учёный я, а грузчик из местного универмага! – заявила Нора. Надавить на самолюбие – это была её козырная карта по части развязывания языка у состоятельного клиента.
– Грузчик?! Не учёный?! – мужчина явно рассердился. – Не веришь мне?
Девушка отрицательно замахала головой. Тогда мужчина не без труда достал из-под стола дипломат, порылся там и вытащил свёрток, завёрнутый в платок.
– Не веришь? – повторил он. – Здесь золото! Высшей пробы! Я сам его получил.
– Не вешай мне лапшу на уши, – девушка снизила голос до шёпота, – и не кричи так. Выгнать могут!
Оглянувшись по сторонам, Иван развернул край платка, и оттуда блеснул жёлтым цветом слиток металла. Нора, не отрываясь, смотрела на слиток.
– Если это действительно золото, в чём я, конечно, глубоко сомневаюсь, спрячь его от греха подальше. Если не хочешь иметь головную боль… Здесь не место…
Её слова подействовали отрезвляюще на мужчину. Пьяная беспечность слетела с его лица. Иван подозрительно огляделся, быстро завернул слиток в платок и засунул обратно в дипломат. Потом тяжело вздохнул и залпом опустошил рюмку коньяка.
– Жалко старика! Хороший был человек. Я предложил ему жизнь, а он… Он выбрал смерть. Что ж, дело его… Имея вот это, – тут он многозначительно похлопал по своему дипломату, лежащему на коленях, – я могу узнать тайну старого скряги, которую он мне так и не открыл. А я долгие годы ждал, надеялся. Не открыл. Старый еврей…
– Что ещё за старик? Ты… убил его?
Иван тяжело покачал головой:
– Он умер по дороге в больницу! А мог бы и не умирать…
Нора с опаской оглядела собеседника, соображая, о чём он говорит. Потом решила, что это не её дело. Таинственный свёрток завлёк все её мысли и не давал покоя.
– Я не хотел его убивать. Не хотел! Он сам так решил… – тупо уставившись в тарелку с салатом, повторял Иван. – Я из больницы сюда зашёл… чтоб за упокой его души… выпить.
Наконец девушке официанты показали на часы, висящие на стене, и на дверь. Она поняла намёк и вылила остатки коньяка своему собеседнику:
– Давай, Иван Владимирович, пей на дорожку, и пойдём. Время уже позднее, ресторан закрывается. Пойдём!
Мужчина выпил и попытался подняться, но не смог. Вторая попытка оказалась тоже неудачной – он чуть не упал со стула. Нора, удовлетворённо улыбаясь, поспешила ему на помощь. Она помогла ему встать и, подхватив его рукой, повела к выходу.
На улице была осенняя слякоть. Редкие прохожие, закрываясь от резких порывов холодного и сырого ветра, спешили по своим делам, с неприязнью поглядывая на загулявшую парочку. Нора, придерживая приятеля под руку, рассказывала о своей якобы интересной, но низкооплачиваемой работе в театре. Она, конечно, страдает, но оставить актёрскую работу не может. Для неё как для творческого человека это немыслимо. Театр для неё – это жизнь. Вот бы найти хорошего человека, способного понять её и поддержать – материально, подвела она итог своего рассказа.
– Что деньги! – в тон девушке твердил Иван. – Если захочу, у меня денег будет больше, чем у всех людей, вместе взятых в этом паршивом городе. Только что я буду с ними делать? В бочке солить? Я живу не ради денег! Я без пяти минут Нобелевский лауреат.
– Что он «будет с ними делать»? – усмехнулась Нора и серьёзно заметила: – Если самому деньги не нужны, отдай другим! Мне, например! Я им найду лучшее применение, чем в бочке солить.
– Вон ты куда клонишь! – посмотрел на девушку Иван Владимирович и усмехнулся. – Нет, дорогая, деньги надо заработать. Я, к примеру, чтобы получить вот это… – он со значением похлопал по дипломату, – долгие годы просидел в лаборатории. Я не спал ночами… Я бредил… Я всё время думал об этом! И получил!
– Что получил?
– Это! – он опять похлопал по дипломату.
Они вышли к автостраде.
– Надо такси поймать! – предложил Иван и хотел махнуть рукой проезжающей мимо машине, но девушка его удержала.
– Это моя забота! Ты – пьяный, ни один таксист тебя не повезёт! – коротко сказала она и указала на приближающиеся «жигули». – На частнике лучше доедем!
Уже потом, когда машина проехала немалое расстояние, Иван поинтересовался, куда они едут.
– Ко мне, естественно! – игриво ответила Нора и выразительно посмотрела на попутчика. – Надеюсь, ты не хочешь оставить меня одну посреди улицы?
…Чувство тревоги закралось в душу Ивана Владимировича, когда машина остановилась в тёмном переулке. Он вспомнил, что имел неосторожность показать постороннему человеку содержимое своего дипломата.
– Я живу рядом! – заявила Нора и почти силой потащила своего спутника куда-то в темноту.
От чрезмерно выпитого Ивана мутило. Единственное, что он хотел, – это поскорее добраться до дома и лечь спать. Но вместо этого он шёл – неизвестно куда и неизвестно с кем – по грязи и лужам незнакомого ему района. Он хотел спросить, куда его привезли? Но оказалось, что спрашивать некого, – он стоял один посреди тёмного переулка! Поэтому, когда перед ним внезапно выросли три рослые фигуры, он не удивился. Это ему показалось достойной расплатой за его сегодняшний поступок.
Иван даже не пытался сопротивляться, хотя и сил для сопротивления у него уже не было. Через пару минут, униженный и ограбленный, кое-как поднявшись с мокрого асфальта, он стоял посреди тёмного переулка и беспомощно оглядывался. Но, увы, – помочь или посочувствовать было некому. Его недавняя знакомая неизвестно куда пропала, но об этом он не думал. О деньгах, которые у него забрали вместе с бумажником, он тоже не вспоминал. Единственное, с чём он не мог и не хотел мириться – это с унижением, которое только что испытал.
Иван охлопал себя по карманам и к своему ужасу обнаружил, что вместе с остальными вещами у него забрали и дипломат. А вместе с ним пропали самые ценные для него вещи – золотой слиток, рукописи и небольшая деревянная шкатулка с ярко-красным порошком.
Несмотря на холодный ветер и промозглый мелкий дождь, его бросило в жар. …Потерять то, к чему он каждодневно стремился более десяти лет! Потерять мечту и цель всей своей жизни! О слитке он даже не думал! Деревянная шкатулка с порошком, который алхимики всех времён называли философским камнем, стоил тысячу таких золотых слитков, который у него только что был. Но и это была не самая важная потеря. Кроме шкатулки пропали и рукописи. Это значит, что надежда получить заветный порошок в своей лаборатории может навсегда остаться лишь недостижимой мечтой. Это была самая главная его потеря. Потеря, с которой терялся смысл всей жизни.
От одной этой мысли он сразу протрезвел. Иван вытер с лица капли дождя и тяжело вздохнул. Медленно пробираясь по тёмному переулку, не замечая ничего вокруг и даже не закрываясь от ветра и дождя, он думал о крутых поворотах судьбы, когда за один день можно обрести мечту и тут же потерять всё, к чему стремился столько лет.

Глава 2
АЛХИМИК

Через несколько дней в кабинете заместителя директора научно-исследовательского института по научной части раздался телефонный звонок. Хозяин кабинета Иван Владимирович Крутяшев поморщился: шло совещание с начальниками отделов, лабораторий, и отвлекаться на посторонние дела не хотелось. Но звонок был настойчив, и он взял трубку. Услышав знакомый по ресторану женский голос, сердце неприятно защемило. Это была Нора – та самая девушка, с которой он имел несчастье познакомиться! Невольно возник вопрос: откуда она узнала номер его телефона? Может, спьяну сказал?
– Почему молчишь? Это Нора Витальевна, артистка из драмтеатра! Не забыл меня?
Иван долго соображал, стоит ли отвечать. Совещание невольно прервалось на самом ответственном моменте.
– Не слышишь или не узнаешь? – настойчиво повторяли на другом конце провода. – Помнишь, мы поехали из «Космоса» ко мне? А потом ты внезапно пропал!..
– Перезвони через пятнадцать минут! Мне сейчас некогда! – сказал Иван и положил трубку. Он не хотел, чтобы присутствовали посторонние при их разговоре.
Совещание быстро закончилось. Начальники отделов видели, что внезапный звонок вывел заместителя директора из себя, хотя он тщательно скрывал это, и решили отложить свои вопросы до лучших времён.
Как только телефон снова зазвенел, Иван тут же взял трубку.
– Это опять я, Нора Витальевна, артистка драмтеатра! Так куда же ты пропал в тот вечер? Почему оставил меня одну?
– Пропал?.. Это ты называешь «пропал»?
– Да, пропал! – настаивала на своём Нора.
– Значит, так надо было! – резко ответил Крутяшев и хотел повесить трубку. Но внезапно мелькнула мысль: если она связана с грабителями, можно попытаться через неё вернуть порошок или хотя бы рукописи.
– Мой дипломат у тебя? – резко спросил он.
– Какой дипломат? Ничего у меня нет! – излишне быстро и как-то испуганно ответила девушка, и Крутяшев сразу понял, что это не так. К нему постучали, и вошла секретарь с документами на подпись. Он отвлёкся от разговора, попросил секретаря зайти к нему чуть позже, дождался, когда она выйдет, и продолжил: – Пойми меня правильно… Неважно, какую роль в этой истории играешь ты. Мне важно вернуть назад то, что у меня забрали. Мне нужен только свёрток с бумагами и шкатулка. Всё!
– Никакую роль я не играю! Меня в эту историю не впутывай! Понял? Я приличная девушка, артистка! Я вся в искусстве! А ты!.. В тот вечер я тебя оставила одного… буквально на минуту, чтобы забрать у соседки ключи от квартиры. Когда вышла из дома – тебя уже и след простыл. Впрочем, попробую тряхнуть старыми связями… Может быть, и помогу тебе. Только, сам понимаешь, не бесплатно.
– Я готов хорошо заплатить за услугу. В противном случае, вынужден буду обратиться за помощью в компетентные органы… – сказал он, прекрасно зная, что никуда обращаться не будет.
– Если хочешь вернуть потерянные вещи, никуда не обращайся! Ведь я компетентным органам тоже могу кое-что рассказать… А на мою помощь можешь надеяться. Как только мне будет что-либо известно, позвоню тебе! – закончила разговор девушка и положила трубку.
С тяжёлым камнем на душе Иван Владимирович подошёл к окну и задумался. …Итак, у него появилась хоть и небольшая, но надежда. А это лучше, чем ничего!
На улице накрапывал мелкий дождь. Редкие прохожие, прячась под зонтами, спешили по своим делам. Засмотревшись на городскую суету, он вспомнил Пётра Соломоновича Кугеля и события той злопамятной ночи.
* * *
Много лет назад к нему, тогда ещё простому заведующему химической лабораторией, обратился некий, на первый взгляд, странный пожилой человек. Невысокий, сухопарый, с окладистой седой бородой, в старомодном, но хорошем костюме. Живые умные глаза излучали доброту и снисхождение. Эдакий Старик Хоттабыч! Просьба у старика была необычная: он хотел купить некоторые редкие химические элементы и обещал заплатить за это любые деньги. Он расспросил Пётра Соломоновича, задал ряд наводящих вопросов и убедился, что у того познания в области химии были не просто очень высокие, а на уровне крупного учёного. Хотя по отдельным позициям они сильно отличались от незыблемых аксиом современной науки.
Иван Владимирович, конечно же, заинтересовался этим человеком и пообещал помочь. Пообещал скорее из интереса к его нетрадиционным познаниям в области химии. Во время последующих встреч они часто вели длительные беседы на самые разные научные темы. Одной из самых частых тем была, естественно, – алхимия. Как учёный, не понаслышке знавший всю подноготную о химическом превращении металлов, Иван нередко смеялся над верой старика в способность алхимиков прошлых веков получать золото из других металлов при помощи некого философского камня.
– Это мечта человечества была и остаётся по сей день на уровне буйной фантазии не совсем грамотных людей! – решил однажды прекратить спор Иван. – Кто верит в философский камень и прочую ненаучную белиберду, тот или мало что понимает в химии, или начитался плохой литературы, авторы которой путают фантазию с действительностью.
Пётр Соломонович не обиделся, а в свою очередь снисходительно посмеялся над учёными, которые, по его мнению, даже и не приблизились к достижениям некоторых алхимиков прошлого.
– Я могу доказать это! – твёрдо и вполне серьёзно сказал он. – Принесите мне любую серебряную вещицу, и я легко превращу её в золотую.
После этих слов Иван внутренне пожалел, что познакомился с этим «Стариком Хоттабычем» и потратил на него столько времени. У Петра Соломоновича, оказывается, «крыша съехала», а он слушает и удивляется его познаниям. А познания-то бредовые! Однако старик продолжал настаивать! Крутяшев сдался и отдал ему для эксперимента свою серебряную ложку из домашнего сервиза. Отдал не без тайной мысли посмеяться потом над Петром Соломоновичем и вывести его на чистую воду. Он, естественно, был не то что уверен, что эксперимент старику не удастся, он даже мысли такой не допускал.
Однако через несколько дней Кугель вручил ему ложку обратно. Половина её действительно выглядела как золотая.
– Невероятно! Ваш фокус удался! – делая вид, что очень удивлён, сказал Иван.
Учёный внимательно осмотрел столовый прибор, отметив, во-первых, что ложку не подменили и, во-вторых, что она не состоит из двух спаянных между собой половинок, и попытался соскоблить золотистое покрытие. Хотя металл легко поддавался, жёлтый цвет никак не менялся на серебристый.
– Удивительно! Кугель, как вам удалось нанести такое толстое золотое покрытие? Какой метод нанесения применили?
Старик усмехнулся и не без гордости заявил:
– Это не покрытие. Та половина, которую ты пытаешься скоблить, вся состоит из чистого золота! Долго скоблить придётся!..
– Не может этого быть! – вне себя чуть не закричал Крутяшев, разозлившийся, что по части химии, где он был один из самых знающих людей в мире, кто-то может его надуть. – Должен вам, уважаемый Пётр Соломонович, заметить, что меня не так-то просто обмануть. Я исследую сей предмет самыми современными лабораторными методами, которые имеются в моём распоряжении. А в моём распоряжении много чего имеется! Фокус раскроется, и я ещё буду иметь возможность посмеяться над вами, как вы сейчас надо мной!
– С чего ты взял, уважаемый, что я обманываю тебя и смеюсь над тобой? Ни в коем разе!
– Но ведь металлы не могут просто так превращаться один в другой! А значит, вы в душе посмеиваетесь надо мной. Дескать, доктор наук не может раскрыть простой химический фокус. Фокус на самом деле не так прост, но я его раскрою!
Старик в ответ лишь многозначительно покачал головой.
В тот же вечер Крутяшев подверг ложку самому тщательному химическому анализу и пришёл к поразительному выводу: старик его не обманул. Чайная ложка, действительно, состояла из двух половин. Одна половина была из сплава, большее процентное содержание которого имело золото, меньшее – серебро; другая была серебряная. «Современная наука тоже умеет проводить глубокое золочение, но глубина проникновения металла в металл не более миллиметра, а тут почти полная замена серебра на золото. К тому же для глубокого золочения необходимо специальное оборудование, которое имеет далеко не каждый институт, – размышлял учёный. – А без оборудования, в домашних условиях – и такой поразительный результат. Как ему удалось это? Философский камень? Бред! И всё же, неужели современная наука знает меньше, чем какой-то там алхимик?»
С тех пор отношение заместителя директора научно-исследовательского института к Пётру Соломоновичу в корне изменилось. Приверженец древнего искусства алхимии заинтересовал его, как учёного. Он даже навёл о старике справки. Оказалось, что Кугель – еврейский эмигрант, выходец из Венгрии. Время от времени он надолго пропадает, ездит не только по стране, но и много раз выезжал за границу, регулярно бывает в Европе. Словом, не простой старик. В нём была какая-то таинственность, недосказанность, чувствовалось, что он обладает некой тайной, недоступной другим.
Постепенно между ними сложились тёплые отношения. Но дружба эта была своеобразной… Старик, относившийся к нему по-отечески, как к сыну, постоянно пытался навязать ему свои взгляды на жизнь, учил его, как школьника. Учил доброте, беззлобию, одним словом, прививал ему, закоренелому атеисту, христианские морали. А Иван, с виду поддаваясь его «воспитанию», на самом деле имел вполне определённую цель: хотел узнать от него способ, при помощи которого он превратил серебро в золото. В существование философского камня он, естественно, не верил, но допускал мысль, что старик умеет приготовлять некие химические реактивы, возможно, неизвестные науке, при помощи которых проводит свои странные превращения. Недаром ему требовались редкие химические элементы. Однако Пётр Соломонович на конкретную просьбу однажды сказал, что «тайна делания золота будет известна только моим последователям!» Кто эти последователи, сколько их и входит ли Иван в их число, он не пояснил.
С этого дня учёный решил во что бы то ни стало войти в ещё большее доверие к старику. Он стал часто бывать у него в гостях, познакомился с его уникальнейшей библиотекой. Это, однако, не помогло. Кугель на все расспросы или замолкал, или давал понять, что его секреты не предназначены для чужих ушей. Однажды Иван не выдержал и прямо спросил старика:
– Что же нужно сделать, чтобы стать преемником ваших идей и тайных знаний?
Пётр Соломонович долго молчал, что-то обдумывал про себя и, наконец, ответил:
– Для этого необходимо пройти три обязательные степени посвящения: ученика, подмастерья и мастера. Первая степень ученика, когда душа человека очистится настолько, что станет доступной для внутреннего Света. Вторая степень подмастерья, когда научишься соединять своё сознание с высшей духовной Силой. И мастера…
– Что же такое недоступное обычному человеку умеет делать мастер? – не удержался от иронии Иван, посчитав, что старик со своими «ступенями посвящения» просто увиливает от прямого вопроса. – Смогу ли я, учёный с мировым именем, например, стать мастером?
– Мастером? – Пётр Соломонович неуверенно покачал головой. – Это очень и очень трудная задача! Не каждый из адептов, ставших на путь посвящения, может достичь вершины мастерства. Далеко не каждый!.. Разумеется, все три ступени, ведущие к совершенству, нужны лишь символически. Главное не это… Учитель всегда надеется, что посвящаемый, если он искренний и честный человек, постоянно будет работать над собой, чтобы символическое посвящение превратилось в реальное. Если учитель видит, что адепт находится на правильном пути, он откроет перед ним многие секреты. Но не все… Самое сокровенное он откроет только в одном случае…
Кугель не договорил, помолчал и как-то странно посмотрел на собеседника, а потом добавил: – Откроет только… в случае приближения смерти учителя!
– А если внезапная смерть, как это часто бывает в жизни? Разве можно…
– Можно! – резко прервал его Кугель и тихо добавил: – Мастер, как правило, видит дальше сегодняшнего дня, и ничего внезапного с ним никогда не произойдёт…
«Старый болтун! Провидец! Он, безусловно, не от мира сего!» – подумал Крутяшев. В другое время он бы высмеял его, но сейчас вынужден был мириться с разглагольствованиями чудака. Цель оправдывала все его страдания.
С того момента Крутяшев стал допускать мысль о «приближении» последнего дня «старого еврея и скряги». Мысль была, конечно, нехорошая, но, по его мнению, вполне оправданная. Он считал, что действовал только в интересах науки.
Однажды во время болезни Петра Соломоновича появилась слабая надежда на посвящения в тайну. Но больной, видимо, предчувствуя его ожидание, заявил, что, мол, за его здоровье беспокоиться не надо, что у него есть некий чудодейственный препарат, который быстро поставит его на ноги. И добавил, что этот препарат продлит его жизнь настолько, насколько нужно для выполнения его, Кугеля, жизненной миссии.
…Прошло ещё несколько лет. Все это время негласной работой Ивана Владимировича Крутяшева, как крупного учёного и исследователя, руководителя многих научных проектов, была алхимическая тема по превращению металлов. Этому он отдавал весь свой досуг и все свои помыслы. Но результаты были пока нулевыми. Даже используя самые современные приборы и многочисленные разработки других учёных, он не продвинулся в этом направлении ни на шаг.
Однажды, потерпев очередную неудачу, Крутяшев решился на отчаянный шаг. В один из вечеров он незаметно подсыпал Кугелю в чай медленно действующий яд. Подобрать нужную концентрацию и рассчитать дозировку для него, химика, не составило большого труда. И в день, когда, по его расчётам, яд уже начал своё разрушительное действие, Иван Владимирович отправился к Петру Соломоновичу, взяв с собой противоядие. Всё было учтено до мельчайших подробностей.
Сейчас самое время, чтобы успеть расположить старика к откровению и выудить из него все тайны. А потом, чтобы не брать на себя грех в смерти старого человека, Кугель получит противоядие. Таким образом, и цель будет достигнута, и старик не умрёт. Ждать милостей от старого чудака и постигать так называемые ступени посвящения он больше не намерен. Сегодня он должен получить ответы на все вопросы!

Глава 3
В ЛАБОРАТОРИИ

Одноэтажный деревянный дом Кугеля находился на окраине города, ничем не выделялся среди других, был прост снаружи, но необычен изнутри. По вороху бумаг на столе, стопкам книг и каких-то непонятных инструментов он скорее напоминал мастерскую или кабинет учёного, чем жилое помещение.
На стук никто не ответил. Ивана от внезапной мысли, что старик умер, прошиб холодный пот. Он тронул дверь, она оказалась незапертой, и он вошёл.
Каждый раз, приходя сюда, он невольно задумывался: как может человек, якобы умеющий делать золото практически из ничего, жить в бедности, граничащей с нищетой? В доме практически не было предметов роскоши, всё только самое необходимое для жизни, и напоминало жилище аскета.
Иван в прихожей разделся и прошёл в комнату, но там никого не было. На кухне и в спальной тоже хозяина не оказалось. Где он? Может быть, ушёл куда-нибудь, в больницу или магазин, а по дороге ему стало плохо? Но тогда почему не закрыл дверь?
Крутяшев задумчиво опустился в кресло рядом со старинным книжным шкафом. Рассеянно оглядел полки. Он знал, что современных авторов здесь нет и быть не может. И классиков тоже. Почти все книги представляли собой библиографическую ценность и посвящены разным наукам. Некоторые из них изданы в начале 20 или конце 19 веков. Иван выбрал наугад одну из книг. «Александр Бекон», – прочитал название и очередной раз удивился. Этой частной коллекции редких книг позавидует любая публичная библиотека! Ох, и скряга! Он явно сумасшедший! Живёт, должно быть, впроголодь, а за одну такую библиографическую редкость можно получить кучу денег.
Послышались шаги. Открылась боковая дверь в глубине комнаты, которую он принимал за вход в кладовую, и в комнате наконец-то появился хозяин. Он мельком глянул на гостя и, ничего не сказав, шаркающей походкой прошёл к книжному шкафу. В руках он держал какие-то бумажные свитки и толстую старую книгу в тёмном деревянном переплёте. Когда Кугель попытался положить книгу на верхнюю полку, она выскользнула из его рук и упала на пол. Старик наклонился за ней, но не удержался и повалился на бок.
– Что с вами, Пётр Соломонович? – кинулся к нему Крутяшев. Он поднял старика, помог дойти до кровати и уложил его.
– Уже третий день в груди жжёт. Не пойму, отчего! Ничего подобного у меня раньше не было! Видно, старею!..
– Может быть, «скорую» вызвать?
К тайной радости Ивана старик отрицательно покачал головой:
– Не надо «скорую»! Мне уже лучше!
– Тогда займёмся самолечением. У вас дома есть аптечка? Ну, хотя бы самые необходимые лекарства?
– Всё это пустое! – хрипло ответил Кугель. – Смерть ходит где-то недалеко от меня! Если Господь захочет забрать меня к себе – противиться этому не стану. Если суждено умереть от рака – значит, не утону в воде.
– Вы больны раком?
– Уже давно! Но не думал, что меня скрутит так внезапно, за несколько дней! – Он попытался встать, но не смог и бессильно опустился на подушку. – Так просто из жизни я уйти не могу. Я должен… приблизить вас к тайне. Должен!..
Наконец-то! Этих слов Крутяшев ждал уже много лет. И вот – свершилось! С этих минут его уже не мучила совесть, что он является причиной внезапной болезни старика и что помог человеку приблизиться к смерти. Чего не сделаешь ради науки…
– Вас? Кто-то ещё?
– Да! Скоро должен приехать ещё один мой ученик. Он далеко живёт – в другом городе. На него я возлагаю самые большие мои надежды. Как только почувствовал недомогание, сразу же его вызвал телеграммой.
Появление других учеников не входило в планы Крутяшева. Но тут уж ничего не поделаешь, придётся смириться!
– Почему ты приехал сегодня? – неожиданно спросил Пётр Соломонович. – Я хотел известить тебя и назначить встречу только на завтра.
– Так, – неопределённо ответил Иван, – ехал мимо, дай, думаю, зайду в гости. Если я вам мешаю, могу уйти.
– Нет, оставайся! Поможешь мне закончить опыт. Что-то ослаб я, боюсь, не осилю! А опыт надо довести до конца. Обязательно!
Пётр Соломонович указал на навесной шкафчик на кухне и попросил:
– Достань оттуда, пожалуйста, бутылку с жидкостью.
Иван открыл дверцу шкафчика и среди бесчисленных коробок и пузырьков увидел полулитровую бутылку с мутной зеленоватой жидкостью.
– Это, что, лекарство? – неуверенно спросил он.
– Угадал! Самое лучшее в мире! Это единственное средство, которым я пользуюсь при обострении болезни, – ответил старик. Он благоговейно принял бутылку, открыл её и судорожно сделал несколько глотков прямо из горлышка. Через несколько минут лицо его слегка порозовело, глаза обрели прежнюю живость. Он относительно легко встал с кровати и поманил Крутяшева за собой: – Пойдём! Поможешь мне! Может, это рассеет, наконец, твоё недоверие к моим словам!..
По крутой деревянной лестнице они спустились в подвал. Это оказалось очень обширное помещение, гораздо большее, чем жилые комнаты вместе взятые наверху. Иван даже удивился, что под обычным домом может находиться такая большая мастерская, одновременно похожая на кузницу и лабораторию химика. Самое большое пространство занимал горн с зияющей чёрной пастью и нависшим челом. Около него, на подставке, для поддува воздуха размещались двойные меха. Два сдвинутых между собой стола были уставлены тиглями, мензурками, колбами, весами и всякими другими инструментами.
– Если ты оказался здесь, – внимательно посмотрел на Ивана Пётр Соломонович, – значит, провидению так угодно. Сейчас ты увидишь нечто такое, что… немногие из живущих на белом свете имели счастье увидеть. Ты будешь присутствовать при извлечении из тигля, который в среде алхимиков называется «философским яйцом», некоего вещества… – Тут старик замолчал и показал на небольшой, герметически закупоренный фарфоровый сосуд, стоящий на огне в горне. При этом его лицо излучало такую неподдельную радость, какую можно увидеть разве только у первооткрывателя новой, неведомой ранее земли или у изобретателя, придумавшего нечто новое. – …Это вещество на протяжении тысячелетий вдохновляло лучшие умы человечества.
– Неужели философский камень? – недоверчиво спросил Иван, уверенный в отрицательном ответе.
– Да! – с готовностью ответил старик и гордо поднял голову. – Именно так! О-о! Многие из учёных мужей сейчас хотели бы оказаться на твоём месте и увидеть своими глазами философский камень, или камень мудрецов, как его называли в древности. Для одних это просто волшебное вещество, способное превращать некоторые металлы в золото. Для других, а я надеюсь, что вы – мои ученики – принадлежите к их числу, это означает совсем иное. Всякий достаточно внимательный, умный человек, не посчитавший за труд изучить трактаты по алхимии, поймёт, что истинные герметисты меньше всего интересовались чисто химическими вопросами. Хотя и не игнорировали их. Главная же цель посвящения в герметисты – не получение философского камня, а тот жизненный путь, на который они должны встать. Надеюсь, те короткие встречи, которые проходили у нас за последние годы, не прошли для тебя даром, и ты, как мой ученик, находишься на правильном пути. Я очень на это надеюсь!
Произнеся последние слова, Кугель почему-то подозрительно посмотрел на гостя, одел широкий кожаный фартук, прожжённый во многих местах, и подошёл к горну. Затем длинными железными щипцами убрал с огня «философское яйцо» и медленно опустил его в деревянную бочку с водой. От соприкосновения с раскалённой поверхностью вода зашипела, и от бочки повалил пар. Дождавшись, когда фарфоровый сосуд полностью остынет, он вытащил его из бочки и положил на стол, предварительно сдвинув в сторону все колбы и мензурки. Затем обтёр его тряпкой от влаги и открыл. Сразу же пахнуло резким, специфическим, жжёным запахом. Старик перевернул тигль и высыпал на стол ярко-красный порошок, чем-то похожий на мелко истолчённый красный кирпич. Некоторое время он внимательно разглядывал полученное вещество, перебирая его деревянной палочкой, потом дрожащими от волнения руками благоговейно ссыпал в деревянную шкатулку.
– Это и есть философский камень? – удивлённо спросил Иван и невольно подумал, что неплохо было бы получить немного порошка для исследования. Но попросить не решился, был уверен, что «старый скряга и скупой еврей» ему ничего не даст.
– Да! – гордо ответил Кугель и заинтересованно посмотрел на Ивана, пытаясь понять, какое впечатление на него произвели его слова. Но учёный–химик стоял с непроницаемым лицом, недоверчиво поджав губы.
Старик усмехнулся, притушил огонь в горне, снял кожаный фартук, убрал на стеллаж таинственную шкатулку и заметил:
– Когда приедет Алексей, я покажу вам процесс делания золота с помощью этого порошка. – И он кивнул на шкатулку. – Может, тогда твои сомнения развеются…
Они поднялись из подвала, и Пётр Соломонович сразу же лёг в постель. Лицо его почему-то стало опять бледным, глаза утратили прежний блеск и интерес к жизни. Крутяшев знал, что учителю жить осталось совсем немного. Но он надеялся раньше получить ответы на свои вопросы. Учёный смотрел на старика и с грустью вспоминал свои самостоятельные опыты по получению золота. Да, однажды при пропускании через изотопы ртути электрического тока высокого напряжения он получил изотопы золота. О, сколько у него было радости, что он без всякой алхимии достиг мечты человечества. Он уже мнил себя нобелевским лауреатом. Но через несколько дней пришло разочарование: жёлтые золотые песчинки вдруг превратились опять в жалкую лужицу ртути. Тогда он пошёл другим путём. После многочисленных опытов при высоких температурах ему удалось из солей ртути при разложении получить красное негигроскопическое вещество. И на этот раз от восторга он был на седьмом небе, рассматривая сверкающие призматические кристаллы. В них золота оказалось почти 44 процента. Он думал, что, наконец-то, получил тот самый вожделенный философский камень. Но дальнейшие исследования показали, что полученное вещество могло лишь позолотить какой-либо металл, и не более того. После этого он потерял веру в существование возможности чудесного превращения металлов. «Я море превратил бы в золото, если бы оно состояло из ртути», – вспоминал он хвастливое высказывание алхимика прошлых веков Раймундуса Луллуса и горько усмехнулся. Неужели это действительно возможно? Что ж, посмотрим на «великое делание золота», обмануть его, всю жизнь занимающегося химией, не удастся.
Кугель тяжело заворочался на кровати.
– Вам плохо? Может быть, вы воспользуетесь своим лекарством? – показал Крутяшев на бутылку с неведомой жидкостью. Пётр Соломонович согласно кивнул головой, принял бутылку и жадно отпил из неё.
– Надеюсь, что она опустеет не раньше, чем я дождусь Алексея, – упавшим голосом сказал старик.
«И я на это тоже надеюсь!» – подумал Иван, с жалостью глядя на беспомощный вид и бледное лицо Кугеля.

Глава 4
ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ ЗОЛОТА

На улице заскрипели автомобильные тормоза, хлопнула дверь… Иван подошёл к окну, увидел такси на дороге и приближающегося к дому молодого, по-военному подтянутого человека в модном плаще и широкополой шляпе. Незнакомец бодро вбежал в комнату, и сразу стало понятно, что здесь он частый гость. Сухо поздоровавшись с Крутяшевым, он сразу приблизился к хозяину дома.
– Извини, учитель, что заставил вас ждать. Не мог раньше приехать! Нелётная погода была! Больше суток просидел в аэропорту!
– Я знал, что нет на свете таких препятствий, которые могли бы помешать тебе. Наконец-то, явился! – с нескрываемой радостью приветствовал молодого человека Пётр Соломонович. Он довольно легко для его состояния поднялся с кровати и обнял гостя. Потом показал на Крутяшева, представил его и продолжил: – Не буду вас томить, скажу прямо – мои дни сочтены. Поэтому я и собрал вас вместе. Вы оба мои ученики – адепты, мои единомышленники. Сегодня для одного из вас наступит знаменательный день, возможно, самый знаменательный в вашей жизни: он унаследует от меня великую тайну, бережно сохранит её и в своё время передаст другому посвящённому. Эта честь будет оказана только самому достойному. Так было всегда, на протяжении многих веков и тысячелетий!
Ивана от этих слов покоробило. Ему почему-то показалось, что достойным окажется не он. «Пускай поступает, как хочет! – думал он, наблюдая, с какой отеческой любовью учитель смотрит на Алексея. – Свою тайну, какая бы сокровенная она ни была, в обмен на жизнь он передаст и мне».
– Трёх ступеней посвящения вы ещё, конечно, не преодолели, – продолжал Кугель. – Но я надеюсь: всё, что вы увидите здесь и услышите, останется навсегда только тайной вашей души и никто из непосвящённых не будет об этом знать. Это самое главное моё условие! Если кто-то с этим не согласен, пусть сразу скажет.
Пётр Соломонович замолчал и внимательно поглядел на Ивана и Алексея. Ученики в ответ молчали. Наступила тягостная тишина. Потом он с надеждой, с какой старики обращаются со своими детьми, снова заговорил:
– Я верю, что вы искренни в своих помыслах. Но я должен знать, как далеко вы продвинулись в очищении своей души, насколько ваша сущность чиста от злых помыслов и проницаема для Света Духа. От этого будет зависеть мой выбор…
Они опять спустились в подвал. Учитель привычным движением одел кожаный фартук, опять раздул горн и положил на раскалённые угли небольшую медную пластину. Алексей в это время кожаными мехами стал нагнетать воздух в горн и повышать температуру пламени. Потом Кугель взял пожелтевший от времени свиток, украшенный по углам старинными символами, и стал читать вслух по латыни.
– Что он читает? – тихо спросил Иван Алексея.
– Отрывки из «Книги Тота». Согласно учению алхимиков, книга появилась ещё в Древнем Египте. Тот – божество доегипетского происхождения. Его обычно изображают в виде человека с головой ибиса. По древнейшей легенде, книга в изумрудных обложках изначально была написана на 78-ми золотых пластинах и хранилась в египетском храме. И обложки, и пластины, увы, за долгие тысячелетия исчезли. И копия целиком, к сожалению, тоже утеряна. Сохранились лишь отдельные её небольшие части. О, если бы книга сохранилась полностью…
– И что тогда?
– Тогда мир был бы совсем другим… – загадочно произнёс Алексей.
– Кто автор книги? – серьёзным тоном спросил Иван, как будто верит во всё это.
– Её авторами считаются атланты!
– Атланты? – изумился учёный. – С погибшего острова Атлантида?
– Да! – ответил Алексей. – Из Атлантиды она попала в Египет.
«Как у них всё просто, – подумал Иван и чуть не рассмеялся. – Существование Атлантиды ещё не доказано наукой, а тут читают выдержки из книги атлантов. Ну-ну! Посмотрим, что будет дальше». И спросил:
– О чём там говорится?
– Учитель призывает в помощники Тота–Гермеса Триждывеличайшего, покровителя алхимиков. Это древний заговор…
Наконец Кугель закончил чтение, благоговейно отложил свиток и внимательно посмотрел на Алексея и Ивана, как будто изучал их. Затем достал заветную шкатулку с философским камнем, так же благоговейно открыл её и высыпал по щепотке порошка каждому из учеников на ладонь. И длинными клещами вытащил уже раскалённую пластину из огня.
– Бросайте на медь! Быстро! По очереди! – распорядился он и подставил пластину.
Алексей тут же высыпал порошок. При соприкосновении философского камня с раскалённой медной поверхностью послышалось лёгкое шипение. По знаку учителя Иван проделал то же самое.
После этого старик сунул пластину опять в горн и стал держать над огнём, бормоча какие-то заклинания. Две кучки порошка под действием высокой температуры неожиданно повели себя по-разному. Ярко-красный цвет одной постепенно темнел, пока не стал похож на угольную пыль. Иван отметил, что этот порошок бросил именно он. Другая кучка почему-то не изменила свой цвет, и это показалось странным – ведь они находились в одинаковых условиях.
Учитель убрал пластину с огня, ссыпал разные цветом порошки на стол и задумался. Потом сказал:
– Цвет философского камня отражает ваши мысли, вашу сущность, вашу личность. Можно обмануть меня и даже себя, но Всевышнего – никогда! Как бы глубоко не были скрыты мысли человека, Господь покажет их. Ну да ладно!.. – махнул он рукой, глядя на изменившийся до черноты порошок Ивана, показал на фарфоровый тигль и распорядился: – Наполняйте «философское яйцо» ртутью и ставьте на огонь. Сейчас вы увидите и даже сами будете участвовать в «великом делании золота», а проще – превращении одного металла в другой.
Пока адепты выполняли его указания, Пётр Соломонович хлопотал у горна. Через некоторое время в клокотавшую на огне ртуть он добавил кусочки свинца, отошёл от огня и молча посмотрел на Алексея. Тот, видимо, знал, что ему делать. Он стал закатывать философский камень в шарики из воска и бросать их в кипящий металл. Сразу же обильно повалил густой, едкий дым. Он быстро заполнил всё небольшое пространство мастерской, полез в глаза, попал в лёгкие. Крутяшев закашлялся и вынужден был отойти в сторону.
Когда дым немного рассеялся, он вернулся к горну. …Кугель, весь прокопчённый, как ни в чём не бывало, работал мехами. Тигль стоял на огне, но, когда Иван пригляделся к кипящему металлу, то удивился: зеркальный отблеск ртути уже сменился на жёлтый цвет. Неужели золото?
Все трое, как заворожённые, смотрели на кипящий металл. Наконец учитель вооружился щипцами, осторожно убрал тигль с огня, вылил его содержимое в специальную форму и закрыл. Потом окунул форму в кувшин с холодной водой, открыл и перевернул. На стол вывалился внушительный кусок жёлтого металла, размером с пепельницу. Старик взял слиток, внимательно осмотрел его, потом крестообразным движением провёл им по пробному камню. На камне яркой полосой остался жёлтый след.
«Это ещё не всё, – наблюдая за действиями Кугеля, думал Крутяшев. – Меня не обманешь! Чтобы удостовериться, что это точно золото, надо обработать след азотной кислотой. И, если он не растворится, то…»
Словно следуя за ходом его мысли, старик выбрал на столе одну из колб, взболтал её содержимое и осторожно полил раствором след на пробном камне. Жёлтый цвет не растворился.
– Золото, как известно, растворяется лишь в царской водке. Возьмём её! – прокомментировал свои действия Кугель и обработал пробный камень жидкостью из другой колбы. В нос ударил резкий запах знакомого Ивану как химику раствора, и он понял: это действительно царская водка. Крестообразный след постепенно терял свою желтизну, пока совсем не растворился в кислоте.
– Опыт закончился удачно! – с удовлетворением подвёл итог учитель и радостно подбросил слиток в руке. – Тяжёлый! Это золото, полученное алхимическим путём, не отличается по всем параметрам от природного, а по чистоте и однородности состава даже превосходит его.
Не без гордости за свою работу он передал слиток Алексею. Тот благоговейно принял его и, глядя на Ивана, сказал:
– Наука, полагаю, высказала бы сомнения в реальности получения одного металла из другого. Она отвергает…
– Нет, не отвергает! – перебил его доктор технических наук. – Наука не запрещает получение золота из ртути с помощью ядерной реакции, во всяком случае, теоретически. Ведь они соседи по Периодической таблице Менделеева. Но практически… Всё-таки увиденное никак не укладывается у меня в голове. Никак! Это же ядерный синтез без выделения энергии! Теория холодного ядерного синтеза ещё не до конца ясна, не говоря уже о практике. Современная наука знает многое из теории превращения металлов, но здесь она бессильна.
Пётр Соломонович снисходительно посмотрел на Ивана и усмехнулся:
– Современной науке недоступно многое из того, что знали наши отцы и деды, наши славные предки. Далеко не каждый человек способен постичь сотворённый Богом мир. Для этого надо, как минимум, стать посвящённым! Алхимическое искусство «делания золота» досталось нам ещё от Гермеса Трисмегиста, то есть Триждывеличайшего, эллинизированного бога Тота древнего Египта. Тысячелетия это искусство передавалось от человека к человеку, от учителя к ученику. Теперь оно должно перейти к вам… Точнее, одному из вас.
Прихватив с собой слиток и шкатулку с таинственным порошком, Кугель направился к лестнице, ведущей из лаборатории в жилую часть дома. Там он сразу же прошёл в спальню, оставив своих учеников одних.
– Старик серьёзно болен, – напустил на себя грусть Иван.
– Знаю! – тяжело вздохнул Алексей. – У него рак лёгких! Это, можно сказать, профессиональная болезнь алхимиков: ядовитые пары ртути дают о себе знать. Мы регулярно переписываемся и перезваниваемся. Но я надеялся, что, имея под рукой эликсир, он не позволит болезни скрутить себя.
– Это та зелёная жидкость в бутылке, к которой он периодически прикладывается? Я принял её за лекарство, за какое-то народное средство.
– Нет, только эликсир! Другие медицинские препараты Пётр Соломонович традиционно не принимает. Наотрез!.. Однажды у меня тяжело заболел ученик – я работаю педагогом в школе. Мальчишка умирал, лекарства не помогали. Что делать? И я обратился к учителю за помощью. Старик выслал эликсира, совсем немного, в пузырьке, и мальчик был спасён. Чудо, а не эликсир! Врачи оказались бессильны, а эликсир помог! Он мёртвого поставит на ноги.
Тут из спальни вышел хозяин дома… в необычной одежде. Вместо старенького, потёртого свитера на нём был старинный кафтан с красивыми узорами и вышивкой, с выпуклыми наплечниками и белым кружевным воротником. Укороченные штаны соседствовали с гольфами и толстыми башмаками с большой медной бляшкой. На голове, лихо сдвинутая на бок, красовалась широкая шляпа с чёрным пером. В руках он держал большую толстую книгу с деревянными обложками.
Необычный вид учителя поразил адептов, но они за этот день увидели столько странного и необычного, что не проронили ни слова. Кугель не торопясь, торжественно подошёл к высокому старинному стулу с резными подлокотниками, уселся за круглый стол и взмахом руки предложил сесть ученикам.
– За неимением времени я вынужден поторопить события, – сказал он, смахнул несуществующую пыль с обложки книги и подвинул её к середине стола, но рук к книги не убрал. С обложки на них строго смотрел старый человек с длинной бородой и умными, проникновенными глазами. – Эта книга в моих руках, без преувеличения, есть кладезь мудрости. Она досталась мне по наследству от моего учителя, имя которого известно лишь мне и Господу Богу. Книга называется «Изумрудная скрижаль» и содержит такие тайны бытия, о существовании которых большая часть человечества, включая учёный мир, даже и не подозревает. Только посвящённому дано узреть там нечто, дающее ключ к познанию.
Кугель замолчал, тяжело вздохнул и стал растирать рукой левую часть груди. Алексей хотел что-то сказать, но Пётр Соломонович взмахом руки остановил его и продолжил:
– Наступил момент, когда я обязан передать вам, моим последователям, то, что свято хранил десятки лет в целости и сохранности. Вы получите книгу и несколько древних свитков, где хранится секрет изготовления философского камня – камня мудрецов. С помощью камня посвящённый в алхимическое искусство сможет проделывать опыты по превращению металлов. Это решит многие ваши проблемы и избавит от зависимости от денег в нашем слишком уж материальном мире. Но не советую использовать камень мудрецов для ненужного обогащения, только самое необходимое… Надеюсь, вы понимаете, о чём я…
С этими словами он положил на один конец стола шкатулку и золотой слиток, на другой передвинул книгу и положил рядом с ней старинные рукописи.
– Это достанется вам, в зависимости от принятого вами же решения. По закону братства Гермеса Триждывеличайшего, принятому в глубокой древности, кроме «Изумрудной скрижали» и философского камня, я должен вам передать главное, без чего, даже зная все секреты, настоящего алхимика – герметиста из вас не выйдет. …Это суть и следствие постижения посвящёнными главной мудрости. А именно – цели жизни человека на Земле. Вам прекрасно известно, что, находясь в этом мире, мы должны использовать данный нам шанс, чтобы максимально преобразиться духовно. Не физически, к чему призывает и что боготворит общество, а духовно. Чтобы Дух восторжествовал над Материей, над вашим телом, а не наоборот! Я надеюсь, что, встав на верный путь, вы будете двигаться только в нужном направлении. Условия для этого у вас есть. Нужно лишь самому определиться: ради чего ты живёшь на Земле? К сожалению, не всегда человек сам знает, что ему надо на самом деле от жизни. Поэтому его выбор часто не совсем правильный.
– Как же узнать: на верном пути я нахожусь или нет? – спросил Алексей.
Иван покосился на него и удивился, с каким вниманием школьный педагог слушает наставления Петра Соломоновича. «Похоже, этот парень слишком серьёзно относится к словам нашего «учителя», – подумал он.
– Нужно искать и развивать в себе Божественное начало, чаще молиться, обязательно ходить в церковь. Не случайно, все герметисты – глубоко верующие люди. Надо всегда и везде поступать в соответствии с принципами, которые Господь Бог дал человечеству через пророка Моисея. А когда Божественное начало наполнит твою душу, тогда раскроются перед тобой все секреты, только тогда ты сможешь назвать себя настоящим герметистом – алхимиком! – ответил Кугель и указал на разложенные на столе предметы. – Сейчас каждый из вас сделает выбор… Одному достанется философский камень, или Камень мудрости, и золотой слиток. Другому – книга «Изумрудная скрижаль», а вместе с ней и древние рукописи, где подробно описан процесс получения философского камня и превращения металлов. Мне это всё уже ни к чему!.. Сии предметы я передаю вам, чтобы вы потом передали их другому человеку, самому достойному вашему ученику и последователю.
Он сделал широкий жест рукой в сторону предметов и добавил:
– Прошу! Выбирайте! Что вам сердце подскажет!
Крутяшев совсем не ожидал такого простого решения вопроса. Он даже растерялся. Алексей тоже не торопился сделать выбор. …Наступила тишина, которую нарушил Пётр Соломонович:
– К сожалению, у меня осталось не так уж много времени. Не медлите. Поторопитесь!
Эти слова словно подтолкнули Ивана. Его руки непроизвольно потянулись к шкатулке с чудодейственным порошком, и он обрадовался, что претендентов на его долю нет: Алексей уже взял книгу, рукописи и благоговейно их разглядывал.
«Наконец-то я получил ключи к разгадке превращения металлов, к разгадке холодного ядерного синтеза. Завтра же проведу опыт и всё досконально исследую. Узнаю химический состав слитка, а главное – порошка, так называемого философского камня. Если опыт даст положительный результат, я должен обрести мировую славу. Холодный ядерный синтез – это мечта всех химиков мира. Нобелевская премия мне обеспечена! – промелькнула шальная мысль у Крутяшева в голове, и всё тело наполнилось сладкой истомой счастья и спокойствия. Он посмотрел на бледное лицо Петра Соломоновича, его дрожащие руки и вспомнил о его близкой кончине. Если ему не помочь – не дать противоядие – старик скоро помрёт. – Я сделал правильный выбор! Философский камень у меня в руках, а способ его приготовления старый скряга откроет мне в обмен на противоядие!»
Крутяшева вывел из раздумья голос Кугеля:
– Если ты, Иван, выбрал камень мудрецов, то и этот золотой слиток тоже твой! А тебе, Алексей, досталась не только «Изумрудная скрижаль» и древние рукописи, из которых ты узнаешь много нового, но и эта старинная одежда. Береги её и одевай только в исключительных случаях.
Старик встал, нетвёрдой походкой подошёл к Алексею:
– Ты отверг материальные ценности и выбрал духовное богатство. Поэтому я назначаю тебя своим преемником.
Он обнял Алексея, потом хотел вернуться на место, но неожиданно старика сильно качнуло в сторону. Алексей с Иваном дружно кинулись к нему на помощь, поддержали его, но Пётр Соломонович решительно отстранился, твёрдо встал на ноги и продолжил:
– После моей смерти все имущество раздадите людям, а меня похороните скромно, без лишнего шума под другим именем, которое я укажу в завещании.
«Нужно поторопить события и дать скорее старику противоядие, иначе он действительно умрёт! – лихорадочно размышлял Крутяшев, глядя, с каким трудом Пётр Соломонович пытался сохранить бодрый вид.

Глава 5
СМЕРТЬ ВО ИМЯ ИДЕИ

Крутяшев предложил свою машину, чтобы доставить Алексея в аэропорт, и он согласился. По дороге они разговорились. Алексей с увлечением рассказывал о своей работе с детьми, о юных дарованиях, которым он уделяет много времени. К своему изумлению, Иван узнал, что «старый скряга и скупой еврей», как за глаза он называл Петра Соломоновича, несколько раз помогал материально его школе, причём речь шла о солидных суммах.
«Зачем простому учителю знать секрет изготовления золота? – размышлял Иван в дороге. – Этой тайной должны владеть только учёные, и то не все. Каждый должен заниматься своим делом».
Иван Владимирович украдкой смотрел на «кандидата в герметисты» и жалел, что за неимением времени не может пригласить его к себе домой, чтобы под благовидным предлогом посмотреть «Изумрудную скрижаль» и рукописи. Многого он от книги не ждал – наверняка историкам давно известно всё, что там написано, но все-таки было простое любопытно. А вот рукописи – это действительно ценность, которую может оценить только истинный учёный–химик.
Расстались они быстро – без крепких рукопожатий и напутствий в дорогу. Иван пообещал Алексею, что побеспокоится о старике, помог дотащить ему багаж – старинную одежду и часть лабораторного оборудования, включая фарфоровый тигль, до здания аэропорта и сразу же отправился обратно. Нужно было торопиться, пока «старый еврей» ещё жив.
Дверь в дом была не закрыта. Иван прошёл в спальню. Кугель лежал на кровати и, как только Крутяшев приблизился, открыл глаза. Смертельная бледность разлилась по его лицу, было сразу понятно: старик доживает свои последние часы.
– Ты… что-то забыл? – тихим голосом с трудом прохрипел Пётр Соломонович.
– Нет!
– Чего же тебе ещё надо? Зачем пришёл?
– Помочь вам! У меня есть… одно лекарство, которое быстро поставит вас на ноги! – твёрдо сказал Иван.
– Спасибо за заботу! – кивнул головой Кугель. – Меня уже ничто в мире не поставит на ноги. Если уж эликсир не помог… Видно, смертный час мой настал!..
– Моё лекарство лучше эликсира. Оно быстро вернёт вас к жизни. Поверьте мне!
– Лучше эликсира ничего нет! Это лучшее в мире лекарство! Но он у меня заканчивается, а новый изготовить уже нет сил.
– Вы меня не понимаете. Моё лекарство… – Иван замялся, не зная, как старику сказать правду, – это то, что вам в данный момент нужно, просто жизненно необходимо.
– Не надо! – резко отверг предложение Пётр Соломонович и посмотрел прямо в глаза собеседнику: – Ты что-то от меня скрываешь? Что? Выкладывай, что ты задумал!
– В этом флаконе… противоядие!
Крутяшев достал небольшой пузырёк с тёмной жидкостью и поставил на стол.
– Противоядие?! – удивился Кугель. – Ты меня отравил? Впрочем, я догадывался, что эта внезапная болезнь очень и очень странная и имеет к тебе отношение. Она случилась сразу же после того, как ты побывал у меня в гостях. Зачем ты это сделал?
– Чтобы ускорить время и приблизить час посвящения в тайну превращения металлов. Я поступил нехорошо, знаю!.. Но я действовал не из корыстных побуждений. Нет! Я действовал ради науки! Наука должна давно обогатиться этими знаниями. Тайна, которая неведомо как попала в ваши руки, должна давно пройти испытания в современных лабораториях, а не скрываться в подвалах у неких «герметистов». Она должна из рук шарлатанов и дилетантов перейти к учёным. Сейчас настал такой момент! Вот противоядие! Если его немедленно выпить, вы тотчас почувствуете себя лучше.
Иван вылил содержимое пузырька в стакан и спросил:
– Вы готовы открыть мне свой секрет?
Кугель не отвечал. Иван удивлённо посмотрел на него и медленно, со значением произнёс:
– Вы скоро умрёте. Умрёте в мучениях. Наверное, не доживёте даже до утра… Или жизнь не стоит этого секрета?
– Философский камень меня не обманул! – загадочно произнёс Кугель. – Почернел на огне, как уголь. Мне нечего тебе сказать. Ты сам сделал свой выбор! Сейчас у тебя есть не только слиток драгоценного металла, но и средство его приготовления. С помощью камня ты получишь много, много слитков. Что тебе ещё надо? Что?
– Секрет изготовления философского камня, который вы передали Алексею. …В обмен на противоядие! Ну же! Скорее! Время работает против вас!
Кугель на эти слова только усмехнулся и отвернулся от него. Иван удивлённо посмотрел на старика и продолжил:
– Если вы думаете, что меня волнует жажда личного обогащения, то ошибаетесь! Я не ради богатства всё это затеял, а ради науки! Секрет превращения металлов стоит Нобелевской премии и всемирной славы. Это же холодный ядерный синтез! Это же переворот в науке.
– Так вот ради чего тебе понадобился секрет? Ради славы! – со злостью сказал Кугель.
– А почему бы и нет! Слава и признание заслуг для учёного – это стимул к дальнейшей работе. Пейте противоядие скорее! Ну же… – Иван протянул стакан Петру Соломоновичу, но тот отвёл его руку в сторону.
– Мне не нужно твоё противоядие! – твёрдо сказал он.
Иван удивлённо посмотрел на старика. Такого развития событий он не ожидал.
– Но ведь вы умрёте! Последние часы жизни для вас будут очень мучительны! Зачем вам это надо? – вне себя от злости и бессилия крикнул Крутяшев.
– Зачем? – переспросил Кугель и тяжело вздохнул. – Видно, ничему я тебя так и не научил. Послушай поучительную историю… Несколько столетий назад жил великий алхимик Александр Сетон. В Дрездене он прошёл через все пытки средневекового застенка. Изувеченный жадным до золота королём Христианом II, он не выдал свою тайну. Вконец измученного, правитель Саксонии заточил его в темницу. Сетон сдержал слово, сказанное ранее одному из своих последователей в Кёльне: «Если когда-нибудь кто-либо из сильных мира сего захватит меня, я скорее умру, чем открою ему свою тайну». Впоследствии из темницы Сетона выкрал польский дворянин Михаил Сендивочиус и привёз в Краков. Но тайну алхимик не открыл даже своему спасителю. Сетон передал Сендивочиусу весь свой запас философского камня для приготовления золота, но научить производить порошок решительно отказался.
Старик надолго замолчал, тяжело переводя дух, потом твёрдо добавил:
– Передать тайну неподготовленному должным образом человеку, в крайнем случае, можно. А недостойному – никогда! Это было бы для алхимика величайшим грехом.
– А не грешно ли уносить с собой в могилу знания, которые могли бы обогатить человечество и продвинуть науку вперёд?
– Они не пропадут, как не пропали за долгие тысячелетия. Эти знания находятся в надёжных руках.
– Надёжных, но бесполезных! Учёные двигают науку вперёд, а не школьные учители, не дилетанты! – со злостью выкрикнул Иван и уже тихо спросил: – Итак, вы согласны умереть, но не открыться мне?
Пётр Соломонович молчал, и это вселило некоторую надежду. Старик лежал, чуть прикрыв глаза. Наконец, собравшись с силами, он приподнялся на кровати и тихо, с интонацией обречённого человека, сказал:
– Смерть послужит мне наказанием за то, что я оказался неосмотрительным в подборе своих учеников, что не разглядел в тебе корысти. Я готов к мучениям!..
– Зато я не готов! – перебил его Крутяшев. – Если вы согласны умереть неизвестно за что, то я убийцей стать не желаю! Пейте!
Он почти силой всунул в слабеющую руку старика стакан, уверенный, что Пётр Соломонович не сможет противостоять соблазну выпить противоядие и спасти свою жизнь.
Кугель долго смотрел на тёмную жидкость и даже зачем-то понюхал её, потом отрицательно покачал головой. Рука алхимика затряслась мелкой дрожью. Внезапно его пальцы разжались, стакан упал на пол и со звоном разбился. Иван охнул и кинулся собирать осколки, надеясь, что хоть какую-то часть противоядия соберёт. Но всё оказалось тщетно, разлитую жидкость собрать уже было невозможно. Не поднимаясь с колен, он подполз к учителю и уже не с жалостью, а с благоговением глядел на него.
– Прости, если можешь!.. – сказал Иван и, отводя взгляд в сторону, встал. – Не знал я, что так всё получится! Даже предположить не мог.
– Не вини себя, – ответил Кугель. – Я верю, что ты хотел меня спасти. Я выбрал смерть добровольно. Ведь не сегодня, так завтра я Старик приподнял голову с подушки и посмотрел на Ивана:
– Если ты думаешь, что моя миссия на Земле – это только держать в тайне секрет, а перед смертью передать его другому, то глубоко ошибаешься. Основная миссия алхимика не в этом состоит! И чем скорее ты поймёшь это и поумнеешь, тем лучше для тебя. А если ты действительно хочешь узнать тайну приготовления философского камня – сначала заслужи это право! А потом…
Кугель беспомощно откинулся на кровать.
– Что потом? – с надеждой спросил Иван.
– Потом внимательно изучи трактаты Иоанна Исаака Голландца и Зосима Панополитана. Рукописи написаны на греческом языке. В книжном шкафу ты найдёшь свёрток, там они и хранятся. Если Всевышний даст тебе откровение, ты сможешь узнать нечто такое, до чего современная наука ещё не дошла.
– И всё? – удивился Иван.
– Всё! Только не берись за дело, не подготовив себя должным образом, не изменившись внутренне: все твои старания заранее будут обречены на провал.
Тут Пётр Соломонович вдруг захрипел, хотел ещё что-то сказать, но уже не смог. Через минуту он забился в предсмертных конвульсиях. Словно опомнившись, Крутяшев бросился на улицу искать телефон-автомат. «Скорая помощь» на вызов приехала быстро, и умирающего увезла в больницу.
…Осмотрев дом, Иван забрал с собой указанные Кугелем рукописи и отправился в больницу. Там ему сообщили скорбную весть – не приходя в сознание, больной по дороге умер…
* * *
Через несколько дней Нора Витальевна наконец-то объявилась и по телефону назначила встречу в кафе недалеко от института. Крутяшев пришёл заблаговременно. Сидя за столиком, вспоминал тот роковой вечер в ресторане и тот день, когда он проводил Петра Соломоновича в последний путь.
…Редкая толпа старух, наверное, ближайших соседей, отзывалась о покойном не слишком лестно. Говорили, что покойный жил скрытно, ни с кем почти не общался и не занимался домашним хозяйством. Впрочем, иного мнения Иван Владимирович с Алексеем и не ожидали. Для «чужих» он всегда был непонятным человеком.
– Говорят, что завещания на дом покойный не оставил, – судачили старухи. – Кому он останется? Старик один-одинёшенек жил.
– Дом-то его одна труха, тронь – развалится, – внесла ясность самая знающая женщина. – А богатства у соседа и подавно не было. Бедно жил и скромно очень!
– Бедно?! На машине к нему частенько разные тёмные личности приезжали. К бедному не поедут!..
Размышления Крутяшева прервал стук каблучков. Он оглянулся и увидел Нору, с которой на свою беду познакомился в ресторане.
– Не меня ли ждёте, Иван Владимирович? – обыденным тоном спросила девушка, как будто ничего не произошло.
Она по-хозяйски уселась напротив, изящным движением достала сигарету и не менее изящно прикурила.
– Вас, Нора Витальевна! Именно вас! С какими вестями пришли? – Иван налил даме полную стопку коньяка и приготовился слушать.
– А себе почему не наливаете? – показала девушка на пустую стопку Ивана.
– А мне прошлого раза хватило! До сих пор икается!
– Понятно! Итак, вы хотите вернуть себе утерянные вещи?
– Да! И готов заплатить за них!
Нора задумалась, словно собиралась поторговаться, потом поинтересовалась:
– А что именно хотите вернуть? Золото?
– Нет! Слиток можете оставить себе, – махнул рукой Крутяшев. – Верните только шкатулку с порошком и бумаги. – Но вдруг, спохватившись, добавил: – Этот слиток не совсем обычный. Он мне нужен для исследования. Если это возможно, я хотел бы купить его. Хорошую цену дам!..
– Вот как! Увы! Вынуждена вас разочаровать… Эти болваны и тупицы, которые вас ограбили, золото уже продали кому-то. А вот бумаги с какими-то непонятными записями мне удалось у них… купить!
Она достала из сумки кипу свёрнутых в трубочку листов, но отдавать не собиралась, сказала:
– Я за них дорого заплатила!
Крутяшев достал пачку денег:
– Столько хватит?
Нора удивлённо оценила достоинство предложенных купюр и жадно протянула руку. Но Крутяшев молча показал ей на свёрток с рукописями. Девушка намёк поняла и тут же передала все бумаги. На этот раз Иван решил быть осмотрительнее. Он развернул свёрток и, удостоверившись, что это именно те древние рукописи, которые он взял у Кугеля, отдал деньги.
– А шкатулка с порошком!
– К сожалению, больше ничем помочь не могу! Шкатулку с порошком… они выбросили. Разве она представляет какую-то ценность?
Иван тяжело вздохнул и уныло покачал головой.
– Ну, кто же знал?.. До свидания! – сказала Нора и, жеманно улыбнувшись, походкой профессиональной манекенщицы направилась к выходу.
– Прощайте! – крикнул ей вслед Иван Владимирович.
Через окно кафе он видел, как его недавняя собеседница села в машину и, весело смеясь, вытащила пачку денег и заговорила с водителем.
Иван задумался. Теперь у него осталась только одна надежда – рукописи. И если Кугель не обманул, у него ещё есть шанс осуществить свою мечту. Золотой мираж стоял перед глазами. Он ещё раз просмотрел рукописи и вспомнил слова Петра Соломоновича: «Если своей жизнью я не сумел заставить тебя найти путь к совершенству, то, возможно, моя смерть что-то изменит!»
Иван посмотрел в окно: на улице снова начинал моросить дождь.

1993 год.