Сезон масок. Часть 07. Неловкое молчание (16+)

Фойе театра стремительно пустело. Последние посетители спешили разойтись по домам, едва ли замечая застывших посреди зала мужчин, смотревших друг другу в глаза, словно заворожённые. Неловкое молчание затянулось, и Альт, не выдержав, первым отвёл взгляд. Почувствовав его смущение, красноречиво отразившееся румянцем на щеках, Мун торопливо пытался подобрать слова — хоть какие-нибудь.

— Сожалею, что наша встреча получилась не такой скорой, как хотелось бы, — стараясь не выдать внезапно подкравшегося волнения, произнёс он официальным, почти неуместно холодным тоном. — Увы, но обстоятельства так сложились, что найти вас быстрее мне не представилось возможности.

— Вы искали меня? — искренне удивился юный аш Лоргант. Конечно, где-то в душе, тайком от самого себя он надеялся на повторную встречу, однако жизнь уже давно отучила Альта рассматривать собственные надежды как возможность, имевшую хоть малейший шанс стать явью.

— Разумеется, — подтвердил герцог Кассарийский, натянуто улыбнувшись. Вопрос Альтириуса немного сбил его с толка, вынудив спешно искать хоть какое-то объяснение столь внезапному интересу к его персоне. — Я не мог поступить иначе после того, как моя неосмотрительность чуть не стоила вам серьёзной травмы. Я беспокоился за ваше самочувствие.

Альт медлил с ответом. Ему было сложно понять, как относиться к такому объяснению. С одной стороны, внутри становилось теплее от мысли, что магистр беспокоился за него, но с другой — быть объектом благотворительности ему совсем не хотелось.

— Но я же сказал, что со мной всё в порядке, — ответил он, немного нахмурив брови. Светлый открыто взглянул в эти холодные глаза напротив, но почти сразу стушевался, отведя взгляд.

Пока Альт нервозно теребил пальцами край сложенного в руках пальто, тёмный маг почти неосознанно обратился к своему ментальному восприятию. Да, этот молодой человек был порядком смущён и растерян. Он корил себя за что-то, но об этом несложно догадаться и без помощи магии. Однако тьма его души была куда красноречивее… Недоверие. Подозрительность. Отчаяние. Страх быть обманутым? Обида? Нет, что-то более серьёзное, тёмное, пожирающее его изнутри. Но это что-то не было направленно на Муна лично. Казалось, словно сама жизнь была злейшим врагом юноши. Рассматривая его сознание, магистр даже не заметил, как пауза снова затянулась.

Так и не дождавшись от неразговорчивого собеседника никакой реакции, Альтириус всё же отважился вновь поднять на него глаза. В первый миг тот показался таким холодным, отстранённым, почти безразличным, и чуть вздёрнутые в формально-вежливой улыбке уголки губ ничуть не сглаживали произведённое впечатление. Однако каким-то смутным внутренним чутьём светлый понял, что всё это лишь видимость. Было в его льдисто-голубых глазах и что-то неуловимо тёплое, что позволило Альту собраться с духом. Прерывисто вздохнув, он всё же решился продолжить:

— Если дело только в той… досадной случайности… вам, право, не стоило меня искать, — совсем тихо и неуверенно промямлил он.

— Нет, я искал вас не только поэтому, — поспешил объясниться Мун, но и эти слова невольно прозвучали слишком резко и холодно. С его лица пропал последний вымученный намёк на улыбку, уступая место привычной серьёзной маске с ледяным тяжёлым взглядом.

Магистр Тьмы понимал, что ведёт себя не самым лучшим образом, но не мог ничего с собой поделать. Уж слишком привычным для него стало прятать эмоции за отстранённым равнодушием. Настолько, что он уже и не помнил, как иначе. А сейчас ему было, что прятать: лишь на мгновение случайно коснувшись подсознания собеседника, тёмный маг невольно впустил чужие эмоции в собственный разум, ощутив их почти как свои собственные. И всё же, на секунду прикрыв глаза, Алиэмун постарался взять себя в руки.

— Мне сложно это объяснить, но в ту ночь я ощутил некоторую… схожесть наших взглядов, быть может? — продолжил он всё ещё отстранённо, неосознанно выбрав совершенно неуместный формально-безжизненный тон. — Простите, я не очень силён в светлых эмоциях. Возможно, даже вы, как начинающий светлый маг, куда лучше моего разбираетесь в этом спектре чувств. Я же могу лишь сказать, что вы сразу показались мне чрезвычайно необычным, интересным молодым человеком. Мне захотелось узнать вас получше, и именно поэтому я стремился вас найти, — торопливо пояснил герцог, словно эти слова могли укусить, стоило на секунду замешкаться.

Разительный контраст между холодным тоном собеседника и смыслом произносимых им слов вывел Альта из ступора. Несмотря на то, как это было сказано, он почувствовал неожиданную искренность в словах сдержанного герцога. Поверить во что-то подобное было сложно, но молодой аш Лоргант поймал себя на мысли, что сейчас многое бы отдал, чтобы его опасения не оправдались.

— П-простите моё недоверие, — тихо произнёс Альтириус, глядя в пол. — Я не подозреваю вас в неискренности, но ваши слова… мне просто очень сложно принять, что кто-то мог всерьёз посчитать меня… интересным.

— Понимаю. В этом мы с вами тоже немного похожи. Пожалуй, на вашем месте и мне было бы сложно принять на веру подобные слова от незнакомца, — уже теплее ответил аш Дортмунд, слегка улыбаясь. Неожиданно он обнаружил, что неловкость и сомнения, не дававшие ему покоя с начала разговора, развеялись, уступая дорогу решимости. — Не подумайте, что я жду от вас безоговорочной веры каждому своему слову. Я лишь прошу дать мне шанс доказать свою искренность. Разумеется, если… — говоривший до этого уверенно, Мун внезапно замялся, — если вы всё ещё свободны? Протянув почти до конца Сезона, я был бы не вправе вас винить, если бы вы уже воспользовались моим советом не терять надежды и… — так и не договорил он, смущённо откашлявшись.

— Конечно, я воспользовался вашим советом, — невесело улыбнулся полукровка, глядя ему в глаза. Внезапно этот жутковатый магистр показался ему невероятно милым. — Но, являясь главной мишенью для насмешек этого Сезона, просто не терять надежды недостаточно, как вы можете догадаться. Разумеется, на данный момент я всё ещё… — светлый отвёл взгляд в сторону, пытаясь подобрать слова. Случайно его взгляд упал на настенные часы, и он тут же переменился в лице, резко побледнев. — Ох, я совсем забыл про время! Магистр Мун, прошу меня извинить…

Альтириус поспешно поклонился и, не дожидаясь реакции собеседника, принялся оглядывать практически опустевший за это время зал в поисках слуг. Заприметив одного недалеко от выхода, он бросился к нему почти бегом, хоть их и разделяло всего несколько метров. Алиэмун, от неожиданности промедлив несколько мгновений, последовал за ним.

— Извините, — обратился к слуге бастард, тяжело дыша от беспокойства, — не подскажите, барон Миронский с семьёй… их карета… они уже уехали? — слова путались, но тот его, по всей видимости, понял.

— Да, господин. Барон Миронский попросил подать карету около пяти минут назад. Я лично видел, как он отбывал.

— Опоздал… — растерянно произнёс Альт в пустоту. Поблагодарив слугу, он развернулся и лишь сейчас заметил, что магистр стоял у него за спиной. Молодой человек безуспешно пытался скрыть обиду, сдавившую горло, словно удавкой. — Моя семья… они предупреждали, что не станут дожидаться меня, если я задержусь.

— Они бросили вас одного?! — возмутился Мун. Это настолько не укладывалось в голове, что, не будь он сам свидетелем произошедшего, ни за что бы не поверил, расскажи ему кто подобную байку. — Но почему?

— Видите ли, мой дед… он очень строгий человек, — попытался объяснить внук барона. — Он сказал, что задерживаться мне не разрешается, а я не послушался — значит, сам виноват. Знаю, мне не следует на него обижаться. Главу рода ведь и не должны волновать проблемы бастарда…

Рассказывая, юноша уже чувствовал, как к глазам подступают слёзы. Как же унизительно было объяснять постороннему, в сущности, человеку подобные вещи! Но что он мог поделать, раз магистру довелось лицезреть всю глубину его позора? Оставалось только выложить всё, как есть. Может, оно и к лучшему. Какой бы там ни был интерес у герцога к его персоне, будет лучше, если он потеряет его сейчас, чем когда Альт уже успеет привыкнуть к мысли, что кому-то приглянулся.

Возмущению Алиэмуна же не было предела. Он мог бы многое сказать про Пилевия аш Лорганта, его неподобающее обращение с внуком и несправедливое отношение юноши к самому себе, но сейчас был не подходящий для этого момент, и тёмный сдержался, с усилием выдохнув.

— Как же вы будете добираться домой? — спросил он обеспокоенно.

— Увы, но других вариантов у меня нет: придётся идти пешком, — печально вздохнул полукровка, вымученно улыбнувшись. — Театр не так далеко от особняка барона — за пару часов доберусь. Простите, что вынужден так внезапно прервать наш разговор, но мне лучше не задерживаться ещё дольше.

— В таком случае, позвольте хотя бы подвезти вас? — предложил герцог. — Какие бы там ни были причины у барона Миронского для подобного отношения, я просто не могу позволить вам идти домой пешком. Это слишком опасно для молодого аристократа.

— Вы… правда?.. — не веря своим ушам, удивлённо переспросил Альтириус. — Это точно не доставит вам неудобств? Я даже не уверен, что смогу показать дорогу. Ведь до этого Сезона я ни разу не бывал в Инторне…

— Не беспокойтесь, сегодня я никуда не спешу. А ваш адрес уже знаю, — улыбнулся Мун, достав из кармана слегка потёртый, но аккуратно сложенный лист бумаги. — Вот этот, верно?

— Да, но откуда?.. — уже не в силах удивляться, юноша спросил в пустоту, не рассчитывая на ответ.

— Один мой друг подсказал. Признаться, я уже несколько дней как собирался вам написать, но не смог… по независящим от меня обстоятельствам, — чуть было не проболтавшись об истинных причинах своего промедления, Кассарийский вовремя спохватился и поспешил сменить тему. — Пожалуйста, подождите пару минут, я велю подать мою карету.

Светлому юноше, всё ещё пребывавшему в некотором шоке от своей удачи этим вечером, оставалось лишь удивлённо наблюдать за магистром, отдающим распоряжения слуге. Вскоре они вместе проследовали к выходу из театра. Герцогская карета оказалась чёрной, роскошной и большой — раза в полтора крупнее обычных, в ней с лёгкостью поместились бы и шесть человек. Альт с интересом разглядывал резной герб на дверцах, пока кучер останавливал холёных чистокровных лошадей. Алиэмун назвал адрес, а сам сел напротив юноши, который скромно притулился на краешке сидения из зелёного бархата.

Начало пути прошло в напряжённой тишине. Мун внимательно наблюдал за молодым человеком, неуверенно мнущимся на противоположном сиденье. Казалось, тот старался занять как можно меньше места, робко съёжившись рядом с окном. Альтириус, в свою очередь, лишь украдкой поглядывал на владельца кареты, всякий раз тут же переводя взгляд — то в окно, то на собственные руки, вновь нервно перебирая в пальцах край своего пальто, которое так и не надел.

Тем временем магистр Тьмы вновь начал ощущать исходивший от юного спутника страх. Однако это был не тот оттенок страха, к которому тёмный давно привык, будучи его источником в сознании многих людей. Сознание же Альта всё сильнее захватывала тревога, не имевшая источника вовсе. Молодой человек беспокоился из-за самой ситуации, в которой так внезапно оказался. И Алиэмун не знал, может ли он чем-то помочь. Кассарийскому всегда с большим трудом давались светские беседы, но сейчас он чувствовал, что просто обязан заговорить первым. Оставалось придумать о чём, чтобы не усугубить.

— Через три дня состоится церемония принятия новичков в магические ордена, — наконец, нарушил он тишину. — Я полагаю, вы тоже будете на ней присутствовать?

— Д-а, — выдавил Альт, нервно сглотнув. Даже когда ему смеялись в лицо, было проще, чем сейчас. — Как дебютант, я обязан там быть…

— Я тоже обязан присутствовать, как и все магистры. Из года в год эта церемония остаётся для меня одной из самых неприятных обязанностей, вменяемых моей должностью. Придётся выступать перед публикой, даже несмотря на то, что о скудном потенциале обоих тёмных дебютантов этого года мне уже много лет, как известно. Эта традиция уже давно стала пустой тратой времени, служащей лишь для дешёвой показухи орденов перед знатью, да и друг перед другом, — холодно, почти язвительно сказал магистр Тьмы, но, взглянув на внимательно слушающего его юношу, смягчился. — Однако, быть может, в этот раз всё будет несколько иначе… если вы согласитесь встретиться после её окончания? Мне бы хотелось поговорить с вами в менее напряжённой обстановке.

— Конечно, я буду рад с вами поговорить, — натянуто улыбнулся Альт. Он всё ещё волновался, но голос спутника помог немного расслабиться.

— Рад это слышать, — ответно улыбнулся Мун.

Остаток дороги они тоже молчали, однако это было уже не то неловкое молчание, преследовавшее их первую половину пути. Спустя несколько минут, несмотря на темноту за окном, аш Лоргант узнал знакомую улицу — они были всего в нескольких домах от столичного баронского особняка.

— Пожалуйста, можно вас попросить остановиться где-нибудь здесь? Я бы не хотел, чтобы кто-то из моей семьи видел, что меня подвезли, — осторожно попросил он герцога, и тот немедленно дал сигнал кучеру.

— Как пожелаете, — учтиво склонил голову аш Дортмунд.

Когда карета остановилась, Альтириус без промедления открыл дверь и вышел на запорошённую свежим снегом улицу, зябко накидывая на плечи старенькое пальто: герцог его уже видел, так что стесняться, как в театре, было бессмысленно, зато не так холодно. Магистр последовал за ним.

— Что ж, в таком случае до встречи на церемонии, — мягко улыбаясь, Алиэмун протянул руку.

— До встречи, магистр Мун, — Альт неловко улыбнулся в ответ, немного неуверенно принимая рукопожатие.

Даже такой простой жест уважения был для него в новинку, что заставило молодого человека волноваться ещё сильнее. Но когда герцог бережно накрыл его кисть сверху ладонью своей левой руки, у юноши на мгновение перехватило дыхание. Это было простое рукопожатие, но внезапно он почувствовал исходящее от Муна приятное тепло. В это краткое мгновение светлому почудилось, что того словно окружает сияющий ореол, благодаря которому даже едва освещённая вечерняя улица показалась залитой солнечным светом.

Ещё несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, словно оцепенев. Наконец, придя в чувство, светлый смущённо вытянул пленённую руку и быстро склонил голову в молчаливом прощании, после чего убежал в направлении дома, не оглядываясь. Его лицо горело, а сердце колотилось, будто в горячке. Герцог с рассеянной улыбкой смотрел ему вслед, пока не потерял из вида.

Альтириус пробрался в дом с заднего двора известной лишь ему и некоторым слугам тропкой и аккуратно прошмыгнул в свою комнату, к счастью, оставшись незамеченным. Ещё долго он лежал, уставившись в потолок и прижимая ладонь к груди, чтобы унять суматошное сердцебиение.