Рыжая ведьма. 05

Тамбовской губернии Темниковский уездный предводитель дворянства князь Владимир Кулунчаков слыл любителем верховой езды.
Ну, «какой русский не любит быстрой езды?»
Бывший штабс-капитан в компании таких же сорви-голов носился по полям и лугам родного уезда.
Балы, званые вечера, визиты – это для солидных дам и степенных кавалеров. Молодёжь же предпочитала верховые прогулки, чтобы разогреть кровь и продемонстрировать ловкость, силу и отменное здоровье. Молодые женщины и девушки, катаясь на лошадях, могли показать себя в самом выгодном свете, ведь костюм для верховой езды прекрасно подчёркивал все достоинства фигуры.
В тот день, как обычно, в компании близких друзей, князь выехал на прогулку. Его сопровождали: коллежский асессор Ардалион Вонлерский, поручик Алексей Иноземцев, губернский секретарь Дормедонт Жуков и титулярный советник Чарыков. Спутниц с собой они не взяли.
Устроили гонки. Вперёд вырвался на гнедом орловце Дормедонт Жуков – статный молодец, за ним князь, а за ними все остальные. Разгорячённые вылетели на большую поляну. Мятлик и овсяница путались под копытами лошадей, а колокольчики кокетливо склоняли голубые колпачки. Только птиц не слышно, даже сверчки притихли, лишь шелестела листва дубов, да где-то вдалеке каркал ворон.
Грозное рычание и одинокая всадница, заставили их осадить лошадей.
Молодая темноволосая красавица на вороной кобыле окинула их взглядом с чувством собственного превосходства, но была настолько хороша собой, что завуалированное пренебрежение проглатывалось, как пирожок. Чёрная, из тонкого сукна амазонка незнакомки, несмотря на кажущуюся простоту, отличалась изысканностью и утончённой элегантностью. Шёлковый цилиндр на гладко причёсанных тёмных волосах, замшевые перчатки, изящный хлыст с фигурной рукояткой, украшенной рубинами – в её экипировке было продумано абсолютно всё. Дормедонт успел даже заметить лакированный кончик ботинка из красной кожи, что немного его удивило – ведь дамы носили ботинки того же цвета, что и юбка. Но куда больше удивило само появление незнакомки здесь.
Молодые люди представились, всадница назвала им имя:
- Аграфена Семёновна - вдова статского советника Мартынова Дмитрия Михайловича из Шацка.
- Какому чудесному случаю мы обязаны удовольствием лицезреть вас? - приосанившись и, подкручивая чёрный ус, поинтересовался князь. Дормедонт не мог глаз отвести от лица красавицы, испытывая одновременно восхищение и неизвестно откуда взявшийся страх. Правильные, точёные черты молодой вдовы, выразительные зелёные глаза, фигура само совершенство, но чуть тяжеловатый подбородок и чувственные ярко-красные губы, которые она презрительно кривила, рассказывая о побеге своей дворовой, слегка портили впечатление. Напротив, его товарищи млели, глядя на красотку. Блондин Вонлерский даже непроизвольно дёрнул кадыком, сглотнув.
- Я решила сама вернуть беглянку, пустив по следу собак, – госпожа Мартынова небрежно кивнула в сторону псов, очень напоминавших волков. «Собачки» не спускали с них настороженных глаз, не двигаясь с места, но готовые броситься по первому сигналу хрзяйки.
- Мои слуги такие увальни. Я уверена, что смогу убедить её вернуться и не допустить глупости,
- Князь любезно предложил помощь.
Дормедонт присоединился к остальным, но его мучили сомнения.
Беглянку они вскоре догнали. Четвероногие помощники шацкой помещицы окружили её, прижав к обрыву. Их оскаленные морды и налитые кровью глаза, делали дальнейший побег невозможным.
Статная, рыжеволосая женщина с измученным лицом стояла, высоко подняв голову, и с вызовом смотрела в упор на свою хозяйку. Хозяйку ли?
На полных губах Мартыновой змеилась довольная улыбка, но в глазах её, кроме торжества, пылала ещё и ненависть. Презрительный взгляд беглянки был ей ответом.
- Благодарю вас, господа за помощь. Дальше я справлюсь сама. Мои друзья (кивок в сторону собак) помогут её конвоировать обратно, – госпожа Мартынова легко спрыгнула с лошади и, подхватив шлейф, грациозно закрепила рубиновой застёжкой излишнюю ширину юбки над коленом.
И тут случилось неожиданное.
- Тебе не получить меня!– с этими словами пленница бросилась головой вниз с обрыва.
Дормедонт первый кинулся ей на помощь, буквально скатившись вниз. На дне оврага лежала беглянка – она умирала от полученных увечий.
Последним усилием открыла, когда-то яркие и зелёные, но сейчас затуманенные болью глаза.
- Не доверяй ей, берегись! – с трудом прошептала и умерла. Из безжизненно откинутой руки выпал округлой формы камешек цвета запёкшейся крови. Дормедонт машинально поднял его и сунул себе в карман.
Когда погибшую подняли из оврага, заметил, что на лице у её хозяйки – плохо скрываемая досада. Она перевела взгляд с покойницы на молодого человека, затем её взгляд остановился на кармане, в котором лежал, подобранный им камешек.
«Она знает, что камень у меня, – догадался и почувствовал лёгкую панику, – ведьма!».
Ночью плохо спал, кошмары не давали покоя. Снились погибшая и госпожа Мартынова. Первая прижимала палец ко рту, предупреждая о молчании, вторая – обольстительно улыбалась.
Её нагое тело своими безупречными формами восторгало, а напиток, который она подливала ему в кубок странной формы – в виде черепа в светлом золоте и маленькими рубинами, создающую иллюзию полыхающих дьявольским огнём пустых глазниц, вызывал сильную жажду.
Сон оказался пророческим. Дормидонта с повышением перевели в Тамбов, и спустя некоторое время, он стал любовником госпожи Мартыновой – признанной первой красавицей.
Как это получилось – не понял сам. Вот они танцевали на дворянском собрании в доме губернатора, а потом оказался в постели обольстительной Аграфены. Не мог противостоять её чарам, зато после мучился, испытывая стыд и отвращение к собственной слабости.
А она, улыбаясь, в момент близости, насмешливо спрашивала: «Ну как тебе, Фелиция?»
- Почему ты называешь меня женским именем? – обессиленно падая, вопрошал он.
Но его любовница, лишь загадочно улыбаясь, бесстыдно предлагала себя, заставляя ублажать самыми разными способами. А когда он уставал, сама продолжала изощрённую сладкую пытку.
- Не ожидала такого? – смеясь, доводила любовника до изнеможения.
Про камень, который оказался альмандином, как сказал ему знакомый ювелир, не спрашивала. Только он всё равно знал, что её интересует камень, а не он. Интуитивно ощущал защиту камня, только ведьма сильнее.

Дормедонт Жуков умер в возрасте тридцати трёх лет от полного истощения, вскоре после объявления о помолвке с Аграфеной.
Правую руку он так сильно сжал в кулак, что её не могли разжать, как не старались.
Невеста, кусая губы, была вынуждена согласиться, чтобы его похоронили так.
Ночью кто-то вскрыл могилу покойника и отрубил ему кисть правой руки, которую бросили в невдалеке. Пальцы её оказались сложены в кукиш.
Кому и зачем это понадобилось, так и не дознались.
Невеста покойного, когда ей сообщили об акте вандализма, не казалась удивлённой, скорее – озлобленной. Под глазами у неё залегли глубокие тени, а искусанные губы запеклись в корочке крови. Напуганная горничная подметала осколки ваз и разбитой посуды. По спинке крепкого дубового кресла проходила глубокая трещина, которой раньше не было.
Вскоре госпожа Мартынова уехала из Тамбова неизвестно куда. Поговаривали, что в Петербург, но это только догадки.