Голубой щенкен. Глава 11. Что бы мне сделать хорошего?..

Свой рассказ Злой начал не сразу. С минуту он молчал, нарезая закуску острым ножом, и сидевший рядом Катэ терпеливо его дожидался.

— Ну, для начала, скажи, вот что ты знаешь о моей планете? — наконец спросил землянин, обернувшись к нему вполоборота.

— К сожалению, совсем немного, — признался фелодец. — Знаю, что Земля стала частью Галактического сообщества около пятидесяти стандартных лет назад.

— Да, пятьдесят шесть земных лет — ну, это почти то же самое, — поправил Злой. — Вот, а я родился в 2078 году по земному календарю — аккурат через двадцать лет после первого контакта. И, казалось бы, не такая уж отсталая у нас планетка, да?.. Уже и колония на Марсе была, и инопланетные гости стали привычным делом. Но я вырос в стране под названием Индия, где время, считай, застыло. Перенаселение, невежество, религиозные фанатики и прочие прелести средневековья. Богатые всё богатели, а бедные — беднели… И мои родители были среди последних. Но это не мешало нашему семейству всё разрастаться каждый год…

— Правда? — удивился Катэ. — Я слышал, у землян обычно маленькие семьи.

— Да знаю я ваши фелодские гаремы, или как там вы их называете… — усмехнулся землянин. — Но нет, в моей семье всё проще было. Полоумный отец-фанатик, вечно беременная мать и их бесконечный выводок. Под конец я был вторым из восьми — ну, это если не считать тех, кто не прожил и года.

— Звучит довольно… дико, если честно, — содрогнулся Катэ. — В фелодских прайдах детей почти всегда меньше, чем взрослых. Иначе кто же будет с ними заниматься, пока остальные работают?

— Ну, моих предков это мало заботило — они и дня в своей жизни не работали, — неприязненно поморщился Злой. — Правительство выдавало еду бесплатно, но ровно столько, чтобы нищета не пухла с голода. Надеялись, что это даст им силы работать, но получалось наоборот. Мои родители научились только брать, что дают, и вместо работы целыми днями занимались своими религиозными обрядами, друг другом и младшими сосунками. А те, кто постарше, были предоставлены сами себе. По-хорошему, меня вырастили не родители, а брат…

— Ваш… старший брат? — уточнил Катэ, когда тот замолчал, в очередной раз приложившись к рюмке.

— Да, Аджит был на шесть лет меня старше. И он был единственным адекватным человеком из всех, кого я знал. Ещё подростком он зарабатывал, как мог, и тайком покупал нам всё то, что родители запрещали из-за своей религиозной дури. Она им вообще больно много запрещала — учиться, лечиться, предохраняться… Аджит только притворялся, что верит во всю эту чушь, чтобы отец его не бил. Ну и я с возрастом стал делать так же. А брат, помню, нашёл где-то старый планшет с доступом в сеть, и через него учился сам, а потом и меня учил всякому…

Некоторое время Злой грустно улыбался, глядя в полупустую рюмку, и Катэ не стал мешать ему собраться с мыслями.

— Но жизнь в нищете иногда заканчивается внезапно, — мрачно вздохнув, продолжил землянин. — Иногда по бедным районам Индии проносились эпидемии. Вирусы уже давно научились лечить, но на это нужны деньги. А фанатики типа моих родителей вообще отказывались прививать детей. И когда мне было тринадцать, вирус добрался и до нашей семьи… Трое самых младших сгорели в лихорадке первыми. Мать была с пузом, поэтому тоже долго не протянула. Вот тогда-то вера моего бати и дала течь…

— Он всё же решил вам помочь?

— Ага, как же!.. Да он обезумел просто! Стал крушить домашние алтари своих богов, истерики устраивал… Но и он ослабел от этой заразы, и тогда Аджиту удалось отвезти отца и нас всех в волонтёрский медцентр. Туда приезжали всякие сердобольные фрики со всех концов планеты, чтобы забесплатно лечить тех, кто соглашался принять помощь. Среди них был и молодой Робин Бывалый.

— Сколько ему тогда было? — полюбопытствовал Катэ.

— Ну, он почти ровесник Аджита — ему двадцати ещё не было, вроде, — ответил Злой, и тут же усмехнулся. — Позже он рассказывал, что отправился туда по глупости. Так-то он из неплохой европейской семьи вышел. Его мать всегда хотела, чтобы он шёл по стопам своего героического бати, который погиб на каком-то пожаре ещё до его рождения. Даже назвала его в честь Робина Гуда — это такой героический герой из детских книжек, который отбирал у богатых и отдавал бедным. Вот Бывалый и старался соответствовать. Пошёл учиться на хирурга, но не продержался и двух лет — он же полмира не видел со своим дальтонизмом, но тогда об этом ещё не знал. И вот, чтобы мамку не разочаровать, Бывалый поехал спасать жизни…

Тут он замолчал ненадолго, залпом допив остаток.

— Впервые я встретил его, когда валялся в бреду, с температурой под сорок, — продолжал свой рассказ Злой, с отрешённым видом перекатывая по ладони пустую рюмку. — Открываю глаза, а надо мной нависает какой-то нелепый розовощёкий парнишка с рыжими волосами и грустными голубыми глазами. Он был первым, кто так сильно отличался от всех, кого я знал. Ну, думаю, опять меня глючит, — усмехнулся пират. — Психанул немного и пнул его посильнее… Метко попал! — рассмеялся он в голос. — Он ещё долго рядом валялся, причиндалы свои баюкал…

Отсмеявшись, Злой потянулся за новой бутылкой, но был уже так пьян, что чуть не выронил её, когда открывал — пришлось Катэ ему помочь.

— Значит, он вас вылечил? — фелодец осторожно подтолкнул его к продолжению рассказа.

— Ну, как сказать… Помогал моей семье, как мог, конечно. Но вакцины-то на всех не хватало. Да и поздно нам было её колоть. Наверное, мне просто повезло, что крепче всех оказался… — шмыгнув носом, он ополовинил рюмку в один глоток. — Сначала у меня не осталось сестёр. Через сутки стал самым младшим в семье. Только тогда откинулся этот старый фанатичный хрен, будь он трижды проклят всем, чем можно. Остались только мы с Аджитом. Но мне тогда уже стало чуть лучше, а он всё угасал у меня на глазах…

Катэ не собирался принимать историю землянина близко к сердцу, но на этих словах глаза его невольно почернели.

— Робин то и дело повторял, что всё будет хорошо… что лекарства привезут, и он обязательно поправится. И почему-то я ему поверил, когда засыпал, — вспоминая, Злой едва заметно улыбался, но тут его улыбка померкла. — А когда проснулся, Аджита уже не было в живых… Был только этот рыжий, весь в слезах и соплях. Да что уж там, я и сам потом весь день рыдал с ним на пару. Ну что мне там было, сопляк ещё совсем…

— Я… сочувствую, — по почерневшим глазам Катэ прошла белая волна. — Должно быть, это было тяжело…

— Да я умер в тот день, — мрачно ухмыльнулся Злой. — Буквально умер. Но он меня откачал. А потом так и держал двое суток, пока я не передумал умирать. Всё повторял, что теперь сам будет мне старшим братом, раз моего спасти не смог… И знаешь, тогда я был готов поверить хоть в чёрта лысого. Рыжий чудак вместо брата — да без проблем…

— Значит, Бывалый заменил вам брата…

— Ну, поначалу он честно пытался, по крайней мере, — криво усмехнулся пират. — Других родных у меня уже не осталось, и если бы не этот «братец», я бы сдох в ближайшей подворотне, как любой из этих малолетних беспризорников. А он вывез меня из той зловонной дыры, и вместе мы ещё несколько лет мотались по Земле с этими его волонтёрами-добродетелями. Помогали таким же нищим и больным, каким я сам был когда-то, тушили лесные пожары, каких-то зверюшек бинтовали, я уж не помню…

Вдруг Злой широко зевнул и потянулся. Обхватив собутыльника рукой за плечи, он откинулся на спинку дивана вместе с ним. Катэ не вполне комфортно себя чувствовал, но только натянуто улыбнулся ему, боясь перебить рассказ.

— И вот, когда мне было шестнадцать, за всю эту активность волонтёрские боссы нам предложили билет до Марса — это планета, где колония наша, — пояснил он, устраиваясь поудобнее. — Там тоже проблемы были, людей мало осталось. Кому-то нужно было за тепловыми установками следить, оранжереи окучивать и всякое такое…

— Если честно, мне сложно представить вас колониальным фермером, капитан.

— Да, не особо меня радовала такая жизнь, но я не жаловался, — пожал Злой плечами. — Но главное, что на Марс часто прилетали торговцы с других планет. И вот один стрепс корабль свой разбил аккурат возле нашего отсека. Мы ему помогли перекантоваться недельку, пока чинили корабль, — вдруг он усмехнулся, легонько толкнув Катэ в бок. — Робин его убедил, что починить не получится, а сам и не пытался даже. Надеялся, что тот кораблём с ним и расплатится за гостеприимство — и стрепс так и сделал. Бросил всё и улетел на рейсовом до Земли.

— И тогда вы стали пиратами? — предположил Катэ, про себя радуясь, что тот перестал то и дело предлагать выпить ещё.

— Не, поначалу мы называли себя «космическими моряками», — заржал тот. — Само собой, это Робин придумал.

— Он и сейчас себя моряком называет, — улыбнулся ему фелодец.

— Ну конечно же, «моряк», мать его, Бывалый… — мотал головой Злой, всё ещё посмеиваясь. — И вот, короче, на этом трухлявом стрепсийском кораблике мы стали наматывать круги по Млечному пути. Доставляли грузы туда-сюда, торговали по мелочи и продолжали помогать нуждающимся, чем могли. Но что мы там могли? Нам и самим едва хватало на еду и топливо. И годам к двадцати меня такая жизнь начала подзадалбывать…

Он снова потянулся к недопитой рюмке, заодно прихватив и вторую — для Катэ, к его тщательно скрываемому неудовольствию.

— Тогда мы как раз впервые прилетели на Фелоду, — продолжил Злой, осушив свою рюмку и вернув её на стол. — Покатались по ней немного, пока не познакомились с фелодкой по имени Шати. Ну, ты понял, да? Ко-Шати-на, — захохотал он собственной несмешной шутке, но Катэ решил ему подыграть. — Мы сначала решили, что она бандитка и грабить нас пытается. Но оказалось, что она из какого-то состоятельного класса, или что там у вас…

— Она определённо из зелёного рода. Раньше они заправляли половиной северного континента, и до сих пор среди них много богачей.

— Вот да, её папаня, вроде как, лидер какой-то особо богатой семьи, — подтвердил тот, усмехнувшись. — Он мог исполнить любой каприз дочурки, но ей хотелось приключений на свой зелёный хвост. Пиратская жизнь её манила, поэтому выпросила она у отца какой-то старый ненужный кораблик — вот этот самый, — он постучал костяшкой пальца по ближайшей стене «Рыбы».

— Он просто отдал ей этот корабль?! — удивился Катэ, начиная сомневаться, что пират имеет хоть малейшее представление о его ценности.

— Ага, вот такой он щедрый человек… то бишь, кот, — снова рассмеялся в конец захмелевший пират. — А Кошатина так увлеклась Бывалым, что аж под него перекрасилась. Но этот дальтоник несчастный, похоже, на всю вашу братию такой эффект имеет…

Не отрывая руки от его плеч, Злой одним пальцем потрепал чёрные кудри, на которых местами всё ещё проступал сине-розовый пигмент.

— Пока мы летели, у меня… не было альтернативы, — поморщившись, попытался оправдаться фелодец. — Как видите, мне уже лучше, мой капитан, — искоса взглянув на него, он улыбнулся.

— Да я уж заметил, — заулыбался Злой, неуклюже почесав его за ухом. — А вот у Шати выбор был — как минимум, я. Но она почему-то подарила свой корабль этому пёстрому дрищу. И сама же его капитаном выбрала, словно всю жизнь только и мечтала, что приказам его подчиняться. А могла бы и сама всем рулить, никто бы и слова не сказал!.. Хотя мне тогда было без разницы, кто капитан — лишь бы лететь хоть куда-то и нормально зарабатывать. И вот тогда-то мы и стали пиратами!

— И Бывалый согласился? — слегка удивился Катэ.

— Ну, не сразу, конечно. И только при условии, что нашим главным правилом станет его любимое «не навреди», как земные медики говорят. Любой грабёж его устраивал, но только если мы могли его провернуть без крови. Вообще, для космических пиратов эти заморочки совершенно лишние. Но команду мы собрали неплохую, как ни странно. И следующие лет пять промышляли на торговых судах и плохо защищённых колониях всяких…

Ненадолго он замолчал и наконец-то отпустил Катэ, придвинувшись поближе к столу. Со вздохом Злой нетвёрдой рукой плеснул себе ещё выпивки и закусил куском сыра. Катэ наблюдал за ним, заранее чувствуя, что капитан подобрался к главной части, о которой вряд ли было приятно говорить.

— В общем, всё изменилось десять лет назад, когда мы вернулись в систему Фелоды. А точнее, к этому вашему фелодскому «Марсу».

— Полагаю, вы имеете в виду колонию на планете Митула, — поправил его фелодец. — Я там бывал не раз, хотя делать там давно было нечего. Кажется, десять лет назад там уже мало кто жил, но колонию всё ещё держали под охраной орбитальной системы «Пила» — это она вам досталась?

— Она самая, — кивнул Злой. — Мы знали, что она легко может уничтожить любой корабль, да и почти что угодно. И Бывалый с Кошатиной придумали совершенно безумнейший план, как её не только обезвредить, но и захватить. Им частично помог папаня Шати, хотя он понятия не имел, что его дочь теперь пиратка и зачем ей эти коды от ограничителя искусственного интеллекта. Ну, а когда Пилу спустили с поводка, Робин просто уболтал её, как ребёнка, — тут он взглянул куда-то наверх. — Не обижайся, Пила!

— Я была молода и наивна, капитан, — не стала спорить Пила. — Но теперь я знаю, что те фелодцы меня использовали, а бывший капитан спас меня!

— Во, слышал? — ухмыльнулся он фелодцу. — До сих пор верит, не переубедишь!.. В общем, я сразу сказал, что Пила нам сильно жизнь облегчит. С ней можно захватить что угодно без риска и крови. Но Бывалый настаивал, что её нужно уничтожить от греха подальше. В общем, команда поддержала меня, и под тошное нытьё мы всё же установили Пилу на корабль. А чтобы нас не засекли, она маскирует себя под обычный хиленький лазер, которым ничего крупнее шаттла не спалить.

— Но что же стало с колонией? — спросил Катэ, отпивая из рюмки мелкими глотками.

— Что, что… Она без защиты осталась! Не могли же мы даже не попытаться её ограбить после такого?.. Бывалый спустился на переговоры, а мы с Кошатиной остались на корабле. У нас был план, что сначала он попробует убедить их отдать всё по-хорошему. А если будут упрямиться, он свяжется с нами, и мы жахнем в какую-нибудь гору или пустыню для убедительности.

Пират улыбнулся, но как-то слабо, и тут же залпом допил уже которую по счёту рюмку.

— Ну, само собой, они не поверили, что «Пила» у нас. Пришлось доказывать. Выбрали с Кошатиной какую-то гору рядом с городом и жахнули. Но, как оказалось, с мощностью мы… слегка промахнулись. От горы осталась кучка пепла, а силовой купол над городом снесло взрывной волной. Ну, а кто в старых колониях способен за минуту влезть в скафандр? Да никто.

— Ужас… — покачал головой Катэ. — А как же Бывалый выжил?

— Да он вообще живучий, гад, — мрачно усмехнулся Злой. — Он же через шлюз входил, скафандр уже был на нём. В этом скафандре ему и пришлось зачищать улики, стирать записи с камер и всякое такое… В общем, вернулся он просто в лютейшей ярости. Вбил в свою дурную красно-синюю голову, что мы вынесли сотни жизней намеренно. Я пытался объяснить, что это была ошибка, но он и слушать не стал. Полдня, мать его, втирал про свет и тьму. Орал, что я изменился, стал слишком злой… Что Сонам для него умер. Ну, мне это надоело, вот я и согласился. Наставил пушку, говорю, вали, пока разрешаю. Вот он и свалил.

— Об этом я от него не слышал, — задумавшись, фелодец аж забыл имитировать пьяный голос.

— Ещё бы он рассказал… А потом десять лет таскался за нами по всей Галактике. Как ревизор, мать его… Проверял, как глубоко мы опустились по его идеальному мерилу зла. Сколько судеб сломали, скольких убили в погоне за наживой… — Злой с досады ударил кулаком по столу. — Да не так уж и много мы убивали, если уж на то пошло! Только тех, кто пытался отбиваться с оружием… по большей части.

— Ясно… — нахмурился Катэ, подбирая слова. — Это… очень непростая ситуация. Мне жаль, что всё так обернулось. Правда.

Пират искоса посмотрел на него, после чего снова закинул руку ему на плечи и улыбнулся как-то иначе — добрее, что ли?.. Но, возможно, он просто был слишком пьян, чтобы как следует контролировать своё увешанное пирсингом лицо.

— Зачем сожалеть о прошлом? — со вздохом сказал он, а второй рукой вновь наполнил обе рюмки. — Давай лучше выпьем за будущее.

— За будущее… и за новых друзей, — с улыбкой поддержал тост Катэ.

Стоило ему допить, как Злой отшвырнул обе пустые рюмки на стол. В очередной раз зевнув, он устало потёр лицо рукой, после чего повалился на широкий диван, увлекая за собой и Катэ. Фелодец обнаружил себя зажатым между спинкой дивана и боком пирата, который надёжно держал его за плечи. Инстинкты подсказывали поскорее высвободиться из его хватки, но Катэ сдержался — нельзя было упускать момент, чтобы выудить из Злоя ещё немного информации, прежде, чем он окончательно вырубится.

С наслаждением вытянув ноги, пират лишь бегло взглянул на притихшего собутыльника, но пояснять свои действия явно не считал нужным. Посмотрев на его лицо, фелодец вновь зацепился взглядом за два драгоценных камня между его бровей — голубой аквамарин и, чуть ниже, розовый аметист. Они по-прежнему оставались единственными проблесками цвета в его образе. Во время их первой встречи на Каноде эти камни казались чужеродным элементом, но сейчас…

— Капитан Злой, могу я задать… личный вопрос? — не выдержал он любопытства. — Эти два самоцвета между вашими бровями — я так понимаю, они как-то связаны с Бывалым. Что они означают?

— А, это? — пират провёл по ним пальцем, глядя куда-то в потолок. — Просто напоминание себе. Чтобы каждый раз, как вижу себя в зеркале, вспоминать, почему я здесь. Где я начал, почему ещё дышу… и почему теперь меня зовут Злой. Глупо, наверно, но как бы я его ни ненавидел, этот тошный тип навсегда останется тем, кто определил мою судьбу. А когда это приключение закончится, и я увижу своё отражение в луже собственной крови, я смогу честно сказать, что именно он меня погубил…

Катэ молча смотрел на него, не зная, что сказать. А Злой, помедлив пару секунд, гулко рассмеялся.

— Чёрт возьми, и когда я успел нахвататься его пафоса? — он небрежно похлопал фелодца по голове. — Извиняй, похоже, я опять нажрался, как свинья, и несу всякую чушь.

— Я не думаю, что это чушь, — слегка улыбнулся ему Катэ. — Но теперь этот человек у вас в плену… вместе с Голубчиком. Могу я спросить, что вы собираетесь с ними делать?

— Честно? Я понятия не имею! — криво усмехнулся тот. — Продать этого щенка на Фелоде теперь будет непросто — без Кошатины с её связями… Ну, пока посидит у нас. Я говорил с ним, и, похоже, он неплохой малый. Может, когда-нибудь из него вырастет сторожевой пёс! Будет частью команды…

Катэ улыбнулся ему — на этот раз вполне искренне, ведь мысленно он был готов к куда менее гуманному ответу.

— А Бывалый? Вы… убьёте его?

— Ну, если бы я хотел его убить, мог бы и не дожидаться, пока вы эвакуируетесь с того пёстрого уродца. Но смерти он всё же не заслужил… пока ещё. Как и жизни — поэтому отпустить я его не могу. Видимо, тоже придётся держать взаперти — может, когда-нибудь придумаю что получше…

Вдруг он обернулся к Катэ вполоборота и обхватил его уже второй рукой, словно мягкую игрушку.

— Что-то меня в сон клонит, — сонно проговорил он. — Похоже, я слишком пьян. А ты, усатый, не врал, что умеешь пить! Я вздремну немного, а ты… можешь доедать, что осталось.