Голубой щенкен. Глава 01. Неужели из-за масти?

Эта планета оказалась сплошным разочарованием!

Принимая назначение губернатором Канóды, Катэ надеялся на вольготную жизнь в мире вечного лета. Но вместо этого получил под свою ответственность отсталую планету, покрытую нескончаемыми болотами. К тому же оказался тут единственным фелóдцем — выходцем с Фелóды. Помимо него и горстки наёмников с разных планет, Канода была населена лишь этими «щенкенами» — так называли себя коренные канодцы. Примитивные вонючие зверюги, мех которых изобиловал паразитами. Они считались разумными, хотя порой Катэ сомневался, насколько заслуженно.

У щенкенов не было даже простейшего представления об иерархии и авторитетах. Когда их мир колонизировали фелодцы, тем так и не удалось объяснить местным, что же это означает. Щенкены даже не возражали, что какие-то чужаки построили город на их землях, а просто перенесли свои пожитки на соседнее болото и обосновались на новом месте, как ни в чём не бывало. По сей день они жили в согласии со своими традициями — в крошечных разрозненных поселениях на пару сотен лохматых морд, в своих полузатопленных трухлявых домишках. Полнейшая антисанитария и безысходность вокруг, но этих болотных псин, похоже, всё устраивало.

В одну из таких деревушек губернатор Катэ был вынужден наведаться с рабочим визитом. Со скучающим видом он наблюдал за однообразными улочками из окна своего гравилёта. Приподняв тёмные очки когтём, фелодец взглянул на себя в зеркало, с досадой отметив, что радужки глаз снова стали безразлично-серыми. Не говоря уж о густой копне мимикрических отростков на голове, которые он для простоты называл волосами, — некогда чёрные, как и остальной мех, в последнее время они изобиловали белыми прядями. Так и до депрессии недалеко!..

Тут его внимание привлёк какой-то шум. Высунув голову из окна, Катэ приметил толпу из десятка-другого щенкенов, дружно пинающих что-то — или кого-то — посреди грязной улицы. Катэ насторожился: обычно щенкены не агрессивны. На Каноде не было крупных хищников, поэтому свои острые зубы они пускали в ход только против моллюсков и прочей водной дряни.

Вмешиваться в разборки местных губернатор не был обязан, но природное любопытство не позволило проехать мимо. Водитель по его приказу остановился возле притихшей толпы, и Катэ грациозно вышел из гравилёта, поправив свой чёрно-серебристый костюм. Местные его знали, хотя вряд ли до конца понимали, что такое «губернатор» и с каким таким «уважением» он требует к себе относиться. Но с последним Катэ уже давно смирился.

— Что у вас тут творится? — окинул он собравшихся цепким взглядом сверху вниз — что было несложно, ведь низкорослые щенкены буквально дышали ему в пупок.

— Всё в порядке, Катэ! Просто один из наших должен был понести наказание, — спокойно объяснил упитанный рыжий щенкен.

— Наказание? Вы хотя бы слышали о новых законах?! — чуть оскалив клыки, Катэ сердито бил хвостом по пыльной дороге, а его вертикальные зрачки от гнева превратились в тонкие щёлочки. — Самосуд уже давно запрещён.

— Нет-нет, это не суд! Нечего тут судить. И так видно, что он голубой, — тонким голоском пояснила лохматая серая морда.

— Он… что?.. — в замешательстве переспросил губернатор. — В каком смысле, «голубой»?..

— Голубее некуда! — закивал первый. — Голубое ухо. Голубое брюхо. Голубой чубчик! Да вот же он, голубчик!

Когда толпа расступилась, Катэ присмотрелся — и его глаза из серых на мгновение стали ярко-голубыми. В грязной луже лежал… голубой щенкен?! Таких он ещё не встречал. Обычно щенкены были невзрачными: всевозможных оттенков серого и грязно-рыжего. Стало быть, весь этот шум из-за его масти?..

Катэ медленно подошёл поближе, рассматривая диковинку. Одежды на нём не было — как, впрочем, и на большинстве сородичей, не желающих приобщаться к цивилизации. Судя по размеру, это был ещё подросток. Он едва шевелился, сгруппировавшись в защитной позе на земле, и тихо скулил.

— Ну, допустим, вижу, что голубой. А чем он провинился, что вы его так избили?

— Как это чем?! — удивился рыжий толстяк. — Он посмел вылезти из своей норы при свете дня! Его голубизну вся деревня видела! Даже дети! Как я должен объяснять своему младшему, почему голубые у нас по улицам гуляют?! — он подхватил на руки совсем крошечного рыжего детёныша.

— Да! Вот именно! — одобрительно загудела толпа. — В следующий раз будет знать, как высовываться!

Катэ вздохнул, чувствуя, как запахло очередной порцией дремучих суеверий. Чего он только не наслушался за годы своего губернаторства, но это, пожалуй, било все рекорды. Он уже хотел было развернуться и уехать, но… что-то внутри не позволило так поступить. Не то чтобы ему было особо жаль этого голубого изгоя — просто у Катэ всегда был нюх на потенциальную прибыль. На ум почему-то пришла фелодская легенда о Небесном Вестнике, приносящем удачу.

— Так, я забираю его с собой, — Катэ уверенным шагом направился к голубому щенкену, который безуспешно пытался подняться.

Толпа встретила его заявление смесью ликования и непонимания. А вот возмущений и возражений было не слышно.

— Вы убьёте его, да? — подбежал тот детёныш. — Мама сказала, он не должен был рождаться!

Игнорируя мелкого паразита, Катэ выудил его голубого собрата из грязи за шкирку. Тот безвольно повис в его руке, даже не пытаясь сопротивляться. Поморщившись, губернатор чуть отряхнул его и понёс к гравилёту. Пачкать обивку не хотелось, но пассажирских мест было всего два — пришлось посадить его рядом с собой.

В пути щенкен смирно сидел, сжавшись у самой дверцы, и молча смотрел в окно. Когда они проехали деревню, Катэ начал чувствовать себя как-то неуютно — и не только из-за щенкенского смрада, заполнившего кабину.

— Ты говорить умеешь? — спросил он, не выдержав молчания. — Язык мой понимаешь?

— Да, — тихо ответил тот тоненьким подростковым голоском.

— Уже что-то, — с облегчением выдохнул фелодец. — Я Катэ. А тебя как зовут?

— Никак. Все зовут меня просто голубым.

— Что ж, надо будет придумать тебе имя получше. А пока буду звать тебя Голубчиком, — Катэ задумался на секунду. — Или лучше Голубушкой? Прости, я плохо разбираюсь в щенкенах. Ты мальчик или девочка?

Щенкен повернул голову, впервые посмотрев на Катэ.

— Не знаю, — ответил он с печальным вздохом. — Девочки — серые. Мальчики — рыжие. А я — голубой…

— Ясненько… — натянуто улыбнулся Катэ. — Тогда для простоты буду считать тебя парнем, пока не определишься.

Немного помедлив, Голубчик кивнул и снова отвернулся к окну. Остаток дороги они провели в гнетущей тишине.