Блог портала New Author

28. Сказки тетушки Мелиссы. История 6. Для нечисти пожива (III)

Аватар пользователя Черепаха дипломат
Рейтинг:
1

Что уж Мируне вздумалось вернуться как-то, заглянуть в родную деревню? Кто знает. От земли и дел земных она давно отвыкла.

Явилась, глядь – а в доме чужие люди живут, незнакомые. Да и дом едва признать можно – наличники резные сменились, узоры на них совсем другие сделались. Крыльцо и крыша переделаны. В мире потустороннем ведь время летит – не замечаешь. Мируна и вспомнить не могла – сколько лет прошло. А может, десятилетий или даже веков?

Жильцы, увидав ее, подняли крик и панику, помчались за соседями. Оглушительный визг детей ошарашил потустороннюю гостью.

Страх людской ей на вкус липким показался.

Вовсе не таким одуряющим, как когда-то давно, когда с утащившим ее духом жениха незадачливого по улице гоняли. Противным.

Может, и хотела бы она узнать – кто теперь в доме родительском живет. Да не выдержала визга и беготни, страха человечьего. А уж когда завидела сельчан с кольями и палками – так вовсе ей подурнело.

С воем помчалась прочь, слыша за спиною вопли, проклятия и заговоры. Один из таких заговоров больно ударил в спину, швырнул наземь.

Позади заулюлюкало, а потом промчались прямо по распластавшейся по земле беглянке тяжелые башмаки и сапоги. Оглушило ее, не сразу и поняла – не заметили ее сельчане. Пробежали над нею, размахивая палками и рогатинами, а ей ничем их топот не повредил. Она ведь сама давно бесплотная!

Дождалась, когда погоня скроется. Кое-как приподнялась, отползла с хоженой дороги в траву у обочины.

В ушах свистело, в голове тяжесть разлилась. Вытянулась на траве придорожной, глядя в небо. Купол синий высоко-высоко над землей раскинулся. А травинки прямо сквозь ее бесплотное тело прорастают. И бабочки порхают – свободные и беззаботные. Совсем, как духи бесплотные. Только бабочки – порождения жизни, земли. А она, Мируна, давно уж – порождение потустороннее, неживое. Пусть и не заделалась упырицей, не пьет кровь людскую – а все одно: нечисть! И сил у этой нечисти сейчас – не больше, чем у котенка новорожденного. Хорошо ее заговором приложило.

Полежала она, а потом поползла подальше от дороги – скоро сельчане с вилами и оглоблями вернутся! Вроде и не повредили они ей – а галдят так, что в голове звон.

Да и заклятие обережное куда как больно ударило! Вон, до сих пор подняться толком не получается. О том, чтоб взлететь, и речи нет.

Ползла Мируна – сама не помнила, сколько. Пока не наткнулась на косарей. Свистнула вдруг коса железная совсем рядом, прошила насквозь. Была бы живая – отхватило бы ей и руку, и половину головы. Она не удержалась, вскрикнула от испуга. Подняла голову и увидела косаря, застывшего с раскрытым ртом и вытаращенными глазами.

Он тихонько завыл, поднял руку в охранительном знаке. Ох, сейчас-то ее окончательно пришибет!

- Замри! – рявкнула Мируна шепотом, собрав остатки сил.

И махнула рукой, насылая слабость и онемение на мышцы. Косарь руку уронил, рот у него покривился. Она знала – он сейчас ни крикнуть не может, ни руку поднять. С трудом удерживается стоя, чтоб косу не уронить.

И снова запах страха – липкий, тягучий, дурящий голову.

- Не бойся, - шепнула она. – Я не по твою душу. Не трону. Живи, косарь.

«Ты не тронь меня – и сам останешься невредим», - хотела сказать сначала.

Нельзя. Ты не тронь меня – это означает, что сил у нее совсем нет. Защититься она не может. А слабость свою показывать нельзя – это она нутром почуяла.

Эх, кругом ее окружили! И с одной стороны косят, и с другой. А на каждого слабость не нашлешь. Да и этот скоро оклемается. Ей бы до темноты продержаться!

Разом вспомнились сказки жуткие, что девчонкой слышала: про людей, что заплутали где или остались на ночь в каком-нибудь заброшенном доме или амбаре разрушенном. Как кружила нечистая сила, и как бедняги ждали рассвета и петухов, считая мгновения. А ей так придется считать мгновения до темноты.

Поползла она медленно, с оглядкой. С лугов ей сейчас не выбраться – ослабла. Добралась Мируна до стога какого-то да завалилась в него.

Здесь найти не должны! Кругом – выкошено, стог – свежий. Косари дотемна будут траву выкашивать. Не станут они ведь из-за нее работу бросать да стога ворошить? А может, косарь решит, что ему привиделось? Эх, хорошо бы так! Нет – услышала Мируна с замиранием сердца, как зовет тот на помощь. Вот и шаги торопливые – сбежались товарищи на крик.

Послышались громкие голоса, кто-то заспорил. Ясно – не хотят работу бросать. И то – сейчас пробегай, призрака ловя, а к ночи трава недокошенная останется!

Может, выбраться из стога, пока они спорят, да уползти подальше? Они возле товарища столпились, ее не увидят.

Нет, сейчас-то не увидят. А после – разбредутся и кто-нибудь, да наткнется на нее. А она ослабла, может только ползти медленно среди скошенной травы. Да помилуют боги подземные да владыки потусторонние – кто из духов решается идти к людям и пакостить им, зная, какова может быть расплата? Зная, что заговоры и обереги способны лишить духа бесплотного сил?

Мируна прислушалась. Косари поспорили-поспорили, да разошлись по своим делянам. Знать, решили работу продолжить. Духа искать не стали.

Да и то: где такое видано – рыскать по травяным лугам, разыскивая мелькнувший и растаявший морок? Это страх в ней заговорил. Верно она сделала, что не стала никуда выбираться. Пересидит в стогу до темноты – а там, глядишь, и сил прибавится. Говорят ведь, что ночь духам потусторонним силы дает? Может, и ей ночь поможет. Ночью хотя бы людей вокруг не будет – по домам разойдутся. Нет таких безумцев – по ночам траву косить!

До темноты просидела Мируна в стогу. Несколько раз слышала, как проходили мимо нее совсем рядом.

Как высыпали на небе звезды, да затихло все кругом – выбралась и побрела медленно в сторону зачарованного леса. Взлететь по-прежнему не могла.

Лес вырос перед нею стеной – темной и щетинистой. Помимо воли пробрало холодом. Разом вспомнилось, как шла сюда впервые – еще в бытность свою земной девицей. А ныне она кто? Давно уж как дух бесплотный. В доме люди чужие – внуки или правнуки ее братишек и сестренок. Знать, никого из родных давно в живых уж нет. И ее бы не было – если б человеком осталась.

Мысль на мгновение обрадовала. И тут же сделалось горько – с родителями так и не попрощалась! Прекратила приходить, когда поняла, что одно из посещений может стать последним.

Отчего же все-таки так черен лес? Она привыкла, что он всегда приветлив и радостен. И распахивает ей навстречу своды – темные для людей, наполненные теплым светом для духов, чуждых земной юдоли.

С трудом нашла тропинку, с содроганием нырнула под лесной полог. Шагала в темноте, вздрагивая от шорохов. Почему она не замечала прежде уханья филина?

Замечала, замечала! Тогда, неизмеримо много лет назад, когда впервые зашла в лес. И ветви тогда так же пугающе нависали над самой головой, точно скрюченные пальцы ведьм. Вот и теперь Мируна пробиралась, боясь зацепиться растрепанными волосами. Не понимала – как так вышло, что у нее волосы сделались растрепанные, будто ведьмины космы?

А когда она расчесывалась-то в последний раз?!

Тогда и расчесывалась. Неизмеримо много лет назад, перед тем, как из дома выйти. Утром причесалась – а вечером подслушала не предназначенный для ее ушей разговор. И утащил ее после того лесной дух. И до сих пор ни единого разу не вспоминала о своих длинных косах.

Мируна споткнулась за выступающий корень и свалилась. О, боги земные и подземные – откуда такая тяжесть на плечах?!

Как, оказывается, она привыкла к легкости духа бесплотного! Как привыкла носиться, не ведая преград и усталости. А тут – словно вновь человеком сделалась. Вот уж славное превращение! Сейчас ее такое, пожалуй, не обрадует. Ради чего ей человеком обращаться – даже если это и возможно? Родные ее давно все умерли, близких и друзей на земле не осталось. Она никому не нужна – и ей никто не нужен.

Нет, не может быть! Ведь говорил ей дух лесной: не обращаются людьми снова!

С трудом добрела она до полянки с солнечными зайчиками посередине. Если под своды леса вступала со страхом – то к полянке притащилась еле-еле, ощущая себя древней старухой. Тело болело, ноги едва передвигались.

Вышла Мируна кое-как на самую середину поляны – и свалилась без сил. Лежит и глядит вверх, как пляшут и кувыркаются над нею солнечные зайчики.

И свет искрится и переливается. И травинки снова прорастают прямо сквозь тело. А земля холодная-холодная и твердая. Неласковая. И пошевелиться – сил нет. Все закончились, ни капли не осталось. Только и могла Мируна, что глядеть вверх, не мигая, как искрится свет в вышине.

Сколько так времени пролежала? Неведомо.

В себя пришла от гомона, голосов. Глаза открыла – а тело ее уж корни оплели. И дух лесной – давний друг – рядом с ней на коленях стоит, корни срывает торопливо. Кругом – духи и феи летают, кружатся. Многие ей знакомы – с ними она много лет водила дружбу, плясала вместе под лунным светом.

Чего это они все сгрудились? Попыталась приподняться.

- Ты лежи, лежи пока, - пробормотал дух. – Пока рано. Полежи, потерпи немного. Как хорошо, что нашел тебя! – он содрал и отшвырнул в сторону последний корень.

Мируна все-таки перекатилась осторожно набок. Опершись на локоть, приподнялась. В голове шумело, в горле холодило. В груди разливалась тяжесть. Вокруг губ покалывало – такое ощущение в ранней юности было, когда наплясалась до одури с подружками и в обморок свалилась. Тонкая да звонкая – соседка одна тогда сказала. Мол, силы в ней маловато, заморышка.

- Поднялась?- дух вздохнул. – Рассказывай теперь. Откуда заговор человечий на тебе остался? К людям ходила?

Мируна, помедлив кивнула.

- В избе нашей, - она запнулась, закашлялась – голос хрипел непривычно. – В доме родительском люди чужие живут, - прозвучало жалобно – точно она жаловаться собиралась. – Должно, родители умерли, и братья с сестрами тоже отжили… может, это кто из их внуков или правнуков.

- Тебя заметили?! – прервал он. – Люди заметили?

Она снова кивнула. Сжалась, обхватила себя руками – сделалось тоскливо и неуютно.

- Они погнались за мной, - проговорила жалобно. – Заговор в меня попал. Я и не знала, как на нас заговоры действуют…

- На нас, - дух усмехнулся невесело. – А помнишь – ты до сих пор всегда говорила – вы? Себя к миру духов не относила. Немного же понадобилось, чтобы понять – ты одна из нас. Знал бы – прежде тебя сводил бы к людям, так, чтоб они показали тебе – в чем разница меж нами и ими, - он покачал головой. Не к твоим родным, а к людям – в какое-нибудь село или город. Чтобы поглядела на тех, для кого ты – дух бесплотный.

- Я с дороги откатилась. Потом на косарей наткнулась. Одного застыть заставила и в стог спряталась. Как ночь настала – обратно пошла. Лес странно встретил, - прибавила, вспомнив, как пробиралась по тропке. – Будто я – человек.

- Это – заговор, - проговорил он, тоже поежился. – Зря ты пошла. Здесь, у нас, время не так течет, как в мире человеческом. Мы не замечаем ни десятилетий, ни веков.

Мируна расплакалась.

- Я перестала ходить к своим, когда мама с отцом совсем одряхлели. Не могла глядеть, - созналась она. – Так и не попрощалась с ними, - зарыдала еще горше.

Сердце разрывалось от вины и горя. Родители давно умерли! А она теперь только вспомнила про них. И братишек с сестренками нет давно на свете. Ни старших, ни меньших. Раскаяние запоздалое.

- Ох, наделала ты беды, - пробормотал дух. – И убиваешься не о том, - прибавил хмуро. – Люди живут недолго. Тоже мне, невидаль! А вот что теперь с тобою делать, - он вздохнул тяжко. – Заговор человечий – ох, скверно это!

Мируна подняла на него взгляд. Он хмурился, о чем-то раздумывал. Ей сделалось жутко – чего это он? Ох, чего-то она не понимает. И слабость отступать не желала.

- Я себя по-прежнему чувствую человеком, - проговорила она. – Дряхлым и больным человеком. Это надолго?

- Тебе нельзя оставаться в лесу, - отозвался дух. – И нельзя в наш мир.

- Почему нельзя?! – заморгала Мируна.

- Заклятья человеческие обережные ставят на духа неизгладимую печать. С этой печатью нельзя туда, где живут духи. Мир потусторонний не примет. А снять печать можно только одним способом.

- Каким?!

Он снова вздохнул. Поглядел на нее долгим взглядом, как глядят на малолетних несмышленышей, не понимающих, что стряслось или вот-вот стрясется что-то страшное.

- Этот способ, - медленно заговорил он, - рано или поздно приведет тебя к гибели. За то, что с тебя снимут печать, ты должна будешь однажды исчезнуть. Ты помолчи, я вижу, что у тебя совсем нет сил, - помолчал немного. – Потусторонний мир не может существовать просто так. Да, люди делают приношения – но этого мало. Чтобы потусторонний мир существовал, нужно, чтобы каждый год кто-то из духов уходил в небытие. Он рассыпается мелкой пылью, и его поглощает владыка потустороннего мира.

- К… чему ты это рассказываешь?

- Дух волен и бессмертен до тех пор, пока не выпьет воды из источника, бьющего в самом сердце нашего мира. Это потаенное место, принести воды оттуда могут только его слуги. Безликие духи, живущие вблизи Безымянного источника.

- Эта вода, - Мируна запнулась. – Она снимает печать людского заговора. И налагает другую печать, верно?

- После того, как ты отведаешь воды Безымянного источника – твое исчезновение станет вопросом времени. Быть может, ты проживешь еще не один год, а то и столетие. А может – в ближайший год рассыплешься пылью и очутишься в небытии.

- А если нет?

- Что – нет?! – рассердился дух. – Ты собираешься шастать по земле, среди людей?! Будешь ждать, когда тебя окончательно пришибет кто-нибудь заклятием?

- Выведи меня из леса, - попросила она.

Хотел он было возразить – да, видать, передумал. Помог ей подняться, повел осторожно по тропинке прочь. С ним-то ее лес пропустил беспрепятственно.

- Неужто не увижу тебя больше? – только и спросил у опушки.

- Отчего же, - удивилась Мируна. – Даже я ухитрялась родных навестить. А тебе-то что помешает на землю выйти? Ты – дух бесплотный, можешь носиться свободно где захочешь. Перелетать стремительно из края в край земли.

- Так-то оно так, - дух потупился.

- Так-то так, да не захочешь ты свои лесные полянки покидать, - она усмехнулась. – Там – красота потусторонняя, там – песни и пляски в солнечных лучах и при свете звезд.

- Ради тебя – покину, - вскинулся он. – Буду выходить на землю. Жаль только, не будем мы больше неразлучны. Тебе теперь лучше вовсе не подходить к местам, принадлежащим духам и феям.

- А если я все-таки вернуться захочу, - она сощурилась. – Как узнать, сколько я проживу после того, как выпью из Безымянного источника?

- Никто не знает, - он покачал головой. – Сам владыка выбирает, кто должен исчезнуть. И никто не знает, как отсрочить свой приговор. Как задобрить его. Кто-то живет очень долго. Так долго, что сам забывает – существование его в любой момент может оборваться. Кто-то, выпив из источника, в тот же год уходит в небытие. Сильные и слабые, добрые, зловредные и равнодушные – разницы нет.

- Что ж, - протянула Мируна. – Значит, мне нескоро суждено снова взглянуть на чудеса мира потустороннего. Но ты позвать меня можешь в любой миг!

- Ты меня – тоже, - отозвался он. – Твой зов долетит до меня всюду!

Прощание стало коротким. Лесной дух вернулся снова в лес, не пошел в этот раз за ней. Мируна по ночной тропке направилась прочь от зачарованного леса. Как вышла из него – сил прибавилось. Знать, вытягивал он из нее силы, не признавая за свою. Она пока что сама не знала, куда направится. Впереди ждало неизведанное.


*** ***


- Тетя Мелисса! А кто они такие – феи, видения, мороки? Какие-то дети потустороннего мира. Откуда они взялись? Это вроде как люди на земле, только нечисть не на земле? И почему их нечистью звали, если тогда еще никаких черноверцев в помине не было?!

- Ну, насыпала вопросов, - рассмеялась Мелисса. – Как земляники в передник! Нечисть-то – потому что и в те времена, до черноверцев, духи людей морочили. И шалили, бывало, очень по-злому! Почитать их почитали, да только боялись больше. Ведь что человек может с духом сделать? Почти что ничего. Заговор прочитать, амулет надеть обережный. Знаки охранные на входе в дом начертать, рукой охранный знак изобразить. И то – если морок сильный тебя закружил, так онемеют руки, губы – и ни знака обережного не сложишь из пальцев, ни слов нужных не произнесешь.

- А зачем они к людям-то ходили? Морочили их зачем?

- Разное бывало. Бывало, ради веселья. Человек мечется, кричит – а духу весело его морочить. Бывало, из мести или вредности. А бывало, что и ради поживы: страх людской пах для духов особенным образом. Многим нравился. Упыри так и кровь пили.

- Так упыри – это не духи. И тем более – не феи!

- Феи – отдельный разговор, - отозвалась тетя. – Феи – дочери земли и звезд, цветов и радуги. Они – дети самой природы, воплощение Света.

- И их считают нечистью, - закончила Аделина.

- Нечистью в те времена именовали все, что относится к миру потустороннему. Потому что у духов, фей, мороков и прочих было куда как больше сил, чем у любого человека. Люди могли лишь защищаться, привлекая силы природы. Но приманивать, нападать – это все было не в их силах. Много позже люди придумали способы приманивать некоторых не слишком сильных, рассеянных духов и фей. Выпрашивать для себя всяческие подарки или услуги. И то – для таких охотников каждый проводимый ритуал всегда мог оказаться последним.

- Ну да, ты охотишься на упыря…

- Охотились, как правило, на фей и добрых духов. Точнее – светлых духов, служивших богам плодородия. Духи, служившие богам смерти, и упыри никому не сдались.

- Как?! А убить упыря, чтобы не нападал на путников ночью, не убивал детей?!

- Обережные амулеты для такого есть! Выходишь в путь – возьми с собой. Купи у знахарки, у мага, у жреца! Ребенка не оставляй. Ему амулеты, дома оставь под защитой. На входы в дом нанеси охранные знаки. Для того они. А нет – так не жалуйся, что тебя или детей твоих упыри съели. Заговоры от злых духов в те времена наизусть каждый знал. Вот как сейчас ты знаешь таблицу умножения.

- И знаки обережные первым делом над входом рисовали?

- Вырезали, - поправила Мелисса. – Дома тогда строили деревянные. В тех местах, по крайней мере. На юго-востоке чаще строили из глины. Но вот на северо-западе континента дома ставили деревянные, и знаки охранные вырезали в дереве.

- Понятно, - девочка покивала. – Тетя Мелисса! А по-моему, доктор Акке – нечисть!

- Чего?! – та поперхнулась. – Это что еще за новости?

- Он – точно нечисть! – Аделина хлопнула решительно ладошкой по подлокотнику кресла. – Вот ты посуди сама: я нарисовала охранные знаки над дверью и возле косяка. А вчера к нам зашел доктор Акке.

- Ну-ну, и что? – Мелисса развеселилась.

- А то! Вчера доктор Акке к нам зашел. Он что-то стал говорить маме про работу, а потом вдруг затрясся, принялся кашлять и тереть лицо…

- Так может, он простыл? – прервала девочку Мелисса.

- Ничего он не простыл! Он потом стал задыхаться, за горло схватился. Посинел весь, а губы почернели. Выскочил в коридор, долго стоял, пытался отдышаться. А потом стал разглядывать дверь и увидел-таки знаки! И стал орать и ругаться – мол, я стены испортила. И нельзя малевать всякое, что в голову взбредет! И на маму стал орать – чего это она мне позволяет безобразничать. А я разве безобразничала? Я знаки охранные нарисовала, от нечисти! Вот доктор Акке и есть, выходит, нечисть! Я маме так и сказала.

- Н-да, ну ты и учудила, - протянула Мелисса. – Ну, а мама что?

- Мама меня отшлепала и пошла за мастикой и краской. Часа три сперва счищала знаки, потом – мастикой их замазывала, потом – красила, - девочка нахохлилась.

- Не выспалась сегодня мама, наверное.

Аделина на это только вздохнула. Забралась в кресло с ногами, обхватила колени.

- Чего ты выдумала-то знаки охранные рисовать? – полюбопытствовала Мелисса. – Зачем? Сроду здесь у нас никакой нечисти не водилось.

- Да как же не водилось, - загорячилась девочка. – А доктор Акке?!

- Ну, это уж не смешно, - Мелисса нахмурилась. – Какая же он нечисть? Кто он, по-твоему: дух, призрак, может, упырь? Ты ему, может, так в лицо и сказала – мол, нечисть вы, доктор Акке?! То-то я представляю, как он обрадовался! Что кашлять начал – так, может, от пыли это у него, или переохладился, или еще чем заболел. А пока прокашливался в коридоре – приметил знаки. И выругал и тебя, и маму. Человек, который болеет, знаешь, делается крайне раздражительным!

- Ну да, вот так все просто, - пробурчала Аделина. – И мама мне все то же самое говорила – мол, какая ж он нечисть?! И про болезнь так же говорила. Мол, со здоровьем у него совсем плохо, а он никому ничего не говорит. Работает, мол, на износ. А я подумала – ну и пусть так!

- Не нравится мне эта злорадная мина, которую ты на себя напустила, - тетя нахмурилась. – Ну-ка, сознавайся: что ты там еще выдумала?!

- А я знаки невидимым восковым карандашом на полу под ковриком у входа нарисовала! Теперь-то их точно никто не увидит, - девочка приосанилась.

- Н-да, - протянула Мелисса. – Изобретательно, что тут скажешь, - она хмыкнула, покачала головой с удивленным видом.

- Ну, если доктор Акке – не нечисть, то и действовать на него они не должны.

- И не будут, - тетя кивнула. – Только ты знаешь. Знаки охранные в лаборатории Акке, зале общих собраний и в других помещениях. Ты их сотри. Обязательно. Пожалуйста.

- Ну, тетя Мелисса! – с возмущением вскрикнула Аделина. – Ну, вот почему?!

- А потому что плохо насмехаться над больным человеком, - строго отозвалась та. – Тебе – шалость, а у доктора Акке здоровье подорвано. Он вот так станет кашлять и задыхаться, а тут – ты со своей злорадной мордашкой. Мол, аккурат дело на охранных знаках! Ну, не нечисть ли? Думаешь, приятно ему будет? Вытри знаки. Да и у себя у двери – сотри их.

- Не хочу у себя стирать! – упрямо буркнула девочка.

- Ладно, у себя ты – хозяйка, - со вздохом признала Мелисса. – Но не у себя – самоволие свое убери, пожалуйста! Некрасиво. И обидно.

- Просто он – нечисть, - пробубнила Аделина, нахохливаясь еще сильнее.

Мелисса только всплеснула руками и молча покачала головой. Девочка метнула на нее угрюмый взгляд исподлобья.

- Ну, ты еще скажи, что я тоже нечисть, - женщина возвела глаза к потолку.

- Я же не говорю про тебя. Я сказала, что доктор Акке – нечисть.

- Доктор Акке – ученый! Ученый, работающий на износ – как и все здесь. А ты глумишься над ним. Аделина, это стыдно! И ты так и не ответила: с чего тебе вздумалось рисовать охранные знаки?

- Так я же говорю, - загорячилась девочка.

- Нет, ты погоди. Ты говоришь, что доктор Акке – нечисть. И ты это выяснила, когда он прошел под охранными знаками. Пусть так. Но, во-первых, нечисть мимо охранных знаков не пройдет. Она издали их почует. А во-вторых – ведь до того, как ему сделалось дурно рядом с твоими знаками, он на упыря похож не был? Вон, даже обещал тебя научить ремонту вентиляции.

- А я и не думала, что упырь – это он.

- Вот уж хвала Творцу! – тетя всплеснула руками. – А на кого ты думала, позволь узнать?

- Ни на кого я не думала, - Аделина нахохлилась. – Уф! – она подалась вперед. – Я слышала, как один техник другому говорил – мол, мертвяки ему снятся, - понизив голос, сообщила.

- Хвала Творцу! – повторила Мелисса. – Да мало ли, что там кому снится! Сны нам, знаешь ли, неподвластны. Ты что, мертвяков из чужого сна испугалась?

- А он говорил, что мертвяки эти ходили здесь, у нас!

- Да снились они ему, снились! Аделина, ты же не младенец несмышленый, - укорила Мелисса. – Ну, как можно бояться того, что приснилось кому-то? Тем более – рисовать охранные знаки от мертвецов из чужого сна, - она вздохнула, покачала головой. – Ты все-таки вытри свои художества, очень тебя прошу.

- Ладно уж, вытру. Тетя, а что дальше стало с Мируной? Она никогда не вернулась в зачарованный лес? Куда же она делась?

- Ох, это еще долгая история. Давай я тебе расскажу завтра ее окончание. А сегодня уже поздно, тебя снова мама будет искать.

- Ладно, я поняла, - девочка сползла с кресла. – Спокойной ночи. Я завтра снова приду! – она махнула рукой, убежала.

- Спокойной ночи, егоза, - та слегка улыбнулась.

Посидела, вслушиваясь в грохот удаляющихся шагов. Потом со вздохом поднялась.

- И ведь что-то мне подсказывает, что не станет несносная девчонка ничего убирать, - пробормотала она. – Вот ведь еще выдумки! Намалевала она повсюду невидимыми восковыми мелками. Надумала же, - с ворчанием вышла из библиотеки.

Постояла в коридоре, вслушиваясь в глухие доносящиеся звуки. Вблизи библиотеки редко кто-то ходил. Вот и теперь было тихо. Мелисса аккуратно прикрыла дверь и двинулась по коридору, неслышно ступая мягкими матерчатыми тапками.

Рейтинг:
1
СИРена в чт, 17/03/2022 - 19:15
Аватар пользователя СИРена

Нечисть эта тётя Мелисса. Точно нечисть! Большая улыбка

__________________________________

События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".

Черепаха дипломат в чт, 17/03/2022 - 20:40
Аватар пользователя Черепаха дипломат

Нечисть эта тётя Мелисса. Точно нечисть!

ПОтому что в белых тапочках ходит? ЛОЛ)))

СИРена в чт, 17/03/2022 - 23:32
Аватар пользователя СИРена

Потому что подозрительная она. И сильно настаивала на том, чтобы девочка убрала охранные знаки. Если доктор их не видит, то и знать о них не может, и расстраиваться не будет. А тёте ой как припекло, как только о них услышала!

__________________________________

События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".

Черепаха дипломат в пт, 18/03/2022 - 21:17
Аватар пользователя Черепаха дипломат

Потому что подозрительная она. И сильно настаивала на том, чтобы девочка убрала охранные знаки. Если доктор их не видит, то и знать о них не может, и расстраиваться не будет. А тёте ой как припекло, как только о них услышала!

ЛОЛ))) ЛОЛ))) ЛОЛ)))