28. Перевёрнутый мир. Глава 27: Мастер земли

"Братство", "Вера", "Труд", "Лаборум", "Фейберус", "Фтгьикшы", "Работайтупаяжелезка..." Том полчаса пытался подобрать пароль, но ничего не подходило. В конце концов энергия в кристаллах закончилась, и механоид повалился на спину, чуть не придавив Горака.

— Да чтоб тебя! Вставай! — воскликнул он и изо всех сил пнул железного болвана, напрочь позабыв, насколько он твёрдый. Охая и шипя от боли, Том повалился на землю.

— Всё не может вот так закончиться! — прошептал он, потирая ногу. — Я что-то упустил, наверняка этот треклятый пароль можно было как-нибудь обойти...

— Откуда тебе знать, как? — пожал плечами Фил, который всё это время сидел в углу и наблюдал за потугами Горака со странным умиротворением. — Ты хотя бы заставил эту штуковину работать! Никто другой не смог бы и этого!

— Возможно, ты и прав. Я же не какой-нибудь великий гений, — натужно улыбнулся Горак и устало прислонился к механоиду. — И что теперь? Другого выхода из этого места не существует. Разобрать завал без механоида мы не сможем.

— Ну, у нас есть запас еды и воды на целую неделю. Так что ещё немного протянем. — Фил отчаянно пытался найти хоть какую-то светлую сторону в этой ситуации, но выходило не слишком правдоподобно. — А там, глядишь, кто-нибудь придёт нас спасти... Наверное...

— А ты никогда не теряешь надежды, я смотрю? — усмехнулся Том. — Прямо как я. Вот, например, сейчас. Я ведь знаю, что никто за нами не придёт. Туприссий, да все наверняка думают, что мы мертвы! Так нет же, я до сих пор уверен, что каким-то образом мы спасёмся! Ты это можешь объяснить?

— Ну... Я, конечно, мало что в этом понимаю... Но, может, дело в том, что мы не заслуживаем умереть вот так. А Церковь Фейберуса учит нас, что каждому в этом мире воздастся по заслугам. Мы ведь не совершали ничего дурного... Ну ладно, может, мы нарушали правила, но мы ведь не причиняли никому зла! Поэтому Судьба не может так с нами поступить. Вот мы и верим...

— А ты правда в это веришь? В смысле, в Судьбу, в Творцов и в высшую справедливость?

— Сложно сказать, — Фил почесал затылок, — с одной стороны, мне всегда было непонятно, с чего Санкты вообще это взяли. То, что так написано в древних текстах, ещё не делает это истиной. Их ведь кто угодно мог написать или подделать! Но с другой стороны... Именно сейчас, когда мы нуждаемся в этом больше всего, из Бездны появляются Дети Фейберуса, повелевающие огнём и воздухом! Это ведь не может быть случайностью! Значит, кто-то или что-то всё же наблюдает за нами и помогает в тяжёлые времена.

— Честно говоря, я тоже слабо верил во всё это, пока не увидел их. И, может, раз уж мы были выбраны как проводники, нам не суждено так глупо умереть. Ну, или тебе, во всяком случае.

— Почему это именно мне?

— Да просто... Я ведь не безгрешен, знаешь ли. И то, что я тебе рассказал, далеко не единственное, в чём я повинен. — Том как-то странно улыбнулся. — И если насчёт... определённых вещей я ещё готов поспорить с высшими силами, то есть и кое-что, что мне могут не простить.

— Ты сделал кому-то плохо?

— Нет, нет, ничего такого. Тут другое... Дело в моей бригаде. В тот день, когда мы работали в шахте, и отовсюду полезли Мальсы... Мне повезло, рядом оказалась опрокинутая вагонетка. Я сразу спрятался в ней и не вылезал, пока всё не закончилось. Я слышал крики, хруст костей, когда демоны рвали моих товарищей на части... Я мог попытаться спасти хоть кого-то, хотя бы позвать в моё укрытие, но вместо этого я просто сидел там и молил Творцов, чтобы эти твари меня не нашли!

— Ты просто испугался! Если эти штуки хоть вполовину такие страшные, как рассказывал Мартин, любой бы на твоём месте растерялся!

— Самое худшее даже не в этом! — Горак нервно сглотнул, от его вечно приподнятого настроения уже не осталось и следа. — Когда Мальсы ушли, я выглянул наружу и увидел... Ну, ты понимаешь. То, что стало с остальными. Наверное, я должен был скорбеть по ним, они же были моей бригадой! Но в тот момент я ощутил только облегчение! Ты понимаешь? Я радовался, что убили не меня! И мне было совершенно наплевать на них! Всё, чего я хотел в тот момент — это выжить любой ценой! Так что я снова спрятался и ждал, пока кто-нибудь не придёт на помощь.

Потом я услышал голоса Мартина и его солдат, ну а дальше ты знаешь. Они спасли меня и привели в Дукториум, я обо всём рассказал Дукторам и остался там. Но знаешь что? Даже находясь в безопасности, я практически не вспоминал бригаду! Конечно, мы не были лучшими друзьями, я даже не всех знал по именам — я тебе говорил, что среди Гораков близкая дружба не дозволяется — но это были мои люди, мои подопечные! А мне, откровенно говоря... Мне просто было наплевать! Ещё бы — кругом разруха, то, что я Горак, уже мало имело значения! Я не хотел возвращаться в шахты, где провёл восемьдесят лет. Я не хотел даже вспоминать их!

И когда Сапий объявил, что нужны семь добровольцев-избранных, я подумал: вот он, мой час! Я наконец-то смогу поучаствовать в чём-то почётном, чём-то значительном! А жизнь Горака осталась в прошлом — вместе с парнями, чьи разорванные тела остались в шахтах, — Том горько вздохнул и снова улыбнулся. — И вот только сейчас я об этом задумался. Странно, да? Может, и справедливо, что я здесь сгнию? Может, так Творцы наказывают меня за гордыню и равнодушие к умершим? Одного не могу понять — почему ты тоже здесь? Не думаю, что ты настолько же испорчен...

Фил даже не задумался над ответом. Нужные слова нашлись сами собой, будто кто-то вложил их в уста. Позднее он и сам поражался, откуда взялись все эти мысли в его бестолковой голове.

— Я, конечно, не жрец, и не знаю, сказал бы так настоящий Санкт или нет, — начал он. — Но я думаю, ты напрасно так считаешь. Ты не сделал ничего плохого.

— Но мне наплевать на своих павших товарищей! Как бы я не хотел обратного, я просто не могу заставить себя за них переживать! Я эгоист!

— Но ты ведь уже переживаешь, разве нет? Может, ты и не скорбишь сердцем, но ты осознаёшь их смерть и то, насколько это ужасно.

— И что с того? Всё равно это неискренне!

— Может быть, но... Как бы это сказать... — Фил замялся, но нужное сравнение очень быстро пришло на ум. — Знаешь, почему многие недолюбливают Визаратов? Они смотрят на мир не так, как большинство, не с точки зрения веры. Некоторые из них и вовсе отрицают догмы Церкви Фейберуса. Например, что мы принципиально отличаемся от животных. Я раньше думал, что такие учёные совсем сбрендили от своих формул. Но я видел много разных людей, особенно после вторжения, и я кое-что о них понял. Люди в основном руководствуются своими эмоциями, а не разумом. Ну, когда женщины покупают безделушки, которые им не нужны, или когда мужчины начинают враждовать на пустом месте. Иногда они даже не осознают, ради чего что-то делают.

Я это к тому клоню, что мало кто может контролировать свои чувства. Большинство просто живёт... автоматически, не задумываясь, примерно как животные. Ой! В смысле, я не хочу никого обидеть, я не говорю, что эти люди глупые, дикие, или что-то в этом духе. Просто есть природные желания, которыми они не в силах управлять. И когда ты захотел выжить и радуешься тому, что выжил, всё это совершенно естественно. Ты не можешь этого изменить, и глупо себя в этом винить.

— Ага, понятно. Значит, мы — животные, и можем творить всё, что душа пожелает? — усмехнулся Том. — И всё, что говорят Санкты про грехи и благие дела — не имеет никакого смысла, потому что все мы живём на автомате и не можем ничего решать?

— Я не это имел в виду. На самом деле, это как раз имеет смысл! Ведь по легенде все животные были созданы будущим Владыкой Тьмы Деймонисом. Это он ответственен за наше животное начало. Однако благодаря Ангоносу в нас также заложен разум, и мы можем понимать, что есть добро и зло. И даже если наша "животная" часть побуждает нас к жестокости или трусости, мы можем не слушать её. Или, наоборот, сознательно поддаться ей — это и есть добро или зло, и если Творцы существуют, то именно за это они будут судить нас после смерти. Они не стали бы судить нас за чувства, которые не в нашей власти. Ну, это я так думаю, им-то виднее.

— Но я не помог остальным, я оставил их на растерзание демонам! Я мог хотя бы попытаться! Это однозначно плохой поступок, разве нет?

— Я так не думаю. Ты ведь не хотел их смертей. Ты струсил неосознанно, но дело даже не в этом, а в том, что сейчас ты раскаиваешься в содеянном. Пускай не сердцем, но головой, мозгами! — Фил постучал пальцем себе по макушке. — А это самое главное. Ты понял, что именно в твоём поведении было плохим, и ты осуждаешь себя за это. Я не считаю тебя в чём-либо виноватым. Хотя, в конце концов, кто я такой, чтобы тебя судить? Я даже и не слушал проповеди толком...

— Если вот так всё развернуть... — Том задумался, но потом поднял глаза и просиял. — Да, это имеет смысл! Хотя, конечно, мою бригаду это уже не вернёт... Но я ведь ещё жив! И ничто не мешает мне их вспоминать, пусть я и не делал этого последние несколько дней! Надо бы вспомнить их имена, или расспросить у начальника, если мы вернёмся... Может, когда всё это кончится, мы подберём тела и отправим в Крипту Храма, как полагается! Слушай, а ты неплохо умеешь мозги чистить! Не думал когда-нибудь стать Санктом?

— Санктом? Ну, даже не знаю... — на самом деле Фил как-то раз обдумывал такую идею, разумеется, чтобы быть поближе к Мари, но пришёл к выводу, который сейчас и озвучил. — Может, я бы туда и вписался, но не для меня такая жизнь. Слишком уж много запретов.

Унылая атмосфера бесследно улетучилась. Филу даже показалось, что откуда-то из туннеля повеял свежий ветерок.

— Так... — твёрдо сказал Том и решительно поднялся на ноги. — Раз уж мы ни в чём не виноваты, и у нас есть важная миссия по спасению Лаборума, хочется задать Судьбе один вопрос... А какого хрена нас ещё никто отсюда не вытащил?!

Словно в качестве ответа на его слова где-то недалеко раздался грохот, и шахта заходила ходуном. Том медленно оглянулся на Фила, но так и не успел рассказать, что в этот самый момент перед его глазами промелькнула молния. Ещё секунда — и по туннелю пронеслась сильная ударная волна. Лаборанов сбило с ног и отшвырнуло к стене. Волна подняла в воздух вековой слой пыли, так что первые несколько секунд после удара они не могли видеть дальше своего носа.

— Том! Ты цел?! — откашлявшись, выкрикнул Фил.

— Да! Быстрее, за мной! — Горак внезапно появился из дымки и схватил его за руку. — Так вот, как это происходит! Обалдеть!

— Происходит что? — Арбайт не стал сопротивляться и покорно последовал за ним. — Эй! Ты куда?! Здесь же ничего не видно!

— Я знаю, но это не важно! Я вижу, понимаешь! Вижу своего Доминуса!

Если раньше у Фила и были сомнения, теперь уж он твёрдо поверил в Судьбу. Том провёл его по туннелю к тому месту, где Арбайт недавно услышал Мальсов. К этому времени пыль уже осела, и на месте развилки лабораны обнаружили большую кучу камней. Том сразу же заметил образовавшуюся в потолке дыру и полез наверх по обвалу. Фил осторожно последовал за ним. Всё выглядело так, будто сильный удар сверху обрушил потолок шахты.

— Туприссий побери, там наверху какой-то туннель! Наверное, из другой секции прямо над нами! — обрадованно воскликнул Горак. — И мой Доминус там, совсем рядом, я чувствую... А-А-А!

Он вскрикнул и остановился.

— Что там? — спросил Фил. Когда он взобрался поближе, надобность в объяснениях отпала. Хоть сам он никогда и не видел Мальсов, но узнал по описанию: из-под камней торчала покрытая жёсткой коричневой кожей рука с двумя длинными и острыми железными когтями.

— Он живой? — прошептал Арбайт.

— Не хочу проверять, — ответил Том, которого передёргивало при одном взгляде на когти.

Они полезли дальше, но очень скоро им встретились и другие Мальсы — вернее, то, что от них осталось. Изломанные и раздавленные камнями, они не подавали признаков жизни, зато источали мерзкий запах, напоминавший нечто среднее между палёной резиной и гнилой плотью. Наконец, лабораны вскарабкались в пролегавший сверху туннель. Здесь тел демонов было ещё больше, но характер повреждений отличался: у большинства были просто вырваны головы, тела других разорвали пополам.

— Он уже совсем близко! За этим поворотом! — с придыханием сказал Том, ведя Фила дальше по проходу.

Когда они подошли совсем близко, впереди послышался чей-то низкий, но мягкий голос. В благоговении лабораны выглянули из-за угла, и перед ними открылась весьма странная картина.

На громадной куче мёртвых Мальсов сидел обнажённый гигант. В плечах он был, наверное, в полтора раза шире, чем Эстус и Каэлий, его руки напоминали огромные брёвна. Мускулистую спину покрывали многочисленные раны от когтей демонов, но кровь на них уже запеклась, а на одной, самой свежей, высыхала буквально на глазах. Перед собой он держал, схватив за шею, одного из Мальсов. Несмотря на оторванные когти, демон продолжал тянуться к Доминусу остатками рук, не сводя с него круглых глаз.

— Ладно, давай попробуем ещё раз, — устало растягивая слова, сказал сын Фейберуса. — Я — Целерис, — для верности он показал на себя пальцем. — А тебя как зовут?

Мальс, разумеется, не ответил и продолжал свои безуспешные попытки достать до его лица.

— Ох, ну вот опять... — Доминус покачал головой, но внезапно насторожился и резко повернулся к лаборанам. — О! Я слышал, как вы идёте. Вы не похожи на этих жуков-переростков, — с этими словами он оторвал демону голову так легко, будто сломал сухую ветку. — Ну а вы, малыши? Надеюсь, хоть вы-то умеете говорить?

— Умеем, — нервно кивнул Фил (Том по какой-то причине молчал, глядя на Доминуса как заворожённый).

— Слава Солнцу! — с этими словами Целерис встал и без стеснения развернулся к ним, отчего Том издал сдавленный писк. — А я уж было подумал, что у вас тут все такие, — он шевельнул ногой гору тел. — Позвольте представиться. Я — Целерис, по призванию - мастер земли и камня. К сожалению, это всё, что я помню — видать, черепушкой где-то стукнулся.

— Это нормально! — заверил Арбайт. — Меня зовут Филиус. Можно просто Фил. А это Том.

— Здрасьте! — выпалил Горак, раскрасневшийся, как помидор.

— Фил. Том. Какие забавные имена. — Целерис почесал макушку. — Вы, как я понимаю, местные? Ежели вам не трудно, разъясните, чего у вас тут за ерундень творится?

— Это Вы про что именно? — улыбнулся Арбайт.

— Ну как же! Я просыпаюсь в какой-то железной банке, в башке кавардак, вокруг — подземелье, туннель какой-то. Ну, думаю, наружу выберусь — там уж посмотрю, с кем воюем. Начал копать наверх — копаю себе, копаю, а поверхности всё нет и нет! Думаю: "енто так-то нечисто, так-то быть не дОлжно". Ну, посидел чуток, подремал, покумекал. А потом решил землю послушать, земля ерунды не скажет. Слушаю — за стенкой копошится кто-то, вроде как жуки какие, да только жуков таких ещё поискать надо! Ну, докопал досюдова, встретил, понимаешь, аборигенов. Я с ними пытался по-доброму, да всё без толку: ничего не слушают, ничего не говорят, только царапаться лезут. Троглодиты, одним словом! Ну и пришлось мне их помять немного, культуре научить. Вот я и спрашиваю: это у вас так положено, или я их обидел как? И где тут выход наружу, а то в ентом подземелье дышать уж больно нечем.

К странностям Доминусов Фил уже привык, так что спокойно ответил:

— Эти твари называются Мальсы, они слуги Тьмы. Так что правильно, что ты их убил. А поверхность тверди у нас внизу. Раньше, говорят, было наоборот и твердь была снизу, а сверху небо.

— Поверхность... Внизу? — Доминусу потребовалось некоторое время, чтобы обработать эти сведения. — Нда-а-а, видать, крепко я приложился... Это что ж у вас тут за петрушка приключилась, что земля вверх тормашками встала?

— Так это все знают! — Фил набрал в грудь побольше воздуха, чтобы рассказ вышел внушительнее. — Короче, был один Творец, который стал Владыкой Тьмы, и он был такой злой, что в битве со Светоносным Фейберусом затушил солнце и перевернул мир вверх дном! Вот!

— А-а-а... — Целерис понимающе закивал. — Это, конечно, всё объясняет. Одно не могу взять в толк — я-то здесь как очутился?

— Это мы призвали вас. Вы — Дети Фейберуса. Вам суждено спасти мир!

— Мир, говоришь, спасти? Это дело хорошее, правильное. Мир сам себя не спасёт. Но, как я понимаю, я такой не один.

— Вас семеро. А мы должны вас всех найти и собрать вместе.

— Как приятно, когда за тебя уже всё решили... Ну ладно, Фил и Том, раз такое дело, ведите меня к остальным.

— Мы бы и рады, да только мы и сами тут заблудились, — развёл руками Фил. — Так что придётся вместе искать выход отсюда.

— Погоди, стой! — вставил Том, наконец-то обретший дар речи. — Ты сказал, что "послушал землю" и нашёл этих Мальсов. Что ты имел в виду?

— То и имел, — ответил Доминус. — Земля много чего может рассказать. Всё, что происходит неподалёку, вызывает её дрожь. К сожалению, её мало кто умеет слушать. Интересно, с чего бы это?..

— Ну так может ты её послушаешь и узнаешь, где выход?

— И как я сразу до такого не додумался! Ведь у меня сейчас было столько времени! — Целерис подошёл к стене, приложил к ней ладонь и напряжённо зажмурился. — Хм-хммм... Слышу этих ваших Мальсов. Везде ползают. Ещё слышу... воду. Она забавно звучит. Ещё есть большая полость недалеко отсюда, очень высокая...

— Центральная скважина! — догадался Том. — Когда доберёмся до неё, пойдём к нашим деревням. Если остальные выжили, они должны были добраться туда.

— О! Есть ещё кое-что! Голоса! Да, определённо голоса!

— Голоса? Где-то рядом?

— Да! Хотя, очень глухие. Там много воды, но это ничего. Не знаю, как у вас принято, но я не припомню, чтобы люди под водой разговаривали.

— А вдруг это наши? — всполошился Фил.

— Или просто шахтёры, — сказал Том. — Если там почему-то всё затопило, их могло отрезать от выхода. В любом случае, им надо помочь! Владыка Целерис, ты можешь как-нибудь до них добраться?

— Отчего же нет? Вы только держитесь рядом, чтоб вас шлаком не закидало.

— Шлаком?..

Доминус выпрямился, расправил плечи, устало зевнул, а затем резко вытянул вперёд руки и плавно раздвинул. Тотчас же стена перед ним растрескалась, а её обломки отлетели назад, чудом не задев лаборанов. На месте стены образовался аккуратный проём глубиной в несколько метров.

— Вот так енто и делается. Учитесь, пока я жив! — горделиво сказал Целерис. — Ладушки, это я разогревался. Дальше быстрее пойдёт. Главное — поспевайте за мной и головы берегите! Сейчас всех спасём...

Фил и Том довольно переглянулись: не иначе, как сама Судьба им благоволила. Целерис же сделал глубокий вдох, сконцентрировался и с грохотом продолжил прокладывать туннель.