20. Рождение чудовища. Глава 20. Подозрения

А что, если с Амади уже что-то случилось?

Потому как – чем еще объяснить столь внезапное пробуждение? Они не окончили разговора. А она и не знает наверняка. И не может узнать. Амади – в городе, за стеной. Она – здесь, в доме чиновника Изубы.

Если она скажет, что хочет выйти в город… что ей ответят, интересно?

Девушка встряхнулась. Кинула опасливый взгляд на перегородку, закрывавшую выход в коридор. Улеглась на подголовник, притихла.

Бежать прямо сейчас никуда не нужно. Амади сказал ведь – ее задача прежняя: играть на флейте, изображать послушную служанку. Она – горская девушка, что решила как следует устроиться в городе. Вот этим и следует заниматься. Приглядеться к тому, что происходит вокруг. Завязать знакомства. Удалось ведь ей заполучить расположение других служанок в доме писца Гачи, пусть и не сразу!

К чужакам всегда относятся настороженно. А порой – и враждебно.

Что касается Амади – он ведь сказал: заплатил за жилище на полгода вперед. Вот через полгода и можно будет спохватываться. А бежать куда-то прямо сейчас – эдак и выдать себя недолго.

Все-таки не зря колдун хвалил ее за сообразительность! Вон как она разумно рассудила. Накато похвалила себя мысленно. И вовсе зря Кваку сетовал, что Амади взялся учить дикарку. Может, она и дикарка, и бывшая рабыня – но не самая тупая!

Эти рассуждения успокоили девушку. Она свернулась калачиком и безмятежно уснула.

*** ***

- Это после ее появления начались странности! – прошипел тихо женский голос. – Говорю тебе, господин. Это она! Это все ее вина.

Ухо обычного человека не уловило бы этого змеиного шипения. Но Накато давно перестала быть обычным человеком. Из сна ее выдернули неожиданно, но она лежала смирно, ровно дыша и делая вид, что спит.

- Не болтай ерунды, - сурово осадил мужской голос. – Да, она появилась недавно. Но это не значит, что начавшиеся возмущения связаны именно с ней. Это может быть и совпадение.

Разговор велся за стенкой. Говорили тихо-тихо, шепотом. Но обострившийся слух Накато ловил все.

- Господин, в доме все слуги служат давно. За последние декады не появлялось ни новых слуг, ни новых наложниц, - убеждала женщина. – Только она! Новая флейтистка. И почти сразу, как она появилась, все началось.

Вот так-так! Это что же началось?! Они как-то исхитрились почуять, что мастер Амади прокрадывается по ночам в ее сны? Но как?! Он ведь говорил – это невозможно.

Впрочем – мир духов непостижим обычному человеку вроде нее. Она ничего не знает ни о нем, ни об управляющих им законах. Куда ей до колдунов с их премудростями и сложностями! Амади как-то говорил, что править городами ставят обычно тех, кто имеет колдовской дар. Ну, или тех, кто способен примирить колдунов вокруг себя. Получается, Изуба тоже может быть колдуном? А значит – мог почувствовать, что Амади присутствует во снах кого-то из слуг.

Вот только ни он, ни его приближенные не сумели понять, в чей именно сон пробрался колдун. Ее лишь подозревают.

Значит, будут следить. Значит, ночная мысль верна – никуда не нужно бежать в ближайшие дни и даже декады. Нужно затаиться и ждать. Ничего не случится с жилищем колдуна в ближайшее время.

Никуда не ходить, не звать Амади через зеркало. Ждать – если с ним все в порядке, то он, может, и сам вновь придет в ее сон. А может, и нет – затаиться так затаиться.

Она будет вести себя как ни в чем не бывало. Как необразованная горская девица, попавшая в город и сменившая уже не одного хозяина. Которой безразлично, кому служить – главное, чтобы платили. Ну, и чтобы работы поменьше – люди ленивы. А играть на флейте куда как легче, чем таскать воду или варить и жарить целыми днями у разожженного очага на душной кухне.

Сейчас ночь. Она никак не могла услышать разговор, не предназначенный для ее ушей. Она спит, не подозревая, что в доме творится нечто странное.

- Взгляни! Она мирно спит, - это снова мужчина.

Да-да, совершенно мирно спит! Накато в щелку меж прикрытых век пыталась разглядеть противоположную стенку, но ничего не могла различить.

- Может, спит. А может, и притворяется, - шепнула женщина.

- Неважно. Если причина возмущений – она, мы это узнаем рано или поздно. А пока пусть считает, что никто ничего не замечает. Не спускай с нее глаз!

- Я не спущу с нее глаз, хозяин. Буду следить за каждым шагом и вздохом.

- Ты, главное, не выдай себя, Куруша, - мужчина не сдержал тихого смешка. – У тебя есть способность вцепляться в жертву, точно гриф. Многие пугаются. Следи за ней, но старайся, чтобы это было незаметно. И попытайся подружиться с ней.

- Подружиться? – в шепоте женщины прозвучало такое отвращение и ужас, что Накато поневоле сделалось жаль ее.

- Подружиться, Куруша. Я знаю, что для тебя это – почти невозможная задача. Но ты все же постарайся. Я знаю, что ты готова стараться ради меня. Ведь готова?

- Я сделаю все, что ты прикажешь, хозяин. Я подружусь с этой девкой и буду знать все ее самые потаенные мысли. Даже те, о которых она сама не знает. Залезу ей под кожу…

Куруша, пока говорила, все сильнее входила в раж.

Накато слегка поежилась. Ох, и повезло же ей! Куруша – это ведь домоправительница, это она ее встречала и показывала комнату! Нестарая еще, довольно красивая женщина. Вот только застывшая на лице гримаса вечного недовольства всем и вся портила его. Мунаш позволяла себе такое выражение лица, только когда брат не мог ее видеть. И голос ее в присутствии брата всегда звучал нежно и мелодично. Она бы ни за что не позволила себе такого змеиного шипения при нем! Потому и оставалась любимой женой, хотя после нее и появились еще три совсем юные девушки одна за другой.

Куруша стихла, когда мужчина одернул ее. Напомнил, чтобы не усердствовала и не спугнула флейтистку. Мол, если виновна – пусть не замечает, что находится под подозрением.

Что ж. Весьма удачно, что разговор этот велся прямо в соседней комнате. Куруша назвала мужчину хозяином. Неужто это сам обо Изуба?!

*** ***

Изуба, прикрыв глаза, потягивал хмельной напиток из шелковых ягод.

Накато играла на флейте, исподтишка разглядывая его. Чиновник позвал ее, чтобы поиграла ему после обеда.

И она играла. Мелодия вилась и кружилась – протяжная, неторопливая.

- Прекрати! – окликнул ее Изуба, и Накато в недоумении подняла на него взгляд. – Твоя музыка напоминает о зиме, - сообщил он. – Мне кажется, я слышу, как кружит метель за окном, хотя на улице лето, и окна настежь, - он кивнул на сдвинутые перегородки.

- Прости, господин, - прошелестела Накато. – Я не хотела нагонять на тебя тоску.

- Ну, что ты, - он хмыкнул задумчиво. – Ты заставляешь услышать то, чего нет: вой ветра, посвист метели, каких не бывает на равнине. Это – редкое умение. Кто учил тебя играть на флейте?

- Учил? – переспросила девушка. – Я пасла туров… я сорвала стебель тростника и сделала дудочку, чтобы не так скучно было целыми днями сидеть, наблюдая за стадом. Другим пастухам моя музыка нравилась.

- Значит, сама выучилась?

- Я просто играла, - растерянно отозвалась Накато.

Она не знала, что следует отвечать на такое. И не вызовет ли ее ответ подозрений. В конце концов, она сказала чистую правду: ее действительно никто не учил. Была бы она наложницей или женой воина – ее перед свадьбой выучили бы играть на нгомби. И петь. Но кто станет учить рабыню? Она изредка сламывала длинный стебель травы и дула в него. Ей нравились звуки, что получались.

Жены брата и старшие рабы ругали ее за это, а брат даже бил, чтобы выбить дурость.

- Значит, сама по себе выучилась, - Изуба покачал головой. – Ну, что же. Играй дальше! Хотя постой. А ты можешь сыграть что-нибудь повеселее? Что-нибудь, что напомнило бы о лете и тепле?

- О лете? Тепле? – переспросила озадаченная Накато. – Я никогда не пробовала… но я попытаюсь, господин.

Она снова поднесла флейту к губам. Какова веселая музыка? Она быстрая! Мунаш, когда хотела развеселить брата, быстро-быстро перебирала струны нгомби. А ей, значит, надо быстро-быстро дуть в трубку!

Звуки получились громкими, резкими. Нет, это что угодно, только не музыка! Изуба скривился – ему тоже сделалось нехорошо от такой игры. Замахал руками в ужасе – но Накато уже сама опустила флейту на колени, понимая, что не справилась.

Что теперь – ее выгонят? Хозяина развлечь не сумела толком, да еще подозрения.

- Что ты делаешь? – осведомился Изуба.

- Ты сам сказал, хозяин – сыграть быстрое и веселое. Я пыталась играть быстро, но не получилось, - девушка виновато повесила голову.

- Эк тебя, - крякнул чиновник. – Вот теперь вижу ясно – ты и впрямь не училась музыке. Ты знаешь о правилах гармонии, о тонах и звонкости?

- Нет, господин, - она покачала головой.

Ей пришлось сделать над собою усилие, чтобы солгать. О гармонии, тонах и звонкости ей рассказывали в школе. На уроках, где учили петь. Да только она оказалась неважной ученицей. Нет, она ведь сама наплела, что ее из деревни отправили в город, чтобы выдать замуж. Никакой школы – тем более, в Кхорихасе – в этой истории не было. Тем более, что Кхорихас враждебен Мальтахёэ. Это ей говорили прежде, а теперь она знала наверняка из разговоров, слышанных то тут, то там.

- Ну, что ж, - хмыкнул Изуба, задумался. – Не зря ведь я тебя покупал? Будешь заниматься с тем же учителем, что и остальные наложницы, - вынес он приговор. – Куруша тебе расскажет, что и как. И, - он смолк, оглядел ее фигуру, точно лишь сейчас увидел. – Где успело побывать твое платье?

- Это? – удивилась девушка, оглядев себя.

На ней была одна из тех самых трех туник, что покупал ей мастер Амади в Кхорихасе. Да, за год с лишним они перестали быть новыми. Но не истрепались, и сейчас Накато надела чистую! Что же не так? Возможно, стоило надеть желтое шелковое платье, полученное от Гвалы. Но его пришлось постирать.

- Ты что, так с гор в ней и спустилась? – Изуба вздохнул.

- Что ты, господин. Отец мне в дорогу купил две новые туники. И еще приданое, но его у меня теперь нет…

- Горцы, - он криво усмехнулся. – Слыхал я о ваших нравах. До тех пор, пока одежду можно поставить в угол, и она при этом не разваливается – она считается новой.

- Отчего же поставить в угол, господин, - интересно, а этот разозлится, что она возражает ему? Накато подивилась собственной смелости. – Мы одежду после стирки складываем.

- Ты гляди-ка, никак, обиделась? – весело удивился чиновник. – Куруша! – позвал он. И, когда женщина появилась, указал на Накато. – Ты ведь знаешь нашу новую флейтистку. Подбери ей одежду – ты сама все знаешь. И с завтрашнего дня она занимается у учителя музыки и пения. Скажи ему, чтобы первое время давал ей уроки отдельно – с самых-самых основ! Она ничего не знает.

- Вот так флейтистка! Ничего не знает, - фыркнула Куруша и тут же склонилась. – Я все сделаю, господин.

Кивнула Накато и направилась прочь. Девушка вскочила, поклонилась хозяину и кинулась следом.

Ой, кажется, у нее появится новая одежда!

*** ***

Амади глядел на нее пристально, строго. Накато оробела – чего это он? И вид у него непривычно болезненный. Лицо исхудало, глаза запали. Почти как тогда, когда он лежал без чувств. После того, как обратил вождя Бапото камнем. Накато была уверена – если бы не искусственно зачерненная кожа, лицо оказалось бы посеревшим.

- Мастер Амади, - выдавила она. – Я боялась, что с тобой что-то случилось. Прошлый сон окончился так внезапно. Я проснулась посреди ночи! И слышала разговор за стенкой. За мной наблюдали…

- Я знаю, - перебил колдун. – Ты молодец, что не стала суетиться. Не стала навлекать на себя лишние подозрения, - он вздохнул. – У нас мало времени, Накато. Так что слушай как следует! Чиновник Изуба оказался не так прост. Он живет на окраине дворцовых садов – вместе с ближайшими к правителю высшими чиновниками. Если в домах предыдущих твоих хозяев я мог вызнать о твоей судьбе – то за городскую стену мне хода нет. Я ведь горский пастух, - тонкие губы покривила усмешка. – Обычно чиновники правителя – просто чиновники. Но Изуба – сильный колдун, из тех, кто учился у первых выпускников башни Ошакати. И собрал он среди челяди в своем доме больше десятка одаренных.

- И они… почуяли, что ты пробрался в мой сон?

- Они окружили дом защитой – так что мимо не проскочишь. И славной защитой – не заметишь ее, пока не запутаешься. Я вот запутался, и крепко! Пытался снять с себя нити ловушки. Кое-что снял, да не все!

- И что же теперь с тобою станет? – насторожилась девушка.

- На мне теперь печати дома Изубы, - колдун перевел дух. – Духи-охранники и соглядатаи кружат вокруг. Я пока что отвожу им глаза, обманываю, скрываюсь. Но долго так продолжаться не может. Насчет дома не волнуйся – я заплатил хозяину еще за полгода вперед. Теперь плату нужно будет вносить аж в следующем году. В начале лета. Тайник с деньгами я тебе показывал. Там же я оставил и амулеты. Три из них тебе знакомы – чтобы обездвижить на время кого-то, чтобы стать невидимой на несколько мгновений и почти на целый день. Есть еще один тайник, гляди!

Он подвел ее к единственной в комнате стене, свободной от полок со свитками и табличками. Показал едва заметный знак – если не знать, где искать, то и не найдешь.

- Мне придется выйти наружу, чтобы ищейки не пришли сюда за мной. Иначе они все перевернут вверх дном и найдут и тайники, и записи. А это ни к чему. Не для того я столько лет готовился к… неважно пока, к чему! Да, осуществление моих планов придется отложить на неопределенный срок, - он нахмурился. – Но я не намерен полностью от них отказываться!

- Мастер! Что я должна буду сделать?

- Тебе, девочка, придется действовать самостоятельно. Без моей помощи и подсказок. Ум у тебя гибкий, ты сообразительна – даром, что бывшая рабыня.

- Спасибо за похвалу, мастер, - прошелестела Накато.

- Да, ум у тебя гибкий, - он усмехнулся, потрепал ее по волосам. – Тебе придется для начала усыпить бдительность Изубы и его приспешников. Нельзя, чтобы тебя подозревали.

- Меня уже подозревают, мастер Амади! Потому что твои вторжения в дом Изубы начались с моим появлением. До меня ничего такого не было. Та женщина, Куруша. Домоправительница и помощница Изубы. Она меня подозревает! И, кажется, ненавидит.

- О, ревность, - протянул колдун. – Это ничего. Если ты не станешь подтверждать подозрений, ей придется отказаться от них. Нельзя подозревать на протяжении декад, не получая никаких подтверждений. Она сначала усомнится, затем – поймет, что ты – не та, кто ей нужен, - он потянул носом, подошел к перегородке-окну и сдвинул ее целиком. – Пока никого, - проговорил удовлетворенно. – Можно не волноваться, мы успеем окончить разговор. Тебе придется декады после моего исчезновения не предпринимать ничего. Ты будешь сидеть на месте, наблюдать за происходящим в доме, за людьми. Не выходи в город!

- Мастер Амади. Я уже выходила в город.

- Зачем?!

- Я… я хотела, чтобы они привыкли, что я иногда выхожу из дома, - пролепетала Накато. – Я ходила на ярмарку, покупала бусы…

- Вон что, - он рассмеялся. – Ты – все-таки умная девочка. Я не ошибся в выборе помощницы, - покивал одобрительно. – Кваку все же был неправ. Ты – не дикарка. Ты все верно рассудила и правильно сделала. Итак, ты будешь и дальше изредка выходить, чтобы погулять по городу, купить какую-нибудь мелочь. Ты – служанка, а не рабыня, не забывай. В горах ты свободна была ходить, куда посчитаешь нужным. Отчего же тебе изменять своим привычкам в городе? Тем более, мужа у тебя нет.

- И я пойму, когда надзор за мной ослабнет?

- Тебе придется быть крайне внимательной. Слушай, - он кинул за окно еще один взгляд. – Амулеты в тайниках. Среди моих записей ты найдешь описания – что это за амулеты, и зачем они. Когда надзор прекратится – сможешь приходить сюда.

- Я должна буду прочитать твои записи?

- В них ты найдешь подсказки – как быть дальше. Меня духи-соглядатаи Изубы схватят. Убить не сумеют, но заточат. Выбраться я сам не сумею.

- В подземелье?! – ужаснулась Накато.

- Нет, для колдунов есть свои средства, - Амади покачал головой. – В моих записях есть немного об этом. Ты найдешь. Но больше всего ты, конечно, найдешь в библиотеке в доме своего нового хозяина. Изубы. Правда, интерес необразованной служанки к сочинениям магов и ученых точно покажется подозрительным!

- Но можно ведь найти способ пробраться туда?

- Можно. И способ, и предлог. Главное – не спешить. Предлог не должен быть надуманным и вызывать подозрения. Теперь о моих целях, - еще один быстрый взгляд за окно. – Ты ведь помнишь, что за кристаллы мы с Иму получили от вождя Гатеры в уплату за нашу работу? Это – основа нынешнего мира. Основа всего, что ты сейчас можешь увидеть на равнине: без них не было бы ни городов, ни домов и дворцов, ни шелковых плантаций. Не было бы самой башни Ошакати. Эти кристаллы – истинное средоточие силы, и лишь они имеют истинную ценность в нашем мире. Все прочее – серебро, медь, самоцветы, специи, шелк, желтая краска – это пыль! Просто так эти кристаллы не найдешь. Они – самое ценное в сокровищнице любого из правителей. У кого есть эти кристаллы – тот имеет силу и власть.

- И откуда они берутся?

- Для тебя это сейчас неважно! Важно то, что между Кхорихасом и Мальтахёэ назрел раскол. Важно и то, что внутри правящих кланов этих городов тоже назрел раскол – пусть и невидимый простому люду. Рано или поздно вспыхнет война. Война без кристаллов – это война, обреченная на поражение.

- Они начнут войну. К местам сражений нужно будет доставлять кристаллы, - заговорила девушка, изумляясь сама себе. – Но… между приближенными правителя тоже есть те, кто не прочь заграбастать себе побольше силы и власти. А значит – кристаллов. Воровство?! – изумилась девушка.

- Да, самое обыкновенное воровство, - колдун хмыкнул насмешливо. – Подлоги, ложные письма и документы, обман, подкуп, казнокрадство.

- Мне приходилось слышать эти слова. Вот только я совсем в этом не разбираюсь. У нас, конечно, всякое бывало в кочевье. Но…

- Но у вас все слишком примитивно. Кто станет обкрадывать своих? Тех, с кем завтра придется, быть может, биться плечом к плечу? Никто. А здесь – простор для вражды, зависти и рвачества. И это хорошо для нас. Потому что под шумок можем и мы оттянуть тоненький ручеек этих кристаллов себе.

- И для этого тебе нужна я в доме кого-то из чиновников, а лучше – советников правителя? Как шпионка и, - она замялась, не зная, как подобрать слово.

- И как пособница, - он кивнул. – Ты должна была стать моими глазами, ушами и руками. Но… так уж вышло – скоро я стану совсем беспомощен.

- Где ты окажешься?!

- Ищейки могут отделить дух от тела и заточить его в какой-либо магический предмет. А предмет скрыть в тайниках Изубы. Но если Изуба захочет меня допрашивать – ему нужно будет, чтобы тело и дух не разделялись. Тогда они могут затащить обездвиженное тело со скованным в нем разумом в мир духов. Такое возможно, если знать, как. Мир духов отделен от мира людей, но всякому месту в мире соответствует область мира потустороннего. Меня, скорее всего, будут держать в одной из областей, относящихся к владениям Изубы. А его владения – не только дом, в котором он живет.

- Я все запомню, мастер Амади!

- Не сомневаюсь. Теперь иди обратно!

Ответить Накато не успела. Ее закружило, завертело и бросило на постель. Она распахнула глаза. Ощущение было, точно она и впрямь свалилась на подстилку с высоты. Не успела прийти в себя, как перегородка с грохотом сдвинулась и в ее комнату ввалилась целая толпа.

От множества светильников разом сделалось светло. Кто-то ухватил Накато за руки, рывком поднял и увлек в щедро освещенный коридор.