35. Темный маг. Часть 2. Гл.17

17.

Кап. Кап. Кап...
Мальчик, удивительно хрупкий и тонкокостный для своих одинадцати лет, стоял напротив распятой на стене обнаженной жертвы - кажется, девушки. Ему было все равно кто это - он смотрел лишь в темно-серые глаза, расширенные, напуганные. И на влажные дорожки слез, расчертившие грязное, измазанное кровью лицо. Нэля трясет так, что идеально отточенный скальпель уже дважды падал на каменный пол, разрывая пронзительным звоном застоявшуюся в отцовской лаборатории тишину. Через левую ключицу пленницы протянулся длинный глубокий порез - все, на что хватило сил мальчишки. Кровь, ярко-алая, такая притягательно-манящая и в то же время вызывающая приступ тошнотворной паники, стекала густым ручьем вдоль всего тела и, достигнув ступни, срывалась на пол.
Кап. Кап. Кап.
Чадащий свет факела и дым выедали глаза. Отец учил, что магический огонь не действует на жертву так, как обычное пламя, дающее прыгающие блики. Полумрак пугает, а нагота заставляет чувствать себя слабым и униженным, отнимает силы.
- Долго на сиськи смотреть собираешься? - холодный, куда холоднее зимней стужи голос отца подстегнул. К одиннадцати годам Армантинэль уже научился отстраняться от известных окриков, научился не вздрагивать перед упырем, научился хладнокровно убивать и приносить жертву. Научился быть если не хорошим сыном, то вполне сносным учеником. Он давно поборол брезгливость и чувство стыда, казалось бы, разучился сопереживать... А ещё мальчик стал превосходным лгуном. А вот сейчас... врать не получалось. Оказалось, умение убивать - это ещё не всё. Убить - пустяк, теперь даже смешно вспомнить, как долго он переживал и плакал тогда, три года назад. Хладнокровно истязать, глядя в молящие и сходящие с ума от боли глаза жертвы, оказалось куда сложнее. Вновь приходилось отгрызать кусок собственной, кровоточащей души, переступать через что-то важное для себя самого...
- Я не могу, - тихо, но твердо произнес мальчик, делая шаг в сторону и кладя скальпел на стол.
Отец вместо ответа шагнул из темноты навстречу и хлестко, наотмашь, ударил его по лицу. Щеку обожгло острой болью, голова мотнулась, но Нэль лишь чуть пошатнувшись остался стоять.
- Она выбросила своего ребенка в мусорную кучу, - отец, когда был зол, всегда говорил так, словно вколачивал интонацией гвозди. Или пытался заморозить озеро. - И его растерзали собаки. Она заслужила эту участь. Бери нож, - мужчина толкнул указательным пальцем ритуальный кинжал, двинув его в сторону отпрыска.
- Я сказал - не буду, - Нэль, дерзко прищурясь и не моргая, смотрел на отца и ненавидел, мечтая о том дне, когда станет равен ему по силе и уйдет, забрав мать.

****

Хороший, плетёный жгут кнута плясал по окровавленному полу, глухо позвякивая металлическим наконечником. Армантинэль висел распятый на той же стене, рядом с пленницей. Бить можно по разному и отец в совершенстве владел всеми техниками. Можно убить с двух-трёх ударов, а можно нанести и десять, и двадцать мелких. Таких, что бы даже кожа не лопнула. В этот раз отец не пощадил, настолько его разозлило откровенное неповиновение сына. Рубашка расползлась на лоскуты, а штаны пропитались кровью до самого низа.
Последний удар и путы на руках и ногах ослабли, Нэль упал на пол. Сухие глаза жгло, на пальцах выскочили когти, а лицо, он чувствовал, преобразилось, покрывшись черными венами.
- Обработай раны, исцели себя, - короткий кивок в сторону обнесенного символами источника. - Отдыхать я тебе запрещаю, - на столешницу поверх ножей и пил рухнул противно-коричневый толмуд. - Выучишь все с девятнадцатой по сто тридцать седьмую страницы. А перед рассветом, - он тонко улыбнулся, - выбросишь эту падаль, - мужчина глазами указал на мертвую уже пленницу, - на мусорную кучу. Домой сегодня не приходи. Это я тоже запрещаю, - сказав так, отец развернулся на пятках и стремительно вышел вон.

...Мальчик сделал в точности все как велено. Разве что уже с год как растеряв страх перед болью, он сперва исцелился, потом вынес девушку, запоротую полудемоном досмерти, и лишь после уселся за чтение, стараясь не обращать внимания на голод, жажду, невероятное желание спать и страшный душевный раздрай. Заданный отцом материал едва не заставил отшвырнуть книгу прочь. Его заставляли учить как усиливается выброс энергии, если во время жертвоприношения использовать пытки. И внизу девятнадцатой же страницы имелась сноска: " Разрешено к использованию императором Сонрийской империи, Роаном Третьим по отношению к разбойному люду, насильникам, убийцам и бунтовщикам, умышлящим против власти."
Мальчик уронил голову исписанные страницы. Спину, хоть и исцеленную, не моверно жгло, голова кружилась от кровопотери, сил учить что-либо не было совершенно. Отец умел наказывать.

...Утром, когда вернулся обратно полудемон, притащивший какого-то забулдыгу, Нэль едва стоял на ногах от усталости, но нож в руке уже не прыгал. А ещё он больше не поднимал лица, что бы не встретиться с обречённым мужчиной, воняющим перегаром и помойкой, взглядами. Потому что те ярко-серые напуганные глаза будут сниться ему ещё несколько лет.
****
Рыжий Корн висел на стене в точности так, как все те жертвы, что были в пору ученичества. Нэль стоял, повернувшись к нему спиной и задумчиво трогая пальцем лезвие тупого, как топорище, ножа. Нож был "местным", с налетом ржавчины и грязи. Маг криво улыбнулся, переложил оружие из руки в руку и повернулся.
- Рассказывай, - устало выдохнул Армантинэль, сменив взглядом пленника. Он привалился спиной к столешнице и чуть прикрыл глаза. Утренний бой, встреча с дядей, новости о Ришке... Ещё и договориться не получилось. Тианар настаивал на завершении прорыва и обещал помочь избавиться от дракона здесь, потому что уйдя от своего измерения дальше, рикша сильно ослабнет. Но Нэль ему не верил. Не было никаких гарантий, что избавившись от дракона в своем домене, демон не помашет ему рукой и не скроется, что бы появиться ещё лет через десять. Когда, в общем-то, и появлятся будет уже не к кому. Но, тем не менее, решать проблему нужно, потому что заполненная силой октограмма - это не то, что хотелось иметь под боком. Слишком неустойчивая, она может рвануть так, что от части леса, поместья и парочки окрестных деревень останутся лишь воспоминания. Завершать призыв придется в любом случае - только так можно дезактивировать данное заклинание, но прежде придется очень хорошо подумать.
Корн между тем, выдержав паузу открыл рот, но маг поднял руку, призывая к молчанию. - Только прошу не надо рассказывать о том, что ты там случайно шел и заблудился. Я страшно зол и устал, убеждать не стану и просто начну отрезать тебе пальцы, - он кивнул на нож. А потом прищурился, прямо сквозь дымку факельного чада. Корна-то изрядно от этого дыма корежило... Нэль, как бы не относился к отцу, науку его прекрасно помнил и каждый раз обмакивал факел в отвар зверь-травы и дурмана, сушил его и лишь после - использовал вот в таких вот случаях. К счастью, подобным заниматься приходилось очень не часто. Вытащив из сапога ритуальный кинжал, мужчина подошёл к пленнику и быстро начертил ему по центру груди сложную резу, набухшую кровью. Корн завопил, выгнулся дугой и обмяк в цепях. Тут же внешность поплыла, словно вздыбились под кожей мышцы, и вот уже перед Нэлем не старый знакомец из соседнего села, а типичный представитель одной из самых редчайших рас их мира - сатрайс. Истинный облик их весьма непригляден: длинные тонкие руки, короткие кривые ноги, овальное туловище с изрядным брюшком, вытянутая голова на узких, покатых плечах. Армантинэль с таким ещё не сталкивался и теперь с любопытством рассматривал прекрасный экземпляр. Но, спустя недолгое мгновение, тело сатрайса вновь поплыло, меняя очертания и перед ним на стене висела... Нэсса. Она смотрела огромными карими глазами, готовая заплакать. Нэль глянул на ауру и ухмыльнулся - она не изменилась, это по прежнему была аура простого деревенского мужика, но никак не эльфийки, сильного мага.
- Эффектно, но не угадал. Ты забыл об ауре, - маг улыбнулся.
Сатрайсы, или Изменяющиеся - редчайшая раса, не имеющая своей земли, но обладающая уникальным даром полной или частичной смены облика.
Могут считать все: внешность, память, запах, характер - точная копия, но требует смерти истинного носителя. То есть, настоящий Корн, вероятно, мертв. Частичная смена облика - внешность - убийства не требует, достаточно прикосновения.
- Тогда, в деревне, это был уже ты?
Вместо ответа сатрайс вновь сменил облик. Теперь перед Нэлем висел Рос. Маг устало прикрыл глаза, унимая вспышку ярости.
- Я тебя спрашиваю последний раз...
Но страйс продолжал глумиться и на этот раз на стене оказался уже сам Армантинэль. Колдун какое-то время посмотрел на све собственное, ухмыляющееся лицо и отвернулся к столу с инструментами. Видят боги, он этого не хотел.

****

Через пару часов Армантинэль знал все, что хотел. Настоящий Корн мертв три с половиной года как, жена и дети даже не в курсе, что отец и кормилец уже не тот. А план Изменяющегося не слишком сложен. Его раса чувствует магию, но не владеет ей. Он продается Шестилапой, но этого ему кажется мало. Тогда Корн начинает искать альтернативу... И находит. Выпивая одного наместника за другим, Изменяющийся набирается знаний и делает вывод, что жить надо в столице. Но вот ни один из имеющихся образов ему не нравится. Хочется силы, денег и власти. А сюда, в глушь, ссылали всякую неугодную шушеру. Пока сатрайс выжидал своего часа, у него было достаточно времени обыскать поместье вдоль и поперек, принимая облики слуг - их, правда, не убивал, точные копии ведь не нужны. В ходе обыска обнаружил записи прабабки, те самые, которые она делала при вызове Рикшы. И, поняв, что это то, что нужно, решил закончить дело. В представлении Корна, вызвавшего долгий и искренний смех Нэля, в результате прорыва он получал идеально послушного ручного дракона, который будет рвать всех, кто неугоден. В крайнем же случае, всегда можно будет перевоплотиться в Альтона (уже почти выпитого!) и убить тварь, заслужив ещё больше почтения и уважения. На вопрос о Рварах Изменяющийся сморщился, но ответил что ему было скучно, к тому же изначально Рвар имелся всего один... Пришлось подкормить малыша...

На этом месте Нэль задумался. Если изначально Рвар был всего один, а делится он только после убийства двадцатой жертвы, значит... По вине этой твари, висящей на стене погибло уже более сотни человек. Да, недаром ходят слухи, что в люди едва ли не из собственных домов пропадают.
Решив, что на сегодня хватит, маг зашвырнул Корна в одну из крохотных клетушек, запер дверцу, накрыл вход в подземелье защитным заклинанием отправился к себе. Время поджимало, солнце клонилось к закату. Заляпаную, подраную, благоухающую далеко не розами рубашку хотелось снять, казалось, от нее зудела кожа.
В одном из коридоров Нэль застал Роса за мытьём окон и одобрительно хмыкнул. Молодец, Назим.
- Все, хватит, бросай тряпки и идём. Нужна твоя помощь.
Мальчишке, видимо, это занятие уже изрядно надоело, потому что за наставником, которого все ещё побаивался, он отправился с великой готовностью. И лишь потом уточнил:
- А что делать нужно?
- Читать, - Рос сник, тяжело вздохнув. Чтение давалось ему с трудом. - Как вариант, можешь спуститься в подземелье и отмыть пыточную, - мальчишка нерешительно помотал головой, отказываясь.
Они пришли в комнату Нэля, где Рос был усажен за стол.
- Бери листок, чернила, перо и пиши, - мужчина сделала паузу, дождавшись пока ученик сделает сказанное. - Сатрайс. Может принимать любой выбранный облик, убив предварительно истинного носителя. Не переносит зверь-траву, дурман и тимьянн. Собственной магией не обладает, но может использовать заемную, - тут в голову стукнула мысль о том, что он не узнал у Корна о магии. Откуда у просто продавшегося Шестилапой, пусть и Сатрайса, столько сил? Ладно, этот вопрос пока терпел, а вот садившееся солнце ждать не собиралось. - Еще запиши - своих земель не имеют, власти над собой не признают. Все. Иди в библиотеку, в закрытый отдел, - маг протянул мальчишке простое колечко с крохотным камушком, - найди об этих существах все, что сможешь, - Армантинэль смотрел неожиданно серьезно. - Приложи кольцо к крайнему стеллажу из черного дерева и защита пропустит. Это очень важно, Рос. По пути, пожалуйста, зайди к Назиму передай, что я просил горячую воду и ужин на двоих, ладно? И сам перекуси, только быстро. Все понял?
- Понял. Я сделаю, - ученик кивнул, крепко сжав в руке исписанный листок и собрался бежать, но был остановлен.
- Погоди, - маг ухватил его за предплечье и обмакнув перо в чернила нарисовал резу, аналогичную той, что вырезал на груди Корна. Мальчишка не отреагировал, а Нэль вдруг чуть улыбнулся. Почему-то факт того, что Рос - настоящий, а не Изменяющийся, обрадовал. - Все, иди. Потом объясню.
Мальчишка убежал, а Армантинэль, сменив рубашку и умыв, лицо с руками, отправился искать Нэссу. Поиски подзатянулись - эльфийка нашлась в саду, когда солнце уже почти опустилось за горизонт.
- Нэль, - девушка, сидевшая в компании своей пантеры у ручья, насторожилась, приподнявшись. - Я искала тебя...
- Я был занят, - и зачем-то добавил, - прости. Ты что решила?
- Другого выхода все равно нет, - Нэсса грустно улыбнулась. - И если это поможет выиграть время...
- Я рад, что ты это понимаешь, - Нэль кивнул. - Тогда идём. Времени в обрез.
- Разве союз заключается не на рассвете? - девушка поднялась на ноги.
- По эльфийские обычаям - да. Но ты ведь выходишь замуж за демона, - маг говорил спокойно, чуть прищурясь. В зелёных глазах мелькали смешинки, а сами глаза слабо фосфорицировали, как у кошки. - У них обряд проводится на закате, с последними лучами солнца, - мужчина одернул куртку и протянул спутнице руку. - Я отвечу на все твои вопросы, но позже. Мы действительно спешим.
Нэсса осторожно взялась за протянутую ладонь и кивнула. Почему-то было удивительно волнительно.

А вот Армантинэль облегчённо выдохнул. Девушка никак не отреагировала на перемолотую в пыль зверь-траву, которой он перед встречей вымазал ладони.