17. Перевёрнутый мир. Глава 16: В тёмный лес

Свет от пляшущего пламени порождал на стенах причудливые тени. Эстус ещё только учился контролировать свою силу, и огонь на клинке то и дело затухал, заставляя лаборанов встревоженно озираться. Туннель от Дукториума до Леса Ветряков был в длину два километра, и они бы уже давно были на месте, если бы не полная темнота на всей протяжённости пути. Все кристаллы на стенах разом потухли, но это было ещё полбеды: даже фонари, которые путники взяли с собой, не горели. Томас вытащил из своего погасший бледно-жёлтый кристалл и вертел его в руках, что-то бурча под нос. Он пробовал стучать им о стены, трясти, даже греть от пламени Эстуса — всё было без толку.

— Это происки Владыки Тьмы, не иначе, — тихо проговорил Люфт, на всякий случай оглядываясь. — Он пытается помешать нам исполнить Пророчество!

— О Фейберус, даруй нам Свет и огради от Тьмы детей своих... — шептала Мария, сложив руки под подбородком.

— Не выдумывайте, — попытался успокоить их Мартин, хотя дрожь в его голосе тоже выдавала страх. — Если бы Деймонис был способен на такое, он давным-давно бы затушил весь свет в Лаборуме.

— Не поминай его имя вслух! — предостерёг Люфт. — Вдруг он услышит, что мы зовём его, и явится по наши души!

— А я не боюсь его! — с решимостью улыбнулся молодой Воевода. — Пусть приходит! Эстус его в два счёта одолеет!

Доминус пришёл в замешательство и захотел возразить, но так и не решился. Перспектива сражаться с могущественным тёмным духом его не прельщала.

Пока в передних рядах продолжался этот нелепый спор, Филиус вместе с неразговорчивым Оливером тащился в хвосте. Поклажа за спиной оказалась куда тяжелее, чем он думал. Хотя по тёмному туннелю они шли медленно, он уже запыхался и был бы совсем не против устроить привал.

"И зачем я вызвался? Всё-таки прав был мастер Шмидт, я просто дурак! Только буду всех задерживать..." — мрачно думал он, хотя и понимал, что настоящие испытания ещё только впереди.

— В чём дело, Арбайт? — раздался надменный голос сбоку. — Уже выдохся?

— В-вовсе нет! — извиняющимся тоном воскликнул Фил.

— Да ну? На тебя посмотреть, так вот-вот свалишься от усталости. — Кассий шёл чуть впереди, но специально сбавил темп, чтобы с ним сравняться. — Жалкое зрелище! А ведь когда открыли ворота, тебе хватило наглости пойти впереди всех, как будто ты здесь самый главный. Кем ты себя возомнил, а?

— Никем, — слова Админатора вогнали Фила в краску. — Я ничего такого не имел в виду. Просто так получилось.

— Подумать только, с каким контингентом мне приходится иметь дело в этом походе, — гордо фыркнул Кассий, отвернувшись от него. — Старый Сапий точно выжил из ума: послать на столь ответственное предприятие плебеев вроде тебя!

Ожидать иного обращения к себе было глупо, особенно со стороны такого важного человека. Фил понурил голову и решил не провоцировать Админатора на новую порцию унижений, но тот и не думал останавливаться:

— Ну да ничего, это даже к лучшему! Конкуренции от вас никакой, так что когда мы вернёмся, мне не придётся делить ни с кем репутацию Избранного.

— Эй, Избранный, можешь сделать нам одолжение и заткнуться? — рявкнул идущий впереди Мартин.

— Следи за языком, Ларат! — прошипел Кассий, и в свете пламени Фил разглядел у него под глазом заживающий синяк. — Я не забыл твоего возмутительного акта неподчинения! Будь уверен, когда кризис закончится, ты ответишь за свои слова и свои кулаки!

Мартин резко остановился, развернулся и наверняка сделал бы лицо Админатора несколько более симметричным, если бы между ними не встала Мария.

— Прекратите, оба! — воскликнула она своим высоким и милым голосом, от которого Фил немедленно позабыл все колкости в свой адрес и расплылся в улыбке, как идиот. — Помните: наша сила — в Братстве! Лишь вместе мы можем противостоять Злу в эти тяжёлые времена!

Кассий надулся, как индюк, но не посмел оскорбить жрицу. Он только махнул рукой и отвернулся. И тут Фил, присмотревшись к его взбешённому лицу, обратил внимание на кое-что примечательное. На лбу Админатора блестели капельки пота, он тяжело дышал, и явно не от нахлынувших эмоций.

"Ему тоже тяжело идти! — осознал Фил. — Ещё бы — в Дукториуме он навряд ли много двигался. Должно быть, он испытывает то же, что и я! Но он не может признаться себе, что поход оказался для него слишком тяжёл, и потому вымещает злость на других!"

Кассий, гордо подняв голову, выбился в первый ряд, а Мария оказалась рядом с Филом. Сердце его забилось так, что чуть не вылетело из груди. По счастью, только что сделанные наблюдения были идеальной темой для того, чтобы завязать с ней разговор. В конце концов, Мари должна была понимать душевное состояние остальных, чтобы улаживать ссоры, и наверняка согласилась бы с его выводами. Но не успел он открыть рот, как жрица, мстительно глядя в спину Официя, прошептала:

— Вот сволочь!

Слова застряли у Фила в горле: такого от смиренной и милой Санкты он никак не ожидал.

— Если вы закончили свои девичьи склоки, шире шаг! — раздался голос Люфта. — Мы почти пришли!

Туннель плавно пошёл вниз: они уже добрались до крупной возниженности, на которой стоял Лес. Ещё через пять десятиметровых отметок они добрались до развилки. Лестница вниз находилась по центру. В свете огня Эстуса стал различим вытесанный над выходом лик Хуракана, Творца-громовержца, символа ветра. Слева от выхода был проход наверх, судя по табличке над которым, ведущий к шахтам Гораков, а справа — тёмный туннель к Кристальным Башням. Это была их следующая остановка, а пока что отряд направился вниз по лестнице.

Ледяной ветер ударил им в лица, когда они покинули тёплый туннель и оказались снаружи. Их встретил кромешный мрак, и Эстус, напрягшись ещё сильнее, увеличил яркость пламени на своём клинке насколько хватило сил. Встав на краю металлической платформы у самой тверди, путники смогли увидеть масштаб этого места.

Лес Ветряков был ещё одним реликтом, сохранившимся в целости ещё со времён древнего Лаборума. По легенде, один из правителей древности пожелал подчинить себе мощь ветра. По его указанию лучшие мастера возвели на холме близ города ровно семьдесят семь огромных ветряков. С тех пор уже тысячу лет они крутятся, не переставая, и похищают энергию ветра ради блага лаборанов. Даже после ужасного Катаклизма они выстояли, и жители Небесного города продолжали их использовать, хоть Фил и не знал, для чего: печи в Плавильнях отапливались углём, а вода сама бежала по трубам из глубинных пещер в Акваториум.

Ни на минуту не останавливались лопасти ветряков, а за их исправностью постоянно следила внушительная орава Арбайтов. Таким Лес помнил Фил, который пару раз бывал здесь во время своих побегов. И тем сильнее было его удивление, когда в свете пламени Эстуса он увидел, что все ветряки остановились, несмотря на сильный ветер. Десятки железных двадцатиметровых башен повисли над Бездной, погрузившись во мрак и молчание. Ни одного огонька не было заметно вдалеке. Это место словно бы умерло, как Небесный город после атаки драконов.

— Что происходит? — пробормотал Люфт. — Сначала кристаллы потухли, а теперь и ветряки не работают! Как такое возможно?

— Происки врага! — сразу предположил Мартин.

— Может, сломались? — пожал плечами Фил.

— Все сразу? Я так не думаю, — сказал Томас и пристально оглядел нижины ближайших ветряков. — Скорее всего, должен быть механизм, который останавливает движение всех лопастей разом. Местные Арбайты испугались врагов и решили сделать вид, что тут никого нет, отключив ветряки.

— Правдоподобно, — с равнодушным видом сказал Оливер. Кажется, это был первый раз за весь поход, когда он нарушил молчание.

— Кроме рабочих из Плавилен в Дукториум никто не приходил, — напомнил Люфт. — Значит, местные всё ещё где-то здесь. Надо бы их найти и сказать, что путь безопасен.

— А что с Детьми Светоносного? — Мартин оглядел спутников. — Кто-нибудь почувствовал связь? — Все покачали головой. Фил занервничал ещё сильнее: он думал, что поиск Доминусов будет проще. — Дозорные видели, что один из лучей приземлился здесь. Значит, отсюда мы не уйдём, пока хорошенько не осмотримся.

Отряд двинулся к ближайшему ветряку. Рыть для перехода между ними надземные туннели было слишком накладно, кроме того, это ослабило бы фундамент, на котором держались башни. Вместо этого их основания были соединены железными мостиками, которые проходили под самой твердью: при желании Эстус мог бы дотронуться до неё рукой. Фил подметил, что Доминус смотрел куда угодно, но только не себе под ноги. Для лаборанов же, выросших в перевёрнутом мире, боязни высоты не существовало.

Железная дверь в основании ветряка оказалась открыта: рабочие и впрямь бежали отсюда в панике.

— Темнее чем Бездна, — заключил Мартин, войдя внутрь.

Сгорбившись, Эстус пролез в дверь и осветил помещение. В просторной техничке без труда уместился весь отряд. Дверь напротив вела к соседнему ветряку, слева стояли две железные бочки, а справа был люк, через который можно было спуститься к лопастям. Разумеется, кристалл в центре потолка не горел. Как и ожидалось, здесь никого не было.

— Здесь семьдесят семь ветряков, и нам надо будет проверить каждый, — проворчал Люфт. — Будь у нас источники света помимо владыки Эстуса, мы могли бы разделиться.

— У меня есть идея, — откликнулся Томас, который изучал содержимое бочек. — Тут масло. Наверное, для смазки ветряков. Можем сделать лампы.

— Хорошая мысль. Доставайте свои фонари! — скомандовал Люфт.

— И ещё нужна ткань для фитилей. У кого-нибудь есть?

Все обменялись взглядами. Лишней ткани ни у кого не было, а кромсать свою одежду никто не хотел. Неловкую паузу нарушил Оливер: он скинул свой походный плащ, обнажив пышную белую визаратскую мантию, и с равнодушным видом отрезал мечом просторные рукава и подол. Томас порезал всё это на семь кусков, пока остальные доставали из фонарей бесполезные кристаллы. Металлические держатели, на которые они крепились, идеально подошли для фитилей. Наконец, Горак слегка наполнил фонари маслом, а Эстус осторожно поджёг фитили, рукой перенеся пламя со своего клинка. Получившиеся лампы сильно коптили и быстро расходовали топливо, но это было лучше, чем ничего.

— Значит так. Мы оставим все вещи здесь, разобьёмся на пары и пойдём в разных направлениях, — объявил Люфт. — Визарат пойдёт со мной, Админатор — с Шефером...

— Чего?! Почему это я должен идти с этим плебеем?! — воскликнул Админатор. — Я требую выделить мне в охрану Доминуса!

— С какой это радости? — процедил Мартин.

— Из всех вас я — наиболее высокопоставленное лицо! — гордо заявил Кассий. — А значит, моя сохранность имеет первостепенное значение!

Люфт удержал Мартина за плечо и спокойным не допускающим возражений тоном сказал:

— Эстус пойдёт со жрицей, среди нас она более всего нуждается в защите. Элерт, ты пойдёшь с Гораком — будешь следить за ним.

Томас вздохнул и отвёл от остальных взгляд: про то, что это он придумал идею с лампами, никто даже не вспомнил.

— Кто это дал тебе право отдавать здесь приказы? — фыркнул Кассий.

— Среди вас я самый старший, и я, в отличие от админаторских крыс, обучен обращению с оружием, военной стратегии и выживанию, — тон Люфта оставался спокойным, но он явно начал терять терпение. — Кроме того, сам Дуктор Сапий поручил мне вас вести. Ты отказываешься подчиняться его распоряжениям?

Админатор сжал кулаки и процедил:

— В отличие от вас, я привык уважать тех, кто выше меня по социальному статусу! Но это не значит, что я не могу критиковать их решения. И я полагаю, что в этом вопросе Верховный Дуктор совершил огромную ошибку, доверив лидерство какому-то там вояке! — с ненавистью в глазах он развернулся и отошёл от остальных.

— Бывают же на свете мудаки, — проговорил Мартин и покачал головой. — Фил, если встретите врагов, тебе придётся припомнить мои уроки и защищать его изнеженный зад.

— Кстати, а если мы наткнёмся на демонов? — взволнованно спросил Арбайт. — Или найдём Доминуса? Как нам дать об этом знать?

— Хороший вопрос, — Люфт задумался на мгновение. — В этом случае бросьте одну из ваших ламп в Бездну. Её будет видно отовсюду. Владыка Эстус, увидишь сигнал — тотчас беги на помощь.

На том и сошлись. Лабораны вытащили из котомок провизию, а Доминус скинул свой огромный рюкзак с доспехами. На своей карте Люфт начертил маршруты четырёх пар. Ветряки располагались относительно друг друга шестиугольной сеткой, и отряд сейчас находился в одном из углов. Мартин и Томас отправились на север, Люфт и Оливер — налево, остальные — между ними. Сойдясь в противоположном углу, группы должны были идти назад, поменявшись местами, чтобы нужный Избранный почувствовал своего Доминуса, где бы тот не находился.

С собой они взяли только лампы, мечи, воду и канистры с маслом (благо, в техничке их обнаружилось в достатке). Кассий наотрез отказался её нести, так что канистру пришлось тащить Филу. Плетясь позади Админатора, он мрачно мечтал о том, чтобы его поставили в пару с Мари. По мостикам они шли от ветряка к ветряку, видя везде одну и ту же картину. Поначалу неподалёку виднелись тусклые огни от ламп товарищей, но вскоре они растаяли во мраке. Один раз раздался громкий скрежет, и Фил уже было подумал, что прилетели драконы, но оказалось, что так скрипят качающиеся от ветра лопасти ветряков.

Кассий шёл впереди, явно считая ниже своего достоинства говорить с Арбайтом. Даже с Оливером Филу было бы приятнее: хоть тот тоже навряд ли стал бы с ним общаться, но хоть высокомерия от него можно было не ждать. Он всё думал, почему же некоторые люди позволяют себе так надменно относиться к другим. Является ли это показателем слабости? С другой стороны, сам Фил, никогда в жизни никого не унизивший и не оскорбивший, так и оставался жалким Арбайтом, а высокомерный Кассий смог дослужиться до самого высокого поста среди Админаторов. Хотя, наверное, дело было просто в том, что он был умён, а Фил — не слишком.

Спустя какое-то время лампы закоптились, и света от них стало совсем мало. Лабораны остановились в техничке одного из ветряков.

— Ты, подлей масла и прочисти стекло, — властно приказал Кассий, а сам уселся у стены.

Не решившись возразить, Фил покорно принялся за дело. Когда он открыл один из фонарей, оттуда вырвалось облако чёрного дыма и испачкало ему всё лицо. Выглядел он, должно быть, весьма жалко и забавно одновременно, но Кассий не посмеялся над ним. Он вообще никогда не смеялся. Протирая внутреннюю поверхность фонаря, Фил не сводил глаз с Админатора. Он всё собирался задать вопрос, не дававший ему покоя. Наконец, он собрался с мыслями и спросил:

— Почему ты вызвался?

— Что? Тебе-то какое дело? — удивлённо фыркнул Кассий, не глядя на него.

— Ну... — причину пришлось придумывать на ходу. — Я же должен вести летопись нашего похода. Мне важно знать, что движет всеми Избранными.

— Ах вот оно что. Знаешь, я, конечно, мог бы сказать, что делаю это ради всеобщего блага, это мой великий долг и всё такое прочее... Но поскольку твою графоманию всё равно никто не станет читать, скажу как есть. Я вызвался потому, что благодаря этому моя репутация среди простых плебеев резко улучшилась. Если раньше я управлял людьми, опираясь лишь на свою должность, то теперь меня будут боготворить как Избранного, отыскавшего одного из Детей Фейберуса. Это всеобщее обожание позволит мне получить влияние столь большое, что выше меня в Лаборуме не будет никого.

— Но ведь ты и так заведующий Дукториума или как там... — Фил аккуратно подлил в фонари масло. — Выше тебя среди Админаторов нет никого.

— Именно. Но я сказал "в Лаборуме", а не среди Админаторов. Ты столь глуп, что мне придётся объяснять?

— Нет. Ты хочешь стать Дуктором.

— И не просто Дуктором. Святоши, вояки и умники пусть занимаются чем занимались, мне плевать, кто ими руководит. Я же, будучи Админатором, хочу сменить Сапия на посту Верховного Дуктора.

Таких грандиозных планов Фил от него не ожидал.

— Но как? Он ведь наш вечный лидер, мудрейший из лаборанов...

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулся Кассий. — Впрочем, я не удивлён. Такие, как ты, неспособны к критическому мышлению. Наверняка ты развесил уши и с придыханием слушал все его бредовые сказки.

— К-как ты можешь такое говорить?! — Фил мог стерпеть унижения в свой адрес, но говорить так о Верховном Дукторе...

— Потому что это правда. Все, кто находится рядом с ним достаточно долго, замечают его очевидное безумие, — в голосе Админатора чувствовались нотки жалости. — Он уже давно потерял всякую связь с реальностью. Вместо логики и здравого смысла он руководствуется легендами и пророчествами. Последние события — ярчайший тому пример. Ему всё равно, насколько нереальны его замыслы, он просто продолжает искренне верить, что они должны исполниться.

— Но ведь так и случилось, разве нет? Дети Фейберуса действительно прибыли.

— Насчёт этого... У меня есть некие подозрения, но высказывать их вслух было бы очевидной глупостью, особенно мне, стремящемуся на вершину. Но факт остаётся фактом. Между прочим, ты знаешь, что он слышит голоса в голове?

Фил удивлённо покачал головой.

— Неудивительно. Об этом и остальные Дукторы-то не догадываются. Даже я узнал по чистой случайности. Как-то раз мне надо было поговорить с ним по неотложному делу. Сапий был у себя в покоях, но ждать я не мог и зашёл без стука. Он сидел на кровати с закрытыми глазами, раскачивался взад-вперёд и держался за голову. Я заговорил, но он прервал меня и попросил помолчать. Он просидел так ещё несколько минут, а затем сказал мне с этой своей дурацкой улыбкой, что Творцы говорят с ним, а он слушает и исполняет их волю. Попросил не говорить остальным Дукторам, чтобы их не тревожить.

Фил не знал, что ответить. Он никогда не ставил под сомнения правдивость легенд, но одно дело — просто верить в них, и совсем другое — полностью полагаться на них, не думая о своих действиях. Да и эта странность с голосами... В проповедях Санктов часто встречались разнообразные знамения и знаки, ниспосланные Творцами в далёком прошлом, но про то, что они обращались к кому-либо напрямую, не было ни слова. Более того, голоса в голове всегда были верными спутниками душевнобольных. "Скажи, ты веришь Сапию?" — вновь вспомнил он слова Дуктора Беллума, и холодок пробежал по спине.

— Вот такой человек сейчас управляет нашим народом. — заключил Кассий и поднялся на ноги. — Ладно, мы теряем время. Ты всё равно не примешь правду.

"Может и приму, — подумал Арбайт, — но только при условии, что он не врёт".

Кассий был чёрствым и хитроумным человеком, и он вполне мог специально оклеветать Сапия. И если бы Филу пришлось выбирать, кому из этих двоих довериться, он неизменно предпочёл бы добродушного и мягкого старика.

— Но как ты собираешься стать Дуктором? — спросил он, когда они шли к следующему ветряку. — Ведь этот пост пожизненный... Что ты хочешь сделать с Сапием?!

— Ты что, решил, что я пойду на убийство больного старика ради того, чтобы занять его место? — в этот раз Кассий был действительно удивлён.

— Ну... Я думал, такой как ты вполне способен на это.

Админатор резко остановился. Фил испугался, что сейчас Кассий впадёт в гнев, может даже попытается сбросить его в Бездну за то, что он слишком много узнал. Но вместо этого тот, не оборачиваясь, резко спросил:

— Такой, как я? Это какой?

— Прости! Я не хотел! — затараторил Фил, поняв, что зашёл слишком далеко. — Просто когда ты говорил про свой план и про Сапия, я подумал...

— Не рассуждай о том, чего не понимаешь, — тихо процедил Админатор, но потом вернулся к прежнему горделивому тону. — Что до того, как я планирую стать Верховным Дуктором, то тут всё предельно просто. Я использую своё влияние, чтобы поставить народ в известность и о Сапии, и обо мне. В конце концов я устрою всё так, чтобы вопрос встал ребром: кого они хотят видеть на этом посту? Старика, живущего в выдуманном мире, сутками не покидающего своих покоев и ни разу не выходившего к народу за сотни лет? Или же молодого, полного сил профессионального управляющего, посвятившего свою жизнь общественной службе, и в добавок ещё являющегося Избранным, нашедшим одного из Детей Фейберуса? Вот тогда и посмотрим, кого они предпочтут.

"Разумеется, Сапия", — подумал Фил, но промолчал.

— А как насчёт тебя? — внезапно спросил Кассий. Зачем Арбайту вроде тебя вызываться на такое ответственное дело?

К этому вопросу Фил был не готов. Он уже собрался сказать, что сделал это ради блага лаборанов из высших побуждений, но потом сообразил, что всё это было лишь оправданием, придуманным уже после ритуала призыва. Истинная причина была банальна: увидев, что вызвалась Мария, он не захотел показаться нерешительным трусом в её глазах. Но поскольку признаться в этом он не мог, Филу только и оставалось, что пробормотать:

— Ну... Я не знаю.

— Я даже не удивлён, — фыркнул Админатор.

Дальше они шли молча.