15. Рождение чудовища. Глава 15. Удивительные города равнины

- Мы заплатили за одну ночь? – осведомился Амади.

- А тебя поразила внезапная забывчивость? – хмыкнул Кваку.

- Друг мой, в этом городе слишком много колдунов! Я вчера как-то об этом не подумал. Видимо, устал в дороге. Меня вполне мог заметить кто-нибудь из бывших знакомых.

- О, так темные истории о твоей ссоре с магистрами башни Ошакати – не выдумка?

- Какая уж тут выдумка, - поморщился колдун досадливо. – Идемте на ярмарку! Мне нужна новая одежда. Да и знаки на лице не лишним было бы прикрыть. Ну, и накидка Накато никуда не годится, - он кинул взгляд на девушку. – Здесь такого не носят. Женщины из горных деревень тоже не носят таких накидок. Слишком богато для горцев – столько такни хватило бы целому селению.

Девушка не решилась напоминать, что она и сама в первое время ощущала неловкость, надевая такое количество ценной материи. Это за долгие дни привыкла. Ткань, впрочем, за истекший год истрепалась и уже не выглядела так богато, как поначалу.

Люди в городе и правда одевались необычно. Не сразу, но взгляд выделял приезжих – горцев и людей степи – их в Кхорихасе было немало. Городские отличались более замысловатой одеждой. Не обязательно особенно дорогой – из тщательно выделанной, тонкой материи или большого ее количества.

Непривычно лежали на теле складки, а еще – почти вся одежда местных жителей имела швы! До сих пор сшитая одежда казалась Накато редкой диковиной.

Для начала на окраине купили пару куцых некрашеных темных накидок – для нее и колдуна. После Амади зашел в какую-то полутемную лавку и вышел оттуда с банкой снадобья. В бане для бедняков заплатили за крохотную отдельную купальню.

Если Накато просто помылась и переоделась, то Амади измазался после мытья купленным снадобьем. Девушка лишь руками всплеснула – кожа его мгновенно почернела, сделавшись даже темнее, чем у нее. По черноте он теперь уступал разве что горским пастухам.

- Что, хорош? – с ухмылкой осведомился он у нее.

- Мастер Амади, я тебя теперь и на улице могу не признать, - Накато покачала головой. – Зачем?

- Затем, что меня могут признать бывшие знакомые, - резко отозвался он. – Попадешься на глаза кому-нибудь ненароком…

Она лишь кивнула. Похоже, у ее хозяина есть могущественные враги. Неудивительно. Такой человек, как Амади, не мог не иметь врагов. Кваку ждал их за столиком с кружкой хмельного. Увидев колдуна, он только дернул головой, но говорить не стал ничего. После этого уже отправились на ярмарку. Амади оделся в городской костюм – не отличишь! Ни дать, ни взять – горец на торговле разбогател, да в городе обосновался. Теперь – зажиточный горожанин. С дочкой – или с другой родственницей.

Накато получила тунику из грубоватого беленого шелка с рукавом до локтя – такие носило большинство горожанок. Только по вороту да по краю рукава шла тонкая кайма простенькой вышивки.

Накидка оказалась из тонкой шерсти, с бледно-желтыми полосками на белом полотне. А кругом ходили девушки и женщины в ярко-желтых, в красных и синих одеждах, с разными узорами и вышивками! В бусах и браслетах. А если на нее, Накато, надеть бусы – она станет красивой, как они?

- По-моему, ты хватил лишку, Амади, стараясь не выделяться из толпы, - хмыкнул Кваку. – Гляди, как девочка смотрит на украшения!

- Ты что-то говорил вчера про центр города, - заметил тот. – Я издали видел, что там появились настоящие дворцы! Не отказался бы взглянуть вблизи.

- Дворец владыки и храм могучего Икнатона на центральной площади, - проворчал Кваку. – Возвели аккурат года два с половиной назад. Колдуны постарались! Их несколько десятков там трудилось. Если не сотен. Говорят, строили по чертежам самого правителя. Погоди-ка, - прибавил он, перебив сам себя. – Идите, я вас обоих догоню!

Дернулся куда-то в сторону. Амади пожал плечами и, кивнув Накато, направился дальше. Кваку догнал их вскоре. Молча вручил Накато бусы из разноцветных круглых камешков.

- Не балуешь ты свою помощницу, - укорил он Амади.

- Зато теперь этим занимаешься ты, - хмыкнул тот. – Ну, надевай, не бойся, - прибавил он, обращаясь к ней. – Это для тебя подарок!

Она, не веря, неумело обернула длинные бусы несколько раз вокруг шеи, расправила свисающие гроздья, как видела у других женщин. Кваку помог.

- Жаль, зеркала нет, - прошелестела она.

- Ух ты! – рассмеялся Кваку. – Кто бы сказал, что эта девушка лишь вчера спустилась впервые с гор! – он покачал головой. – Ничего, зеркало найдется. Ну, идемте! – и первым зашагал к выходу с ярмарочной площади.

Шагая вслед за Амади, Накато то и дело ловила восхищенные взгляды прохожих. Сначала это вызывало неловкость, но вскоре начало льстить.

Кваку вчера назвал ее редкостной красавицей. Редкостным экземпляром. Подобного в свой адрес она до сих пор не слышала. Да, изредка Амади или Иму говорили ей, что она красива – но она не особенно им верила. Они ее пытались ободрить, чтобы она выполнила свою задачу. Однако у чужих людей не было причин ей лгать.

*** ***

Центральная площадь могла поспорить размерами с иной горной долиной. Накато взирала на окружившие ее строения, потеряв дар речи и закаменев. И это создали человеческие руки! Не верилось.

- Дворец правителя? – с сомнением протянул сбоку Амади.

- Друг мой, - голос Кваку прозвучал укоризненно. – Неужто ты не в силах отличить земное жилище могущественного Икнатона? Только глава прочих богов может жить в доме, украшенном медью. Для владык земных есть мрамор, халцедон и малахит.

Накато просто молча таращила глаза. Так вот как выглядят дворцы!

Невообразимые строения внушали оторопь. Они напоминали небольшие горы, выросшие посреди равнин волею могущественных колдунов. Небольшие треугольные горы.

На одной стороне площади поражал пестротой дворец-пирамида с широким основанием из плит разноцветного камня – в том числе, из знакомого Накато малахита. На другой – сверкала до боли и рези в глазах вытянутая кверху, точно наконечник копья, высокая пирамида, покрытая сплошь начищенной медью. От множества украшений, чеканки и литья, изогнутых узоров, отлитых из металла, рябило в глазах.

Накато не различала широких ступеней, что вели от оснований ко входам на высоте полутора-двух человеческих ростов. Тем более – ворот над просторными террасами, опоясывающими пирамиды.

Величественные постройки так потрясли девушку, что она не сразу обратила внимание на множество стражников вокруг.

Люди приходили на площадь, сновали туда и сюда. Но ко входу во дворец владыки подпускали далеко не всех. Храм, впрочем, принимал каждого – это девушка поняла, приглядевшись.

Оба строения – и дворец правителя, и храм – опоясывали примерно на одной высоте широкие галереи. Посередине каждой из них виднелись громадные ворота входов.

От галереи, бежавшей вокруг дворца правителя, ступеньки расходились широко. Издали дворец казался просто широкой пирамидой. По бокам высились два крыла – пирамиды поменьше, с крытыми подвесными галереями и пристройками, напоминавшими треугольные сырные ломти.

Храм напоминал устремленный ввысь громадный наконечник копья. Он представлял собою остроконечную пирамиду – более узкую в основании, чем дворец правителя, высившийся напротив, но почти на треть выше. Книзу от галереи со входом здание не расширялось, а напротив – сужалось. Поднимались же люди по узким лестницам, прилепившимся к основанию.

- А ну-ка, назад! – хрипло скомандовал Амади, оттаскивая Кваку и Накато назад.

Сзади послышалась ругань – троица на кого-то наткнулась, кому-то их компания перегородила путь.

- Полегче, - запротестовал Кваку. – Ты чего?

- А ты сам не видишь?!

Накато с изумлением покосилась на колдуна. Ей не приходилось слышать в его голосе подобных интонаций. Неприкрытая злоба и… страх? Как минимум – суетливость. Это настолько противоречило всему, что девушка о нем знала, что она сама себе не поверила. Так можно говорить о заведомо сильном враге, которого ненавидишь всей душой, и не можешь при этом уничтожить.

- Вижу, твои коллеги из братства Ошакати, - хмыкнул Кваку. – Только с чего ты взял, что им есть до тебя какое-то дело? Мы в толпе. Взгляни, сколько здесь народу! Я уж не говорю, - он фыркнул, окинул колдуна выразительным взглядом.

Амади поморщился. Кто-то его пихнул локтем – он даже внимания не обратил. Втроем они кое-как сдвинулись к краю площади.

- Эй, красотка, бросай этих твердолобых горских туров! – неизвестный хлопнул Накато по плечу.

- Что? – девушка растерялась.

- Оставь этих пастухов киснуть здесь, у стенки! – молодой светлокожий парень с широкой бородой, уложенной замысловатыми кудрями, подмигнул. – Идем ближе, станем прямо напротив входа в храм!

- Ты хочешь жениться на моей сестре, оро? – осведомился Амади.

- Для тебя я не оро, а обо, - незнакомец приосанился. – Говоришь, это твоя сестра? – он пристально оглядел Накато. – А пусти ее ко мне в услужение! Я щедро заплачу. Гляди! – снял с пояса мешочек, распустил шнурок. – Ну, что скажешь? Ты, небось, столько серебра за всю свою пастушескую жизнь не видал, а, оро? – он позвенел монетками.

- Да ты богач, - уважительно протянул Амади. Накато явственно услышала в его голосе издевательские интонации. – Столько денег готов отвалить за случайно увиденную на улице девушку!

- Твоя сестра того стоит, оро, - незнакомец тоже добавил глумливых интонаций в последнее слово. – Не станешь ведь ты с этим спорить?

- И надолго ты хочешь взять ее в услужение?

- Что значит – надолго?! – возмутился кхорихасец. – Ты не разглядел, сколько я даю денег?! – Ты отдашь мне свою сестру насовсем, оро. Ну? – он нетерпеливо притопнул ногой.

- Благодарю за щедрое предложение, обо, - Амади отвесил поклон. – Но я уже сговорился со своим сородичем. Не может ведь моя сестра раздвоиться: и быть женой моего земляка, и находиться у тебя в услужении. Не обессудь.

- Ну ладно, - тот переменился в лице. – Не говори потом, что я не предлагал!

- Не скажу, - Амади кивнул.

Поглядел пристально вслед нырнувшему в толпу кхорихасцу. Покачал головой, взглянул насмешливо на Накато.

- Ну, не удивлюсь, если тебя нынче же ночью похитят! – весело сообщил он.

- Меня?! – изумилась девушка.

- А чему ты радуешься? – проворчал Кваку. – Амади, ты, право слово, как ребенок! Тебе доставляет удовольствие мысль, что кто-то похитит твою собственность, чтобы наутро потерять ее и обнаружить взамен пробоины в стенах дома?

- Пробоины будут достойной наградой, - проворчал колдун. – Однако мои бывшие собратья по ордену, кажется, ушли, - прибавил он с сожалением. – А я так и не разглядел, кто из них здесь был.

Кваку кинул на него выразительный взгляд, но промолчал. Накато глядела в толпу, пытаясь отыскать взглядом незнакомца.

Кругом кишело множество людей. Прежде ей не случалось видеть таких толп – даже на площадях, где собирались караваны. Мысль, что неизвестный, случайно увидевший ее, может ее похитить, неожиданно польстила.

- Ты хочешь подойти ближе? – устало осведомился Кваку.

- Не хочу, - вздохнул Амади. – И твои насмешки неуместны!

- Разумеется, - тот кивнул. – Само собой.

- Идем. Нам нужно найти новый гостевой дом. Мне неохота показываться вторично там, где мы ночевали.

- Неудивительно, - поддержал Кваку. – То-то хозяин со служанками изумится! Особенно – та мегера, что давеча нас обслуживала. Не отказался бы взглянуть на ее лицо!

- В другое время я и сам не отказался бы взглянуть на ее лицо, - проворчал Амади. – Но не теперь! Не теперь, - он повернул и направился прочь с площади.

Разочарованная Накато потопала следом. И стоило приходить на площадь, чтобы взглянуть краем глаза и тут же уйти?

Жаль, не удалось рассмотреть удивительные дворцы ближе. С другой стороны – они ведь остаются в Кхорихасе. Возможно, ей еще выпадет возможность поглядеть на них. При этой мысли она воспрянула духом. Шагая следом за колдуном, она то и дело ловила на себе восхищенные взгляды. И от этого на душе делалось приятно.

*** ***

- Не смазливая мордашка! Не тело, - орал Амади этим же вечером на Накато, оставшись с ней наедине. – Никогда, девочка, никогда не делай ставку на свою красоту и точеную фигурку! Да, ты хороша. Но это не должно быть первостепенно. Ум, утонченность, чувства – вот что важно! Ты должна уметь привлечь даже того, кто ни разу не видел тебя, а лишь слышал твой голос.

Девушка молча кивала. А что скажешь? Разумеется, она может честно сознаться, что его слова звучат для нее пустым звуком.

- Дикари, - вздохнул наконец колдун с обреченным видом.

- Я ведь уже научилась считать, мастер Амади, - Накато наконец сообразила, что следует сказать. – И выучу все остальное, что нужно. Что только скажешь!

- Выучу, - передразнил он. – Дикари, - тяжело вздохнул. – Ты даже не понимаешь, о чем я тебе толкую. Ум и утонченность – это не количество знаний, которые ты запихаешь в свою голову.

- А что это?

- Ты поймешь со временем, - колдун вздохнул. – Но пользоваться красотой для достижения целей – слишком расточительно и ненадежно. Накато, пообещай мне, - проговорил он, глядя на нее пристально. – Пообещай, что не забудешь, о чем я тебе сейчас говорил! Никогда. Ни в мое отсутствие, ни когда-либо после. Не пытайся торговать телом и лицом!

- Я клянусь, мастер, - начала она.

- Нет, - он резко оборвал ее. – Не надо клятв, которые ты не сможешь преступить! Я хочу не чтобы ты клялась, связывая себя нерушимыми путами, а чтобы ты пообещала мне. Дала свое слово.

- Мастер Амади. Зачем тебе слово, которое можно переступить?

Он усмехнулся, покачал головой. Точь-в-точь, как взрослый, услышавший глупый вопрос несмышленыша. Снисходительность Амади порою поражала Накато.

- Затем, чтобы ты знала – можно дать слово и держать его. Держать своей волей. Потому что твое слово имеет значение. Я прошу не совершать ошибки не потому, что мне это неугодно, а потому что для тебя это плохо. И я хочу, чтобы ты сдержала слово, потому что понимаешь это. Потому что ты – разумный человек.

«Но я не понимаю».

Разгневается ли Амади на такой ответ? Означает ли это, что она, Накато, - не разумный человек? И плохо ли это? До сих пор она ни разу не задумывалась – а есть ли у нее разум. И на что он ей может быть нужен.

- Ты потом поймешь, - наверное, он все-таки умел читать мысли. – Сейчас я просто хочу, чтобы ты пообещала.

- Я… обещаю, - выговорила Накато.

В душе царило смятение, в мыслях – разброд. Как Амади узнает, если она нарушит обещание? И на что ему слово, которое не станет держать ее крепче самых прочных веревок?

- Вот и славно, - он вроде как повеселел, - потрепал ее по щеке. – Теперь помни – ты дала слово! Нарушишь его – это означает, что твое слово ничего не весит. Помни это всегда.

Она кивнула. Может быть, и правда когда-нибудь поймет. Сейчас не понимала. Ни смысла запрета, ни того, зачем нужно ее слово – если она может в любой момент безнаказанно его нарушить. Впрочем – колдуну виднее. Прав был в свое время Иму – он себе на уме, его замыслов не разобрать.

На том разговор, к облегчению девушки, окончился.

На другой день из гостевого дома они переехали в небольшой домик. Вопреки пророчествам Кваку, никто не пытался девушку похитить. В их распоряжение попали аж три комнаты – невиданное богатство. Еду покупали у разносчиков или в похлебочной поблизости.

Одну из комнат Амади приспособил под библиотеку: постелил там циновки, поставил аж три небольших столика и конструкцию со множеством перекладин – эдакий многоярусный стол. Это, заявил он, полки для хранения принадлежностей для письма и прочего, что понадобится. Пару ярусов заняли свитки – как оказалось позже, это были карты.

Как прежде колдун учил ее счету, так теперь он показывал ей на картах, что и где находится. Накато находила на изображениях места, где ей приходилось бывать, и изумленно качала головой.

Как все-таки кто-то исхитрился нарисовать и горы, и реки, и степи?! Разумеется, рисунки были совершенно не похожи на то, как все выглядело на самом деле.

Но сколько понадобится пергамента, чтобы нарисовать так, как есть, хотя бы одну гору?!

*** ***

- Кваку – толмач, - проговорил Амади. – У него лучше, чем у меня, получится обучить тебя. Он знает все языки Шелкового подгорья, южных краев и даже запада! Он обучит тебя и речи, и письму. Кое-какие горские наречия ты изучила, пока мы шли на юг. С речью Кхорихаса познакомилась, пока шли с караваном. Но этого недостаточно. Наш путь лежит в Мальтахёэ, и там тебе понадобится куда больше, чем ты знаешь.

- Поняла… мастер, - Накато опустила голову.

- Помимо уроков Кваку, пойдешь еще и в школу искусств, - прибавил он. – Здесь, в Кхорихасе. Я вернусь к концу зимы.

- Ты уходишь, мастер Амади? – вскинулась она. – Уходишь и оставляешь меня здесь?!

- Я оставляю тебя с Кваку, - мягко повторил он. – Кваку – один из крайне немногих людей, кому я доверяю почти, как себе. Он позаботится о том, чтобы ты обучилась всему необходимому. А к концу зимы я за тобой вернусь.

«Доверяешь так же, как доверял Иму?»

Нет, кто знает, как далеко простирается снисходительность колдуна. Он спускает ей с рук любые дерзости и самые глупые вопросы. Но терпению его может прийти конец.

- У меня будет новая задача, - девушка запнулась. – Такая же, как в прошлый раз? В горах. С вождем Бапото.

- Почти такая же, - Амади кивнул. – Только сложнее. Намного сложнее! Бапото – мелочь. Нас ждет куда более сильный противник.

- Еще сильнее? – Накато сникла окончательно.

- Ты тоже стала сильнее. Эта зима в горах тебя многому научила. Просто ты пока что этого не понимаешь, - ободрил Амади. – Когда-нибудь ты оглянешься назад и поймешь: и вождь Бапото, и то, что нам предстоит сейчас – это были легкие задачи.

- Значит, каждый раз будет все сложнее и сложнее?

- Так всегда бывает, - Амади пожал плечами. – Ты либо выполняешь все более трудные задачи. Либо останавливаешься на одном месте и, в конце концов, погибаешь. Бояться трудностей – удел слабых! И их же удел – смерть. Ну, не унывай. Ты куда сильнее, чем тебе кажется.

На том разговор закончился. Накато осталась в домике с Кваку, Амади наутро ушел. Куда, зачем? Этого он не рассказывал. Видимо, счел, что в этом нет нужды.

За осень и зиму Накато привыкла и к жизни в городе, и к горожанам. Воспоминания о зиме в горах померкли. А жизнь в родных степях и вовсе стала казаться чем-то далеким и нереальным, точно тягостный сон. Впрочем, вспоминать было некогда: Кваку учил ее чтению и письму, наречиям Шелкового подгорья. Каждый день приходилось посещать школу искусств, учиться там пению и танцам, игре на нгомби.

Заодно девушек учили красить лица, нанизывать бусы и шить одежду. На Накато поглядывали искоса, пересмеивались.

Она и сама понимала – выглядит неуклюже среди остальных учениц. Как-то одна из девушек подошла, полюбопытствовала – за кого же ее собираются выдать замуж, что отправили в школу искусств. Не зная, что ответить, Накато промолчала. Та подождала ответа, фыркнула пренебрежительно и пошла прочь.

Зима в Кхорихасе изумила Накато. Здесь было тепло, будто осень не заканчивалась, да и лето частично осталось. На зеленых деревьях пели птицы. Что такое снег – здесь, по всей видимости, и не знали.

По словам Кваку, он выпадал раз в несколько лет. И уж точно не лежал целую зиму покрывалом – таял за считанные дни.

Зато часто шли дожди. Еще чаще, чем в горах. В степях дождей почти не бывало – здесь же небесный купол был будто весь в дырах, через которые то и дело лилась вода. Накато не привыкла к такой сырости. В дождливые дни из дома приходилось прихватывать зонтик – эдакую переносную крышу с настоящими деревянными перекладинами с натянутым на них тентом из промасленного шелка. Подол туники во время дождя подтыкался, а на ноги надевались сандалии с высокими колодками, приподнимавшими ноги над поверхностью дороги, по которой текли ручьи.

Так за суетой и минула осень, за ней – зима, совершенно не похожая на зиму. Они с Кваку так и жили в домике, снятом Амади. А как потеплело, вернулся в город сам колдун. По-прежнему с выкрашенным в черный цвет лицом. Обернулись стремительно: после обеда, когда Накато возвращалась из школы, он явился. А вечером, еще засветло, они вдвоем выходили из Кхорихаса. Кваку с ними не пошел – заявил, что у него свои дела. На том и расстались.

Дорога лежала в Мальтахёэ. Караваны из Кхорихаса туда не ходили – так что колдуну с девушкой предстояло пройти долгий путь через фермы пешком.

На рассвете с какой-то из дальних ферм выходила подвода до деревушки Ун. Оттуда – снова пешком, и снова на поводе до другой деревни. Так им предстояло добраться до города Рунду.

*** ***

Сам Рунду Накато увидеть не довелось – с окраин его уходил караван на юг, в сторону Отави. И уж оттуда они должны были выехать в сторону Мальтахёэ.

Амади ворчал, что приходится делать целый крюк. А все потому, что правитель Кхорихаса взбрыкнул и обложил караваны на Мальтахёэ непомерной данью – вот и ходят теперь караванщики окольными дорогами. Сначала – в сторону побережья, потом – не дойдя немного, сворачивают к югу, чтобы снова затем двинуться на север. Из-за этого дорога порядком затянулась. Но не идти ведь пешком! А проехать без каравана, напрямую – так почтовой связи между Кхорихасом и Мальтахёэ нет. Потому как нет договоренностей между правителями.

Они ехали сначала на подводах, затем – караванами. Меж тем поля засевались, на шелковых кустах разворачивались свежие листочки.

К Мальтахёэ подъехали, когда робкое весеннее тепло сменилось ощутимой жарой. Этот город поразил Накато еще больше, чем Кхорихас, в котором прожила зиму. Мальтахёэ казался еще больше, а строения в нем оказались поистине грандиозными. Домов из кирпича здесь было совсем немного, большая часть зданий оказалась построена из каменных плит. Больше всего кирпича, кажется, пошло на высокую стену, которая окружала город целиком, оставляя лишь проходы через ворота. Стена Мальтахёэ оказалась еще выше и толще, чем стена, окружавшая Кхорихас.

Дома выглядели изумительно: нижние этажи – из громадных каменных плит. От второго этажа и выше – стены представляли собою раздвижные легкие перегородки из натянутого шелка или промасленной бумаги. Из камня сложены были только колонны – подпорки под потолок.

Определенно, нет пределов чудесам этого мира!