01. Второе пришествие

1

Комната являла собой воплощённый ночной кошмар каждой благонравной домохозяйки, любого ротного старшины, в какой бы армии мира он ни служил. Царивший в ней беспорядок невозможно было в полной мере охарактеризовать этим, слишком невыразительным словом. Хаос? Тоже нет. Он подразумевает первозданную Вселенную, буйство энергий и материи. Для помещения, в котором носки, вперемешку с обёртками от шоколадных батончиков и глазированных сырков встречаются не только на полу, но и в неубранной постели, не отыскать определения более подходящего, нежели бардак.

Старые постеры компьютерных игр уныло обвисали со стен отклеившимися углами. На единственном незанятом стуле пустая пивная жестянка соседствовала с пакетом из-под яблочного сока. Сваленная на подоконнике одежда не позволяла опустить до конца жалюзи. Те, хоть перекошено топорщились, но оконный проём, всё же, закрывали, и несмотря на светлое время суток, погружали комнату в полумрак.

Экран монитора мерцал, будто дрожащее пламя свечи. Скудный неровный свет скрадывал детали, однако был достаточным, чтобы разглядеть несомненное сходство между жилищем и его обитателем.

В свои, недавно исполнившиеся девятнадцать лет, он выглядел, от силы, на шестнадцать. На юношески угреватом лице выделялись крупный нос, пухлые губы и большие, по-девчоночьи красивые карие глаза с пушистыми ресницами. Давно нестриженые и нечёсаные волосы не доходили до плеч, но лежали взъерошенной копной. Голова, потому, казалась несуразно большой, а тонкая шея и узкие плечи ещё тоньше и уже чем были на самом деле. Короткие рукава мятой футболки не скрывали худых рук, да и очертания тела под одеждой указывали, что строение его отнюдь не атлетическое.

Звали молодого человека Андрей. Впрочем, так его звали, разве что, педагоги — сначала в школе, а затем в колледже. До тех пор, пока он не бросил колледж. Мать называла Андрюшей, а иной раз — спасибо хоть не на людях! — Рюшей. Для сверстников он был Андроном. И лишь свои, по-настоящему свои, знали его под ником Дрон. "Свои" обитали только в Сети. Остальные оставались для него в разной степени чужими.

Как ни странно, Андрей не имел обычных для хилых мальчиков проблем. Его не били во дворе. Над ним не глумились одноклассники. Не то чтобы таких попыток не случалось вовсе. Случались, но давно, ещё в детстве. Несмотря на физическую слабость, Андрей обладал натурой дерзкой, упрямой и злой. Будучи битым, он никогда не бывал побеждён. Такого не хочется бить снова — неинтересно и... страшновато.

Полезные эти качества были у парня, по-видимому, врождёнными. Вряд ли он смог бы их приобрести, совершенно лишённый мужского воспитания. До совершеннолетия отец исправно платил алименты, однако этим его участие в судьбе сына ограничивалось. За всю жизнь Андрей ни разу не видел папу, и уже год не видел его денег.

Однако, не одному лишь колючему своему норову был он обязан таким отношением сверстников. В информационную эпоху виртуальный успех вызывает у окружающих уважение едва ли меньшее, нежели способность постоять за себя в жизни. Андрей же с юных лет, считай — с детства, проживал, в основном, в мнимой реальности. Уже в начальных классах он одинаково легко размазывал противников хоть мечом и файерболами, хоть снайперской винтовкой и ручными гранатами. А, как чуть подрос, то не много находилось достойных ему соперников. Дрон в команде — три четверти победы.

Примечательно, что молодой человек так и не стал законченным геймером. Нет, он продолжал играть, и уж точно не пропускал ни одной новой игрушки, но делал это теперь для развлечения. В какой-то момент игры перестали заменять ему жизнь.

Зато, всерьёз увлекло программирование. Вот что давало настоящую силу! И настоящую власть...

Теоретически, имея под рукой дешёвый планшет, возможно было из любой забегаловки, какая, кроме фастфуда, предлагает ещё и халявный Wi-Fi, возносить и низвергать политиков.

Так далеко, правда, ни умения, ни амбиции Андрея пока не простирались, но крэкнуть сервер какого-нибудь банка, а то и базу данных силовиков он мог. А уж распотрошить чьи-то приватные файлы и вовсе труда не составляло.

Впрочем, заглядывать туда ему быстро наскучило. В основном, одно и то же — фотки ню, или совсем откровенная порнуха. Диву даёшься, сколько латентных эксгибиционистов скрывается за личинами добропорядочных обывателей.

Справедливости ради стоит отметить, что Андрей никогда прежде не искал личной выгоды. Похулиганить мог, конечно, но безобидно — взломав чужой аккаунт, оставить анонимный коммент, или, как привет сисадмину, запустить эксплойт. Тоже наказуемо, но бескорыстно, а если вдуматься, то и пользователям во благо — будут знать, что прога дырявая. Самому же Андрею, как Скупому рыцарю, хватало одного сознанья своей мощи.

До поры.

До той поры, пока ему в третий раз не отказали в приёме на работу.

Две первых должности так и остались вакантными. Его резюме отклонили, возможно даже не читая. А третья... Андрея пригласили на собеседование, но не в компанию, а в кадровое агентство. HR-менеджер — смазливая девица, годами если и старше его, то ненамного, задавала идиотские вопросы. Ни одного по специальности. Потом Андрей узнал, что вместо него на должность специалиста по информационной безопасности взяли студента какого-то ВУЗа. Почему? Да потому что у него джинсы с дырками в нужных местах, стильная татуировка на шее и папина машина под задницей!

Кто определил уровень его профессионализма? Глупая курица? Каким образом, если сама она полагает, будто iPhone нужен за тем, только, чтобы делать селфи и собирать лайки?!

Сначала Андрей хотел отомстить именно ей. Желание это усиливалось тем обстоятельством, что отношения со сверстницами складывались у него непросто. Никак они не складывались, если уж честно. Потому, должно быть, выбор девушки — красивой девушки! — не в его пользу казался особенно обидным. Тем не менее, от начальных своих намерений Андрей, всё же отказался по соображениям справедливости. В конце концов виновата компания в том, что доверила подбирать специалистов HR-дурочке.

Что ж, сами напросились. Он покажет им что такое специалист!

Хотя, ничего действительно страшного не случилось — найти, пусть не в таком престижном месте, пусть не так щедро оплачиваемую, но всё же работу было вполне возможно — однако, Андрей не привык оставаться побеждённым. Неразумное, мальчишеское желание наказать обидчиков стало опасной потребностью.

* * *

Андрей вряд ли сумел бы сколько-нибудь внятно изъяснится по-английски. Не знал языка, что ничуть не мешало ему пользоваться английской раскладкой, даже не глядя на клавиатуру.

Он не заметил, когда мать вошла в комнату.

— Обедать будешь, Андрюша? Я разогрела уже.

— Да, мам, — молодой человек не отвёл взгляд от монитора. — Сейчас иду.

Женщина постояла несколько секунд, вздохнула и вышла. Вернувшись, молча поставила тарелку с обжаренными пельменями рядом с клавой и вновь удалилась.

— Спасибо, мам! — отозвался молодой человек на запах пельменей

Как мать вышла он тоже не заметил.

Ни один обыватель никогда не признает, что запойная алкоголичка может быть хорошей матерью. Потому, в обычном понимании, Глафира Петровна ею и не была. Раз в полгода-год Глафира две-три недели круглосуточно, с перерывами только на сон, употребляла дешёвый, а порой и вовсе суррогатный алкоголь. Пила дома одна — никаких собутыльников.

Все, сколько ни есть, знакомые Глафиру осуждали, а будь их воля, так и осудили бы. По крайней мере, в органы опеки и попечительства кто-то добрый таки наябедничал.

Органы откликнулись оперативно. Ну ещё бы — неблагополучная семья проживала в отдельной квартире! По счастью налёт пришёлся на период трезвости. Глафира в то время, как раз, работала, обеспечивая себе и сыну тот уровень нищеты, который в России считается достаточным для проживания. Так Андрей избежал застенков детдома, а Глафира Петровна судьбы бомжихи.

Вообще-то, с трудоустройством у Глафиры не ладилось. Отсутствие специальности — училась в юности на швею, но умела, разве что, пуговицу пришить, да кое-как залатать дырку — не позволяло рассчитывать на квалифицированную работу. Да и с неквалифицированной, по причине злоупотребления алкоголем, то и дело гнали. Правда, два года назад она устроилась уборщицей на рынок и по сию пору там держалась. За это время трижды уходила в запой, однако рыночные буржуи к таким её причудам относилась с пониманием. За те копейки, что они платили, желающих скоблить грязь и выгребать помои не находилось даже среди гастарбайтеров.

Глафира скоблила и выгребала, компенсируя пару недель прогулов упорным и ненормированным трудом.

Она и теперь забежала домой лишь наскоро перекусить, да накормить сына.

Андрей не слышал, как мать снова собирается на работу, но знал, что домой она вернётся поздно вечером.

Мать — забулдыга...

Андрея жалели всю его жизнь. Кто слезливо, кто брезгливо, а кто с потаённым даже от самих себя злорадством. Никто ведь не знал, что пьяница Глафира, бывало, мучимая жесточайшим похмельем, отдавала Андрею на еду последние гроши так нужные ей самой на водку.

А если бы и знали, то что б изменилось?

На самом деле, тогда, две тысячи лет назад, каждый кинул камень, ибо уж кого-кого, а себя-то, как раз, всяк мнит без греха.

Андрей всегда защищал мать. И, несмотря ни на что, любил. Без соплей, по-пацански зло, но любил. Может, в ответ на материнскую любовь, а возможно понимая, что из всех, кто мог бы у него быть, была только она.

В нынешней щекотливой ситуации он, если вдуматься, оказался отчасти по причине этой своей сыновней любви.

Из колледжа он ушёл, конечно не из-за матери, а из-за лени, да потому ещё, что было ему там скучно. Для юности, увы, слова мудрец и му*ак — однокоренные. Разумеется, Андрей многократно слышал от старших о необходимости документа об образовании и наличии специальности, но эта банальная истина в его представлении оставалась не более чем стариковским брюзжанием. Даже теперь, столкнувшись с реальностью, он всё ещё не мог, пересилив упрямство, пересмотреть своё отношение.

Последний год детства Андрей от безделья нравственно не терзался, поскольку алименты отца считал своим вкладом в семейный бюджет. Однако, с наступлением совершеннолетия отцовская "помощь" иссякла. Видя, как горбатится мать, молодой человек мало-помалу стал чувствовать себя нахлебником. Это неприятное чувство заставило искать работу, а неудача в благом начинании — совершить преступление.

Андрей писал вредоносную программу чуть меньше двух месяцев. Учитывая масштаб работы, срок рекордный. Помогло, наверное, настоящее вдохновение. И ведь сам написал. Пару раз, правда, консультировался с авторитетными людьми. Аккуратно, чтобы самому не засветиться и не выдать конечной цели. На счёт первого, он не был уверен — получилось ли, однако, для чего задаются подобные вопросы, гуру наверняка догадались.

Тем не менее, в целом вирус был его творением. И Андрей им гордился.

Атаку он планировал проводить в три этапа. Сначала выявить уязвимые места. Затем заразить вражий софт трояном, который должен отыскать доступ к банковским счетам компании. И наконец, запустить червя. Это был третий, самый ответственный этап. Для его активации требовалась команда Андрея.

Два первых прошли успешно. Судя по всему, его активность пока не заметили, и накануне Андрей получил доступ к чужим деньгам. Не ко всем, к части, но достаточно внушительной даже для нефтяной компании — семнадцать миллионов рублей.

Приступать к третьему этапу Андрей не спешил. Колебался. Всё что он делал до сих пор, конечно, противозаконно, но всё же, материального ущерба он никому не нанёс. Теперь — другое дело.

Это не было кражей в полном смысле. Демонстрацией возможностей — да. Ну, и наказанием зазнавшихся глупцов. Личной же корысти Андрей принципиально не преследовал — ста тысячам держателей банковских карт должны быть в одночасье переведены на их счета по сто семьдесят рублей. Сам Андрей не получал ничего, но иллюзий не испытывал, зная — если его просчитают, то скорее всего, посадят. Потому и колебался.

Полиции он не опасался. Всем известно, что в пресловутом Управлении "К" настоящих профессионалов нет. Профессионалы за такие копейки работать не будут.

ФСБ? Трудно сказать. Эти если и не имеют своих специалистов, вполне могут привлечь людей со стороны. А уж банк с нефтяной компанией точно так и поступят. Пока всё спокойно, они беспечно берут работать сисадминами дипломированных эникейщиков, но как припечёт, уж верно, зачешутся.

Андрей, понятно, как мог запутал свой след аж в шести странах, однако для знающих людей вычислить его — не являлось неразрешимой проблемой.

Будь Андрей постарше да помудрее, не стал бы так рисковать. Тем более даром, из-за одной только обиды. Но, он был молод и самоуверенно упрям.

* * *

Что-то пошло не так. Андрей почувствовал это раньше, чем понял. Потом только дошло что именно.

Троян без команды запустил червя в софт банка.

Самовоспроизводясь, червь без проблем получил доступ к счетам держателей карт и пополнил их деньгами нефтяной компании.

Андрей подумал, что если хотя бы треть из них пользуется услугой смс-оповещений, то оператору сотовой связи грозит информационный коллапс.

Ненужная мысль мешала сосредоточиться.

Для того, чтобы подсадить червя необходимо было обработать полученные данные, ввести новую задачу и дать команду. Для всех операций требовалось участие Андрея. Троян не мог сделать это самостоятельно, однако сделал.

Единственное объяснение — фича, нежданный бонус программистов — никуда не годилось. Никакая ошибка не могла привести к таким результатам.

С этим обязательно следовало разобраться, но потом. Сейчас главное — замести след. Если прежде глупые сисадмины не замечали его присутствия, то теперь он заявил о себе во весь голос.

Медлить не стоило, но и для паники Андрей пока не находил причин. Он, было, задумался с чего бы начать, как вдруг, уловил едва слышимый, но хорошо знакомый звук. В первую секунду решил, что вернулась мать, но сразу же от этой мысли и отказался.

Там, за дверью, на лестничной клетке был кто-то чужой, и он пытался открыть замок. Аккуратно, без шума, не привлекая внимания. Ключ в замочной скважине звучит по-другому. Отмычка скребла тихонечко, почти нежно. Удивительным было, как Андрей вообще ее услыхал. Впрочем, теперь скрежет, казалось, заглушал все прочие звуки. Причина для паники появилась.

То, что до сей поры Андрей называл страхом, в действительности им не являлось. Что такое страх молодой человек понял только сейчас, когда почувствовал, как струйка холодного пота стекает по позвоночнику в трусы.

Его вычислили. Слишком, невероятно быстро вычислили и пришли. За ним.

Андрей затравленно глянул на окно. Четвёртый этаж. Если ты не спайдермен, то нечего и пытаться.

Спрятаться тоже негде. В шкафу разве что?

Юноша вдруг отчётливо представил, как его испуганно скорчившегося, жалкого и беспомощного вытаскивают из шкафа. Противно стало до того, что удалось сбросить оцепенение.

Драться он не способен. Удрать тоже не сумеет, но кое-что ему всё же по силам. Они — кем бы ни были — его нашли, но пусть-ка попробуют доказать вину!

Главное — успеть стереть информацию и зачистить диск. Не так уж и сложно, было бы время. Его-то, однако, и не хватало.

Андрей давил батоны с таким остервенением, что будто бы не по клавишам стучал, а крошил носы да челюсти врагов — яростно и бездумно. И всё равно, удалить корку не успевал.

Щелчок замка прогремел как выстрел. Андрей вздрогнул, но занятия своего не прервал.

Быстрые тихие шаги в прихожей.

Жутковато!

Парень обернулся, лишь заметив боковым зрением движение рядом с собой.

Его грубо схватили за шиворот и вместе со стулом отодвинули от стола. Чья-то широкая спина загородив монитор, склонилась над клавиатурой.

Другой "гость", что стоял позади Андрея и зажимал ему рот, бесцеремонно наклонил голову юноши на бок. Прохладный металл коснулся кожи на шее. Прежде чем сознание погрузилось во тьму, успела мелькнуть мысль: "Оружие или инъектор?!."