09. Рождение чудовища. Глава 9. Зов в ночи

- Спал, как бревно, - с досадой сообщил Иму. – Такое чувство, что по ночам Бапото обращается деревом! Только что дышать не прекращает.

- А откуда ты знаешь, что он спал, мастер Иму? – Накато сделалось любопытно.

- Оттуда, что я целую ночь просидел в их поселке, возле его шатра, - ворчливо отозвался колдун. – Даже до меня доносился твой зов! А Бапото хоть бы хны! Продрых до самого рассвета.

- Ну что ж, - хмыкнул Амади. – Все оказывается несколько сложнее, чем я полагал…

- Несколько сложнее?! – хмыкнул Иму. – Я бы сказал – намного сложнее! Все вообще идет не так, как мы предполагали.

- Ну, ты-то слышал, как она зовет? – Амади кивнул на Накато.

- Я-то слышал. А Бапото – нет!

- Не слышал сегодня – услышит завтра, - равнодушно отозвался Амади. – А не завтра – так послезавтра. Если ты ее слышал – значит, она все сделала правильно. А раз так – рано или поздно услышит ее и Бапото.

Накато прислушивалась и помалкивала. Рано или поздно! Судя по тому, как негодует Иму – все должно было быть куда проще. Наверное, Бапото должен был увидеть ее фигуру на выступе над поселком и немедленно убраться сразу после того. После первого, самое большее – второго раза. Ну, третьего – при особой упертости. А он вместо этого устроил охоту на горного духа. И теперь ведет себя не так, как ожидалось.

Рано или поздно – это когда? Сколько еще ночей ей предстоит сидеть перед зеркалом, пытаясь дозваться?

Нет, это было проще, чем мозолить глаза местным. И проще, чем выучиться ломать язык, подражая их говору. Но сейчас ее нагнала запоздалая жуть перед тем, что творилось здесь ночью. Сумрачные отсветы костра и дым трав. Зеркало и ее отражение, смазанное темной поверхностью полированной меди. И странная задача – звать человека по имени, не раскрывая рта. Беззвучно.

Как говорит Иму – у нее получилось. Обычные люди такого не умели – это Накато знала точно. И от этого вдруг стало жутко.

К наступлению темноты Иму вновь отправился к поселку.

Приготовления Амади были знакомы Накато. Она наблюдала за колдуном, сидя у входа в шатер. Дневная тревога прошла, уступив место умиротворению. Пока есть время – нужно отдыхать, набираться сил перед ночным бдением.

*** ***

Эта ночь прошла так же бесплодно, как и предыдущая. Накато звала человеческого вождя, но отклика не слышала. Она вообще не знала – должен ли быть отклик, и как она поймет, что он есть.

И третья, и четвертая ночи ничем не отличались от первых двух. Разве что тем, что действие стало привычным.

Изменения пришли на пятую ночь, когда девушка перестала их ждать. Она привычно глядела, не отрываясь, в зеркальную глубь. Собственное отражение, измененное темнотой и медной поверхностью, перестало пугать. На причудливые тени среди окутанного мраком кустарника и тени от клубов дыма она не обращала больше внимания. Накато видела все это, но не осознавала.

Она раз за разом звала и звала по имени Бапото. Отклик пришел неожиданно – ночная темнота вдруг дрогнула, всколыхнулась.

А в следующий миг кусты ощетинились сотнями торчащих пальцев, потянувшихся к Накато. Девушка отпрянула.

Пламя за спиной дрогнуло, как под сильным порывом ветра. Свет потускнел – точно огонь прижался к земле, угасая. Однако ветки кустов не скрылись во мраке – они словно придвинулись ближе. Обратились скрюченными закоченевшими пальцами, потянулись к ней. Показалось?

К локтю сзади прикоснулось сухое, шершавое, холодное.

Не показалось! Накато, дернувшись, закричала. В зеркале увидела, как корявые ветки-пальцы обвили горло. Обвили и тут же сдавили так, что дыхание прервалось. Девушка дернулась, захрипела, силясь вздохнуть.

- Чего ты хочешь, человек? – прошипело прямо в голове. – Чего тебе надо в нашем доме, отвечай!

Если бы могла, Накато закричала бы. Иссохшие мертвые покрытые древесной корой пальцы сжимались все сильнее. Шепот в голове сделался многоголосым – точно спрашивали множество духов разом. Потусторонние голоса. Такие не могли принадлежать людям.

Духи добрались до нее. Духи мстят.

Ужас захлестнул с головой. Девушка вцепилась в пальцами в ожившие ветки, силясь отодрать их от своей шеи. Локтем зацепила одну из жаровен сбоку от зеркала, и та опрокинулась.

- Смотри в зеркало! – отчаянный вопль Амади едва пробился к ней. Он звучал отдаленно, будто колдун очутился где-то далеко-далеко. – Смотри только в зеркало! Не отвлекайся! – крик прервался.

Но Накато уже вспомнила: малейшая тень страха способна погубить. Нельзя бояться! Как же не бояться, когда корявые древесные пальцы держат тебя за горло и тащат куда-то?

- Смотри в зеркало, - голос Амади сделался тихим-тихим, едва различимым.

Зеркало. Где оно, зеркало? Девушка не понимала, где она сама. Сердце колотилось, стремясь выскочить из груди, вдохнуть не получалось. Попыталась приподнять голову и с удивлением обнаружила, что по-прежнему сидит возле подставки с зеркалом, уткнувшись в нее лицом. Одна из жаровен почти погасла, второй – не было.

Ну да, она же свалилась!

Накато обратила остекленевший взгляд в отполированную медную поверхность. Там клубился мрак, истончающаяся ниточка дыма утекала куда-то вдаль.

- Смотри в зеркало несмотря ни на что…

Она уже не может смотреть! Дышать нечем. Перед глазами все расплывается, сознание гаснет. Накато попыталась хватануть ртом воздуха – тщетно. Пальцы-ветки слишком сильно сжали горло, того и гляди раздавят.

Девушка бессмысленно таращилась в темную медную поверхность, вцепившись пальцами в подставку.

Конец. Это конец. Собственное лицо в отражении показалось ей нереальным. Так мог выглядеть призрак, явившийся мстить из потустороннего края. Должно быть, эти призраки, что оживили ветки кустарника, тоже мстят. Они мстят тем, кто их потревожил. А может, тем, до кого смогли дотянуться.

Она тоже станет призраком, и будет мстить живым, найдя малейшую лазейку в мир?

- Накато!

По щеке шлепнуло, в лицо плеснуло холодным. Горло запершило. Девушка попыталась приподняться, и закашлялась. Она повернула голову, и та отозвалась болью – точно кто-то невидимый ударил изнутри по черепу молотом. Стало мокро. Пропитанная водой накидка прилипла к телу, мокрые струйки стекали по лицу и шее, волосы слиплись. Чтобы открыть глаза, пришлось протереть их от воды.

Она наконец приподнялась, откашливаясь. Огляделась, не понимая, где она и что произошло. Сидит на голой земле – почему?

- Ну вот, пришла в себя! – Амади сидел рядом с ней на корточках, заглядывая в лицо. – Как ты? – положил руку ей на лоб. Вид у него был встревоженный.

- Пальцы, - выдавила Накато. Голос хрипел.

Она потрогала рукой горло. Оно до сих пор болело – точно ее и правда душили. Духи – они на деле душили ее, или ей лишь привиделось? Дышать тяжело, и в горле царапает. И все тело болит, и в голове продолжает стучать молоток, изредка перемежаясь с ударами лопаты для выкапывания червей из заостренной кости мамонта.

- Мастер, - прохрипела девушка. – Это были духи?

- Духи, духи, - проворчал он, поднимаясь. – Ну-ка, вставай, - протянул ей руку. – Тебе нужно переодеться в сухое. Посидишь у костра, пока я наведу порядок. Ничего, раз можешь задавать вопросы – значит, не особенно сильно придушили. К утру будешь здорова.

Правда. Она ведь получила способность к стремительному заживлению ран! Значит, к утру все заживет.

Пока она сидела, кутаясь в шерстяное одеяло, Амади приводил в порядок их небольшую стоянку. Восстановил погнувшееся зеркало, поставил на подставку. Вернул на место обе жаровни. Повел рукой – с полога шатра пропали подпалины и рваные дыры.

Наконец Амади повесил над огнем котелок с водой. Сам уселся напротив Накато, подбросил дров. Принялся развязывать мешочек с травами.

- Нынче неплохо, весьма недурно, - сообщил он, взглянув на девушку. – Сегодня ты дозвалась до Бапото. Он услышал тебя – ты заметила это?

- Кажется, - выдохнула она. – Только потом… то есть не потом, а сразу – пришли духи. Это ведь были духи, мастер Амади? Пальцы. Ветки кустов превратились в пальцы и пытались задушить, - она снова потерла горло, хотя уже не хрипела.

- Пальцы? – он вроде как удивился.

- Разве ты сам не видел? Они подошли совсем близко, тянули пальцы. Длинные, скрюченные, - ее передернуло.

- Это ты видела, - колдун пожал плечами. – Не я. Я видел лишь, что тебя окутало земной силой. В земле живет много духов, они повсюду. Они почуяли, что твой зов дошел, и встрепенулись. А ты увидела это и заметалась. Потому они и сумели подобраться к тебе, вцепились. Они похожи на гиен, - протянул он задумчиво. – Чуют кровь и слабину. И хватают того, кого могут ухватить. В следующий раз не обращай на них внимания, не гляди!

- В… следующий раз? – Накато запнулась.

- В следующий, - он кивнул. – Тебе придется звать Бапото каждую ночь. Ты должна будешь лишить его сна и покоя.

Скорее уж он ее лишит покоя и сна. Девушка прикрыла глаза на мгновение. Она получила силу и выносливость именно для того, чтобы выполнять задания колдуна. И здесь она находится, потому что ему нужна ее помощь.

Она кинула искоса быстрый взгляд на зеркало. Вид его наводил на нее страх. При мысли, что вновь придется вглядываться в его глубь, делалось дурно.

- В следующий раз ты уже будешь ждать отклика, - проговорил Амади. – И не станешь повторять нынешней ошибки. Ты отвела взгляд, обратила его на духов. И тем самым позволила им взять власть над тобой. Потом и вовсе заметалась, скинула жаровню. В этот раз ты будешь смотреть в зеркало, не отрываясь, что бы ни произошло. Что бы ни увидела. И будешь звать. Даже если вокруг тебя устроят пляску все духи, что окажутся в этих местах, - он смолк, забросил пару горстей травы в закипевшую воду.

Поднялся ароматный пар. Накато потянула носом. Теперь немного времени, чтобы травы заварились – и они будут пить горячий отвар. Он согреет, дрожь уймется.

- Почему они приходят, мастер? – спросила она, чтобы не так долго казалось ждать.

- Они всегда вокруг, - он пожал плечами. – Они чувствуют, когда человек проникает в их мир. Это происходит во сне или с помощью разных способов.

- Колдовских способов?

- Само собой, - Амади хмыкнул. – С помощью колдовских способов, - усмехнулся чему-то своему. – Для тебя такое объяснение – самое простое, - прибавил он.

Девушка кивнула. Он принялся разливать дымящийся отвар. Когда она напилась горячего, он отправил ее спать. Сам остался возле костра. Интересно, ему что, совсем спать не нужно? Долго обдумывать эту мысль не пришлось. Она заснула, едва улегшись.

*** ***

Амади заново повторил свои наставления: не отвлекаться, не глядеть на духов – только на свое отражение, ничего не бояться.

Но Накато боялась. Ее трясло – так же, как тогда, когда она только очнулась после столкновения с духами. И даже сильнее – дрожь сотрясала все тело, ее не получалось унять. Девушка кинула взгляд в зеркало и отшатнулась – стоило представить целую ночь наедине с ним, как захлестнул ужас. Сердце заколотилось так, что сделалось тяжело дышать – давно такого не было.

- Садись, стемнело, - окликнул ее колдун.

Да, она будет не совсем наедине с зеркалом. Рядом будет Амади. Но накануне он тоже был рядом. Накато кивнула. Попятилась – глядеть на медную пластину и жаровни по сторонам от нее было невыносимо. Развернулась и ринулась прямо сквозь кустарник, не обращая внимания на рвущие одеяние и хлещущие по лицу колючки.

На изумленный возглас за спиной она не обратила внимания. Так бежит зверь – не думая, не рассуждая, гонимый одним стремлением: мчаться прочь!

Перед собой ничего не видела. Только темнота и переплетения ветвей кустарника, который все не кончался. Корень под ногой она не заметила.

Зацепилась и полетела плашмя вперед. Удар на мгновение оглушил. В падении она исцарапалась, а покрывало съехало на бегу. Так что теперь лицо, шея, плечи, бока и руки горели, ободранные. Накато еще и носом проехалась по шершавым корням с острыми сучьями. Как только глаз не лишилась!

Она вяло заерзала, приподнялась на руках, села. Как перед этим нахлынул страх – теперь навалилась усталость.

Со всех сторон окружила непроглядная темнота. Девушка попыталась ощупать то, что находится вокруг нее. Сплошные колючие ветки кустарника, переплетающиеся между собой. Не вспомнишь, с какой стороны она бежала. Не поймешь, в какую сторону нужно идти.

Да и куда она прийти-то хочет?!

От ночного холода прохватил озноб. Накато натянула изодранную накидку на плечи. Она цеплялась за корни и колючки. Девушка в растерянности огляделась, напрягая зрение. Зачем же она бежала, и куда? Понять, в какой стороне остался шатер, она не могла. Ни отсвета от костра, ни крохотного лучика света. И небо – сплошная чернота без единого проблеска. Ни облачка, ни звезд.

Она принялась подниматься на ноги, и тут руку от запястья до локтя охватила жгучая боль. Она невольно вскрикнула, схватилась за нее другой рукой.

Ощущение было, точно стрела с медным наконечником пробила кость. Может, это какое-то ядовитое насекомое? В степях таких не встречалось, но Накато порой слышала, что далеко – в горах или на юге – бывают насекомые, укусы которых оставляют ожоги, надолго лишают подвижности, даже калечат и убивают.

Но никакого насекомого на руке не было. Да и откуда – что за насекомое могло взяться зимой?!

Боль разлилась по всей руке до плеча, ударила изнутри по темени, подкатила ледяным комком к горлу, отозвалась в ушах – точно в них забились два острых куска льда.

«Возвращайся».

Она не сразу и поняла, чей это бесплотный голос прошелестел прямо внутри головы. И лишь через пару мгновений сообразила: Амади! Он звал ее вернуться. Неслышимая речь – та, что передает мысли на расстоянии. Да это же печать! Боль появилась точно в том месте, где находилась печать, оставленная колдуном. Он не сумел догнать ее и…

Да он, скорее всего, и не пытался догнать. Просто применил печать, чтобы остановить беглянку.

- Я не вижу, куда возвращаться, - шепнула девушка. – Мастер Амади! – заорала она, не выдержав. – Я не вижу, куда возвращаться! Слишком темно!

Из глаз хлынули слезы – все навалилось разом: и невыносимая боль, и усталость, и темнота, и отчаяние. Со всех сторон по-прежнему окружала темнота. Нужно подниматься и идти – но куда? Бродить наугад сил не осталось. Накато забыла, когда ощущала себя такой разбитой, вымотанной и несчастной. Кажется, когда ее впервые наказали, отправив копать червей – после первого дня. А может быть, в начале второго – и третьего, и дальше – пока не привыкла…

Сейчас-то ее никто не наказывал. И червей она не копала.

Она вообще ничего не делала – даже к зеркалу не села. Испугалась и помчалась прочь, будто духи уже гнались за ней. Не так-то и много пробежала – даже из кустарника не выбралась. А вымоталась так, словно бегом преодолела расстояние до границы гор и степей.

«Встань. Осмотрись».

Боль ослабла, откатилась. Накато с трудом поднялась на ноги. Колени подгибались, ее пошатывало. Опереться не на что – кругом колючий кустарник.

«Посмотри по сторонам».

Да куда ни глянь – повсюду мгла. Вот только что три звездочки тускло загорелись высоко в небе, где-то в стороне.

Вон же он, костер! Сбоку. На мгновение показался слабый рыжеватый отсвет и скрылся – должно быть, Амади отодвинул развешенную Иму вокруг небольшой площадки перед входом в шатер материю, а потом – вновь задернул.

- Вижу. Вижу, мастер Амади, - прошептала Накато.

И, спотыкаясь, кое-как волоча ноги, потащилась в ту сторону, где приметила огонек.

- Долго же ты шла, - проворчал колдун, когда она наконец-то добрела. – Я уж было решил – ты с пути сбилась. Хотел напомнить, что нужно возвращаться.

При этих словах девушка поежилась. Она поняла, что он хотел сказать. Это было напоминание о печати. О том, что она, Накато, не вольна творить все, что вздумается.

- А деру дала – что твой молодой горный тур, - продолжил Амади насмешливо. – Я и понять не успел – куда помчалась. Пятки сверкнули – и нету! – он издевательски развел руками. – Ну, усаживайся, - кивнул на сиденье возле подставки с зеркалом. – Все готово.

Да, все было готово. По обеим сторонам от зеркала курились жаровни. Накато огляделась. Кустарник. Колючки вроде бы затаились, до поры скрывая хищную натуру – но готовы в любой момент протянуться, чтобы вцепиться в горло. Накато подурнело.

- Э, да ты вся серая – даром, что кожа с прозеленью, - усмехнулся колдун. – Присядь-ка. Сейчас я тебя в чувство приведу.

Девушка села на поваленное бревно у костра. В том, что он может привести ее в чувство, она не сомневалась. Чувства оцепенели, навалилось тупое равнодушие. Амади принялся возиться с котелком и травами.

- Куда ты удрать-то надумала? – полюбопытствовал он весело.

- Не знаю, - ответила с запозданием – не сразу нашлась, что сказать.

- Ты от меня хотела сбежать? – он пристально взглянул на нее.

Девушка вяло помотала головой. Амади подвесил котелок с водой над огнем.

- Нынче начнем позже, - заявил он с усмешкой. – То-то Иму сейчас недоумевает – чего нас не слышно, - помолчал. – Не знаешь, значит.

Сыпанул горсть сушеной травы в котелок, и над площадкой разнесся сильный травяной запах. Непривычный – обычно колдуны заваривали сбор, пахший по-другому. Это, должно быть, особенная смесь, чтобы привести в чувство забывшуюся рабыню.

- Накато, ты – не животное, - проговорил Амади медленно. – Животному свойственно убегать, не рассуждая, оттуда, где оно когда-то подверглось опасности. Избегать вещей, которые вызвали страх или запомнились в связи с ранением. Человек умеет преодолевать свой страх. Должен уметь.

Она равнодушно кивнула. Человек. Должен. Она – человек.

Она – человек?

Амади вылил содержимое котелка в кружку, протянул ей. Запах показался девушке острым, резким. Она осторожно отпила. От горячего питья во рту странным образом холодило.

- Пей, - он кивнул. – Пей и приступим. А страх пройдет, - прибавил он ободряюще. – Ты привыкнешь и перестанешь бояться.

Питье и правда чуть взбодрило. Слабость прошла, оцепенение отпустило. Ноги перестали трястись. И, когда она вставала с бревна, уже не норовили подогнуться.

Зеркало по-прежнему пугало, но не до такой степени, чтобы снова бежать без оглядки. Да, сердце заколотилось быстрее, когда она уселась перед ним и устремила взгляд вглубь полированной поверхности. Накато сделалось не по себе – но не так жутко, как в первый раз.

- Мастер Амади, а если они опять? – она запнулась, не зная, как сказать, и опасаясь рассердить его.

- Не если, а непременно, - поправил колдун. – Ты не должна бояться, - прибавил он настойчиво. – Они чуют страх, слабость, растерянность. Если ты будешь продолжать делать то, что делала – они не сумеют тебя тронуть. Ты ведь помнишь – они всколыхнулись, когда пришел отклик на твой зов.

Только и оставалось, что кивнуть. Жаровни закурились, и в медную гладь затемнили отразившиеся в ней клубы дыма. Костер приник к земле, как крадущийся зверь.

Накато устремила взгляд в зеркало. Глубоко вздохнула и позвала Бапото. Раз и другой. Тени плясали, дым затемнял медную поверхность. Сердцебиение понемногу успокаивалось. Девушка звала раз за разом – правда, в этот раз настороженно ждала ответа.

И он пришел. Знакомое чувство, которое ни с чем не перепутать. Даже если оно приходило лишь раз.

Невидимое неосязаемое прикосновение. Неуловимое, оно пробежало, заставило всколыхнуться тянущийся из жаровен дым. И вновь породило из тьмы и переплетений кустарника чудовищ. Дыхание на миг оборвалось, в животе скрутился холодный ком. Накато, помня наставления Амади, глядела прямо на свое отражение. Пока не глядишь на чудовищ – они бессильны! Мысль билась в уме, заставляя взгляд стекленеть – девушка боялась отвести взгляд на долю мгновения.

Звать. Она услышала отклик и замерла, парализованная страхом.

Но она должна звать. И Накато, цепенея от того, что делает, позвала еще раз. И еще, уже чувствуя новый отклик. Выждала несколько мгновений и позвала еще.

Ее слышали! Вождь Бапото слышал ее зов. А чудовища, тянувшие к ней из темноты длинные пальцы, замирали бессильно, не дотянувшись.

«Зови, зови! Не отвлекайся».

Это Амади. Не глядеть на духов, звать. Звать, ощущая каждый раз, что ее слышат.

«Кто ты, наконец?! – внутри головы раскатился истошный вопль, заставив вздрогнуть. – Кто ты? Чего тебе надо? Чего тебе надо?!»

Боги, сколько отчаяния. Не отвлекаться, звать. Просто звать – не отвечая, кто и зачем. И не обращая внимания на духов, что тянут длинные потусторонние пальцы, притворяясь переплетенными ветками и сучьями голого зимнего кустарника.