04. Северная Подкова (16+)

В Каркосе происходила церемония отплытия. Гавань заполнило множество судов, среди которых выделялась обшитая золотом мирафра империкса с мерлионом на бушприте. На шканцах стояли правитель и синдики Чёрного Совета. В отдалении выстроились полумесяцем корабли отправлявшейся на север флотилии, убранные знамёнами рыцарских домов. На запруженном Перешейке шумела пёстрая толпа. Многие женщины плакали.

— Плывут ведь на войну! Сколько их не вернётся!

— Всё из-за девчонки!

— Мирафра братьев Трибуги! Глядите, вон Золотой Рыцарь!

— А это «Морской Ястреб» Гуаско!

— Каппари, а не Гуаско!

— Дайте же посмотреть!

— А там чья черепаха?

— Это ферлиха молодого Катрацци, как её?.. «Рамфри»?

— «Ренфри»!

— Не толкайся!..

Раздались зычные раскаты огромных кридских раковин. Галдёж зевак смолк. На молу хор служителей ордена Фонты затянул обращённый к морю гимн. К простой, но проникновенной мелодии примешивался томный посвист налетавшего с вершин Багровых Скал ветра, словно сами высоты подпевали молебну.

На королевской мирафре паж подал империксу золотую статуэтку, изображавшую юношу в кресле-коляске. Империкс заговорил:

— Владыка, наполни верные тебе сердца отвагой, Алала, направь полёт каркосских стрел, Дани Среброволосая, пусть усмирит твоя пречистая кровь хищные волны! Да будут враги наши беспомощными, как Увечный, да поглотит их пучина, как пожрала его!

Размахнувшись, он швырнул статуэтку в воду, потом выхватил меч и поднял его высоко над головой.

— Море, кровь, огонь!

— Море, кровь, огонь! — прогремело многотысячное эхо.

При рождении ему дали имя Фреас, но все называли его «Васильком» — за большие синие глаза, покорившие немало сердец. Привлекали девушек и его красивый звонкий голос, и крепкое тело атлета. Сейчас оно было обнажено — Василёк, охочий до новых ощущений, предавался любовным утехам с дочерью гнома, державшего кузницу в Тальгаре.

Он то тянул карлицу за остроконечные уши, то щекотал ей крохотные розовые пятки. Девушка визжала и потешно корчилась, пощипывая себя за сосочки. Присев, она облобызала мошонку Василька и обхватила губами одервеневший ствол. Фреас застонал и закатил глаза.

Они ещё лежали в обнимку на покрытом медвежьей шкурой топчане, когда дверь распахнулась и вошёл согбенный лысый человек в чёрном плаще, волочившемся по сучковатому полу. Заголосив, карлица соскочила с ложа и забилась в угол. Василёк спокойно взглянул на нежданного гостя.

— Какая честь! — произнёс он насмешливо. — Под землёй отыщешь, так ведь, Сабагорд?

— Корчма — не под землёй, но отыскал бы и там, — сказал волшебник. — Всему своё время. Время песни горланить, время с нелюдью развлекаться, время родину защищать. Ты нужен Братству.

— Это для чего?

Сабагорд присел на край топчана.

— Собираем бойцов. На нас идёт обезумевший, кровожадный враг. Пеладоны из Каркосы — слыхал небось о таких? Их нельзя пускать за Подкову, иначе... Между прочим, среди них — сын убийцы Геральта.

Глаза Василька сузились. Поднявшись, он молча стал одеваться.