03. Зверь выходит на охоту. Глава 2. Ошакати

Накато приоткрыла глаза.

Сколько она проспала? Не помнила даже, как улеглась. Приподнялась, смутно ощущая, что что-то неправильно.

Слишком тихо.

Даже если малыш крепко спит – почему не слышно, как сопит во сне? Она уселась кое-как, огляделась растерянно. Голова тяжелая, мысли вяло ворочались. Яркий солнечный свет резал глаза.

Да, слишком тихо. Пусто рядом.

Накато с силой протерла глаза, пытаясь прогнать сонную одурь. Что же это с ней такое? Будто зельем сонным ее опоили. Но кто бы мог это сделать?

Светит солнце – значит, давно наступил день. А поляну для ночлега она нашла накануне вечером, в сумерках. Укромный уголок – прикрытый густым кустарником с одной стороны и большим поваленным деревом с другой. Нарвала травы в стремительно сгущающейся темноте, исхитрилась найти пару корешков. Сгрызла их наскоро, покормила малыша и улеглась.

Кажется, улеглась. Этого она уже не помнила.

А слух ее не обманул! Рядом и правда было тихо и пусто. Она ведь уложила малыша на траву, что нарвала с вечера! Она для того и рвала ее – сама бы улеглась и просто на голую землю. Ей не привыкать.

Подсохшая за ночь трава осталась. Но малыш бесследно исчез. Дыхание перехватило, в горле застрял ком. Накато, не обращая внимания на слабость, взвилась на ноги, выскочила из укрытия.

Нет, ребенка нигде не видно. Да и не уполз бы он далеко от нее! До сих пор ни разу подобного не случалось. И следов нет. Если бы младенец уполз – должна была остаться рассыпанная с подстилки, разворошенная трава. Да и траву, которой заросла поляна, он бы примял, осталась бы широкая прогалина. Малыш бы непременно разбудил ее – чтобы покормила.

Да и она услышала бы.

Сердце защемило. В животе свернулся тяжелый холодный комок. Ее сына унесли, пока она спала! Но как она не услышала приближения чужака?

От догадки прошиб холодный пот. Зря она, что ли, ощущала спросонок себя так, будто ее чем-то опоили? До сих пор голова тяжелая! Это ведь колдуны пытались отобрать у нее ребенка. Колдунам по силам было наслать на нее непробудный сон.

Их посланница, кем бы она ни была, не справилась. И они решили поступить иначе.

Накато заметалась по поляне. Нет, сам сын уползти не мог – ему бы пришлось переползать через ее тело. Она нарочно улеглась так, чтобы оказаться между ним и выходом из закута. Точнее – собиралась улечься…

А вот и следы! Примятая широкой мужской ступней трава. Это точно не от ее ноги. Ее следы – вот они, рядом. Едва заметные – возле самого ствола поваленного гиганта. Она ходила по поляне, ступая аккуратно – чтобы не примять ни травинки.

А может, малыш все-таки уполз, ведомый любопытством? Безумная, бессмысленная надежда всколыхнулась в душе.

Она хотела лечь так, чтобы закрыть собою выход из укрытия. Но не помнила, как заснула, и спала слишком крепко. Вот ребенок и пробрался мимо нее…

Накато до самого вечера металась по окрестным полянам, тщетно пытаясь отыскать сына. Но не нашла ни следа. Звериных следов на полянах тоже не попадалось – не мог какой-нибудь хищник схватить и утащить малыша. Это сделали люди. Те люди, что, не таясь, притоптали траву на поляне, подошли к самому укрытию. А то, что она не проснулась, говорит об одном: это были колдуны, и они наслали на нее сон, чтобы не мешала им.

Следы на поляне имелись. А вот найти их за пределами поляны ей так и не удалось. Точно похититель взлетел на воздух.

Закат застал ее в бесчисленный раз обрыскивающей окресности. Накато замерла, очнувшись от повеявшего прохладного ветерка.

Что она делает? Она ищет сына, которого унесли. Или хотя бы следы, похитителей. Следы, которых не оставили. Должно быть, у ее малыша и впрямь оказался сильный дар. И он пойдет по стопам отца. Выучится в башне Ошакати и станет… кем? Возможно, важным чиновником в одном из крупных богатых городов. Могущественным человеком. Может даже, целым правителем. А может, подастся в ренегаты – кто знает?

Ей точно ничего не станет об этом известно. Потому как не сумеет узнать сына в будущем, даже если столкнется с ним лицом к лицу. Так же, как и он.

Он вообще не будет знать, что у него где-то в этом мире есть мать. Его путь определился намного раньше, чем она могла предполагать. Теперь у ее малыша своя дорога, ему больше не нужна ее забота.

Она больше никогда не увидит сына!

Своего малыша. Не прижмет к груди, не вдохнет запах тонких младенческих волосиков на голове. Не услышит, как он гудит, довольный, или кричит от гнева или нетерпения. Не почувствует, как теребят ее крохотные ручонки, чтобы разбудить.

Никогда.

Понимание обрушилось на голову, как ушат холодной воды. До этого момента Накато слабо осознавала, что случилось. Чувства и мысли оцепенели. А сейчас пелена вдруг спала, оставив ее один на один с потерей.

Что она ищет? Искать нечего.

Накато опустилась на землю и взвыла. Сначала – тихонько, потом – громче и громче. Вой превратился в оглушительный крик.

Потом она долго лежала на земле, уставившись в наливающееся чернотой небо.

Пойти бы на знакомую поляну, там в закуту за стволом – подстилка из подсохшей за день травы. Только на что? Она не замерзнет, а младенца, которому ночной холод и сырость могли повредить, с нею больше нет.

По щекам безостановочно катились слезы. Стекали по шее и капали на землю.

Пустота и холод окутали – давно она не ощущала себя такой беспомощной и потерянной. Пожалуй, с тех пор, как ее отдали рабыней в чужое кочевье.

*** ***

Ее снова разбудили солнечные лучи, скользящие по лицу.

Сначала Накато привычно пощупала рукой возле себя – и тут же подскочила. Сон развеялся в мгновение.

Нет, исчезновение ребенка ей не приснилось. Иначе она спала бы в укрытии, а не на голой земле. Проснулась тоска в сердце, принялась грызть внутренности, точно хищный зверь. Она осталась одна, и одна отныне будет всегда. Совсем, как прежде – до появления ребенка на свет. Снова можно делать все, что заблагорассудится, без оглядки на то, что приходится отвечать не только за себя, но и за беспомощного младенца.

Она снова свободна.

Свободна и неприкаянна.

Накато сидела на сырой земле, пока голод не поднял ее и не погнал искать еду. Два дня не есть – шутка ли! Голод на время притупил тоску, заставил забыть обо всем, кроме еды. Корешки, мелкие жучки, прячущиеся под древесной корой, которую Накато отдирала прямо пальцами.

Когда солнце поползло вниз, она опомнилась.

Что проку рыскать в поисках мелочевки! Нужно возвращаться к людям. Найти какой-нибудь караван, в котором можно поживиться. Или деревню.

А лучше – возвращаться в город. Прятаться в горах и степи ей больше незачем. Нужно возвращаться в город – Рунду или Кхорихас. А оттуда отправляться в Ошакати.

Решение пришло внезапно. Накато целый день не думала о том, что станет делать дальше – теперь, когда осталась одна. И вот – пришла верная мысль. Она не станет мириться с тем, что у нее отняли сына! Она найдет его, чего бы ей это ни стоило. Дойдет до Ошакати, где бы этот город ни находился. Отыщет там знаменитую башню колдунов. И проникнет туда – так или иначе! Найдет сына.

Что дальше – она не знала и не думала.

Но разве это важно? Принятое решение угомонило тоску, дышать стало легче. Холодный комок в животе сделался меньше и перестал давить так сильно. Она была одинока, но у нее появилась цель. И, достигнув цели, она перестанет быть одинокой.

Это ничего, что закат близится, а дни по-прежнему коротки. Она достаточно проспала нынешней ночью. И в темноте, пусть и не так, как днем, но видит.

Накато помчалась, не оглядываясь, обратно – к югу. Только забирала теперь понемногу на запад. Так она выйдет к Кхорихасу или его окрестностям – не столь важно. Оттуда уже она отправится вглубь равнин Желтого юга.

*** ***

Чтобы войти в город, пришлось заплатить мелкую серебряную монетку – шелкопик.

Вот так-так! Интересное новшество бытует в Ошакати. А люди не удивляются, не возмущаются. Некоторые загодя готовят оплату. Стало быть, давно привыкли.

Недаром, видать, Ошакати – самый старый город на всем Желтом юге – об этом Накато давным-давно рассказывали.

Ошакати стоит на земле почти целую сотню лет. Неудивительно, что за это время правители его придумали взимать плату за право пройти городские ворота. Да и сами ворота, и стена значительно превышали даже то, что она видела в свое время в Мальтахёэ – одном из самых крупных и могущественных городов равнины. Что ж, шелкопик так шелкопик. Какая ей разница? Невелика трата. Деньги она носила всегда с собой, в кошеле на ремне вокруг пояса под одеждой. А заработала в лавке в Рунду она немало. В дороге не тратила. Даже грабить никого не пришлось. Сейчас главное – она дошла до Ошакати! Да, это даже не половина дела, а только самое начало. Но самая широкая река начинается с небольшого родника, пробившегося из земли.

Несколько декад назад она даже не знала, в какой стороне находится Ошакати. Не знала, что город лежит у моря – как и памятная Энхана. Только располагается на оконечности полуострова Галиктов.

Почему полуострову дали такое странное название? Наверное, когда-нибудь она узнает и об этом. Сейчас это неважно. Накато помимо воли принюхалась, пытаясь уловить забытый запах моря – соли, свежести и чего-то неуловимо радостного и будоражащего. Но воздух пах рыбой и чем-то остро пряным. Как переперченный суп с рыбой.

Тоже неважно, - одернула себя девушка. Ей первым делом нужно найти жилье, устроиться. Потом можно и осмотреть город, и решить, что делать дальше.

Бродить по окраинам пришлось до позднего вечера. Задача – устроиться на ночлег – оказалась не такой простой, как казалось поначалу. Все ночлежки, все постоялые дворы и доходные дома оказались забиты под завязку. Куда ни ткнись – всюду она получала отказ. Поужинать удалось, но на ночлег Накато уже подумывала устраиваться прямо на улице.

Как ни странно, прибежище нашлось близко к центру города, неподалеку от громадной рыночной площади. Хозяйка общественной бани предложила место в одной из остывших купален.

Ничего другого не было, и уставшая после долгой дороги Накато согласилась. Она слышала, что городская стража забирает с улицы заснувших людей в крепость.

По крайней мере, так было в Кхорихасе, Мальтахёэ и Рунду. Она, разумеется, могла устроиться и на крыше. Но зачем, если в бане удобнее – пусть даже и в сыром закутке. По крайней мере, можно не волноваться, что свалится спросонок с крыши. Переночевать ночь – а завтра видно будет. Если пребудет с нею благословение богини удачи Нефер – сумеет устроиться.

*** ***

Накато бродила бесцельно по городу. Росла растерянность.

Где эта знаменитая башня Ошакати? В центре города полно высоких, богато изукрашенных зданий самых разных форм. Настоящие дворцы, окруженные садами и фонтанами, огороженные высокими стенами со стражей на воротах. Но ничего, похожего на башню колдунов.

И ни единого храма. Последнее ошарашило Накато. Быть может, храмы находятся где-то за пределами города – как в Мальтахёэ находятся за городской стеной сады, в которых скрывается дворец правителя и дома важных сановников?

Ошакати оказался куда больше, чем любой из городов, в которых прежде доводилось бывать девушке. Рыночная площадь, неподалеку от которой она исхитрилась найти ночлег, находилась сравнительно близко к городским воротам. Рыночная площадь оказалась одной из нескольких, имевшихся в городе – но отнюдь не единственной. Центральная часть Ошакати находилась далеко оттуда. Это Накато поняла уже, побродив с полдня по городу. К центру, где высились дворцы, она выбралась незадолго до полудня.

После – направилась к окраине. Вдали от ворот город представлял собою настоящие трущобы – тесные и грязные. Подобного Накато не видела больше нигде.

Трущобы кишели грязными, нищими людьми. Она едва зашла туда и поспешила унести ноги. Только чудом кошель, находящийся под одеждой, не стянули. Она даже не представляла, что на свете существуют настолько бесстыжие и наглые воришки, готовые бестрепетно залезть под тунику!

После трущоб повернула в сторону, где, как ей казалось, должно находиться побережье. Нужно ведь взглянуть на море! Она так давно его не видела.

Быть может, возле порта удастся найти ночлег еще на одну ночь. За целый день она так и не придумала, что ей делать дальше. До Ошакати дошла. Но где и как искать сына? Как она проберется в знаменитую башню колдунов и вытащит оттуда своего ребенка, если ей даже найти эту башню не удалось?!

- Эй, красавица! – оклик заставил вздрогнуть.

Это ей, что ли? Года два ее уже никто так не называл. Накато в растерянности обернулась на голос.

Молодой, богато и чисто одетый мужчина. Украшение всего одно – зато какое! Пряжка с крупным ярко-желтым камнем, оправленным в серебро, скрепляющая края плаща. А плащ – густо окрашен в темно-синий цвет. Человек явно из весьма и весьма зажиточных! Незнакомое лицо. Уложенная ровными локонами борода. Прямой взгляд, в глубине темных глаз притаилась смешинка.

Это он, что ли, счел ее красавицей?! Ее, в грязной после всех похождений, некрашеной тунике, с коротко остриженными волосами?

Накато в растерянности провела пальцами ото лба к затылку. А волосы-то отросли! Она и не заметила. До того ли было в дороге?

- Ты ко мне обращаешься, обо? – переспросила она робко.

Голос прозвучал хрипло – она слишком привыкла молчать. А последние декады и вовсе не раскрывала рта. С кем бы ей было разговаривать? Только изредка, спохватившись, вознесет мольбу ветреной, могущественной Нефер, прося не забывать бывшую рабыню.

- К тебе, конечно! – мужчина усмехнулся. – Или ты видишь вокруг еще каких-то красавиц?

- Вижу, обо, - оглядевшись, отозвалась Накато. – Погляди сам!

И правда – по улице то и дело проходили нарядные женщины, звеня браслетами и сверкая серьгами в ушах, бусами на шее, заколками в локонах и косах.

- Эк, - крякнул он, рассмеялся. – Тебя так нарядить – и ты станешь хороша! Недавно в город пришла?

- Недавно, обо, - девушка кивнула, потупила взгляд.

- Ты одна? – резко осведомился он. – Родственники не допустили бы, чтобы ты разгуливала в таком виде, в одиночестве по улицам!

- Родственники мои, - Накато запнулась, раздумывая, что бы соврать. – Не знают они, где я, обо, - она напустила на лицо скорбную мину. – Сбежала я из дома, обратно мне дороги нет. Отец голову свернет, если явлюсь…

- С мужчиной, что ль, сбежала? – незнакомец хмыкнул.

- Ты проницателен, обо, - девушка кивнула. – Сбежала, да, - она махнула рукой, не зная, что прибавить к выдумке, которую он ей невольно подсказал. – Я потом в Кхорихасе жила, и в Рунду. Работала… А потом – решила дальше на юг податься. В деревню-то мне возвращаться нельзя. Да и не хочу! – прибавила она.

Взглянула в лицо ему прямо, широко улыбнулась. Он хмыкнул, головой покачал. А взгляд у него настороженный – раздумывает о чем-то.

Вот и вспомнила о ней божественная Нефер! Покровитель нашелся. Богатый, должно быть, и знатный. Судя по взгляду, не купец – воин. Во всяком случае, был когда-то воином. Не колдун ли, как ее предыдущий хозяин, безвременно окончивший свои дни? Впрочем, неважно. Покровителя всегда можно сменить. Этот станет первой ступенькой к ее истинной цели – проникнуть в башню Ошакати и забрать сына.

- Не хочешь домой? – переспросил он, прервав ее размышления. – А чего хочешь?

- Мне на равнине понравилось, - она снова прямо на него взглянула. – Здесь тепло. Теплее, чем у нас в горах. Деревья и трава всегда зеленые, снег редко бывает. И города красивые. И одежда у людей красивая. И заработать несложно – я сильная, всякую работу выполнять умею. Я слышала, что есть город, который стоит у моря. Вот, ходила, море искала, никогда не видела!

- Ты море хотела увидеть? – переспросил он.

Накато кивнула, глядя на него сияющими глазами.

- В этом городе правда есть море, обо? Или меня обманули?

- В этом городе есть море, - незнакомец кивнул, оценивающе глядя на нее. В чем-то она, кажется, совершила промах – но в чем? – Ты говоришь, что сбежала с мужчиной. И не боишься никакой работы.

- Я умею таскать товары, подметать, растирать краску, - перечислила девушка. – Я сильная!

Тьфу ты! Занесло ее. Будто она совсем глупая, не понимает, к чему он ведет! Скорее бы он переходил к делу. Не говорить ведь самой, что готова и наложницей стать. Это уж совсем нескромно.

Благо, собеседник ее не стал мяться. Сговорились быстро, и мужчина, назвавшийся Отино, повел ее за собой.