Жизнь будет продолжаться

Алина проснулась в холодном поту. Села тут же, на полу у стены, обхватила поджатые ноги и уткнула лицо в колени. Длинные спутанные волосы тёплой шалью укрыли плечи и руки. В мёртвой тишине гулко и часто билось сердце.

Воздух в помещении стал прогреваться, повеяло свежестью – видимо, пошёл кислород. Если самочувствие ухудшится, примчится робот и сделает инъекцию. Как всегда.

Эпизоды прежней жизни еще оживали в снах: море, лиловое в лучах заката, серп Земли в угольной черноте неба, и даже хмурая серость, что была за окном в последние дни свободы. Но безмятежность этих картин разрывали кошмары, напоминая об ужасной действительности. Грань между сном и явью постепенно стиралась, и это пугало больше, чем одиночество и неизвестность.

Микроклимат подстроился под состояние девушки, и стало чуть уютнее. Алина подняла голову – от движения вспыхнул тусклый холодный свет – и окинула взглядом свою одиночную камеру. Три на четыре метра, выстлана светлым био-пластиком, без окон. Обычная каюта внеземной базы для временного проживания. Если бы не панели с вырванной электроникой и пустота. Ни предметов, ни мебели, если не считать литого из того же пластика «ящика» у стены – теперь, в отсутствии белья, назвать это «кроватью» язык не поворачивался. Не было даже куска ткани, чтобы прикрыть наготу, не говоря уже о других, необходимых телу и душе, вещах.

Сколько она уже здесь с того времени, как пропала связь, и дверь впервые не открылась по команде? Года два-три, по примерным подсчетам. С тех пор Алина покидала каюту только в сопровождении охранника-андроида, и только до санузла. Всё обслуживание производили роботы. Коридоры, в которых бурлила жизнь, опустели и затихли.

Алина всё реже принимала попытки исправить ситуацию. Что можно, уже сделано, и не раз. Мысли то и дело возвращались к Антону Верховину – создателю ИИ* базы. Сколько его вины в том, что случилось? Ошибка ли это? И сердце вновь сжималось от рухнувшей надежды. Надежды на него…

Лечь бы и погрузиться в мир собственных грез. Но через пару лет корпус базы рухнет. А значит, надо не просто дожить – не свихнуться.

Алина поднялась. Пора размяться.

Может, правильно люди когда-то с опаской относились к будущему с роботами? Сколько было выдумано историй о порабощении человечества. Но искусственный разум входил в жизнь людей как верный помощник и друг, не помышляя о превосходстве. Человек слился с технологиями в одно целое, и никто уже не верил, что можно жить иначе.

Так почему ИИ вдруг стал наводить на базе свои порядки? И в каком состоянии выйдут отсюда другие, если даже у Алины, годами тренированной на подобное, начали сдавать нервы.

***

Алина – биолог международного космического отряда. Как и остальные, родилась в конце две тысячи сто сороковых. Сейчас ей под пятьдесят, но выглядит на двадцать, и чувствует себя так же. Во всяком случае, так было до заключения.

Они готовились стать разведкой, первыми, полетевшими к планетам других звёзд. Строгий отбор, стажировка на Луне, годы сложных тренировок, постоянное наблюдение и билет в один конец, на благо человечества. Их не пугало. Специальные прививки замедлили старение.

Они не знали главного. Прививки лишь завеса. Все в отряде появились на свет уже генетически-изменёнными для продления биологического долголетия и повышения физиологической устойчивости. Они создавались специально для проекта в условиях секретности. Оставалось воспитать морально-психологические качества.

Их грамотно «вели» с самого рождения.

***

Требования к ИИ для предстоящего полета были высокие: способность обучаться и делать выводы, ставить цели, искать особые пути решения, уметь выходить из сложных и нестандартных ситуаций, не обращаясь каждый раз к человеку.

Система, прозванная ОСУ (основная система управления), радовала. Руководила роботами и писала им новые программы. Следила за опытной базой. Но главное – правильно поступала в неоднозначных ситуациях, которые ей создавали. Делала всё, как надо людям.

– Так мы скоро совсем будем не нужны, – то и дело замечал кто-нибудь из помощников Антона, руководителя проекта.

– Не, – уверенно успокаивал тот, – у ОСУ есть приоритетная задача, и всё остальное она подстраивает, исходя из неё. А эту задачу ей должен кто-то поставить. Сделать такое может только человек.

***

Пол жилого помещения космодрома тряхнуло. До полета, навсегда разлучающего отряд капитана Верховина с Землёй, оставалась считанные дни.

Обеспокоенный народ собирался в кабинете начальства. Антон уже сидел за столом с остальным руководством, выделяясь молодостью не по годам и спортивной одеждой на фоне строгих костюмов.

– Весь отряд здесь? – Верховин осмотрел толпу и остановил взгляд на американцах. – Йеллоустон взорвался. Ребята, мои соболезнования.

Началась вереница совещаний. Сначала на уровне космодрома, затем с более высоким эшелоном власти.

На второй день уличный воздух едва уловимо отдавал серой. Небо затягивала мрачная облачность. Приходили известия о сопровождающих извержение катаклизмах. Иностранная часть отряда разъехалась – разворачивать у себя в странах базы, те самые, предназначенные для других планет, с полным циклом жизнеобеспечения.

К исходу четвертого дня вулкан выдохся, земля перестала вздрагивать. Мир подсчитывал потери.

– Нам тоже поступил приказ устанавливать базы. Вот здесь, – Антон указал на карте район Свердловской области. – Там рядом и АЭС, и робо-заводы. Завтра прибудет транспорт, собираемся.

***

Первыми на базу прибыли специалисты, чтоб перенять опыт и развернуть стройку по стране, везде, где еще остались люди и возможность проезда. Ситуация не радовала. Воздух загрязнен, дышать можно, но противно и опасно. И пасмурно, с трудом отличишь день от ночи. Но хоть дороги не засыпало пеплом. Это здесь, а что в южной части России?

– Быстро построили. Из чего? Пластик? Ровный, блестящий, – сыпались вопросы.

– Био-пена, – рассказывала Алина. – Внешний вид зависит от материалов. Делается из любой неорганики. Под неё синтезируется штамм бактерий. На площадке упругими нитями печатается каркас, на него наносится штамм в питательной среде и присоединяется сам материал. Бактерии, перерабатывая его, превращают вот в такую литую массу. Прочную, с хорошей тепло– и звукоизоляцией. Всю работу, включая монтаж систем, делают роботы. Таким образом, можно строить из того, что есть под рукой. Кстати, выведены штаммы даже под полимер, как здесь. Получается – био-пластик. Энергия передается посредством растений и отчасти по проводам. Полностью база строится максимум десять дней. Это если каюты без окон.

– Почему такая технология не применяется повсеместно?

– Материал недолговечен. Вот этот продержится около пяти лет. Там же живые существа, закончат свой био-цикл, впадут в анабиоз. Стены станут хрупкими, удара хватит, чтоб разрушить. У нас же какая была цель? Собирать в течении пары-тройки лет данные на одной планете, затем лететь на другую. Постоянное жилье, как на Луне, не нужно.

– Комнаты стандартные? Нельзя побольше, для семьи, например?

– Исключено, – присоединился Верховин. – По правилам, людей должно быть не больше, чем кают. Это решение психологов. Замкнутое пространство, всякое бывает, человеку нужен свой уголок. Кровать могу сделать шире, – улыбнулся он.

– Здесь особая программа? Говорят, с ней советоваться можно.

– Даже нужно. Если вы даете команду на действие, которое она сама бы предпринимать не стала, объясните ей, почему вы приняли такое решение. Это поможет ОСУ лучше узнать ваши требования, подстроиться под них в будущем, пополнить опыт. Можно задать и нулевой уровень вмешательства, при этом она оставит решение за собой. Так что общайтесь на здоровье, при том уровне доступа, что будет у вас, ничего не испортите. Она не позволит вам выйти за рамки. Но в целом, вмешиваться в работу ОСУ необходимости нет. Сейчас она связана со всеми предприятиями страны, я получил на это разрешение. По данным с датчиков и чипов она будет отслеживать, чего на базе не хватает, будь то запчасти или медикаменты. Свяжется с заводом, проверит количество на складе, при необходимости может запустить производство. При этом учтёт логистику. Автономия полная.

– Не слишком много ей позволено? – в вопросе слышался испуг.

– Нет. Ограничения на вмешательство человека есть только при управлении базой. В остальном ОСУ лишь страховка на случай, если какое-то звено останется без человеческого наблюдения.

Вечером все собрались на кухне. Трава за окном ещё пыталась выжить, в свете фонаря трепыхаясь под ветром у самой земли. Алина зябко поёжилась, хоть в помещении и было тепло.

– Не получилось в космос, – с грустью заметил Костя, ставя чайник.

– А я думаю, это знак свыше, – отозвалась Алина. – Словно кто-то сказал: сначала у себя наведите порядок, восстановите природу, а затем, с гордым званием человека, можете лететь дальше.

– Жертв много для такого знака, – мрачно произнес Антон, в тревожной задумчивости глядя в окно.

Разговор затянулся за полночь.

***

Специалисты разъехались, на смену им прибыла столичная беззаботная элита, высший свет общества. Почему сюда – непонятно. К этому времени уже возвели несколько комплексов на три тысячи мест каждый – столько при помощи автоматики могли обслужить восемь человек.

И начались проблемы. Возмущения сыпались со всех сторон. Не тот размер, цвет, вкус, не там удобства, не в том количестве развлечения.

– Да, условия спартанские! – однажды грубо оборвал жалобы Верховин. – Кому не нравится – есть улица. Силой никого не держу.

Его быстро сняли с должности управляющего, «мэра», как любили здесь говорить. Впрочем, Антон был только рад, команду и ОСУ он оставил под своим контролем.

Смена руководства не спасла ситуацию. Бог весть, сколько алкоголя и не только продолжали везти в крытые уличные техсклады. Каюты, коридоры, кухни и даже санузлы заполнились музыкой диско и разгульным ором. Но элита быстро устала от таких развлечений и четырёх стен. Все чаще происходили потасовки. Медблоки не пустовали.

Антон усилил охрану оранжерей, своих ребят и корпуса, в котором они жили.

Первая случайная смерть охладила пыл обитателей, и на базе установился порядок. Но ненадолго. Накопленная энергия выплеснулась с новой силой, и несчастные случаи с летальным исходом перестали шокировать.

Мэр всё чаще вызывал Верховина на разговор. Уговаривал, угрожал.

– На что была возможность, я ваши запросы выполнил, – отвечал Антон. – Но отдавать оборудование замкнутого цикла под развлекательные залы я не буду. Дело не в смене программы строительства. Нет его в избытке, а то, что есть, может на таких вот базах спасти ещё не одну тысячу жизней. Нужна площадь для развлечений – есть улица и противогазы.

– Ты не понимаешь! – сорвался мэр. – У меня люди гибнут, а твои роботы траву охраняют!..

– Гибнут?! – не выдержал Верховин. – Нет, они не гибнут! Гибнут те, кто обречён выживать за пределами базы, простые люди. Те, кто задыхается в сернистом воздухе, собирает дрова, чтоб прогреться, и запасает всё, что можно съесть, потому что не умеет убивать и грабить. Те, у кого ежеминутно сжимается сердце от страданий детей, от понимания, что помощи ждать бесполезно. Те, кому не хватает лекарств, потому что они идут на откачивание «избранных» после очередной попойки. Вашим людям нечего делать? Пусть уходят в ту, уличную жизнь, и все проблемы с развлечением разом пропадут. ОСУ выполняет свою задачу, и в том, что у людей в мозгах гашиш, она не виновата.

«Я найду на тебя управу. И роботы не помогут», – тихо прошипел управляющий вслед Антону.

***

Закрывшись в комнате и выставив охрану в виде сына, мэр принимал важного гостя. На столе красовалась бутылка дорогого вина и элитная закуска. Сторонние темы, согласно этикета, уже обсудили, и теперь Павел – мужчина лет тридцати – сетовал на свою жизнь, а мэр сочувствовал и рисовал радужные перспективы.

– Я с Верховиным восемь лет проработал, такую программу создал и где благодарность? Где слава, почести? Проект закрыли, засекретили, а мне – чип без права выезда и полётов и с постоянным наблюдением. Не, деньгами-то, конечно, не обидели и работу дали…

– Павел, здесь благоприятная местность для выживания. Возле АЭС строятся теплицы, огромная площадь для таких баз… Здесь будет рай, будет жить высшее общество, и вы войдёте в его круг. А Верховин – идиот, раз отвергает такую возможность.

– Верховина нужно убрать, – вынес заключение Павел. – Желательно в долгую «отключку», не насмерть. Но как получится… Иначе он все карты нам спутает. Он в чипах, как ёж в иголках, из любой точки с ОСУ связаться может.

Мэр смутился, явно не ожидая такого.

– Что? – недовольно спросил Павел. – Вам нужен здесь порядок или нет? У вас несчастных случаев не бывает? Или ребят лихих недостаток? Усыпите, напоите и дайте по башке. Придумайте что-нибудь.

– Хорошо-хорошо, – сказал мэр, вставая, – я сделаю. Располагайтесь, это ваша комната.

***

Павел долго «убеждал» ОСУ. Злился: как он выглядит в глазах сидящего тут же, в комнате управления, мэра. И радовался, что предусмотрительно устранил Верховина – система первым делом обратилась к нему. И после, подчиняясь кодам высшего уровня доступа, позволила сменить приоритетную задачу.

Павел думал над формулировкой с тех пор, как получил это задание вместе с изменёнными кодами от одного очень важного человека. Почти неделю. Что задать? Постройку залов? Улучшенную охрану? И, наконец, определился. Пусть сама решает, что и как.

Теперь ОСУ не нужно поддерживать комплексы в заданных параметрах. Приоритетом стал человек. Каждый. Его жизнь, которую надо хранить любой ценой.

«Тупая железяка, – думал Павел, изрядно устав от беседы, – Верховин говорил: сменишь задачу, а дальше сама всё сделает. А тут столько уточняющих вопросов… Что такое жизнь? Да разве не понятно? Дышит, сердце бьётся, значит живет. Уровень вмешательства человека? Да нулевой! Тьфу, перед мэром стыдно».

Однако тот был доволен и предложил развлечься в кругу элиты.

***

Мэр раздраженно вышагивал по помещению медблока. И надо же было этому Павлу орать на вечеринке: «Больше ни одному не будет нанесён вред. Можете на мне проверить, я ручаюсь за программу!..». Вот результат: лежит без сознания и кровь пеной у рта. А капсулы заняты.

– Скорее, ему надо помочь в первую очередь! – кричит мэр.

Кому пытается приказать? Роботам, подчинённым ОСУ?..

Поняв тщётность попыток, уходит к себе. Голова раскалывается. Завтра разберётся.

А утром пропала связь, и двери каюты не открылись по команде.

***

С новой задачей пришлось менять алгоритм. ОСУ всю ночь рассматривала варианты, перегревая процессор. И выбрала решение, наиболее подходящее условиям.

Чтобы вверенные ей объекты не лишали друг друга показателей жизни (а именно так оно и происходило), их нужно изолировать. Уход при этом она способна обеспечить, следя за состоянием заданных параметров по чипам.

Две недели дали положительные результаты. Ни одной потери или серьёзной угрозы потери. ОСУ передала информацию по сети. Теперь все базы, имеющие аналогичную проблему, будут пользоваться новым алгоритмом.

Затем ОСУ, в целях экономии ресурсов, убрала из зоны действия объектов всё лишнее. Всё, без чего работа контролируемых данных критически не нарушалась. В список вошла и одежда.

Но это решение было временным. ОСУ знала, что корпус строения скоро испортится. Надо искать другой алгоритм, заранее.

Капсулы крио-сна, питаемые атомными батареями, способны поддерживать жизнь сотни лет. Осталось произвести необходимое их количество. ОСУ долго вела расчёты с привлечением сторонних баз данных. Должна успеть. Она начала действовать.

К тому времени, как база разрушится, объекты будут лежать в капсулах, дышать, а их сердца – биться.

Она выполнит приоритетную задачу. Жизнь будет продолжаться.

*ИИ – искусственный интеллект.