Выстрел на рассвете. 02

…Ему снился сон – яркий и странный. Или, может быть, это не сон был вовсе? Необычное балансирование на зыбкой грани полуяви-полугрез, то чудесное состояние, когда разум еще не погрузился в океан дрёмы и когда можно узнать ответы на все вопросы…

… Белесая пелена закрывала все вокруг. Найденов стоял среди белого океана, чувствуя, как приятный покой охватывает тело, исчезает груз многодневных забот, а разум становится кристально-чистым, как роса на рассвете.

- Твое ожидание закончилось,- прошелестел в мозгу безликий голос.

Иван знал, о ком он говорит. Вопрос слетел с губ сам собой.

- Зачем? Зачем ему это нужно? Война закончилась. Наше противостояние уже не имеет значения. Не нужно никого убивать.

- Ты не понимаешь,- в голосе невидимого собеседника не проскочило и капли эмоций. – Белый Тигр есть порождение войны. Она смысл его существования. Он пришел из чужих миров и принял здесь наиболее оптимальную форму. Смерть, кровь и боль привлекают его. Но он ищет достойного противника.

- Почему я?! – воскликнул Иван, но слова будто потонули в белом мареве.

Пелена колыхнулась, пошла волнами, словно реагируя на брошенную фразу.

- Потому что ты не боишься.

Иван лишь приоткрыл рот, не зная, что сказать.

- Он чувствует это. И спас тебя.

- Он… он убил меня!

Травматические воспоминания вновь вспыхнули в сознании.

- Белый Тигр дал тебе часть своих сил – там, в госпитале. Ему нужен достойный противник.

Калейдоскоп образов закрутился в мозгу.

Запах сгоревшей плоти…

Боль, разрывающая каждую частицу тела…

Лица хирурга и медсестры, склонившихся над ним…

Темный омут беспамятства…

… Он полностью выздоровел через неделю. О страшных ожогах напоминали лишь пара шрамов. Военврач, начальник полевого госпиталя, только разводил руками и протирал носовым платком очки, словно не мог поверить собственным глазам. Брошенная при осмотре фраза – «После таких ожогов не выживают!» - ставила в тупик его самого.

Призрак войны спас его, чтобы завершить противостояние.

- Завтра на рассвете. Он ждет тебя в брошенной деревне, - вновь прошелестел безликий голос.

Белесая хмарь вновь всколыхнулась.

- Помни – действуй неожиданно,- голос истончился и исчез.

Вместо него пришел грохот – резкий, разрывающий уши.

Иван вздрогнул… и проснулся.

За брезентовыми стенами палатки бушевала гроза. Сквозь полуприкрытое окно дохнуло прохладой и влагой.

Найденов бросил взгляд в темноту за стеклом, рассекаемую вспышками молний.

До рассвета было уже не так долго.

…Предрассветные сумерки окутывали деревню - полтора десятка старых, обветшавших домов. Люди покинули ее очень давно и природа, не смотря на военное лихолетье, медленно отвоевывала то, что некогда уступила человеку. Ранняя весна лишь способствовала этому. Высоких травостой заполонил дворы домов, скрыл под зеленой стеной остатки заборов, а в некоторых местах пробился даже через прогнившие доски крылец. Разросшиеся без надлежащего ухода фруктовые деревья скрывали от взоров обветшавшие строения; лишь покосившиеся двускатные крыши проглядывали сквозь буйство зеленой, молодой листвы.

Басовитый гул огласил окрестности.

«Тридцатьчетверка», лязгая гусеницами и взрывая напитанную влагой почву появилась на опушке небольшого леса.

Выдвинувшись к началу заросшей травой улицы, танк замер у крайнего дома, филигранно въехав под раскидистую крону липы.

Иван окинул взглядом окрестности через открытый люк.

Тишина стояла глухая, ватная. Ливень закончился, но невидимая водяная хмарь еще висела в воздухе, оседая на броню каплями прозрачного конденсата. Было слышно, как с потревоженных ветвей капает вода, глухо разбиваясь о бронированный корпус.

- Ну, где же ты?

Клочья стылого утреннего тумана протянулись белесыми полосами между брошенных домов, путаясь в ветвях деревьев и высоких побегах трав. Туман прятал очертания и скрадывал расстояние, мешая рассмотреть панораму.

«И здесь белесая пелена», - прошла одинокая мысль.

Найденов услышал, как шевельнулся Егор. Он тоже приник к смотровому триплексу, держа ладонь на спуске орудия – бронебойный снаряд в стволе, следующий зажат между коленями.

Как и в прошлый раз, Иван заметил его в самый последний момент. Уже знакомое ощущение кольнуло душу – Белый Тигр словно соткался из тумана, медленно проявляясь из небытия.

Совсем рядом, в пятидесяти шагах.

Мгновение назад там лишь клубилось стылое марево.

Белый Тигр будто почувствовал взгляд.

Оглушительно ударил выстрел, оранжевый сполох разорвал белесую пелену.

Разрыв ударил рядом, окатив боевую машину веером черной, липкой земли. Раскидистым султаном полетела трава и обломки дерева. Тонко взвизгнули осколки, рикошетя от брони.

Танк покачнулся, принимая чудовищный удар.

- Твою мать! – хрипло выдохнул Егор.- Откуда он взялся?!

Глухо гудя приводом, башня «тридцатьчетверки» развернулась, выбирая нужный сектор стрельбы.

- Как можно промазать с такого расстояния?! – не унимался Крюк.

Вспотевшая ладонь подрагивала на гашетке пуска

- Не стреляй! – бросил Иван.

- Ты чего?!

- Он не промазал, Егор,- тихо произнес Найденов. Он не отводил взгляда от угловатых контуров вражеского танка.- Они поздоровался. Старые приятели…

Все повторялось.

Покинутая деревня. Странный, пепельно-серый танк без опознавательных знаков.

Иван до рези в глазах впился взглядом в противника.

Ничего не изменилось. Складывалось впечатление, что танк-призрак все эти годы ждал его здесь, превратившись неподвижное изваяние.

Со среза орудийного ствола исходил едва заметный сизый дымок.

На угловатой, с мощными приливами брони, башне лежал слой пожухлых листьев, в выступах корпуса – косые наносы пыли, украшавшие машину будто природный камуфляж. Даже помятая бронепластина с широким пятном черной подпалины была на месте – туда, куда угодил снаряд полтора года назад. В том бою удачный выстрел Найденова заклинил поворотный механизм башни, превратив танк в небоеспособную, но подвижную боевую единицу.

И лишь разрыв ствола орудия при очередном выстреле не позволил поставить точку в поединке…

- Ну здравствуй, приятель,- тихо произнес Иван.

Белый Тигр словно бы услышал его, взревев двигателем и выдав синее облачко выхлопных газов.

Пятидесятисемитонная машина качнулась, будто кланяясь в ответ на приветствие.