Шаг в бездну. Конкурсное №5

Яркие огни ночного Нью-Йорка резали глаза, но слез не было: они закончились еще вчера, а сегодня за Рори Майером оставался только шаг.

Стоя на краю крыши многоэтажного дома, Рори не смотрел вниз, лишь прямо перед собой. Вся его жизнь, казалось, была фальшивой, чужой. Словно кто-то другой жил до этого, к тридцати восьми годам накопив море долгов, так и не сумев устроиться на нормальную работу; умудрился заделать немолодой жене ребенка, а самое страшное – порой испытывал в левом боку боли, побуждавшие скрючиться и сидеть по получасу там, где посчастливилось оказаться. Визит к врачу пугал возможным диагнозом и лечением, непосильным для жалкой медицинской страховки. Предстоящее отцовство не сулило ничего, кроме увеличения долговой ямы, презрения жены и равнодушия собственного отца-алкоголика.

– К черту! – слетело с обветренных губ.

И Рори сделал шаг.

…

Эта непередаваемая игра цветов и звуков, загадочным образом формирующая саму реальность… Как же она восхищала, захватывала! Даже несмотря на его немалый опыт, некоторые формы трансмедитации все еще удивляли. Изменившийся за девятьсот лет эволюции, мозг переживал что-то сродни устаревшему понятию «эйфория». Для нынешних людей – единственный способ испытать подобное чувство. Кажется, беспросветная скука поглотила бы такой мир, но нет – скука осталась далеко в прошлых поколениях.

Сейчас, в очередном путешествии по глобальному информационному полю, мужчина с необычным именем Раа-Оок вернулся в давно ушедшую эпоху, в старый Нью-Йорк, расцветший неоновыми красками, хищный, беспощадный.

Возвращение в прошлое далось нелегко. Каждый временной отрезок реальности имел уникальные частоты вибрации, на которые нужно было настроиться, иначе взаимодействие невозможно. Раа пришлось снизить собственные частоты, а это всегда сопровождалось странными, непривычными ощущениями.

Тревога, холод, тяжесть. Как же трудно было сохранять равновесие. Просыпались инстинкты и чувства, скрытые столетиями. Наверное, так себя ощущал человек конца двадцатого века, когда попадал в опасность – внутри просыпалась сила древности, твердившая одно: «Бежать!» Но Раа справился, удержался в реальности, пусть и ценой значительных ментальных усилий.

Даже к устаревшему языку пришлось привыкать – благо, для его расы, существовала возможность извлекать из информационного поля необходимые знания и навыки. Каким же примитивным и грубым был язык прошлого! Что за низменные чувства просыпались, стоило на нем лишь помыслить! Но другого выхода установить контакт не было.

…

Ощущение пустоты под ногами принесло понимание ужасного – падать с двадцатого этажа Рори вовсе не хотел. Но было поздно. Внизу асфальтовая дорога будто бы скривилась в ухмылке. Сам город вожделел его, жаждал поглотить еще одну несчастную душу.

Крик уже почти вырвался из горла, но неожиданно весь ужас словно иссяк. Рори больше не падал, и ноги ощущали под собою твердь. Как, почему, – не известно. Высота двадцатого этажа сменилась аж восьмидесятым. Рори просто стоял в воздухе. Крыша дома осталась где-то в стороне, огни небоскребов по-прежнему сверкали, а внизу копошились люди-муравьи, мчались по дороге машины, и, конечно, никто не замечал жалкого неудачника, чудом зависшего в небе.

– Какого?!.. – дыхание участилось, но затем стало выравниваться. – Дьявола... Это что?.. Смерть?..

Панорама города с такой высоты завораживала, а мысли о том, что все уже позади, успокаивали.

– Это не смерть, – раздался голос, и волна теплого воздуха окатила Рори.

Майер обернулся. В этой невероятной по законам физики ситуации он оказался не один.

– Я вовсе не бог и не дьявол, – предвосхитил вопросы неожиданный гость – высокий худой человек в странном одеянии, напоминавшем монашеское, расшитое серебристым металлом. Он так же «стоял» в воздухе, как и Рори, но было ясно, что такое для него не впервой. Несмотря на тонкие руки и ноги, в нем чувствовалась необычная сила.

Рори взглянул и обомлел: был ли гость вообще человеком? Слишком широкий и высокий лоб у… пришельца?.. Сомнений не было – «чужак» прочитал его мысли, но дал время свыкнуться с положением.

– Какого черта происходит?.. – выдавил из себя Рори. – Я спрыгнул… точно… а потом вдруг здесь…

– Ты все еще в реальности, Рори Майер. В той ее части, которую я удерживаю волей, между моментами прошлого и будущего.

– То есть… это что?.. Время остановилось?..

– Не совсем, но пусть будет так. Главное, что мы оба здесь. Ты – перед смертью, я – в процессе трансмедитации. На короткое время наши сознания пересеклись. Это было непросто.

– Что за чушь?! – еще вчера Рори потерял бы сознание от подобного, но неожиданное спасение придавало сил. – Кто ты?..

– Я – твой далекий потомок, – ответил «чужак». – Раа – имя мое.

Голос и взгляд были пронзительными. Никакой уверенности не хватало, чтобы противостоять им. Но Раа вдруг смягчился, сказав:

– Понимаю, что такого исхода ты не ждал, но я здесь вовсе не затем, чтобы пугать тебя, Рори Майер, а чтобы поблагодарить. Я должен увидеть и осознать корни собственных изъянов, а потому доверься мне.

Раа приблизился, а Рори невольно отступил, позабыв, что под ним воздух. Чужак, скорее всего, не угрожал, но было в нем что-то и вправду чуждое… и в то же время знакомое.

– Сейчас ты думаешь: «Благодарить за что?»

Рори кивнул.

Раа остановился в полуметре:

– Твой выбор – умереть. Именно он даст силу потомкам.

– Что?..

– Все просто. Скоро у тебя родится сын, которому твоя смерть всегда будет давать волю к жизни. Он никогда не увидит отца, не сможет прикоснуться к нему или поговорить, а ты не будешь растить его, качать на руках и объяснять законы жизни. Но именно это сделает его великим человеком и позволит передать сильнейшие гены потомкам. Через девятьсот лет появлюсь и я. Лишь благодаря тебе – твоему выбору, – Раа протянул ладони и дотронулся до висков Рори. – А теперь я смогу устранить изъян в собственном сознании путем понимания твоих ошибок.

Прикосновение было похоже на электрический разряд. Сопротивляться оказалось невозможно: руки обмякли, ноги подкосились. Внутренности сжались в комок, а глаза вдруг намокли от слез.

– Да что ты со мной бл#дь делаешь?! – Рори задрожал, стараясь не разрыдаться. Даже вчера, обдумывая фатальное решение, такого он не испытывал, хотя плакал, долго, искренне. Но здесь и сейчас жизнь пролетела перед глазами, даже момент рождения.

– Это прошлое, – Раа отнял ладони от висков. – Мне нужно было увидеть, прожить это.

– Не трогай!.. – Рори попытался отпрянуть, но тело не слушалось.

– Но теперь… – Раа протянул руку, коснувшись лба. – Ты увидишь будущее – вот моя благодарность!

Невероятная картина развернулась вокруг. Нью-Йорк исчез, и теперь с высоты птичьего полета была видна лишь бескрайняя каменистая пустыня. Никакой растительности, никакой зелени или живности. Из голой раскаленной земли на высоту небоскреба поднимались блестящие серебристые шатры, монолитные, огромные. Между ними – многокилометровые расстояния.

Голос Раа стал исходить из головы Рори, который превратился в один сплошной взгляд, стал облаком:

– Все, что ты знал – исчезло. Не только города и страны, но и сама природа. Уже давно источен озоновый слой, отравлены моря и реки, воздух – ядовит, океаны – пусты. На поверхности невозможна жизнь. Солнце, что раньше растило ее – убивает. Вспомни свой мир и поймешь, почему так случилось. Этого нельзя было избежать, потому что сила разрушения не может исчезнуть, пока не достигнет пика, а разрушение – свойство вашей цивилизации. Но жизнь в мире сохранилась. Мы поддерживаем ее в этих оазисах. Монолиты фильтруют солнечный свет, накапливая энергию, воздух и подземные воды тоже очищаются. Посмотри.

С огромной скоростью Рори перенесся под один из серебристых шатров-оазисов, и пусть тело было нематериально, здесь интуитивно чувствовалась сама жизнь, ощущались прохлада и свежесть. Множество растений, даже большие деревья, ютились на площади маленького городка. Они не видели солнечный свет, но он был им и не нужен. Поверхность шатров давала им силу для роста. Людей и животных не было. Все оборудование, поддерживающее работу оазиса, вероятно, размещалось где-то наверху, но и вниз, под землю, уходило множество извилистых труб.

Раа продолжал рассказывать:

– Пока здесь только растительная жизнь и некоторые виды насекомых. Мы не тревожим эту часть и сами остаемся глубоко под землей, изредка выходя, чтобы скорректировать работу оборудования и экосистемы. Таков венец нашего творения, но это еще не все.

Тут они переместились под землю, куда уходили трубы, и Рори увидел огромные многоуровневые залы, где почти не было света. Вот они – люди далекого будущего. Внешне все похожи на Раа: тонкие длинные руки и ноги, голова с очень широким лбом. Мужчины, женщины, дети, – все находились в неподвижном сидячем положении в полупрозрачных коконах, состоящих из тонкой, переливающейся пленки. Каждый такой кокон опутывался десятками гибких трубок, приходящими сверху.

Раа снова заговорил:

– Здесь мы находимся большую часть жизни, начиная с двухлетнего возраста. Состояние трансмедитации позволяет регулировать все процессы в теле и развивать его без движения. Большинство даже предпочитает никогда не покидать свои обители. Необходимая солнечная энергия, вода и воздух поступают по трубкам извне. Но мы не ограничиваем свободу перемещения, если кто-то захочет выйти, он может. Каждый из нас свободен, каждый равен и нет старших над остальными. Даже дети вольны делать, то, что захотят. Мы давно преодолели проблемы взросления, которыми страдает ваше общество. Самый развитый человек того времени не сравнится даже с двухлетним ребенком здесь.

Как же мы такого достигли? Сознание – ответ!

Подобно тому, как растения вынуждено перенесли свое существование в оазисы, человечеству пришлось перенести свой основной путь вовнутрь себя. Сознание – личный оазис каждого. Развивая его коллективно, мы открыли доступ во всеобщее информационное поле и научились на него воздействовать. Именно благодаря этому смогли открыть технологии, позволившие построить и поддерживать оазисы. Те, кого вы называли гениями, тоже могли погружаться в похожее состояние и делать открытия в науке или искусстве, но, безусловно, они подошли только к границам всеобщего поля. Мы же перешагнули далеко за них, и теперь не только способны обрести любые знания и навыки, но даже осваивать фундаментальные законы мира, позволяющие быть на ином уровне и даже видеть возможные варианты развития цивилизации.

Для вас, конечно же, подобные методы невозможны по причине неразвитости мозга и существования потомственных блоков, мешающих его работе. Мы смогли добиться эволюции человека и научились обходить блоки, затрудняющие развитие. Некоторые из вас, называют подобные блоки грехами и кармой. Все это – то, что мешает развитию сознания индивида – передается его потомкам. Даже мы, через столетия, испытываем последствия грехов предыдущих поколений. Но врожденные дефекты можно преодолеть, и ключ к этому – трансмедитация.

Определенная форма этого чудесного состояния сознания позволяет путешествовать сквозь время, а чтобы продолжать развитие, преодолевая глубинные блоки разума, нам приходится исследовать предков. Только проживая их жизнь, мы можем освободиться от тяжелого наследия грехов. Это и случилось, когда я прикоснулся к тебе в первый раз, Рори Майер. Твой грех – уныние, и следствие его – смерть передалась через поколения, воздействовала на сына, а затем на его потомков, но началось все с тебя. Я понял это и теперь могу устранить блок в своем подсознании. Это позволит выйти в новые сферы всеобщего поля.

Конечно же, трансмедитация сложна, и очень энергозатратна. Есть много всяких условий, например: вступить в полноценный контакт можно только в момент сильнейшего стресса индивида, которым обычно является насильственная смерть. Но и это не гарантирует успех, и я благодарен тебе за то, что позволил прожить твою жизнь.

Тут тело-облако Рори вновь оказалось высоко в небе, покинув оазис. Ощущение настоящей жизни отдалилось, и явственно чувствовалась разница между двумя разными ступенями бытия – оазисом и пустыней. Там – жизнь, здесь – только пустота и смерть.

Раа снова угадал мысли:

¬– Можно подумать, такое существование внешне ужасно, и сам мир превратился в ад с осколками эдемского сада. Но для нас – это единственный путь. Развиваться в других условиях невозможно, страдание – необходимый элемент развития, так устроен мир. Ты не видишь, но потоки живой энергии, пронизывают оазисы. Когда-нибудь, нашим потомкам не понадобятся такие технологии, но это будет очень не скоро, и кто знает, каких вершин достигнет цивилизация…

– А что же со мной, – Рори произнес мысленно.

– Твоя судьба свершилась. Я благодарю тебя еще раз, Рори Майер.

– Но как же…

– Прощай. Грех, наконец, искуплен.

Сознание вернулось в тело. Бремя физического воплощения чувствовалось, как никогда тяжелым, и сердце забилось быстро-быстро, резанула проклятая боль в боку. Перед глазами проносились огни – свет окон и вывесок, а внизу ждал не асфальт – сама бездна приветствовала жертву. Из горла вырвался крик ужаса, и вдруг знакомые ненавистные черты лица мелькнули перед глазами. Морщинистые потрескавшиеся лоб и щеки, скривившийся в беззубой улыбке рот, кривой нос, не раз бывавший сломанным в пьяных драках. Даже жесткий запах перегара чувствовался. Отец!

– Ну, теперь ты понял? – усмехнулся тот. – Осознал, наконец, что даже на законченного му#ака у вселенной найдутся планы. Думаешь, показал ей средний палец, а она засунула тебя туда, где ты и должен быть, Рори, вместе с твоим пальцем. Знаешь, у нее есть планы на всех: на тебя, на меня, на того парня и даже на гребаного президента, Рори! Ссы#ун ты хренов! – отец рассмеялся так громко, что в ушах зазвенело. – И все, что ты мог бы сделать – не быть таким уж козлом! Так что подумай об этом, пока летишь, Рори! Подумай!

И жуткий крик нарушил суету улиц Нью-Йорка, когда обмякшее тело врезалось в асфальт, словно тряпичный манекен. Руки и ноги неестественно вывернулись, голова попросту лопнула от удара. Глаза, зубы, язык, осколки черепа, – все это смешалось в сплошную красно-черную массу, вызвав крики прохожих, тут же обступивших место трагедии. Казалось, что подобное невозможно, но какие-то миллисекунды Рори еще продолжал жить, чувствовать, Рори еще был Рори. Что это? Какая часть сознания?.. Объяснению не поддавалось. Увидев месиво, оставшееся от него, он снова закричал, хотя на этот раз никто не услышал. И бездна поглотила его.