Потерянная станция (продолжение 41)

Глеб, не отрываясь, смотрел на мрачную картину запустения.

Для него, волею неведомых обстоятельств, более сотни лет уложились в несколько минут. Для высокоразвитой цивилизации — короткое мгновение. Однако, оно стерло без остатка то, чего человечество добивалось сотни и тысячи лет.

По крайней мере, сейчас так казалось.

В душе стыл холод. Галанин и предположить не мог, насколько чувство глобального одиночества отличается от одиночества людского — оно раздавливало сознание невыносимой, кошмарной сутью. И ощущение того, что ты уже не в силах что-то предпринять и изменить, лишь усиливало убийственное ощущение.

Челнок двигался по рассчитанной траектории. Пухлый шар родной планеты обманчиво голубел совсем рядом — казалось, протяни руку и коснешься белоснежной облачной дымки.

Слабая надежда все еще теплилась в сознании, заставляя не отрывать взгляда от обзорного экрана. Но в прорехах облачности, на поверхности, по-прежнему царила тьма — холодная и чужая.

Прямо по курсу бело-голубую шапку атмосферы прорезала тонкая дуга терминатора — граница света и тени. Челнок уходил из темной стороны навстречу Солнцу.

Она невольно притягивала взгляд. Облака на светлой стороне заискрились, напитанные светом невидимого пока еще Солнца, засияли скрытыми доселе цветами, приняв объем и глубину.

Картина рождения нового дня завораживала.

Ровный голос Клео прервал созерцание атмосферных красот.

- Глеб, фиксирую сигнал!

Галанин вздрогнул от неожиданности.

- Местоположение?

- Высокие орбиты. Сигнал дешифровки не поддается. Есть высокая вероятность, что является запросом системы распознавания «свой-чужой».

На несколько мгновений боевая кибернетическая система умолкла. В оперативном окне, открывшемся на обзорном экране, появилось изображение, укрупненное через оптические умножители.

- Даю видеоряд! - одновременно прозвучал голос Клео.

Картинка не предвещала ничего хорошего.

Глеб, нахмурившись, мрачно рассматривал незнакомые контуры орбитальной станции. В том, что объект является именно таковым, он не сомневался ни секунды. Вытянутый веретенообразный корпус, несколько стыковочных узлов, чаши-рефлекторы антенн дальней связи, раскрытые сегменты солнечных батарей — устаревшее, но вполне действенное средство пополнения энергоресурса.

- Объект меняет параметры орбиты!

Глеб и сам видел на экране, как яркими искорками полыхнули корректирующие дюзы станции — огромная космическая конструкция начала менять пространственную ориентацию.

Смутная догадка шевельнулась в сознании, и он, руководствуясь скорее интуицией, сам неожиданно для себя, произнес:

- Клео, экстренный сход с орбиты!

Вполне возможно, что это спонтанное решение спасло ему жизнь.

Ему и Клео.

По корпусу челнока прошла вибрация, на экране на мгновение появились багряные сполохи — сопла тормозных двигателей озарились яркими выхлопами, гася скорость корабля.

Мгновение — и челнок по пологой кривой стал погружаться в синюю муть атмосферы, следуя точно рассчитанному импульсу двигателей коррекции.

Системы слежения станции успели захватить неопознанный объект, не ответивший на запрос опознания. Пусковые шахты блеснули желто-белым огнем, и две ракеты рванулись вдогонку челноку, четко держа цель по термальной засветке.

Рев оглушил Глеба — за бортом бушевала плазма. Угол входа в атмосферу и скорость была на пределе, челнок объяло пламя. Как опытный пилот, Галанин понимал, насколько опасна процедура аварийного схода с орбиты, без тщательного просчета параметров посадочного коридора. Слишком крутая траектория — и корабль сгорит в плотных слоях атмосферы как яркий болид. Но не это сейчас беспокоило Глеба.

Началась гонка со смертью.

Ракеты класса «космос-космос» не приспособлены для действия в атмосфере. И в этом крылся его единственный шанс на спасение. Маневрировать при сходе с орбиты невозможно в принципе, и если челнок успеет погрузиться достаточно глубоко в плотные слои, ракеты самоликвидируются.

Глеб знал - Клео зафиксировала атаку и сейчас просчитывает в режиме экспресс-анализа все возможные варианты.

Челнок трясло, словно телегу на ухабах.

Экраны пестрели рябью помех; датчики внешнего обзора были убраны в корпус. Челнок двигался в полосе лучей радара, чутко ловя их отражение в раковины скрытых под броней рефлекторов.

- Параметры посадочного коридора откорректированы. Угол тангажа на максимуме, рыскание в пределах расчетной нормы. Степень нагрева брони — критическая, - отрапортовала Клео. - Выход из зоны поражения ракет через пятьдесят восемь секунд.

Оставляя за собой полосы турбулентности, слабо заметные в верхних, разряженных слоях, ракеты двумя росчерками нырнули в атмосферу.

Глеб закусил губу. Он прекрасно представлял, что сейчас многослойная композитная броня челнока интенсивно испаряется от чудовищного трения о воздушный слой — скорость движения просто убийственная. Что произойдет раньше — ракетный удар или отказ всех систем челнока, ведал теперь только Бог.

Далеко за кормой вспухли два красно-белых бутона разрыва. Ударная волна понеслась расширяющейся окружностью, разрывая и закручивая белесую пелену облаков, ощутимо ударив челнок.

- Зафиксирована самоликвидация атакующих ракет,- Клео, как всегда, была начеку. - Вывожу челнок на оптимальный режим посадки.

Басовитый рев двигателей оглушил.

На мгновение накатила дурнота вместе с невидимой плитой перегрузки. Включившиеся тормозные двигатели плавно погасили скорость.

- Высота — двадцать девять километров,- озвучила Клео показания альтиметра.

С хрустом сломав корку коричневой окалины, поползли в стороны бронированные шторки, закрывавшие узкие прорези смотровых триплексов.

Космический челнок, потемневший от бушевавшего снаружи огня, с застывшими потеками оплавившейся брони, пробил слой серых кучевых облаков, вырвавшись на открытое пространство.

… Раннее утро едва вступило в свои права, предвещая серый осенний день. Среди огромных коробок зданий брошенного десятилетия назад мегаполиса еще царила стылая ночная тьма. Клочья белесого, напитанного влагой, тумана тянулись причудливыми завитками, словно погребальный саван, скрывая следы разрушения и упадка некогда оживленного, многомиллионного города. Выбитые провалы окон, угловатые выступы разрушающихся зданий, серпантины подвесных автомагистралей начали проступать из темноты, когда первый, еще слабый, солнечный луч разогнал ночной сумрак.

Низкие, серые небеса вдруг разрядились мелкой хмарью дождя. Капли зашуршали по кучам строительного мусора, веренице остовов проржавевших автомобилей, обрывкам проводов и осколкам стекла. Буйная дикая растительность, взломавшая побегами бетонный панцирь, качнулась под дуновением слабого ветерка, подставляя утренней влаге раскидистые кроны.

Дождь и ветер хозяйничали здесь уже очень давно.

Пелену низких, дождевых туч располосовал огненный росчерк крупного болида. Басовитый нарастающий гул прокатился по окрестностям, заставив содрогнуться строения, отразившись многократным эхом между бетонных коробок. С приглушенным шумом рухнули обветшавшие части стен, качнулись в такт звуковой волне остатки решетчатых металлических конструкций.

Гул плавно пошел на убыль. На пару секунд в сером небе мелькнул темный контур космического челнока, объятый ярким пламенем реактивного выхлопа.

Пройдя низко над городом, он скрылся за выступами ветхих и полуразрушенных небоскребов.