Мир голубого солнца. 01
Космический корабль, похожий на усеченный приплюснутый конус, двигался на малой тяге. Дюзы двигателей светились ослепительно-белым, выбрасывая короткие потоки плазмы.
Опасная зона каменных обломков уже практически осталась за кормой. Олег Тумановский позволил себе расслабиться – отстегнул страховочный ремень и потянулся за банкой энергетического напитка, стоявшей на краю дугообразного пульта.
Заполошная трель сигнала тревоги оказалась настолько неожиданной, что он едва не слетел с кресла.
Через мгновение сильный удар потряс корабль.
Рев аварийной сирены оглушил. На пульте управления тревожным алым цветом расцвели сигналы полученных повреждений.
Олег почувствовал, как тело наливается невидимым свинцом – корабль ушел в медленное неконтролируемое вращение и перегрузка, в результате сил Кориолиса, проявилась немедленно.
К горлу подкатил ком - Олег с трудом подавил тошнотворный позыв.
- Попадание в зону двигательных секций! Пробой внешней изоляции!
- хорошо смодулированный голос бортовой киберсистемы резанул слух.
Тумановский впился взглядом в голографический экран, на котором вспыхнула схема космического корабля. Поврежденные сектора подсветились красным контуром.
- Да чтоб тебя! – ругательство сорвалось само собой.
- Повреждение контура пробоя метрики пространства! Самопроизвольная активация!
Олег замер, чувствуя, как неприятный холодок пробежал между лопаток. Во рту мгновенно пересохло, а лицо покрылось холодной, липкой испариной.
Слепое погружение в подпространство – что может быть страшнее? Прыжок без заданных координат и, соответственно, такое же всплытие. И только Бог мог знать, на сколько миллионов парсек тебя занесет от точки погружения – в темные, неизведанные сектора космоса.
Олег на мгновение малодушно зажмурился, не желая осознавать, что подобное происходит именно с ним. Память услужливо подкинула из глубин истории, рассказанные пилотами в баре космопорта, и к которым Олег относился со снисходительной усмешкой как к своеобразному профессиональному фольклору. Злая игра фортуны – теперь ему представилась великолепная возможность проверить легенды на практике. Он прекрасно помнил – количество космических судов, пропавших без вести в результате слепых погружений, исчислялось сотнями. Вернулись единицы. И то – по превеликой удаче.
Он шумно выдохнул, пытаясь прогнать из тела предательскую дрожь.
Перегрузка исчезла. Корабль окутался бледно-голубым энергетическим контуром и стал терять очертания, словно бы тая в пространстве.
Тумановский, подобравшись, замер в кресле пилот-ложемента, непроизвольно стиснув зубы и сжав кулаки, словно бы ожидал смертельного удара.
В узких проемах обзорных триплексов серебряное сияние далеких звезд сменилось белесыми росчерками доплеровских полос. Мгновение - и за двойным бронестеклом воцарилась чернильная тьма.
Корабль ушел в подпространство – странную, до конца не изведанную область космоса. Существование подобной аномалии было открыто еще в конце двадцатого века – тогда ее назвали «кротовыми норами». Перемещение по ним давало принципиально новый способ освоения галактики – тысячи световых лет, на преодоление которых в обычном космосе не хватит и человеческой жизни, в «кротовой норе» пролетали за мгновение. За прошедшие сотни лет космической эры, человечество изобрело контур пробоя метрики пространства, положив таким образом, начало великой экспансии человеческой цивилизации в глубины Вселенной. Сотни транспортов уходили исследовать неизвестные области галактики, неся семя разумной жизни. Некоторые из них впоследствии выходили на связь с прародиной, создавая колонии на пригодных к обитанию планетах. Но еще больше пропадали без следа. И Олега сейчас ждала именно такая участь – он прекрасно понимал это. Но надеялся – непонятно на что. Надеялся, что ему повезет – хоть немного…
Огни на пульте управления погасли – приборы навигации трехмерного космоса здесь не работали. Светился лишь один небольшой экран – сигнализатор работы контура. Тумановский не отрывал от него взгляда. Он ничего не мог поделать – при аварийном погружении управлять работой контура пробоя метрики пространства невозможно. Оставалось только ждать, когда поврежденный агрегат откажет окончательно, и тогда подпространство вытолкнет инородное тело в трехмерный континуум.
Индикатор погас через несколько минут. Олег невольно напрягся, вцепившись в поручни кресла.
Всплытие…
Куда занесет его злодейка–фортуна?
В чистое, безопасное пространство или рядом со звездой-гигантом, где он сгорит короткой, яркой вспышкой в долю секунды?
Корабль ощутимо тряхнуло. Пульт управления расцвел огоньками заработавших приборов, тревожная трель аларм-процессоров резанула слух.
Из скрытых динамиков донесся рев ветра.
Олег даже не успел толком испугаться – перегрузка навалилась невидимой чудовищной плитой. Коротко скрипнул ложемент противоперегрузочного каркаса пилотского кресла, принимая на себя возросший вес.
В глазах помутилось, но Тумановский успел бросить взгляд в обзорный триплекс – от открывшейся картины стало еще хуже.
За бронестеклом клубились белесые кучевые облака – неконтролируемое всплытие выбросило его в атмосферу неизвестной планеты. Фортуна решила поставить жирную точку, усмехнувшись напоследок желтозубым оскалом старухи-смерти.
Олегу захотелось завыть от отчаяния, но даже на это сил не было.
Жить ему оставалось от силы пару минут – захваченный силами гравитации космический корабль стремительно ринулся к поверхности. На мгновение возникло щекотливое ощущение невесомости - генераторы исскусственного тяготения сработали с опозданием.
Тумановский с усилием дотянулся до пульта – откинув прозрачный предохранительный колпак, утопил клавишу.
На голографическом экране тут же вспыхнула надпись: «Активация программы аварийной посадки!»
Гул сработавших двигателей коррекции оглушил.
Космический корабль озарился ярко-желтыми выхлопами, гася скорость. Реактивные струи разорвали белесую хмарь облаков, и сквозь пелену на мгновение открылся вид на поверхность.
Видеосенсоры ухватили картинку, пропуская данные через оптические умножители. Бортовая киберсистема проводила экспресс-анализ, подбирая место для безопасной посадки.
Олег, тяжело дыша, бросил взгляд на экран.
«Хоть в чем-то повело…» - прошла одинокая мысль.
Равнина простиралась до горизонта, более похожая на иссушенную зноем степь, прорезанную в некоторых местах извилистыми разломами. Далеко, почти у самого горизонта, наполовину скрытые туманной пеленой, вздымались отроги горного хребта.
Неконтролируемое падение прекратилось. Олег, казалось, услышал, как натужно завывают гироскопы системы самостабилизации, определяя углы отклонений. Бортовая киберсистема, работающая в режиме миллисекунд, просчитывала параметры, выводя поврежденный корабль к намеченной точке посадки.
Тумановский не отрывал взгляда от экрана – панорама равнины росла, укрупняясь. Цифры на датчике альтиметра стремительно бежали к нулю – посадка в аварийном режиме не предусматривает пологой траектории.
Олег молился об одном – чтобы не отказали двигатели в самый последний момент. Падение с высоты в десяток километров – и он даже боли не почувствует, реактор мгновенно полыхнет реакцией неконтролируемого распада, превратив в пар все на несколько километров вокруг.
Вздымая тучи серой пыли, космический корабль завис в пятидесяти метрах над поверхностью, опираясь на ослепительно-белые струи реактивных выбросов. Оглушительный рев двигателей разрывал пространство
Грунт на месте посадки дымился; на мгновение вспыхнули язычки пламени, пожирая скудную растительность. Огонь погас почти сразу, песок застыл, спекшись в единую стеклообразную массу.
Гул плавно пошел на убыль, огненные струи медленно погасли.
Из бронированного днища выдвинулись посадочные опоры, принимая на себя многотонный вес космического странника.
Через мгновение воцарилось тишина. Было слышно, как потрескивает, остывая, опаленная огнем броня корабля. Поднялся ветер – порыв швырнул на пришельца облако песка и пыли, словно приветствуя нового обитателя неизвестного мира.
Ура, ура, ура!!! (танцую от радости) Новое гениальное произведение!!!
подкатил
выдвинулись
приветствуя
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
СИРена, рад, что вам еще не надоели космические приключения. Уже сам заскучал по космосу - видимо, у меня зависимость какая-то. За правку спасибо!
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Интригующее начало!
Жду продолжение.+++++++++
С уважением, Эдельвейс
Наташа, спасибо что заглянули! Завтра постараюсь выложить продолжение.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Такое начало интригует. Но, читаю строчки:
Не могу не отметить,что перегрузки возникают при подъеме с ускорением,с поверхности планеты.И никак не при свободном падении! Здесь будет невесомость!
ДАЕ
Вот ж совпадение, думал-думал, о чём писать, решил - попробую себя в фантастике с космосом и прочим, и увидел сие, опечалился, хоть я планировал несколько в другом духе.
А так - поставлю плюс.
Как всегда, интересно и хорошо написано, Дима. Думаю, Тумановскому непросто придется на незнакомой планете. +++
Ольга
Секрет покоя заключался в наипростейшей из идей: не принимайте близко к сердцу ... людей.
Весьма дельное замечание! Момент, который я не продумал до конца, но обязательно поправлю.
Почему же опечалились? Обязательно пробуйте! У каждого свое видение космических путешествий. Спасибо за отзыв и правку, Аркадий!
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Виктория, рад вашему отзыву! Особенно приятно, что рассказы о космических путешествиях, в которых полно технических терминов, становятся интересны женщинам.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Нет, я, разумеется, попробую попробовать себя в фантастике с космосом и прочим, просто, знаете такое ощущение, когда собираешься что-то сделать, а оказывается, что кто-то нечто подобное уже совершил первым. Хотя то, что собирался делать я не слишком похоже, но всё же первым делом испытал именно сие. А так, как я уже говорил - само начало произведения хорошее.
Аркадий, тут еще дело в том, что космические путешествия - моя любимая тема. Писал и ранее про это. Пробуйте, обязательно прочту вашу работу.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Я тоже обрадовалась, обожаю Ваше творчество +++
Хризантема
Хорошее начало. Интересно
Александр Сергеевич... но не Пушкин
Ирина, спасибо преогромное! Рад, что вам еще не надоел Космос.
Александр, благодарю за отзыв!
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Очень интересно, переживаю за героя. Судя по тому, что в месте посадки была растительность - атмосфера будет пригодна для дыхания.
+++++++
Заметила опечатку
Аверина Татьяна.
Татьяна, спасибо за отзыв и правку! Сколько не вычитывай - все равно ошибки пропускаю.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
"Рев аварийной сирены оглушил." Такое родное и знакомое. )))
Тема не моя, но написано очень даже интересно. Наверное, буду читать продолжение. +++
Кремнёв Игорь
Спасибо, Игорь! Рад вашему вниманию.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Ха! Сам пристегнутым сидел, значит опасался перегрузок, а баночка??? Она что, тоже приклеена была? ))
Может - синтезированный?
Есть еще сомнительные моменты, но мне очень понравилось.
Есть ощущение интриги, и желание продолжить чтение.
Очень хорошо, Дима! +++++
Михаил Ленский
Михаил, спасибо! Вы очень внимательный читатель. По поводу банки - человек ведь волей-неволей устраивает на рабочем месте небольшой бардак. Это как в автомобиле - пристегнули ремень безопасности, а мобильный телефон просто положили на приборную панель.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Я обратил на это внимание, потому, как в авто пристегиваются на всякий аварийный случай, а в космическом корабле для избежания смещения тела при заведомо неизбежных перегрузках. При маневрах, например...
Поэтому, оставленная банка на столе, явно не на месте
Лучше бы, если герой ее выдернул из какого-нибудь кассетного контейнера или лирообразного зажима - кронштейна
Михаил Ленский
+Еще! Роботов и стрельбы, выживания!
Проблемы выживания будут, это я обещаю. Но на этот раз без стрельбы - боюсь наскучить. Спасибо за отзыв, мистер Крюгер!
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Как может стрельба наскучить? О_о
Некоторым в "Потерянной станции" наскучила.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Очередная шедевральная штучка от Димана!!! +
Si vis pacem, para bellum
Рад, что заглянул, Женя! Ну, не могу я без космических путешествий...
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.
Ну, а мы рады, что ты без них не можешь!
Si vis pacem, para bellum
На сайте из любопытства читаю всё. Задумалась, после прочтения: "стала бы читать, если бы это была книга?"
Отвечаю: "С интересом. Именно в книге и представила".
Спасибо, Елена! Такой отзыв мечтает услышать любой начинающий автор.
Если ты говоришь с Богом - это молитва; если Бог говорит с тобой - это шизофрения.