Кукловоды. 11 (часть содержит сцены 18+)

Несмотря на всю гнетущую атмосферу вокруг, вспомнив этот случай, он внезапно ощутил, что при мыслях о двух одинаковых Сороковых, плоть его потяжелела. Не веря, он ощупал себя. Захотелось её разбудить, поделиться радостью. Он повернулся на бок и, приподнявшись на локте, заглянул в ее лицо. Она спала, по привычке подсунув сложенные руки под голову, как часто изображают спящих детей. Нет, будить он её не будет. Расскажет утром. Он подлез под одеяло и просто прижался к ней, зажмурив глаза, надеясь, что наконец-то сможет заснуть. Ощущение тепла проникало в него, а упругая попка, так соблазнительно выпирающая, будоражила сознание. Он согрелся, почти заснул, но напряжение в паху нарастало, уже не радуя. Он тихонько потерся о неё – вдруг отпустит. Раз, еще, прижался сзади. Член оттянул тесные трусы, и он выпустил его на свободу. Она, как обычно, спала обнаженной. Щель между ягодицами приняла напряженный орган. Он потерся еще. И еще. Мелкая дрожь вожделения прошла по телу. Он уже не сдерживаясь, елозил по бархатной горячей коже, мечтая оказаться в заветном месте, расположение которое он ощущал проснувшимся инстинктом. Теряя волю, осознал, что двигается не только он, но и вожделенная попка подается навстречу его движениям. Заглянул за плечо и увидел, плотно закрытые глаза и ехидную улыбку на губах. Она несколько раз настойчиво ткнулась в него.

- Ну, - прошептала она, приподнимая ногу вверх, облегчая ему доступ.

Он, дрожа, схватил стоящий колом член и попытался вставить его, раз за разом не попадая.

- Погоди, - она придержала его, сама обхватила и направила в себя.

Внутри, как он втайне боялся, вспоминая услышанный рассказ, было горячо, но совершенно сухо. Двигаться получалось с большим трудом. Но он был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Буквально через несколько болезненных фрикций, скорее от осознания самого факта нахождения члена внутри девушки, он дернулся, охнул и пролился густым семенем.

Прислушался к себе. К его удивлению, напряжение никуда не делось, а член и не думал опадать. Он попробовал двинуться вновь. Внутри стало скользко. Двинулся еще. Она замерла, ожидая его дальнейших действий. Он, уже не испытывая никаких негативных ощущений, задвигался в ней, все быстрее и быстрее, ощущая ее ответные движения навстречу. Его пальцы мяли ее крепкую небольшую грудь, гладили живот и низ живота, а его губы целовали ее шею, плечи. В этот раз он продержался дольше. С очередным движением он почувствовал, что сейчас взорвется и взорвался, вновь наполняя её собой, а мир закружился вокруг, смазываясь и теряя четкость.

Он лежал на спине, тяжело дыша, обнимая ее, прижавшуюся к его груди. Мир замедлял обороты. Он сделал глубокий вдох и выдохнул. Накатила волна усталости и дикой нежности. Он долгим поцелуем впился в её подставленные горячие губы.

- Тебе было хорошо? – спросил он, продолжая покрывать поцелуями ее лицо.

- Да, - тихо сказала она.

- Ты кончила?

- Прости, у меня нет там нервных окончаний.

Он обеспокоенно заглянул ей в глаза.

- Но ты же сказала, что тебе было хорошо???

- Да, мне хорошо, когда тебе хорошо.

- Но, как же… А ты?

- Не нужно, - она снова поцеловала его, крепко обняла и прижалась к груди, слушая, как все еще быстро и гулко бьется его сердце.

- Мы что-нибудь придумаем, - пообещал он, гладя ее по голове. Она уснула и ровно засопела, не отпуская его из объятий.

Его затапливало волнами любви к ней, такой сейчас беззащитной, доверчиво прижавшейся к нему. Ему до слез было обидно, что она не испытала все, что только испытал он.

- Мы что-нибудь придумаем, - шептал он, гладя ее спину и волосы, - мы что-нибудь придумаем.

Вскоре, сон сморил и его.

Они продолжали двигаться от фермы к ферме, надолго не задерживаясь. Ферм было бесконечно много, как и их счастья.

Иногда, они оставались в лесу. Просто так. Прижимаясь к теплому боку Сороковой в шалаше, Тимофей, думал, как же им хорошо вместе. Они ели вкусное натуральное мясо, пили хрустально чистую воду, купались в водопадах и любили друг друга под звездами.

Тимофей ворочался на лапнике, не в силах уснуть. Час назад над головой, закрыв своей черной, поглощающей свет, тушей звездное небо, которым любовались влюбленные, в направлении столицы планеты, проплыл огромный крейсер Путейцев в сопровождении эскорта атмосферников. Сороковая уже во всю сопела, а он мучился. Мучился, что не испытывает к захватчикам, все действия которых были последовательны, понятны и логичны, никакой ненависти. Мучился, что ненавидит «своего» майора эсбешника больше, чем «чужих» Путейцев.

- Как думаешь, мы должны бороться? Устраивать засады на их отряды, жечь их склады, разорять их караваны, - он не сомневался, что она не спит.

- Жечь их танки, уничтожать ППД, сбивать крейсера. Короче, «Бороться всеми возможными способами каждую свободную минуту, чтобы земля горела под ногами оккупантов», - не оборачиваясь процитировала Устав Сороковая.

- Тебе смешно…

- Ну про крейсер же смешно?

- Про крейсер да, смешно, но я присягу давал. «Служить и защищать. Да не померкнет сияние Лучей».

- Они предали тебя, меня, нас. Ты думаешь я не понимаю, что меня бы убили, говоря людскими терминами? Прекрасно понимаю и мне было страшно, обидно, но я была бессильна. Если б не ты, меня бы уже не было.

- Все равно.

- Моралист.

- Еще скажи свое любимое «дурак».

- Нет, не дурак, - она вздохнула, - ты молодец. А я вот их ненавижу и пальцем не шевельну, чтобы за них бороться без приказа.

- А у тебя разве нет какой-нить прошитой директивы?

- У меня - нет, - загадочно заявила она, - давай о чем-нить другом. Смотри как красиво.

На черном полотне сияли, перемигивались, гасли и загорались тысячи звезд. Тайга находилась почти на самом краю скопления, которое отсюда смотрелось как молочная пенка на свежезаваренном кофе.

- А когда война кончится, она же должно когда-то кончиться, ты бы чем хотела заниматься?

- Война никогда не кончается, - вздохнула она. Помолчала. – Не знаю… А что бы я могла делать?

- Модельный бизнес.

- На Тайге?

- Ну да. Тогда в полицию или охранные фирмы.

- Это тоже война в каком-то смысле.

- Да хоть в официантки. Какая разница куда…

- Да ну… А ты кем?

- Да вон фермы обслуживать – туда всегда нужен персонал. Только когда это еще все будет. Давай спать уже, - Тимофей зевнул так, что хрустнула челюсть, - уже светать скоро начнет.