Конец времени

Некоемому Уэллсу,
первым схватившим Хроноса за могучую длань
и остановившим маятник, посвящается.
Спасибо, дорогой Герберт, за путешествия во времени.

Человек осторожно отворил тяжелую, мореного дуба дверь и опасливо шагнул в неизвестность. За дверью оказалась зима. Мягкая и снежная, словно сошедшая с полотен русских художников.
Окаймленный сиреневой мглой круглобокий месяц хорошо освещал странный, почти фантастический пейзаж. Густые ели дружно уходили к небу, сливаясь с горизонтом. Их сине-зеленый наряд таинственно мерцал перламутром, отбивая яркий калейдоскоп мириада звезд. Таких близких и таких далеких одновременно.
Слева, докуда хватало глаз, тянулся упругий слежалый наст. Он льдисто голубел во тьме, словно зазывая прокатиться на нем в тройке с бубенцами. Ветер лениво пуржил крошками снега, то взмывая его ввысь, то наоборот, прижимая к земле.
Справа, за сине-белым, изрезанным непогодой берегом, лежал темный лед, теряющегося в дали океана. А за спиной оставалась дверь и могильный холод вечности.
Это человек знал и так. Но первозданное царство льда и снега подействовало на него возбуждающе, будто огненный пунш в холодный и тоскливый лондонский вечер. Мужчина присел и набрал полные пригоршни снега. Действительность отрезвила. Снег оказался теплым и шершавым, как нагретый солнцем речной песок Темзы.
- Бутафория! – человек с отвращением отшвырнул непонятную субстанцию и раздраженно вытер ладони о дорожный сюртук. Он обернулся назад, намереваясь вернуться и в темном зеркале мореного дуба увидел собственное отражение. На него смотрел среднего роста человек, с резко очерченными скулами и короткими, по моде его эпохи бакенбардами. Во взгляде мужчины читалось отчаяние. Он ожидал увидеть за дверью что угодно: расплавленный мир Сверхновой, эфирных бесплотных созданий Нового мира, сверхлюдей, почти богов, уже не нуждающихся в пище и воде. Хаос безвременья и идеальный порядок закованной в броню планеты.
Все что угодно, только не искусственные декорации зимушки-зимы. Но сразу вернуться было бы глупо. И это он тоже знал. Хозяева Времени дали последний билет. Больше путешествий не будет.
Человек обернулся и на секунду задумался. Куда иди? В далекий загадочный лес? По льду океана или в снежную степь? И что искать? Возможно люди давно исчезли, оставив после себя лишь пыль иллюзий. Какие ответы нужны воспаленному сознанию путника?
- Чем я могу вам помочь? – до боли знакомый голос вывел странника из оцепенения. Он медленно обернулся и увидел Генри. Старая боль огненным обручем сжала сердце, мужчина сперва даже не заметил, что декорация слегка поменялась. Вместо густого зимнего бора стояла поникшая под докучливым дождем осенняя дубрава. Дождь, впрочем, был, как и все тут липовым.
- Генри? – хрипло спросил путешественник, прекрасно понимая, что это не его друг.
- Вы можете обращаться ко мне и так, - пожал плечами кряжистый светловолосый человек с мясистым носом на породистом лице. – Это не важно. Вы захотели получить ответы – и вот я тут. Спрашивайте.
- «А что мне хочется узнать»? – с запоздалым сомнением подумал странник и немного поколебавшись спросил: - Что это за место, Земля?
- Земля, - тут-же подтвердил «Генри», - правда немного другая, - он махнул в сторону замерзшего океана. Там теперь крепчала буря, подбрасывая бушующие волны и разметая серебристо-бирюзовые брызги. Где-то вдалеке с штормом храбро сражался небольшой ялик.
- Это все ненастоящее, - путешественник во времени указал в сторону снежной дороги, которая быстро таяла, с шумом наполняя суходолы гремящей в беспамятстве водой.
- Почему? – Так же невозмутимо ответил незнакомец. – Совершенно настоящее, правда придуманное и воплощенное вами самим.
- Значит, - медленно проговорил человек, - представь я лунные кратеры…
- Или марсианские пустыни, они тут же появятся. – закончил за него «Генри».
- А другие? – с замершим сердцем спросил странник.
- Вы тут один.
- А остальные, люди… они еще есть… или…
- Вы задаете очень личные вопросы, на которые я не вправе отвечать, - бесстрастно ответил незнакомец. – Да, пожалуй, и не смог бы. Ответьте, куда делась аморфная субстанция вашего приятеля Генри? Которого вы убили на охоте из ружья. Тело, понятно, разложилось на минералы.
- Это была, - задыхаясь от волнения, заговорил человек, - трагическая случайность. Меня полностью оправдали… Даже его жена.
- Только вы сами себя не можете простить. – за спиной «Генри» промозглая дубрава медленно превращалась в молоденькую березовую рощу, уже укутанную свежей зеленью весны. Именно там Герберт и застрелил по-ошибке своего лучшего друга.
- Я придумал машину времени, - тихо и очень торжественно заговорил странник. И был очень горд этим. Двадцать лет кропотливого труда, насмешки коллег-физиков, даже ты, то есть он не понимал…
«Генри» молчал. Он стоял на Трафальгарской площади, в окружении мчащихся кэбов и сотен уставших лондонцев, спешащих после тяжелого дня домой. К горячему камину, ростбифу и пиву.
- Успел три раза побывать в другом времени, - горько рассмеялся Герберт. – В безумном двадцатом, в уютном восемнадцатом, в непонятном двадцать третьем. И каждый раз чувствовал, что за мной наблюдают.
- А потом вас предупредили. – «Генри» указал на невзрачного человека в странном летающем омнибусе. Теперь он находился среди странных домов будущего, изогнутых небоскребов, бегущих водопадов, летающих островов. – Вы не первый. Подобных изобретателей всегда было пруд-пруди. Пригрозили… не помогло. Пришлось сделать так, чтобы поняли. С временем не шутят.
- Не шутят – эхом отозвался Герберт, - убили лучшего друга, моими же руками… Лучше бы меня.
- Зато вы остановились, поняли бессмысленность своего упорного желания быть свободным в мире Времени. За это и получили возможность Последнего путешествия.
- Скажите, - Герберт просветленно посмотрел на своего визави, - все отправляются сюда?
- Вообще-то я не уполномочен… - «Генри» посмотрел себе под ноги, там сейчас разливалась горячая лава, стекающая из огромного кратера чуть поодаль. – Большинство. Подавляющее большинство. Обнаружив дверь люди надеются путешествовать вечно. Из первобытных веков в столетия техногенных катастроф, порядка, гармонии и хаоса. Но осознав, что остался последний билет – сразу отправляются сюда.
«Генри» замолчал и немного посторонился, прямо на него сейчас мчалось стадо странных лиловых животных. Преследовал их огромный, похожий на бронтозавра хищник.
- Да, - согласился Герберт, - моя машина была далеко не совершенной. И когда предложили отправиться в любое время я, конечно, воспользовался… И тут! – он в возбуждении сжал кулаки. – Все что угодно! Можно предположить все что угодно! Цикличность времени, наложение одних эпох на другие… Но конец времени… просто невозможно.
- Что тут невозможного, - слегка скривился «Генри», - время замерло, словно стенные часы. Наступила минута, когда люди, вернее те создания в которых они превратились остановили хронометр.
Неведомое создание подняло усталые глаза, принадлежавшие некогда Генри и с тоской посмотрело на странника. Под ногами Герберта сухо скрипел песок, они сейчас находились в фиолетово-желтой пустыне в преддверии начинающегося самума.
- Так не бывает! – в отчаянии закричал Герберт. – Безвременье! Я не поверил, увидев шкалу с таким названием. Пространство и время существовали всегда.
- Нет, новый Хранитель, - впервые улыбнулся «Генри», - время существовало до тех пор, пока подчиняло себе человека, а когда мы стали сильнее, оно подчинилось нам.
- Новый Хранитель, - прошептал путник, - ты назвал меня этим именем, зачем?
- Ты сменишь меня, Герберт, - голос человека окреп. – Пришел твой час встречать путешественников в Безвременьи. А мне пора, прощай. – и силуэт «Генри» стал молочно-белым. Старый Хранитель медленно исчезал.
- Стой! - закричал Герберт. – Я не хочу и не готов. Объясни хотя бы…
Но его собеседник уже исчез. Над далеким горизонтом степенно вставало до боли знакомое земное солнце, в густой траве гудели шмели, а в ярко-голубом небе медленно плыли барашки облаков. Привычный и знакомый мир.
Новый Хранитель посмотрел назад, но двери уже не было. Он немного поколебался, а затем медленно двинулся по сочной траве к крошечному озерцу за оврагом. Спешить ему было незачем.