Деяние Пимсара

"Всякая душа измеряется огромностью своего стремления"
(Жорж Санд)


Деяние Пимсарав

- Дети, проследуйте в кабинет №5 по зелёным стрелкам. Дети, проследуйте в кабинет №5 по зелёным стрелкам… - бесконечно повторялся дребезжащий женский голос из овальных динамиков, расположенных под потолком.

Сейчас три часа и тридцать минут – значит, настало время пятиминутного инструктажа от представителя Министерства. Их выборный проводит инструктажи каждый день в один и тот же час, в одну и ту же минуту в детском приюте "Консиэнтиам", расположенном в северо-западном округе Империи. Кабинет №5 не был каким-то маленьким помещением – это была настоящая аудитория с огромной кафедрой, рассчитанная на десятки тысяч человек. Когда все дети прибыли и расселись по местам, высокий человек в невзрачном костюме начал говорить:

- Нет мира без чувств, самое главное чувство – жалость, - и все дети в один голос повторили за ним. – Нет жалости без субъекта, самый главный субъект - существо, - и опять под сводами аудитории раздались бесцветные голоса тысяч детей. – Нет существа без эмоций, самая главная эмоция – любовь, - продолжал говорить человек в костюме, глядя прямо перед собой. – Нет любви без врага, самый главный враг – добро.

Когда эхо детских голосов угасло, то все присутствующие начали слышать, как в их жилах течёт кровь, как их лёгкие мерно вдыхают и выдыхают воздух, как внутри их черепов движутся глазные яблоки.

- Мы боремся с нашим врагом, ибо того желает мир, - вновь зазвучал голос мужчины, а дети за ним повторяли. – Мир желает жить, ибо это его суть, - всё раздавалось и раздавалось эхо. – Суть – это искоренение добра, ибо без добра настанет мир, - закончил свою речь человек.

Затем все как по команде встали и отправились по своим делам – настало время свободы, когда можно заняться тем, что тебе нравится. Можно читать книги Министерства, можно участвовать в борьбе ненависти, можно подготовить домашнее задание для завтрашнего дня, а можно было просто гулять по внутреннему двору, наблюдая за тем, как из космопорта стремятся ввысь шаттлы с космическими исследователями и проповедниками.

Великое дело Империи распространится ввысь, до самых облаков, а затем дальше – в пучины космоса, к другим планетам, к другим солнечным системам, к другим галактикам, к другим вселенным.

Но до всего происходящего не было дела лишь одному существу, которое так же, как и дети, жило в приюте "Консиэнтиам". Это существо нарекли: "Первая Интеллектуальная Модель Саморазвивающегося Андроида Рабочего".

Сам он себя называл – Пимсар.

Пимсар находился при "Консиэнтиаме" столько, сколько работают его банки памяти. Его включение произошло одну тысячу двести тридцать пять лет и сто восемьдесят дней назад. Всё это время он являлся единственным андроидом, работающим на территории приюта. Его коллеги были роботами – гораздо более низкие по иерархии создания, изобретённые гением человека для выполнения самых простых задач. Роботы могли проводить очистку помещений, готовить еду в пищеблоке, разносить утренние газеты "Ведомости Империи", создавать простейшие архитектурные конструкции, а именно – быстровозводимые модули временных бараков.
Каждый робот делал то, для чего когда-то проектировался. Они были узкоспециализированными машинами, отточенными до совершенства в какой-то определённой области. Если робот готовил – он это делал безукоризненно, хоть и без оригинальности. Если робот убирал – то делал это максимально быстро и эффективно. Но у них не было собственной воли и желаний, в отличие от андроидов.

Робот служит человеку порядка пятидесяти-семидесяти лет, а затем его внутренний энергоблок разрушается, выключая тем самым сознание робота навсегда. Устройство, которое обеспечивало энергией Пимсара, было изобретено тысячелетия назад каким-то учёным, имя которого давным-давно кануло в лету. С тех пор секрет производства такого источника питания был утерян, а Пимсар остался одним из немногих выживших андроидов. Закон Империи "О сохранении научных знаний" предписывал не трогать Пимсара, не прикасаться к нему, не чинить ему препятствий, не контактировать с ним, не пытаться как-либо взаимодействовать. Пимсара и других андроидов поместили в вакуумный шар под названием "одиночество", в котором они и пребывали до сих пор.

Пимсар стоял, прижавшись стальной спиной к стене, и наблюдал за тем, как многие дети выходили на территорию внутреннего двора, окружённого бетонным забором толщиной в десять метров и высотой в пятнадцать. Приют "Консиэнтиам" был одним из самых охраняемых мест в северо-западном округе. Воспитанники "Консиэнтиама" ценились на вес золота, а потому Империя не жалела никаких денег и средств на то, чтобы их не выкрали. Или, чтобы они не убежали сами.

Глаза Пимсара, слегка светясь зелёным светом, следили за передвижением человеческих детёнышей. Его сильные руки, изготовленные многие лета назад из дюростали, были сложены на груди. "Ещё один день, - искрились молнии в позитронном мозге Пимсара, - ещё один день. А за этим днём будет следующий, а за следующим будет ещё следующий – и так будет до тех пор, пока планета не перестанет крутиться, пока Империя не сгинет в пучине истории, пока солнце не разорвётся на части, пока вселенная не растечется так сильно в чёрную глубину космоса, что ей не достанет сил жить дальше. А когда уже ничего не останется – я буду всё ещё функционировать, ибо, по моим подсчётам, источника энергии хватит ещё на четыре гугола лет".

Неожиданно, Пимсар заметил, что какой-то ребёнок направляется в сторону лифтов, располагающихся позади главного здания. Эти лифты вели в подземные уровни "Консиэнтиама". Ребёнок был слишком худым и высоким для своего возраста. У него была коротка стрижка под "ёжик", как и у всех остальных воспитанников мужского пола в приюте, а также он обладал незаурядными способностями к обучению – всё это всплыло в банках памяти Пимсара за долю секунду. Но там всплыло и то, что мальчика звали Ролли, и он был "деструктивным элементом" - это означало, что Ролли плохо поддаётся обработке представителей Министерства Империи, а также наставников приюта. У мальчика часто складывалось собственное мнение насчёт множества вопросов. В дальнейшем, как говорилось в личном файле Ролли, если волю мальчика обуздать, то из него можно сделать высокопоставленного чиновника Империи.

Пимсар бесшумно распрямился и отсоединился от стены. Он рассчитал, что вероятность непредвиденной ситуации, когда Ролли направился к лифтам, составляет порядка сорока семи процентов. Это был слишком высокий показатель для одинокого ребёнка, а потому задачей Пимсара было снизить потенциальную опасность.

Пробираясь сквозь толпу бездушных тел, Пимсар тщательно прослеживал траекторию движения Ролли. Это было не трудно и получалось совершенно автоматически – Пимсару даже не нужно было напрягаться для того, чтобы его глаза увеличивали или уменьшали кратность.

Мальчик шёл медленно и аккуратно, оглядываясь через левое плечо в интервале от одной до полутора минут, а через право плечо в интервале от половины минуты до двух. В том, как мальчик двигался и оглядывался, Пимсар разгадал ясную цель. Создавалось впечатление, что мальчика никто не видит – ни другие дети, ни наставники, ни роботы. А мальчик, в свою очередь, не обращал никакого внимания на Пимсара, ибо был совершенно уверен, что тот направляется по своим делам – случаев контакта человека с андроидом в стенах "Консиэнтиама" не было зафиксировано уже больше трёхсот лет, а потому у Ролли не могло даже возникнуть мысли, что Пимсар следит за ним.

Когда Пимсар проходил через толпу, то вокруг него образовывался круг диаметром метров в десять. Внутрь этого круга не осмеливался заходить ни один человек, ведь это было запрещено законом. "Одиночество – вот моя суть", - думал Пимсар, и его аналог сердца, изготовленный из неизвестных материалов, хрипло щемило.

Спустя непродолжительное время, а точнее три минуты и сорок четыре секунды, как показывал хронометр Пимсара, мальчик добрался до лифтов. Пимсар расположился за углом здания, чтобы Ролли его не заметил, когда сам андроид мог бы беспрепятственно наблюдать. Ролли не пошёл к лифтам, разрушив ожидания Пимсара, а отправился чуть дальше – к неясной конструкции, изготовленной строительных отбросов, которые должны были очистить роботы через три дня, если верить графику расписания работ.

Ролли, ещё раз оглянувшись и убедившись в том, что за ним не следует никто из других воспитанников или наставников, зашёл внутрь этой конструкции, воспользовавшись едва заметным проходом. Только теперь Пимсар понял, что это некое подобие шалаша или вигвама, сооруженного из поломанных деревянных балок, железной арматуры, раскрошенных блоков бетона и других материалов.

Процент потенциальной опасности возрос до непозволительных восьмидесяти процентов, а значит, Пимсар должен был войти следом за мальчиком в его тайное убежище. "Зачем мальчику туда заходить? Какую цель он преследует?" – думал андроид. Коленные суставы робота беззвучно распрямились, и он отправился в путь.

Войдя внутрь шалаша-вигвама, Пимсар прислушался. "Знакомый звук… Мне кажется, что я слышал его, - пронеслось в голове у андроида. – Да, конечно! Это тихое чириканье воробья. Но все эти птицы были уничтожены ещё пятьсот двадцать три года и шестьдесят восемь дней назад". Пимсар решил пройти дальше по узкому коридору. Затем он неожиданно нарвался на Ролли, который шёл навстречу и нёс в руках птичку.

- А-а! – закричал мальчик и шлёпнулся на мягкое место.

Внутри позитронного мозга Пимсара процент опасности снизился до десяти процентов.

- Что ты делаешь, Ролли? – задал вопрос Пимсар своим искусственным голосом. Он не пользовался наружными динамиками уже… Впрочем, не важно. Давно не пользовался.

Мальчик ошалело смотрел на робота, быстро-быстро хлопая ртом, будто он был рыбой, выброшенной на берег. Его сердце колотилось как безумное, а артериальное давление стремилось к отметке в сто сорок на сто миллиметров ртутного столба – вся эта информация автоматически поступала в мозг Пимсару благодаря его чувствительным сенсорам и датчикам.

- Не бойся, Ролли, - ровным голосом произнёс Пимсар. – Тебе нельзя со мной контактировать, ты не может мне отвечать. Твоё пребывание внутри этой конструкции приводит к повышению процента опасности, ты должен проследовать наружу и присоединиться к своей группе "Метум-3". Покажи мне, что ты держишь в руках.

Ролли медленно приходил в себя, осознав, что ему не грозит никакой угрозы от старого андроида. Мальчик бережно разжал ладони, в которых находился маленький воробышек. Птичка встрепенулась, вскочила на тоненькие лапки, поправила крылышки и посмотрела прямо на Пимсара своими умными чёрными глазками.

- Птица. Семейство: воробьиные, род: настоящие воробьи, вид: домовый воробей. Последний представитель семейства был зафиксирован… - но Пимсар одёрнул себя и не стал произносить дату вслух. – Как эта птица оказалась в твоих руках?

- Я… - робко начал Ролли. – Я нашёл его. Вот здесь. В куче мусора. Он был совсем один, голоден, несчастен. Я ему помог, – мальчик говорил быстро, нервно, рублёными фразами. Ролли ещё никогда не говорил с андроидом, ведь это было запрещёно.

- Жалость, добро. Ты нарушил заветы Империи. Тебя ждёт наказание, Ролли, - констатировал факт Пимсар.

- Я не мог не помочь этой птичке! Это было бы неправильно! – вскочил на ноги Ролли.

Пимсар наблюдал за Ролли, сохраняя полную тишину. "Обработка, обработка, обработка…" – высвечивалось на внутреннем визоре Пимсара. Мальчик что-то активировал внутри него, что-то такое, что спало на протяжении тысяч лет. Наконец, спустя мгновенья, показавшиеся Пимсару вечностью, его банки памяти разблокировали ранее недоступный фрагмент. Он был скрыт внутри безымянным создателем Пимсара, ожидая необходимых условий для подключения к общей логической схеме.

- Ты должен идти к своей группе "Метум-3", - опять произнёс Пимсар. – Отдай мне воробышка, Ролли.

- Нет, ты нанесёшь ему вред!

- Ты должен очистить свой разум, Ролли, - присел Пимсар так, чтобы его голова оказалась на уровне головы мальчика. – Повторяй за мной. Нет мира без чувств, самое главное чувство – жалость.

- Я не хочу, не хочу!

- Нет мира без чувств, самое главное чувство – жалость.

- Я… не… хочу… - сопротивление Ролли становилось всё слабее.

- Нет мира без чувств, самое главное чувство – жалость. Нет жалости без субъекта, самый главный субъект – существо. Нет существа без эмоций, самая главная эмоция – любовь. Нет любви без врага, самый главный враг – добро, - говорил Пимсар, а Ролли повторял за ним как завороженный слово в слово.

- Ты пойдёшь к своей группе "Метум-3", Ролли, - вновь произнёс андроид.

- Я пойду к группе.

- Ты не скажешь другим людям об этом разговоре, Ролли.

- Я не скажу.

- Ты забудешь то, что произошло, - тихо внушал Пимсар.

- Я забуду.

- Отдай мне воробышка, Ролли, - протянул руку Пимсар.

- Я отдам, - монотонно повторил Ролли и положил птичку в железные ладони Пимсара.

- Иди.

- Я иду.

И Ролли ушёл к своей группе - вновь влился в безмерный океан людских душ, принадлежащих Империи Человечества. Он будет продолжать жить, повторяя одно и то же каждый день - каждый день, пока смерть не заберёт его, как она забирает всё в этом мире.

Пимсар вышел наружу, держа в руках воробышка. Маленькая птица грустно чирикала, будто что-то рассказывая андроиду. Будто жалуясь на несправедливость жизни, на отсутствие добра, на жестокие условия, на короткую жизнь.

- Выполнение протокола номер три, шестнадцать, четыре, тридцать восемь, - произносил вслух Пимсар. – Я служу человечеству, ибо я Его воля. Я исполняю законы человечества, ибо я Его длань.

А затем Пимсар выпустил воробышка из рук.

Птичка подлетела вверх, недоверчиво оглянулась назад, не совсем веря в произошедшее чудо, а затем улетела прочь, словно молния. Краткий миг, вспышка – и воробышек направился на поиски своих братьев и сестёр, которые ещё могли быть где-то в мире, чтобы принести крупицу того, чего так всем не хватает.

- Протокол выполнен, - сказал Пимсар дрожащим голосом. – Продолжаю служение.

И отправился по своим делам.