Человек, который научился читать

Я не верю, я знаю.

(Карл Юнг)

– Восславим же Циолковского и Кибальчича! – возвысил свой голос Капитан, и толпа молитвенной кают-компании подалась вперед, заволновалась, оттирая Кира к стене, где ничего не было видно. – Германа Оберта и Роберта Годдарда… – Кир приподнялся на цыпочки, вылавливая глазами – ковчег, укрывавший в себе частицы Сменных Деталей, отполированных перед выносом до сияющей гладкости, ни единого ржавого пятнышка на хромированной стали боков. – Восславим же наш вечный Корабль, что несется сквозь бескрайнюю Космическую Пустоту, дабы достичь новой Планеты…

– Планеты! – слаженно выдохнули голоса под ухом у Кира. – Вместо Земли нашей, сгоревшей в разгневанном пламени Солнца! Восславим…

Кира потянули за рукав.

– Я так и знал, что найду тебя на молитве, – вышептал Меф одними губами, зыркнул взглядом по сторонам – не видит ли кто. – А, ну да – ты же у нас ве-ерующий, во все эти планеты-кибальчичи… не надоело еще бред такой в голове держать? Пойдем, дело есть. Тут пацаны заброшенную комнату вскрыли – столько всяких железяк! Сменяем у верунов – на тубики со вкусняшей… я свою долю в схорон заныкал, поделим по-чесноку!

– Себе забирай, – отвел руку Кир. – У меня сейчас дела поважнее.

– Ну ты даешь, братан! Совсем мозгами поехал, – сглотнув смешок, Меф покрутил у виска пальцем, – да что важнее схорона? Бредни этого старого болтуна? Солнце-шмонце-циолковский… – он затанцевал на месте, кривляясь. Кир бросил на него яростный взгляд, и Меф замолчал.

Воздух отдавал духотой с примесью пота и машинного масла, словно из плохо прочищенного Двигательного Отсека. Тягуче пели над ухом молитву, и Кир закрыл глаза – отдаваясь на волю пения, мыслями погружаясь – туда, за стальную обшивку корабельных отсеков, в черный, бескрайний Космос за пределами Корабля, что, словно легендарное Море полузабытой Земли, баюкал Корабль на волнах своих, пенно-звездных, в колких стрелах летящих Комет… «Может, это одна из них тряханула Корабль два дня назад, так сильно, что в моей каюте остановились часы? – вдруг подумалось Киру. – Всеблагие Инженеры, да это мысль! Но… почему тогда Капитан не сказал нам об этом на вчерашней молитве? Может быть, скажет сегодня?»

Он замер, весь обратившись в слух.

– Восславим же смелость Гагарина…

– Восславим же мудрость Королева…

– И созданные Орбитальные Станции…

– И Звезды, увиденные в Телескоп…

Молитва закончилась.

– Капитан! Капитан, я могу говорить с вами? – расталкивая локтями толпу, Кир двигался напролом, тщетно пытаясь спрятать досаду в вопросах своих, так и рвущихся с губ. – Это очень важно, поверьте мне!

Капитан обернулся.

– Я слушаю тебя, юный Член Экипажа, – благодушно прогудел он басом, перекрывая голоса прихожан. – Какие вопросы у тебя будут ко мне?

Кир перевел дыхание.

– С Кораблем что-то не так, я это чувствую, – впившись глазами в Священную Книгу в капитанских руках, выдохнул он наконец. – Позавчера, когда, помолившись о милости Космоса, я готовился спать, нашу каюту сотряс сильный толчок. Родители были испуганы, но ничего не сказали. Соседи тоже молчали – и вечером, и наутро. Такой же толчок, но гораздо слабее – я ощутил полгода назад, когда… – он замолчал на мгновенье, замявшись, – мы с Мефом нашли в коридорах Запасную Деталь… и не знали, что с нею сделать, – благоразумно закончил он. – Я пришел спросить у вас, читающего Священные Книги – а что говорят они об этих странных толчках?

От Кира не укрылась растерянность во взгляде Капитана, мелькнувшая в глазах его, спрятанных за стеклами очков, точно кометная вспышка – и тотчас погасшая. «Он же не знает! Пресвятые Инженеры, он не знает ответа на этот вопрос! – обдало мысли Кира ледяным, космическим ужасом. – Да что происходит-то с нами, спали меня Протуберанец?!»

– На все воля Космоса, – словно бы не замечая страхов его, Капитан улыбнулся, поглаживая пальцами корешок Книги. – Не будь Космос милостив к нам – разве летели бы мы в нем уже многие сотни лет? Разве был бы цел наш Корабль? Иди в свою каюту и думай об этом. Да благословит тебя Нил Армстронг! – он осенил лоб Кира знаменьем, проведя рукой снизу вверх – знаком взлетающей Ракеты, и Кир поспешно ответил ему тем же.

«Не будь Космос милостив к нам… не будь Космос милостив… ну да, как же. Если бы Всеблагие Инженеры полагались лишь на его милость – Корабль бы так и не был построен, – внезапно подумалось Киру. – Научные Институты Земли не доверяли его милосердию – почему же я должен вдруг доверять?»

– Ну, что там говорят твои веруны? – хихикнул вполголоса Меф, принимая за руку Кира у самого входа. – Ракета-гагарин-земля? Да не было ее никогда, этой Земли, сказки это все придуманные, для таких, как ты – ве-ерующих! И Гагарина не было – ну бред же это, сам подумай – летать в каком-то маленьком аппаратике по космосу вокруг мифической Земли! Ты эту Землю с Гагариным где-нибудь видел, кроме как на рисунках книг? Нет? Вот то-то и оно! Слушай, что я тебе скажу…

– Меф, мне с тобой сейчас некогда вести диспуты о вере и неверии, – озирая взглядом пустеющую кают-компанию, бросил Кир, – скажи лучше, если такой умный – кто из твоих знакомых умеет читать?

– Ч-что? – Меф поперхнулся. – Ты еще спроси, кто писать умеет… Это же – запрет, еретичество, как у вас там говорят… Прямой путь прогуляться в открытый космос… без скафандра, гы. Для всех, кроме, разве что, твоего Капитана… а, не, и этот читать не умеет – мы с пацанами как-то на алтаре ему книгу подменили, ну, чисто для смеху, по виду похожую, а картинки другие были – так он на проповеди все точь-в-точь как по старой шпарил, и не сбился ни разу! Ох, и всыпал мне потом за это отец… – Меф почесал затылок, поморщившись. – А зачем тебе дались эти читающие книги? Сам, что ли, Капитаном хочешь заделаться?

Кир посмотрел на алтарь – туда, где, в лампочками озаренном углу, улыбчивый Гагарин в ярко-белом скафандре махал рукою черному, усыпанному звездами небу вокруг, а за спиною его, голубовато-бледная, шариком проплывала Земля, укрытая пеленой облаков, спокойная, безмятежно-тихая… «Точно наш Корабль сейчас, – защемило в сердце у Кира, – живет себе и думает, что все хорошо… а Космос, между тем, готовит скорый сюрприз».

– Я хочу понять, что с Кораблем происходит, – отводя взгляд от алтарного блеска, произнес Кир. – Почему вдруг эти толчки… так не должно быть, понимаешь? Я у Капитана сегодня спрашивал, а он молчит, и мне остается одно, чтобы наконец-то узнать всю правду – прочесть его Священные Книги! Меф, там ведь должно быть все-все сказано, и про такие случаи тоже! Капитан говорит, что надо молиться, положившись на волю Космоса… но ведь Гагарин и Армстронг – они не только молились, они действовали! И Пресвятые Инженеры, построившие Корабль и написавшие Священные Книги – если бы не их знания, их работа – нас бы всех давно уже не было, сгорели бы в Солнечных Протуберанцах!

– Братан, я не знаю, какой у тебя сейчас новый задвиг, – раздумчиво протянул Меф, – но, кажется, знаю того, кто с тобой с удовольствием об этом поговорит. Пойдем, пока я внезапно не передумал.

И, ухватив за руку Кира, он устремился вперед – в тусклыми лампочками подсвеченную темноту корабельного коридора.

***

– Так тебя Киром зовут? Хорошее имя, – старик замолчал, сонно прищурив веки. Казалось, его дыхание вот-вот прервется – вместе с последним из слов, сорвавшимся с губ его, бледных, точно скомканные обрывки бумаги, иссушенно-потрескавшихся. «Сколько же ему лет? – подумалось Киру. – Девяносто? Более ста?»

– Киром, дедушка, – терпеливо повторил Меф. – Ты это уже спрашивал. Расскажи лучше про… Э-э, ты опять дрыхнуть надумал? Книги! Читать! – он замахал руками перед самым старческим носом, и старик удивленно открыл глаза, словно бы в первый раз озирая каюту.

– Книги… – умиленно произнес он. – Мой прадед умел их читать. Один из последних, кто умел – это же запретили тогда, детей учить перестали… Его отец выучил, тайно… Тебя Киром зовут? Хорошее имя. Моего прадеда так же звали, – он замер, раскачиваясь из стороны в сторону, будто притухающий маятник, всколыхнувшийся неосторожным движеньем. – Я его спросил – а как это «читать»? А это трудно? Он сказал – нет, очень легко, когда маленьким учишься. У него книжка такая была… красивая… картинки в ней были… прадед по ней научился… хр-р… фс-с…

Меф тряханул старика за плечо. Тот испуганно вздрогнул, возвращаясь от сна.

– Последний вопрос, дедушка! – бодрой скороговоркой выпалил Меф. – И мы тут же уйдем, не будем тебя отвлекать. Что это за книга, как она называлась? Ты помнишь?

Лицо старика искривилось гримасой обиды.

– Конечно же, помню. Что я, совсем память подрастерял? «Азбука» она называлась… Там картинка – и рядом значок, обозначающий букву. С которой то, что нарисовано на картинке, и начинается… «А» – значит аист, «Б» – барабан… Так тебя Киром зовут? Хорошее имя… Фс-с…

– Пойдем, не будем мешать дедушке высыпаться, – голос Мефа сделался притушено-тих, увязая в пластиковых стенах каюты. – Он старенький, он плохо себя чувствует. Девяносто восемь – это тебе не шутка, если я до таких лет доскриплю – тоже, небось, забуду, как тебя звать. Да и себя тоже, – он фыркнул, прикрывая ладонью рот. – Зато всякие сказки буду хорошо помнить, типа этого чтения… а тебе же сейчас конкретно они интересны?

– Еще как интересны… – Кир рассеянно обвел глазами каюту, будто бы ожидая увидеть на полках ее – ту самую волшебную «Азбуку», дающую возможность читать, без посредничества Капитана, все Священные Книги, что только хранит в себе алтарь молитвенной кают-компании. – Слушай, если это когда-то была детская книжка, для самых маленьких – значит, где ее могут держать?

Меф ненадолго задумался.

– В Игровой, – наконец выдал он. – Там, где мелочь из кубиков башенки строит и слушает сказки кого-нибудь из Помощников Капитана – про всю эту Землю, якобы поглощенную каким-то чудовищным Солнцем, и прочие мозгопромывные байки. Вы ж, веруны, это все с детства начинаете – внушать здравомыслящим людям всякую ерунду. Потом от нее трудно избавиться – я вот тоже, когда машинки по полу в Игровой катал, верил в Пресвятых Инженеров. Плакал, когда рассказали про убиенного песика Лайку, погибшего в Космосе во славу Священной Науки. А потом вырос – и понял, что все это ложь! А ты, Кир, до сих пор как маленький…

…Кир и почувствовал себя малышом, словно бы опять перенесшись в счастливое, бездумное детство, полное радостей стукающихся о стенки мячей и жужжания игрушечных вертолетиков над головою. В Игровой было немноголюдно – с десяток детей, от самых маленьких, топчущихся по полу в подгузниках, до тех, что уже уверенно гоняли в тазу флотилии боевых кораблей – настороженно глянули на вошедших. Кир улыбнулся, помахав рукой Помощнице Капитана:

– Привет, теть Ола! Мы тут ненадолго, скоро уйдем.

Меченые ярко-лиловой помадой, губы Помощницы поджались скобкой недоумения.

– Взрослые же детины, что вам, развлечений не достает? Лезете в детскую каюту, обалдуи… еще поломаете что! – приподнявшись со стульчика, она погрозила Киру рукой. – Смотрите мне тут… без фокусов!.. А сейчас, дети, мы будем рисовать! Милых пушистых собачек – Белку и Стрелку, которых добрые Инженеры, погладив и накормив вкусными косточками, посадили в Ракету и отправили в Космос. Он тогда был очень опасен, и люди боялись его. Но храбрые Белка и Стрелка…

Меф демонстративно поковырялся в ухе.

– Ну да, добрые космические собачки, помощники «пресвятых инженеров». Как умилительно. Где тут у нас, кстати, книжные полки?

От «книжных» полкам оставалось одно название. Заставленные детскими поделками, корявенькими, неумелыми, изображающими Ракеты и Космонавтов, заваленные рисунками воспитанников Игровой, аляповатыми, с густыми потеками красок, они были лишены всех положенных им книг, и Мефа это не удивило.

– За шкафами надо порыться. Если в утиль не выкинули – тогда только там. А если выкинули – то прости, Кир, нету у тебя больше игрушечек! – хихикнул он, рукой залезая за пропыленный, покосившийся шкаф. – О, кажется, что-то нашел! Ну, смотри своих… а-аистов!

Кир бережно взял ее в руки – покрытую пылью, засиженную мухами и тараканами, пожелтевшую от времени Книгу с хрупким, на глазах рассыпавшимся переплетом. На обложке ее горело желтое и совсем не страшное Солнце, а под ним, взявшись за руки, шли по заросшей деревьями тропке двое детей и на лицах их сияли улыбки. В книге было мало картинок, больше мелких, непонятных Киру значков – букв, про которые говорил старик в серой, душными снами пропитанной каюте… снами, где он был маленьким мальчиком и играл в Игровой.

«А его прадед не просто играл или картинки разглядывал – он мог читать, все эти книжки, – с обидой, не пойми на кого, подумал неожиданно Кир, – неужели я глупее этого ребенка из прошлого? Неужели я не смогу разобраться во всех этих буквах? Принцип-то я теперь знаю… осталось только «Азбуку» отыскать».

Она и нашлась – в серых потеках грязи, с полуоторванными страницами, в самом дальнем углу, куда только смогла дотянуться рука Кира. Он держал ее на ладонях, вздрагивающих от нескрываемого волненья, не веря еще, что это оно, искомое. «А», «Б» и «В» – кубиками на разноцветной обложке. А под нею, на каждой страничке – жили аисты и волки, плыли корабли и летели к небесам самолеты, наливалось соками красное яблоко, и, подмигивая Киру нарисованным глазом, веселился враз помолодевший прадедушка старика из заросшей снами каюты.

– «М» – мальчик… – словно бы в забытьи, произнес Кир. – «У» – улыбка…

– Откуда вы этот хлам повытаскивали? Ф-фу, грязищи-то сколько! – возмущенно махая руками, Помощница надвигалась на Кира и Мефа. – Быстро – взяли все с собой и исчезли! Здесь же дети!

– Сию секунду, и с большим удовольствием! – Меф сгреб в охапку стопищу книг, беспокойно забивших страницами под руками его, и, тяжко ступая, направился к выходу. – Все, теть Ола, нас уже тут, считай, и нету. Кир, а ты чего копаешься? Бери свои аисты-барабаны – и вперед, с песнями!

Кир и впрямь готов был запеть – от восторга, что эта книга, столь важная для него сейчас, важнее всех Священных Книг капитанской каюты – вдруг отыскалась, нашлась, в пыли и забвении, книга, которой долгие годы не касалась ничья рука, онемевшая, ненужная более никому – она оживала под пальцами Кира, беззвучно шептала книжным своим языком ломких сушеных страниц: «З» – зебра, «Л» – лошадь, и Кир шептал вслед за ней, вбирая в себя потаенное знание – знание, отчего-то вдруг сделавшееся под запретом…

– А потом что – в свою молитвенную полезешь, дружище? – толкнул вдруг под локоть Меф. – Капитанские книги искать, пока Капитан не видит? Только смотри – он, в отличие от Помощников, с тобою сюсюкать не будет, если на покраже поймает! И да – это ж, по-твоему, этот, как его – грех, тырить такие книжонки без спросу. Пресвятые Инженеры накажут, гы-ы!

– Пресвятые Инженеры сами читали Книги, и даже писали их, – парировал Кир. – И грешник здесь – не я, а не умеющий читать Капитан. Дождется он еще своего наказания, ей-Космос!

И, прижимая к груди обретенную «Азбуку», он шагнул вслед за Мефом – за порог Игровой.

***

– Всемирная история космонавтики, том третий, – шепотом читал Кир. – Книга предназначена…

Они прятались за алтарем, на пылью пропитанном, сером холодном полу, в полумраке, обнимавшем молитвенную кают-компанию, и Кир листал страницы Священной Книги, и Меф яростно водил фонариком по шуршащим листам.

– Книга предназначена для учащихся старшего школьного возраста… – Кир поперхнулся смешком. Закрыв рот ладонью, он смеялся и смеялся, не в силах заставить себя прервать потоки неуместной веселости, пока Меф не двинул его локтем под ребро.

– Чего ржешь-то? Хочешь, чтобы нас тут застукали? Совсем уже сбрендил со своими циолковскими!

– Меф, ты не понимаешь… ты только представь себе, Меф – «для учащихся»! – медленно, точно прожевывая каждое слово, выдавил наконец Кир. – И по этим вот книгам для учеников… детским книгам… живет весь Корабль? Это нам читает на проповедях Капитан? Это… это невозможно, Меф!

– А я всегда тебе говорил – бред это все, ваши «священные книги», – злорадно хмыкнул Меф, – а ты мне не верил, дурья башка. Все вы, ве-ерующие, такие – молитесь на всякую муть…

Шкрябнув переплетом о пол, Кир отложил книгу в сторону.

– Это не муть, Меф. Это книга для тех, кто только учится, кто только начинает понимать, что к чему на Корабле. Вот смотри в оглавлении: «Первый полет человека в космос», «Первая высадка человека на Луну», «Космический туризм»… – он отлистал страницы, читая. – «Двадцать второго августа две тысячи тридцатого года учеными завершена разработка многоцелевого автопилотируемого космического корабля нового поколения для сверхдальних путешествий – Искатель-2030. Первый запуск планируется осуществить в две тысячи тридцать втором году. Повышенная солнечная активность последних лет вызывает немалую тревогу ученых – возможно, на Земле делается уже не столь безопасно, и новый дом человечества – прячется где-то там, в глубинах далекого космоса». Конец последней главы. Последнего тома книги. Меф, но должно же быть что-то еще, понимаешь? Помимо книг в Игровой и… – он хихикнул, снова не в силах сдержаться, – книг для учащихся старшего школьного возраста в молитвенной кают-компании. Пресвятые Инженеры, их надо найти!

Темнота оживилась шагами. Тяжелые, шаркающие, они приближались – от еле скрипнувшей двери, и в каждом звуке их Киру чувствовалась неотвратимость.

– Достукались, – прошипел Меф. – Если нас поймают на алтаре, с книгами подмышкой… а, это всего лишь уборщик! Сиди тихо, может, он нас не заметит.

Щелкнул включатель, заставив Кира зажмурить глаза. Сквозь режуще-яркий свет, он видел, в узкую алтарную щель – сгорбленный мельтешащий силуэт уборщика, усердно жужжащий уборочным аппаратом, вымывая, выглаживая – следы десятков ног, оставленных за минувший день в молитвенной кают-компании.

Потом вспиливающее тишину жужжание прекратилось, шаги же – остановились у самого алтаря, и Кир забыл, как надо дышать, а когда же вспомнил – свет уже погас, точно комната захлопнула веки, и скрипнула дверь – вслед удаляющимся шагам.

– Пронесло, – мрачно констатировал Меф, – на этот раз вроде бы пронесло. Кир, ты – придурок, я уже говорил тебе это?

– Скажи еще раз, не помешает, – Кир провел по губам обложкою книги, словно стирая приклеившуюся намертво улыбку. – Меф, я их все равно найду, ей-Космос! Весь Корабль перерою, но найду…

– Они на верхнем ярусе, зуб даю, – внезапно откликнулся Меф. – Там пацаны много что интересного находили… кто долез. Он весь на сигналке, понимаешь? Подходишь к лестницам, шаг делаешь – и сирена орет, как оглашенная. А порой не орет, но так редко бывает. И никто не знает, когда она сработает, а когда нет. Дело случая…

– Может, все же не случай, а система какая-то есть? – перед глазами Кира всплыла буква «Р» из «Азбуки» – толстобокая, наливная. За красной, выгнутой баранкой спиною ее – прятался щиток со множеством кнопочек и рычажков, с одной стороны которых было написано «вкл.», с другой же – «выкл.». «Р» – рубильник… – В общем, ты как знаешь, а я пойду.

– А меня, значит, бросить решил… Ну-ну. Себе, как всегда, самое интересное… – обиженно пробурчав под нос, Меф выглянул из-за алтаря. – Уходим, пока еще кто не вернулся. За вами, ве-ерующими, глаз да глаз нужен, мало ли, какую ерунду выкинуть решите… В общем, с тобой я, братан. Пропадать – так с музыкой!

…Музыки не случилось – у лестничного пролета на верхний ярус, гулко-черного, звенящего натянутою струной тишины, Кир обнаружил скрытый в стене, еле заметный ящичек с полустертой надписью «Регулировка», за которой стеснительно прятался от любопытных взоров щиток, мало похожий на азбучно-яркий рисунок, но столь же простой и понятный – «вкл.», «выкл.», кнопочки и рычажки.

«Р» – рубильник… Кир щелкнул пальцем по «выкл.» и пригласительно развел руками.

– Прошу!

Темнотой размытые, коридоры румянились бледно-лампочным светом, вспыхивающим в такт шагам Кира и Мефа, точно там, под полом, прятались невидимые глазу рубильники, и каждый щелчок каблука по корабельной палубе – включал и выключал их. Нужное Киру нашлось – на триста двадцать первом шаге, за серой стальною дверью с надписью «Информационная». Точнее, Кир лишь предполагал, что нашлось…

– Здесь же ничего нет, пусто! – разочаровано вскинулся Меф. – Наверное, выкинули все эти твои… «священные книги», ну, или там переложили куда, где-нибудь вместе с хламом валяются. Нужен он кому сейчас, твой туризм-армстронг… Стой, ты чего делаешь? Не лезь, вдруг сигналка сработает?

Кир видел – тонкий, как лист бумаги, натянутый от пола до потолка, широкий экран, оживший бледно-синею вспышкой, едва Кир коснулся щитка по правую сторону от экранного бока.

«Запрос?» – ярко-красным высветилось на экране.

Кир метнулся глазами по комнате. Черная, как темнота, выжавшая из себя свет до последней капли – клавиатура скрывалась перед самым экраном, и Кир не сразу заметил ее.

«Информация о корабле, – радостно выстучал Кир, – цель постройки, куда направляется. Количество экипажа на борту».

«Автопилотируемый космический корабль нового поколения для сверхдальних путешествий Искатель-2030, – откликнулся экран черными, паучье шевелящимися буквами, – направляется на поиски планет, пригодных для жизни людей – вследствие полного уничтожения аномальной солнечной вспышкой исходно заселенной людьми планеты Земля. Количество экипажа на борту – двести тридцать три тысячи сто две единицы. Планируемый срок эксплуатации корабля – одна тысяча сто двадцать четыре года. Истекшее время эксплуатации – одна тысяча сто двадцать три года, семь месяцев и шестнадцать дней. За время эксплуатации обнаружено планет, пригодных для жизни – две. Посадка корабля на первую планету, запланированная системой двести четыре года, шесть месяцев и пять дней назад – произведена не была».

– Как это – не была?! Всеблагой Космос, почему?! – Кир едва не снес кулаком клавиатуру.

«Не поступила команда произвести посадку, – невозмутимо ответил экран. – Отсутствие приказа от капитана...»

– Гори он на Солнце!

– Слушай, я все понимаю, но ты не мог бы молиться потише? – меряющий шагами каюту Меф обернул к нему искривленное недовольством лицо. – Кричишь, как будто тебе мозоль придавили. А мы тут, между прочим, незваные гости. Сильно незваные.

«Посадка корабля на вторую планету планируется через девяносто два дня приблизительно. Для осуществления посадки требуется…»

– Меф, у нас осталось три месяца, чтобы посадить Корабль на Пригодную Для Жизни Планету. То, о чем говорили Священные Книги, понимаешь? Я должен разобраться во всем этом, – Кир обвел руками вокруг, – чтобы отдать команду о приземлении. Я должен стать Капитаном, чтобы…

– Так я и знал, – Меф смотрел на него со всевозрастающим страхом. – Окончательно съехал крышей на религиозной почве. Как еретик Авва лет двести назад. Слыхал про такого? Ну да, должен знать, на проповедях же говорили. Который пошел против тогдашнего Капитана, уверяя, что тот – еретик и ведет корабль к гибели, а книги, мол, предначертали иное. Помнишь, что сделали с Аввой? Вывели к Люку Для Выброса, в чем поймали – да сбросили в космос, чтоб умы не баламутил. Ты тоже самое для себя хочешь, да? Кир, да плюнь ты на эти религиозные разборки, не стоят они того, всех этих смертей и мучений! Все хорошо с нашим Кораблем, столько лет уже плавает в космосе – поплавает и еще столько, не верь ты этим дурацким книжкам, врут они все! И Капитан твой врет, и Авва этот безумный – тоже…

– Не врут, – покачал головою Кир. – Ни Книги, ни Капитан, ни Авва… Научись читать, Меф, вместе со мною – и ты поймешь, что все это – правда. Я верю в это, или, точнее сказать – не верю, но знаю… а хочется знать еще больше. Неужели ты сам не хочешь узнать этого, Меф? Откуда произошел Корабль, например? Как на Корабле появились мы? Как управлять Кораблем?

Лицо Мефа передернулось.

– А что им управлять-то? Он сам с собой прекрасно управляется, и никакой Капитан для этого не нужен. Это называется атеистическое мировоззрение, Кир, и я его – ни за что не сменю, так же как и ты – свои религиозные бредни из головы не выкинешь. Нас, атеистов, думающих людей – на корабле не так уж и мало. Это же логика, Кир, ло-ги-ка! Какие пресвятые инженеры-циолковские? Корабль сам зародился в космическом пространстве, от налипшей на метеорит звездной пыли, и люди на нем со временем… самозародились, развившись из мельчайших бактерий. И мы крутимся вот так в космосе… крутимся… крутимся… и будем еще долго крутиться. Все просто, понятно и логично. И ни к чему все эти «священные книги», которые ты сейчас якобы читаешь. Один вред для мозгов. Их один из Капитанов, небось, и придумал, чтобы было чем развлекаться народу от скуки!.. Кир?.. Обиделся, что ли? Хорошо, не буду больше тебя за атеизм агитировать. Только и ты меня на свои религиозные штучки не подбивай. Сказал – не буду читать, значит – не буду!

– А помогать мне – будешь? – смягчая голос, Кир обернулся к нему, хлопнул рукой по плечу, примиряясь. – Капитану сам знаешь – нужен Помощник!

Меф облегченно расплылся в улыбке.

– Можно подумать, я тебе когда-нибудь в помощи отказывал, дружище! Хоть ты и дурында порядочный… Ладно, разбираться – так разбираться! С чего начнем?

И замер, склонившись над клавиатурою совместно с Киром.

***

– Координаты посадки… Да, Меф, это тоже важно – представь, как было бы смешно – лететь тысячу лет в поисках новой планеты, чтобы, к примеру, потонуть там при приземлении со всем Кораблем, прямо в океанских глубинах… Исходные данные… так… А, спали меня Солнце, забыл забрать! Меф, сгоняй за бумажкой в Информационную, я там на клавиатуре, небось, посеял свои расчеты. Эх, космические дыры в мозгу… – Кир проводил глазами спешно метнувшегося к выходу Мефа.

В Штурманской было уютно и сонно. Бледно-матовым, молочным светом клубился экран, черными крапинками цифр и букв подмигивая Киру с центральной стены. По правую и левую руку от Кира – чернели панели управления, стройными рядами кнопок и рычажков вводя Кира в легкую панику: недорешать, недоразобраться… Кир глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, отбрасывая в сторону страх, точно накатившую на берег волну, с солеными, пенными взбрызгами – сначала действовать, а потом уж бояться: «Ужасного ведь, в сущности, ничего нет – автоматика подстрахует, слава Инженерам! Главное сейчас…»

Дверь распахнулась – широко, с неприглушенным стуком, топот множества ног враз наполнил каюту. «Меф?!» – Кир обернулся, сам не зная зачем – загораживая собою экран.

– Еретик! – торжественно произнес Капитан, словно пистолет, наставив в голову Кира указательный палец. – Я давно следил за тобой и твоим дружком, отвергшем Священное Ученье, и наконец-то – ты пойман на месте преступления… и дружка твоего мы скоро поймаем. Впрочем, он для нас не настолько опасен, как ты – истинный преступник, усомнившийся в поступках Капитана, задумавший бунт на Корабле! – он возвысил голос, обращаясь к окружившим его Членам Экипажа, согласно кивающим каждому капитанскому слову. – А что мы делаем с бунтовщиками? Мы казним их, пусть даже эти бунтовщики… – его голос дрогнул сожалительной ноткой, – еще столь юны и неопытны, но уже погрязли в грехе!

– Нет, это вы – еретик и преступник, – чувствуя, как заливает щеки его мертвенная бледность, Кир шагнул к Капитану, отшатнувшемуся в сторону – от его бешеных взглядов. – Вы предали Науку Годдарда и Циолковского, они несли людям свет Знаний – а вы несете тьму. Такие, как вы, Капитаны прошлого, запретили людям читать и писать, исказили Святое Учение, превратив его – в набор бессмысленных догм, запретив им разбираться и думать самим! То Учение, на которое Инженеры положили свои жизни! Люди – не стадо, а вы – им не пастух! Какое вы имели право так поступить, присвоить себе то, что вам не принадлежит – Священные Знания?! Какой вы после этого Капитан?! Вы… вы…

Улыбка Капитана обратилась в хищный акулий оскал.

– Не горячись так, мой юный друг, – негромко произнес он, приближая лицо свое к Киру. – Сколько пыла, сколько юношеской экспрессии – и все впустую, да. Эти люди, право на Знания которых ты так яростно защищаешь – хотят ли они этих знаний, ты их об этом спросил? Дети, которых учили в школах в прошлые, стародавние времена – жаждали ли они услышать о Великих Космических Перелетах? Взрослые, погрязшие в быте своем – волновали ли их столь высокие сферы? Нет, друг мой – большинству это все-таки не нужно. Быдло, скоты – которым требуется хороший кнут и суровый пастух, а не книги и знания, с которыми они распрощались с такой легкостью, не плача об утратах своих. И верующие, и атеисты… Перед кем ты сейчас распинаешься, Кир? Перед пустыми, нелюбопытными душами. Подумай об этом на досуге, который у тебя пока еще есть. Подумай о том, что таких, как ты – в обществе единицы, и они не зажгут в этих душах свет. А значит – поступки твои бессмысленны.

– Пусть так, – Кир сглотнул сделавшуюся вдруг тягуче, резиново-вязкой слюну, скопившуюся под языком его. – Пусть скоты, наитупейшее быдло. Но эти люди – последнее, что осталось от человечества. И лишая их Знаний – вы лишаете их права на жизнь, права высадиться на Планету, что станет их домом – на неограниченные тысячи лет. Этот Корабль – не вечен, его сроки эксплуатации подходят к концу… Капитан, вы знаете об этом? Тот Капитан, что не отдал приказ о посадке двести четыре года назад – он знал? Почему он не сделал этого? Почему сейчас его действия повторяете вы? Вам так важна ваша власть, ваша ничтожная властишка на борту Корабля, крепкая, неоспоримая… которая станет не столь неоспоримой, если Корабль устроит посадку? – Кир перевел дыхание, чувствуя, как разжимается в горле колкий, тяжелый комок. – Ведь так? В этом ваши истинные мотивы? – добавил он.

По враз покрасневшему, яростью залившемуся лицу Капитана, он понял, что слова его угодили в точку, в самую болевую, раздраженную точку. Дальнейшее предугадать было уже нетрудно.

– Ах ты дерзкий щенок… Арестуйте его! – прохрипел Капитан. – Под стражу еретика!

«Это хорошо, что он так орет, – успелось подуматься Киру, прежде, чем множество рук схватило его, волоком потащив по полу прочь из каюты. – Меф услышит и успеет спрятаться. Его не найдут. У него мои записи… может, он сам поймет, как устроить посадку? Эх, вряд ли. Он ведь так и не научился читать…»

А потом – чей-то крепкий кулак с маху вонзился в затылок, и мир вокруг заволокло душной обморочной чернотой.

***

Кир очнулся – на чем-то холодном и жестком, от мышино-осторожных поскребываний где-то под ухом. Он шевельнулся, пытаясь подняться – и тотчас же болью заломило плечи, и мышье шуршание сделалось более бойким. Скр-р, тр-р…

Кир открыл глаза. Сквозь полутьмой затянутые решеточные прутья, над ним маячил чей-то силуэт, со смутно знакомой встрепанной стрижкой, водил по решетке – туда и обратно – каким-то изогнутым куском железяки.

– С добрым утром! – сказало видение.

– А… а что, уже утро? – растерянно переспросил Кир, протирая глаза. – Меф… Солнце тебя побери, это ты! Они тебя не поймали, дружище!

Меф опустился на корточки, осторожно всматриваясь в лицо его.

– Я, разумеется. А кто ж еще-то решит ошиваться с отмычкой у камеры еретика, которого вот-вот потащат к Люку Для Выброса на публичную казнь? Только такой идиот, как Меф, на это и способен. Эх, здорово они тебя отметелили. Вставай, мученик. Идти можешь?

Цепляясь за прутья решетки, Кир поднялся на ноги. Камера плыла и кружилась, пол норовил убежать из-под ног, и Киру приходилось прилагать немалые усилия, дабы вернуть беглеца на место.

– Надо будет – доползу. Меф, мои записки – с тобой? – ощупав затылок, Кир обнаружил здоровенную шишку. – Солнце возьми этого Капитана…

Меф похлопал себя по карману.

– Я так и знал, что эти религиозные пописули – первое, о чем ты спросишь, – хмыкнул он, примеряясь отмычкой к замочной скважине камеры. – У вас, ве-ерующих, одно на уме, и ни о чем другом вы больше думать не в состоянии… Так, вроде бы поддается, зараза… у-у, ну и хлипкий замочек, с первого захода открыл. Ну что, пойдем, или дальше тут прохлаждаться планируешь?

…Путь до Штурманской показался Киру безумно длинным, растягиваясь, как резина, под все убыстряющиеся минуты, под сыплющиеся беспрерывно песчинки секунд, которых у него оставалось все меньше и меньше. Когда же последняя из песчинок, жалостно скрипнув, упала на пол из разбитых часов, Кир переступил порог Штурманской, поддерживаемый за плечи Мефом.

«Планируемое начало посадки – 08:15 по корабельному времени, – мигнуло табло. – Осталось ноль три секунды, ноль две, ноль одна… Начать посадку?»

«Да», – выбрал на клавиатуре Кир, лихорадочно вбивая с бумажки высчитанные координаты, и, полыхнув лампочно-яркой улыбкой, экран погас, погружая Штурманскую в предрассветную тьму, а Корабль – тряхануло вдруг всеми боками, как тогда, уже позабытой Киром полуночью, в бестревожно-тихой каюте родителей…

– Заработало! Пресвятые Инженеры – пошла посадка! Мы победили! – сжимая ладони Мефа, Кир припустился в пляс, и, мотыляясь из стороны в сторону, плясали вместе с ним стены каюты, и пол – норовил поменяться местами с самим потолком, и к горлу подкатывала щекочущая тошнота – точно от отравления жгучим, шипучим восторгом свершившегося. – Написанное в Книгах – сбылось!

– По-моему, посадка ожидается отнюдь не мягкой, – прокричал Меф, перекрывая собой все возрастающий гул множества двигателей, оживших вдруг за стеною, точно гигантские рои насекомых. – Не знаю, что ты там наворотил в своих молитвах… или еще какой придуманной ерунде… но Корабль, походу, вот-вот развалится… Да и Космос с ним!

И Космос навалился на корабельные стены – всеми многократными перегрузками, сжал их в мягких вакуумных лапах до железного реберного хруста, надкусил – трещинами в корабельной обшивке, старый, истекающий соками машинного масла Корабль на последних часах эксплуатации, умирающую яичную скорлупу – которой настало время быть отброшенной за ненужностью… Корабль выдержал это, с честью неся испытание до последнего. Перекувырнувшись в воздушных волнах всей своей китовой громадиной, он мягко осел на песок, открывая входные люки – двухсот тридцати трем тысячам ста двум единицам его. И – застыл навсегда, гуднув напоследок затухающим рыком машинных турбин.

– Пресвятые Инженеры… – высунув голову из люка, Меф озирал окрестности с нескрываемым изумленьем. – Это… это что же такое? Будто в сказку какую попал, в Книги твои, Кир, ненароком затянуло… Это все, получается, правда? Про Планеты и Солнце… ты мне не врал?

– Не веришь – спустись сюда сам и потрогай песочек, кораблик в волну запусти, – усмехнулся Кир, приземляясь со ступеней выброшенного трапа – прямо в нежно-желтый песок, закудрявившийся волнами под стальною обшивкою Корабля. – Помнишь, как мы в Игровой развлекались – строили замки из песка в деревянной коробке и пускали каравеллы в тазу? – он обвел руками бескрайний песчаный Пляж, желтизною своею бьющий в глаза, и столь же – бескрайнее Море, цепляющееся рукавами волн за границы песчаного Пляжа. – И сам делай выводы обо всем… Эх ты, неверующий!

– Кто неверующий? Да я может теперь… больше тебя верить буду! – хохотнул Меф, спрыгивая вслед за ним. – Слушай, а песок-то здесь ничего, для постройки подходит! В общем, так. Ты начинаешь со стен замка, а с меня – ров и крепостной вал. Ну, кто быстрей закончит работу? Поехали!

Окуная ладони в мокрую, прибрежно-песчаную пляжную шкуру, Кир отчего-то подумал – как выглядят сейчас они двое, увлеченно строящие замок на глазах у десятков, сотен людей, выползающих из открывшихся люков в полном одурении от корабельной качки и свежайшего воздуха обретенной Планеты.

«Словно мы оба еще – не повзрослевшие, наивные дети… а что плохого в том, чтобы вечно оставаться в душе детьми?» – и, улыбаясь своим мыслям, Кир погладил под курткою спрятанную на груди старую «Азбуку», и вырвавшиеся из-под пальцев комочки песка спланировали парашютиками на замковые стены.