29. Кто сможет вернуться

Глава 17. И снова пришелец

Алан сидел, задумавшись. Разложил листочки на столе и переводил взгляд с одного на другой. Молчал. И только через некоторое время заговорил:

– Странно, что я выпустил этот текст тогда из внимания. Он очень интересный. В мистику я не верю, но люди со схожими судьбами иногда действительно группируются заблаговременно. Феномен существует, а объяснения у него нет. Очень интересно.

Алан явно заинтересовался вопросом и мыслил вслух.

– Существует понятие трансцендентального познания, которое, по словам Канта, предшествует опыту и делает его возможным. Этим однозначно надо заняться.

Яр вмешался в размышления ученого:

– А как же мы? Что нам ждать? Вдруг мы попадем в такой круг. Тогда я лучше здесь останусь. Узнать как-то нельзя? Например, вы переместитесь в будущее Аси, и если мы там будем, посмотрите, как и что с нами. Кстати, вы все в вашем будущем мотаетесь по времени, как по своей квартире, и при этом не меняете суть событий?

Алан насупился и посмотрел сердито на брата.

– Это не тайна, но всем её знать необязательно. Молчите о том, что услышите. Не стоит с кем-либо обсуждать нашу встречу, и, тем более разговор. Объясню, как смогу.

Он налил себе еще немного заварки и кипятка, отхлебнул и начал говорить:

– Нас в будущем совсем немного. Способностью перемешаться во времени постоянно обладает только небольшая группа людей. Я могу потому, что занимаюсь определенными исследованиями. Мы, путешествуя, если и вмешиваемся в события, то точечно, и поэтому незначительно влияем на ход истории. И поверьте – время пластично. Оно изгибается, закольцовывается и только что-то очень, чрезвычайно значимое, может повлиять так, что это отразится на жизни нескольких поколений. Кажется, сбили напряжённую ситуацию с пути войны, но конфликт опять назреет и возникнет не в этом десятилетии, так через двадцать лет, и всё равно состоится. Как и изобретение чего-то значимого. Изменить жизнь одного поколения можно, но не так просто, чаще всего только на небольшой отрезок времени. Вы слышали о законе сохранения энергии, вот он и здесь работает, только своеобразно.

– А как же тогда ваши люди приобретают доноров, – спросил я.

– История человечества у нас в приоритете. Мы собираем данные о судьбах не только наций, но и отдельных людей. По крохам собираем информацию и выбираем из них комплементарных особей. Предлагаем взамен за связь что-то значимое: деньги, лечение, спасение близких. Разное. И, ещё раз повторю, нас не так много, а времен и народов немало. Кто-то обязательно находится.

Он довольно вздохнул и продолжил:

– Достаточно поговорили. Мне пора отправляться домой. Вы подбросили мне хорошую задачку. Пожалуй, предложу эту тему в разработку. Да-да, предложу и, думаю, найду поддержку в определённых кругах. Заинтересуются. Раньше не видел исследований о наведенной неудачливости. Или как её ещё можно назвать. Будет у нас трансцендентальное познание этого эффекта.

Алан подошёл ко мне. Надел и застегнул медальон. Пожал руку.

– До встречи через нужное вам время. Я почувствую, когда оно придёт.

И пропал.

Глава 18. Подготовка

Время бежало бегом, скакало на лошадях и верблюдах и летело на всём, на чём можно летать. Попросту скажем, полтора месяца пронеслись быстро. Мы отпраздновали наш удачный подъём на Килиманджаро и такой же удачный спуск. Разобрались с отснятым материалом. Провели монтаж, подготовили отснятые сюжеты к показу и вздохнули свободно. Потом приняли (если честно сказать, ещё до восхождения приняли) единогласное решение отдать следующее восхождение по программе «Семь высочайших вершин мира» в не менее профессиональные руки Тиграна и Семена. Они отличные альпинисты с большим опытом, всё сделают как надо, а мы хотим подготовиться пусть сначала к временному, но перемещению в прошлое.

Алан, ещё во время нашего пребывания на горе, прислал сообщение, что он находится на невероятном эмоциональном и умственном подъёме. И что это благодаря такому чудесному животворительному коктейлю, который он получил от нас при подъёме на Килиманджаро. Вскоре также сообщил, что Ася вернулась, и приписал, что он на неё не сердится, но работать хотел бы с Ильёй.

Мы отбили сообщение, что рады за него, а также, что готовы отправиться в 1979-ый год к родственнице, но нуждаемся в консультациях и документах. Сможет ли он помочь?

– ОК, – пришло в ответ. – Всё при встрече.

Мы поселились в нашем «дворянском» гнезде и начали активно изучать эпоху, в которую собирались перебраться. Материала было немало, но приходилось долго выбирать нужный. Время манило и пугало своей непредсказуемостью, противоречивостью, странными многочисленными лозунгами, словами, которыми бросались со святой верой в глазах, но при этом не выполняли и, главное, и не собирались выполнять.

История периода, происшествия и перипетии, произошедшие тогда, в основном легли на меня. Я изучал и делал выжимки, потом рассказывая Яру.

Ему же досталась общественная жизнь, обычаи-привычки и даже мода.

Вместе мы погрузились в освоение культурного богатства и увлеклись не на шутку. Мы выяснили, что в семидесятых была отснята масса кинолент, ставших культовыми на многие последующие десятилетия. При этом практически все жители страны смотрели и прекрасно, почти назубок, знали популярные фильмы и цитировали фразы из них. Когда говорили слово, например, Москва, всегда добавляли – слезам не верит. Анекдоты про Штирлица были непонятны без хотя бы двукратного просмотра сериала. Эту особенность культурного общения надо было учитывать, чтобы не попасть впросак. Не знать нескольких фраз из ленты «Иван Васильевич меняет профессию» или «Ирония судьбы, или с лёгким паром» было бы равносильно признанию, что ты свалился с Луны. Это мы тоже узнали из фильмов, где герои разговаривали языком того времени. Мы очень увлеклись процессом. Сначала просмотрели топ лучших, а потом так втянулись, что не могли обойтись без вечернего просмотра. Литература, политика, международное положение, обычаи – всё, что можно достать и изучить, входило в круг наших интересов. Мы занимались этим с утра и до вечера, и казалось, далеко продвинулись в осмыслении того периода жизни, но постоянно осознавали, что ощущение той эпохи ещё чрезвычайно зыбко и ускользает из наших представлений.

Яр учил песни Высоцкого и Окуджавы или развлекал меня после ужина исполнением песен Никитина или Кукина и Клячкина. Визбора он и так знал и любил, как все альпинисты-выживальщики.

Мы понимали, что такому изучению не будет конца, так велик объем материала, и надо приступать к опробованию знаний в реальной жизни. То есть, надо перемещаться, о чём и сообщили Алану.

Он прибыл на следующее утро в хорошем настроении, и одетый, видимо, в любимую им светлую одежду из льна. Улыбался радостно, и мы даже обнялись, что было категорически запрещено в нашем времени, а уж в его и подавно.

– Парни, я с вами, значит, всё будет хорошо, – сказал он вместо приветствия. – Жду часа, когда осуществится, можно сказать, сложная, закрученная встреча людей из разных времен. Пришельцы из будущего прибывают в гости к девушке из прошлого века, и не просто девушке, а к особе, возвратившейся в своё прошлое. Психологизм момента зашкаливает. Сногсшибательный сюжет. Сколько драйва и неожиданных моментов. Отлично. Просто восхитительно.

– Алан, у тебя какой-то эмоциональный пережор, ты такой весь возбужденный. Или просто предвкушаешь наши перипетии? – пошутил я.

– Ребята, жду вашего перемещения. Кое-что подготовил. И почему не вижу чая с чем-нибудь вкусненьким?

Яр кинулся ставить чайник, а я пошёл смотреть, что осталось вкусного и не съеденного. Нашёл немного печенья. Положил его в вазочку с конфетами и поставил на стол, стоящий на улице.

Осень постепенно подкрадывалась, стремясь, пока вежливо, выпроводить лето. Куст калины Бульдонеж уже стал бордовым, как и спиреи в изгороди. Но было ещё тепло и пахло нагретой землёй.

– Ну, рассказывайте, что узнали и как подготовились к отбытию? – не стал затягивать разговор Алан.

Продолжение следует