10. Поправка к интеллекту. Часть 1. Особый протокол

… В медикаментозной коме не может быть снов. И лишь когда сознание начинает выпутываться из цепких объятий искусственного забытья, появляются видения – отголоски прошлых событий.

Семен увидел Клео. В самый первый момент, как только открыл глаза. Ему показалось, что женщина-андроид стоит около камеры и, слегка наклонившись, смотрит на него. Как всегда, пристально и изучающее. Губы Клео шевельнулись, но Волошин не расслышал голоса. Фраза неожиданно всплыла в сознании: «Ничего еще не кончилось…».

Волошин зажмурился, тряхнув головой.

С тихим вздохом открылась крышка камеры. Семен открыл глаза – никого.

Какое-то время он лежал неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Затем не торопясь выбрался из камеры.

Он чувствовал себя отлично, бодрым и отдохнувшим, словно после долгого и крепкого сна. Волошин бросил взгляд на экран консоли управления. Действительно, спал он «долго и крепко» - медикаментозный сон длился тридцать восемь часов. Именно столько понадобилось медицинскому комплексу на разработку антидота на неизвестный токсин. И, заодно, на лечение, так сказать, «сопутствующих заболеваний».

Семен, спохватившись, пошевелил рукой – он уже и забыл про ранение. Сейчас на месте пулевого попадания красовался лишь небольшой красный рубец.

Собрав валявшуюся на полу одежду, Семен сунул ее в утилизатор и отправился в душ. Тщательно вымывшись, он отыскал в одном из шкафов стерильный комплект одежды в прозрачной упаковке. Униформа предназначалась для медицинского персонала, но сейчас это не имело значения.

Желудок подводило от голода. Организм требовал нормальной пищи, а не внутривенных инъекций питательного раствора, что делались во время нахождения в медикаментозном сне. Волошин поймал себя на мысли, что с момента выхода из криосна, он ни разу не ел – лишь банка витаминизированного напитка и пара таблеток стимуляторов.

Сейчас Семену казалось, что момент, когда он очнулся в криокамере, отделяет бездна времени. Круговерть событий, о которых он и подумать не мог, уместилась короткий отрезок времени – всего лишь несколько часов. И который в корне поменял все – и настоящее для Волошина, и будущее для колонистов.

Облачившись в чистую одежду, Семен направился в столовую.

Свет вспыхнул автоматически, едва он шагнул в просторное помещение. У противоположной стены виднелся большой бытовой комплекс. Волошин, подойдя ближе, пробежал взглядом десятки пунктов электронного меню на экране. Можно было, конечно, употребить подогретый пищевой концентрат, но мысль о суррогатной пище вызывала отвращение.

Семен коснулся нескольких сенсоров, заказав мясо с картофелем под острым соусом, салат из свежих овощей и большую порцию натурального сока.

Вытащив из поддона банку с напитком, он уселся за стол. Заказ будет готов через двадцать минут.

Подумать было о чем. Что делать дальше? Вопрос, вечный как сама Вселенная. И ответ на него люди ищут столько, сколько существует человечество.

Семен сделал глоток сока. Судьба людской колонии здесь, на Пангее, теперь зависела только от него. От решения, которое он примет.

Волошин погрузился в раздумья. Истина, что решение есть всегда, даже в самых ужасных ситуациях, была непогрешимой, он прекрасно знал это. И постарался рассуждать здраво.

Первый вариант – вывести из криосна группу киберинженеров. Таковые наверняка есть на борту «Печенега», нужно только проверить именные списки по загрузке камер низкотемпературного сна. Объяснить им ситуацию и попробовать внести изменения в программное ядро «Клеопатры» - убрать особый протокол. Вот в этом у Волошина были большие сомнения. В корпорации «Спейс – Колонизатор» работали лучшие ученые. И наверняка они исключили любую попытку вмешательства в базовые программы кибернетического интеллекта. Но появлялась еще одна проблема. Как отнесутся люди к самому факту, что кибернетический интеллект, созданный служить людям, хладнокровно расстрелял три десятка человек? Семен не тешил себя пустыми надеждами – вряд ли только что вышедшие из криосна люди воспримут это спокойно и с пониманием. Скорее сначала с удивлением, потом с ужасом, а затем… Они скорее постараются уничтожить «Клеопатру», чем будут вносить в ее программное ядро какие-либо изменения.

Тонко пискнул сигнал. Волошин, встав, достал из поддона бытового комплекса поднос с едой. Аромат натуральной пищи вызвал спазм в пустом желудке.

Вновь усевшись за стол, он принялся за еду.

Был и другой путь – перезапустить «Клеопатру». Система «Срез» уничтожила все оперативные данные в накопителях; Клео просто не будет ничего помнить прошедших сутках. Но как она воспримет это? Неожиданный глобальный сбой во всех системах? Она наверняка будет искать причину. В этом-то и заключалось одно из главных свойств кибернетического интеллекта – он никогда и ничего не забывает и не откладывает «на потом». Клео не остановится, пока не выяснит причины этого странного глобального сбоя. Обнаружить систему «Срез» ей не удастся – она не отображалась в файлах технической документации и была хорошо спрятана среди десятков тысяч агрегатов колониального транспорта. Но этот факт не слишком придавал оптимизма. Клеопатра – интерактивный кибернетический интеллект. Гибкость мышления и способность к самообучению и поиску нестандартных решений основа ее организации. Семен даже представить не мог реакцию Клео, если вдруг она установит факт, что в ее кибернетической «смерти» виноват он.

Волошин повел плечами – стало как-то не по себе. Он постарался представить более удачный вариант. Перед активацией Клеопатры следовало убрать все следы перестрелки. Собственно, это не являлось трудной задачей. В складской зоне колониального транспорта находились в состоянии консервации сотни технических кибермеханизмов. Привести в рабочее состояние пару-тройку из них – дело одного часа. Загрузить алгоритм действий – и все. Кибермеханизмы утилизируют трупы, соберут оружие, разберут на части разорванный взрывом почвоукладчик и заровняют воронку. Следов не останется вообще.

Семен отодвинул пустую тарелку, размышляя.

«Допустим, перезапуск «Клеопатры» пройдет успешно, - думал он. – Пусть пробуждение колонистов состоится значительно позже, когда Клео выяснит структуру ядовитого тумана и нейтрализует его. Начнется плановая постройка поселения. Со временем из криосна будет выходить все больше людей. Что случится, если они узнают правду о случившимся? Ведь у погибших наверняка были и друзья, и родственники. Люди будут задавать вопросы. И если они узнают…».

Волошин потер ладонями лицо. Он с трудом мог представить, какой кошмар произойдет. Бунт, бессмысленный и беспощадный во всех смыслах. Сам факт случившегося усилит подсознательное неприятие кибернетического интеллекта в сотни раз. Слепая безумная ярость.

Семену показалось, что он вновь услышал голос Клео.

- И сколько раз ты задействуешь особый протокол?

- Столько, сколько потребуется!

Число погибших будет исчисляться сотнями, если не тысячами. Достанется и ему как капитану – за то, что не сумел предотвратить убийство. И никто не будет разбираться и вникать в ситуацию.

Семен тяжело вздохнул и отодвинул пустую тарелку.

И что потом? Люди, удовлетворив жажду мести и поостынув, поймут, что лишили себя будущего. Постройка полноценной колонии без централизованного управления невозможна в принципе. Конечно, они будут пытаться что-то сделать, но все это будет обречено на провал. Впереди их будет ждать упадок, регресс и деградация. И через несколько поколений, потомки тех, кто сумел выжить в чужом мире, будут пересказывать друг другу легенду, о том, что их предки когда-то пришли со звезд…

Волошин сделал глоток сока.

Выхода не было. Тупик.

Он вспомнил Гордона, его последние слова.

«Она не для нас, она над нами».

Удивительно точно.

Мрачные размышления не придали оптимизма. Семен вновь и вновь прокручивал возможные варианты, но не находил решения. Неожиданно он вспомнил, с чего все началось, план Гордона. Странная, шальная мысль вдруг появилась в сознании. Она была столь необычна, что Волошин замер, словно боясь спугнуть.