02. Вася, мне такое приснилось! Где я?

Пронизывающий сырой ветер тоскливо и гулко завывал, гоня по пустынной улице редкие пока что клубы тумана. Помрачневшее бесприютное серо-синее небо низко нависло над крышами многоэтажек.

Маша спешила по улице, крепко прижимая к груди рулон бумаги из прессованных водорослей.

Господи помилуй, как ее угораздило очутиться вдали от дома в столь поздний час?! Не остановил бы патруль. Ладно, что по времени припозднилась. Но у нее при себе целый рулон запрещенной к хранению бумаги для изготовления фальшивых денег!

Как ей только в голову взбрело – выйти с этим рулоном на улицу, в надежде, что удастся его кому-то продать?! Лучше бы нарезала его и сварила немного для дочек. Пусть это и фальшивая бумага, почти не питательная, не из нории, а из пресноводных водорослей – этого было бы достаточно, чтобы протянуть до следующего дня. Ее малышки сидят сейчас голодные дома, ждут, когда мама вернется. Они верят, что она вернется и принесет что-нибудь поесть. Быть может даже, что-нибудь вкусное.

А мама может вообще не вернуться! И ее девочки останутся дома, одни с тремя оставшимися рулонами фальшивой водорослевой бумаги.

Вернется ли муж? И если вернется, то когда? По телефону ей ничего толком не сказали. Может, он вообще навсегда сгинул!

В окнах домов горел теплый свет, и от этого улица казалась особенно бесприютной и холодной.

Нужно идти домой. Это никуда не годится. Сегодня надо накормить детей этой бумагой – все лучше, чем ничего. И поесть самой. А завтра – нарезать остатки рулона на аккуратные квадратики и попытаться-таки продать. Часть. Дальше – видно будет. Таскать целый рулон под плащом – рискованно.

Сейчас Маша и вспомнить толком не могла, что заставило ее бежать в ночь с этим злосчастным рулоном. В голове был туман – такой же липкий и сырой, как тот, что стелился вокруг.

В какой стороне дом-то? Маша огляделась. Она что, заблудиться исхитрилась?!

Сделалось жутко. Ноги замерзли, пальцы рук занемели от холода и от того, что приходилось все время придерживать тяжелый рулон под одеждой. Сил не осталось, а где дом – она не знала. Понимала только, что идти придется через весь город. Она всхлипнула.

На плечо опустилась рука, заставив вздрогнуть.

- Ты чего ревешь?!

- А что, за это тоже теперь штрафуют? – попыталась она пошутить в надежде разжалобить патрульных.

- Маш! Маша, проснись, ты чего?! – ее настойчиво потрясли за плечо. – Проснись, ты чего ревешь? Приснилось что?..

Она подскочила на кровати и уставилась на Василия.

- Вася! Ты дома, никуда не пропал! – Маша размазала по щекам слезы, приходя в себя – похоже, и правда ревела во сне. – А мне приснилось, что ты без вести пропал. И я по улицам с бумагой бродила, продать хотела…

- Ну ты даешь, - хмыкнул Василий. – Ложись, шести еще нет. Сегодня выходной, можно спать хоть до обеда.

Уф. И правда выходной. Маша улеглась, свернулась клубочком под теплым одеялом, прижалась к мужу. И он рядом, и она дома, а не на промозглой улице, заплутала среди тумана.

Надо ж такому присниться! Утром Васе расскажет – вместе посмеются. Пустые улицы, патрули и бумага из водорослей – целый апокалипсис, не иначе! Маша улыбнулась и сама не заметила, как заснула.