02. Третья попытка. Часть 1

Пролог (продолжение).

– Александр Викторович, – дежурный выгружал тарелки с разноса, – приятного аппетита!

– Спасибо! – Собин вынырнул из воспоминаний.

Дежурный пожал плечами и ушел за раздачу, к остальным. От приказа сидеть в закрытом помещении они были не в восторге. Ничего, потерпят. Хотя, сколько их так держать – час, два… Собин решил обдумать этот вопрос после завтрака.

Он прикончил основное блюдо и принялся за салат, когда по палатке начались постукивания. Словно дождь редкими крупными каплями. В окно что-то ударилось камнем, мелькнула серая тень, и снова удар. Неужели?.. Или он принимает желаемое за действительное, чтоб не разочаровываться в своих предположениях. Дождь может быть и при ярком солнце. Только «камни» летели во все окна сразу.

– Александр Викторович, что это? – к нему подошел один из дежурных. По своей инициативе любопытствует или делегация послала?

– На дождь похоже? – спросил Собин.

– Не очень. Скорее, на пчел, агрессивных. Но они не нападают со всех сторон.

Ответ успокоил, развеяв сомнения. Значит, убийственная технология уже не фантастика. Надо подумать, как поймать несколько штук на образец. Не отрываясь от еды, он набрал генерала и отправил небольшое видео. Чтобы с ними тут не случилось, у Глеба Андреевича будет хоть какая-то информация.

Александр отставил тарелки в сторону. За одной из них скрывалась муха, огромная, более пяти сантиметров. И теперь она нагло разглядывала полковника.

– Это откуда в столовой?

– Так это овод… он недавно залетел. А так у нас все чисто… мухи, конечно, летают, куда от них денешься. Но их немного, и у нас ловушки, и… Вы можете сами сходить проверить, в любое время, – дежурный явно пожалел, что завел разговор.

Недовольно покачав головой, Александр дал оводу щелбан. Тот со стуком свалился на пол. Собин встал из-за стола и наступил на пытающуюся взлететь муху-переростка. Под берцем громко хрустнуло.

От неожиданного звука Александр вздрогнул, по телу прошлась волна холода. Преодолевая желание отдернуть ногу, он замер, восстанавливая сбившееся дыхание. Сердце застучало в бешеном ритме, стремясь дезертировать.

Когда парализующая волна паники отступила, Собин медленно убрал ногу с насекомого. Взрыва не было – значит, вряд ли уже будет. Он присел, разглядывая объект. На полу вместо мокрого пятна лежали обломки микросхем, провода, мелкие пластиковые кусочки и другие фрагменты, явно не входившие в состав обычной мухи.

– Что… это? – цензурно озвучил мысли полковника дневальный.

– А пес его знает. На робота похоже, – ответил Собин с показной беспечностью.

Он достал из кармана нож, аккуратно сгреб остатки насекомого на салфетку и, положив на стол ближе к окну, стал разглядывать. Ноги еще подкашивались, руки мелко, незримо для постороннего глаза, предательски дрожали. Вроде не бомба, больше на устройство слежения смахивает. Этого еще не хватало. В тонкостях технологий Александр разбирался слабо, но подозревал, что вряд ли эта мушка прилетела извне.

В окно стали долбиться чаще, словно почувствовали близость человека. Или это нервы сдают? Он еще раз попытался разглядеть неведомых тварей, – тщетно. Слишком большая скорость. Удар, замирание на доли секунды серым пятном. Резкий разворот? По спине пробежал холодок, Александр вдруг понял, кого они ему напоминают.

Он возвратился к мухе. Несмотря на сломанную плату, один за другим перерезал все проводки, на всякий случай. Как будто ничего, мир не рухнул. Только стук за окном прекратился, и мельтешащие тени исчезли.

А Собин думал, что его сегодня уже ничто не удивит.

Чтобы окончательно успокоить нервы и хоть немного привести мысли в порядок, Собин направился к кулеру. Опустошив стакан, он облокотился на аппарат, обдумывая ситуацию.

– Эта штука, скорее всего, нейроконтроллер, – голос прозвучал неожиданно. И когда дежурные успели столпиться возле робота?

– Проще… – попросил Собин, не меняя своего местоположения.

– Он управляет дронами вместо человека, только сразу несколькими.

– А им кто управляет? Можно хозяина отследить?

– Никто, отследить так просто нельзя. Он автономен. Ему задали программу, и он по ней действует. Но… – говорящий затих, словно пораженный неожиданной догадкой, – они не должны были вот так пройти сквозь щит. В нем ведь есть функция разрушения нейронных связей?

– А что стало с ними, – Александр кивнул в сторону окна, проигнорировав вопрос.

– Либо улетели, но вероятнее, просто отключились.

– Уверен?

– Я не знаю, – пошел на попятную знаток роботов. И, сжавшись под суровым взглядом полковника, быстро добавил, – вдруг они исчезли от чего-то другого, а это просто совпадение. Ведь если щит….

– Ты понимаешь устройство этой штуки?

– Ну… я в кружке нейро-техники занимался, на всероссийские конкурсы ездил. Но эта – слишком уж продвинутая, нереально. В общих чертах могу рассказать.

– Хорошо, сейчас расскажешь и покажешь, – Собин набрал номер генерала. В который раз за утро, он уже сбился со счета. – Свяжемся с программистами или кто они там, каждую деталь снимете на видео. Они тебе сами скажут, что делать...

Поговорить он не успел. Первую же фразу собеседника заглушил звук взрыва. Чья-то сильная рука толкнула полковника в плечо…

… Все вернулось разом. Тяжелый, раскаленный воздух с запахом гари. Противное монотонное жужжание. И боль. Она разламывала череп изнутри, колючей проволокой царапала горло при каждом коротком вздохе, электрическими разрядами сводила мышцы судорогой. Кожу жгло палящими лучами. Александр с трудом открыл глаза. Некогда зеленое покрытие пола было темным.

Чья злая воля вернула ему чувства, чтобы осознать неизбежность последних минут? Или попытаться выжить?

С огромным усилием Собин оторвал голову от пола. Переждав накрывшее волной помутнение, попытался осмотреться.

Перед ним на покрытой ожогами, словно чужой руке, сидела необычно большая муха. Копия старой знакомой не двигалась, вытаращив на Александра огромные глаза. Разум, хоть и замутнённый, но еще живой, отреагировал волной страха. А затем где-то, в глубине подсознания промелькнула единственная мысль: «…забрать с собой».

Собин закрыл глаза, собираясь силами. Медленно, чтоб не закашляться гарью, сделал глубокий вдох. И вложил остатки сил в последний удар.

Крик выжал остатки воздуха из легких, когда израненную руку пронзили сотни игл, а в голове взорвался шар боли. Казалось – должно остановиться все: и дыхание, и биение сердца. Но они, как и сознание, лишь на короткие периоды покидали Александра и возвращались, продолжая мучительные пытки.

А потом боль, словно сдавшись, начала отступать. В теле появилась приятная лёгкость, и дышать стало как будто свободней. Туман в голове развеялся, и сознание поплыло, качаясь, как на волнах.

Вверх-вниз.

Плавно колыхалась линия горизонта между бесконечным синим морем и безоблачным лазурным небом. Они, две его любимые девочки, стояли на корме яхты у ограждения и вглядывались в расчерченную волнами поверхность. Он подошел к жене, обнял ее сзади, зарылся носом в благоухающий шелк светлых волос. Поднял волнистую прядь и, перебирая между пальцев, медленно отпустил. Коснулся ладонью ее щеки. Провел по обнаженным плечам, прикрытым лишь тоненькими лямочками топика, и спине. Направился к дочери, хотел взять ее на руки, но лишь развернул в полоборота. С головы девочки слетела панамка.

Людмила, зябко передернув плечами, подняла упавшую шляпку.

– Мариша, пойдем-ка в каюту, ветер поднялся какой-то… нехороший.