02. Что бы ни случилось

Думаю, жена хотела и надеялась избежать столкновения, но…

Удар пришелся в бок, как раз туда, где она сидела. Машину отбросило в кювет, где та и застыла нелепым надгробным памятником.

Я непонимающе посмотрел в ту сторону, куда указывал рукой мой знакомый. Машина лежала крышей вниз, задрав колеса в небо, словно вопрошала с немым укором — за что? Дверь со стороны водителя валялась на траве - либо оторвало при ударе, либо вырезали.

Машина была повёрнута к нам боком, я видел зияющие дыры на месте разбитых дверных окон и мелкие осколки, торчащие по краям, резко контрастирующие своей белизной с тёмным фоном салона. Мне казалось, что я вижу капли крови на остатках стекла, на двери и зеленой траве.

Моё больное воображение разыгралось — дождь давно уже всё смыл.

Ночь провел в больнице. Жена умерла на операционном столе, не приходя в сознание. У Таты сотрясение мозга, перелом руки, многочисленные ушибы, частичная потеря памяти и речи. Говорить она совсем не могла, только смотрела — жалобно и тоскливо. На душе было тяжко. И если б не Тата…

Бизнес пришлось продать: надо было лечить дочку, да и находиться в гостевом домике просто физически было невмоготу. Куда ни посмотришь, везде жена мерещится; так и кажется — сейчас войдет и с улыбкой спросит: «Продукты привёз? Чем сегодня кормить гостей будем?»

А вскоре лечение Таты закончилось. Память к ней вернулась полностью, переломы срослись, но говорить пока она так и не могла. Врачи сказали, что не стоит переживать, речь к ней обязательно вернётся, а вот когда — руками разводят, это может произойти в любой момент. Для этого нужно лишь стечение обстоятельств и… Господь Бог.

Закончились и деньги. Ну, не совсем, конечно, кое-что осталось. Вот тогда я и решил вернуться к своей прежней профессии проводника. Тату одну оставлять было боязливо, нанял за небольшие деньги знакомую сиделку. Так хоть вдвоём.

К тому же, у Таты странности иногда стали проявляться: увидит нашу домашнюю кошку Джесси, сядет перед ней на коленки и смотрит ей прямо в глаза. А та в свою очередь тоже присядет на задние лапы, глаз не отводит и мурлычет что-то ей тихонько в ответ. Вроде как разговаривают. Но порой, Джесси просто разворачивалась к Тате спиной, хвост трубой и… только её и видели.

Конечно, не стоило на это внимания обращать. Мало ли какие странности бывают у людей, но мне кажется, что это последствия той аварии. Не помешало бы её к психоаналитику сводить. Да вот времени как-то не хватает — работа, работа… С маршрута возвращаешься весь уставший, замученный, словно не в поход сходил, а Эверест покорял. Тут бы отдохнуть немного, тем более — спасибо друзьям — маршруты «идут» один за другим. Вот может попозже, ближе к зиме...

Когда попадались несложные маршруты, брал Тату с собой — пусть отвлечётся, обстановку сменит. Глядишь, ей получше станет, да и мне спокойнее, когда она рядом.

***

Остановившись на площадке, сразу же, практически синхронно, мы с Татой посмотрели вниз, на городок. Что-то странное творилось с ним: очертания ближайших домов стали расплывчатыми, смазанными, словно смотришь в запотевшую оптику — вроде бы и видно, но не поймёшь толком, что именно. И лишь по памяти, постоянно с ней сверяясь, я смог определить часть улиц. Дальше смотреть было бесполезно: всё было закрыто странным белесым туманом.

Сверху, над ними, чётко по периметру всего городка, широким полотном раскинулась взвесь серо-голубоватого цвета. Как будто смотришь зимой на городок с вершины горы и видишь пелену смога над ним, хотя в самом городке её и не видно. Но здесь было что-то другое — непонятное и оттого более пугающее своей неизвестностью, не укладывающееся ни в какие рамки. Чужое! Вернее чужеродное! Настолько, что даже я, в отличие от жены, обожавшей всякого рода фантастику, никогда её не читал и не любил, и то понял — ЭТО не из нашего мира. Не знаю, какое там чувство — пятое, шестое, или ещё какое другое, но что-то определённо подсказывало мне держаться подальше от этого места.

Если не хотим неприятностей!

В самом городке никакого движения, словно всё вымерло. Тата потянула за руку, показывая глазами в ту сторону. Я отрицательно покачал головой, но она всё равно тянула. «Ты, действительно хочешь, чтобы мы туда пошли? Не думаю, что это лучший вариант, там небезопасно». Сказал, а сам уже понял — придётся идти. Тата настойчиво теребила рукав куртки. Упрямая как мул! Возможно, она что-то другое чувствует, мне недоступное. Может, и не такие уж большие глаза у страха...

Спускались мы медленно, осторожно, временами оглядываясь вокруг, словно ожидая, что из кустов вдруг монстры полезут, чудища всякие. Тата крепко держала меня за руку, и было видно, что она напугана не меньше моего. Страх так и плескался в её глазах. Но она всё равно шагала вперёд, доверчиво поглядывая на меня снизу вверх, видя во мне надежную защиту.

Да уж… кто бы меня защитил…

Пробираясь по улице, больше похожей на грандиозную мусорную свалку, обходя стороной кирпичные завалы и часто встречающиеся лужи с какой-то мутной желтоватой водой со странным неприятным запахом, я все время думал: почему не видно ни одной живой души. Хотя бы кошку встретить или собаку. На худой конец, крысу. Про людей вообще молчу. Нет никого. Только мы с Татой! Нигде на толстом слое пыли не видно чьих-либо следов, кроме наших.

Когда вот так вот остаешься один в пустом городе и не знаешь, что произошло, куда все подевались, когда ты понимаешь, что не готов к такому повороту событий, можно запросто тронуться умом.

Иногда встречались абсолютно голые остовы машин. Глядя на них, возникало стойкое ощущение, что прошло уже лет сто — до такой степени они выглядели изношенными. Толстый слой ржавчины покрывал их могильным саваном. Как такое возможно?

Мы уже прошли больше половины улицы, когда чувство угрозы усилилось, словно то невидимое, неуловимое «что-то», чьё присутствие мы всё время подспудно ощущали пока шли, приготовилось к своему смертельному коронному прыжку. Не сговариваясь, мы бросились бежать, отчаянно ища место, где можно было бы спрятаться. Хотя я знал (как и откуда — не знаю, может подсознание сработало, может страх первобытный подстегнул), если это «что-то» решит напасть, то нам точно придёт конец.

Смерть бежала, стелилась неизбежностью вслед за нами, насмехаясь над нашими тщетными попытками, тонко намекая, что пора бы уже и встретиться.

Тата, чтобы привлечь моё внимание, несколько раз махнула свободной рукой в сторону конца улицы. Единственное более-менее уцелевшее здание - остальные выглядели как после ковровой бомбежки - находилось именно там. Вообще-то, я и так уже его заметил.

Тата начала уставать, тянула мою руку назад, спотыкалась, и было слышно, как она тяжело дышит. Я подхватил её на руки и ускорил шаг. Опасность подстегивала нас не хуже допинга — здание вырастало прямо на глазах.

Вот только ощущение угрозы как-то странно ослабло, словно это «что-то» в последний момент передумало и решило дальше продолжить игру в кошки-мышки. А может, нас специально сюда гнали? Вроде как ловушку готовили. Да вот только выбора другого у нас, в принципе, и не было. Здесь это единственное уцелевшее здание, в руинах не больно-то спрячешься.

Наверное, всё же рефлекс на закрытое место, где можно укрыться, изначально заложен в нас природой. Как первобытный человек, ищущий укрытия в пещерах.

Страх, который сидел в нас с самого начала, чуть ослабил свою хватку, убрал на время клыки и скрыл туманной дымкой своё уродливое лицо. Немного полегчало.

Вывеска перед входом читалась коротко и незатейливо, но меня крайне обрадовала — «Хозтовары». Думаю, там найдется, чем вооружиться. Хотя бы для видимости, для успокоения душевного. По крайней мере, я рассчитывал на это.

На остальных улицах, уверен, такая же картина, если и есть уцелевшие здания, то раз-два и обчелся. Не нравится мне все это, ох как не нравится!..

Дверь в магазин на удивление открылась сразу, и даже не скрипнула, словно целый день через неё туда-сюда сновала толпа народу. И чувство такое, будто нас ждали. Возможно, я ошибаюсь, а возможно и нет. Тата уверенно, хотя точно знаю, что она здесь ни разу в жизни не была, пересекла небольшой зал, обогнула стойку с кассовым аппаратом и направилась к подсобке, возле двери которой сидела…лиса.

Обыкновенная рыжая лиса! Ну вот, хоть что-то. Подарок судьбы? Или…

В зале царил полумрак, но я отчетливо видел её: она сидела на задних лапах, обвив своим пушистым хвостом передние, и внимательно смотрела на нас. У неё был такой взгляд, что у меня мурашки по коже пробежали.

Брр… взгляд разумного животного!

Мне всё время казалось, что я смотрю какой-то кошмарный сон, и стоит протереть глаза - лужайка с бегающей дочкой вновь станут явью. Той спокойной солнечной реальностью, где нет места разрушенному городку и страшным непонятным явлениям.

Если бы так…

Тата быстро подошла к лисе, присела на корточки и погладила по голове, глядя прямо в глаза. Та даже не шелохнулась, словно статуя сфинкса. У меня дыхание перехватило: вдруг укусит или ещё хуже - вцепится в горло. Всё-таки зверь, он и есть зверь. Лиса тоже посмотрела ей прямо в глаза. Чуть слышно тявкнула.

Тата резко встала, обернулась ко мне и сказала:

— Он говорит, чтобы мы пошли за ним через эту дверь.

Столбняк гребенкой прошелся по моему телу с головы до пят. Если бы можно было взглянуть на меня со стороны в этот момент, наверное, ещё та картина: отвисшая челюсть, глаза, полезшие на лоб, отрешённый затуманенный взгляд…

Она заговорила!

Лиса снова тявкнула. Тата подбежала ко мне, схватила за рукав:

— Быстрее! ОНО сейчас будет здесь!

ОНО? Это ещё что такое? Насколько понимаю, на протяжении нескольких миль вокруг нет ни одной живой души. Кроме… да, именно это «что-то», как я понял, она имела ввиду, говоря про ОНО. С изумлением и с каким-то потаённым страхом я взирал сверху вниз на Тату, не зная, что делать. Столбняк, пронзивший моё бедное тело, путал мысли, словно осенний ветер сухие листья.

— Ты что, хочешь умереть!?

Это восклицание моментально вернуло меня на грешную землю, в нормальное состояние. Подхватив Тату снова на руки, я рванулся в уже приоткрытую дверь подсобки, где мелькнул и тут же исчез огненно-рыжий хвост лисы.

Грохот падающей входной двери заставил меня оглянуться.

Лучше бы я этого не делал!