Золотая

Шла последняя неделя сентября, а осень даже не думала приходить в город. Солнце слепило глаза, припекало совсем по-летнему, деревья всё ещё стояли зелёные, и ни одного желтого листочка не срывалось с их ветвей. По телевизору, радио то и дело шли разговоры про аномальную жару вначале осени и про какие-то там атмосферные неполадки. У меня же на душе скребли кошки. Казалось бы, ещё месяц лета, просто радуйся жизни, однако я нутром чувствовала — что-то не так. Хотя бы потому, что вся душа напряглась в ожидании чего-то неясного, непонятного, какая-то очевидная мысль вертелась в голове уже который день, но всё не желала оформляться. По вечерам я, гонимая этим предчувствием, выбегала на улицу и бродила допоздна, выискивая что-то, хоть какую-нибудь подсказку. А по приходу домой валилась с ног и падала, падала в золотистый свет, окутывающий всё тело. Вокруг раздавался звон невидимых колокольчиков, перед глазами пролетали жёлтые и багровые листья, солнце над головой сияло янтарным светом, а ноздрей касались запахи дождя, прелой травы, грибов, осенних костров. Потом звенел будильник и всё по кругу. Я, ещё с детства интересовавшаяся толкованием снов, говорила себе, что всё это неспроста. И оттого ещё больше мучилась, пытаясь понять, чего же хочет от меня Мироздание да и душа от всего этого была явно не на месте.

В тот день я зашла в небольшой швейный магазинчик в поисках подарка маме на День рождения. Бродила между полок, рассматривая всевозможные ткани, материалы для отделки, различные приспособления для шитья и вязания, когда мой взгляд наткнулся на атласные ленты: зелёные и голубые, оранжевые и коричневые, красные и жёлтые. Я не могла отвести взгляд, какие-то шестерёнки натужно завертелись в мозгу и вмиг встали на своё место. Меня осенило, и я задохнулась от осознания того, как всё оказалось легко и просто. Забыв обо всём на свете, я схватила две ленты (красную и жёлтую) и кинулась с ними к кассе. Так не терпелось осуществить задуманное. Так не терпелось наконец-то открыть дорогу осени.

Бубенчики нашлись дома. Помнится, я делала какое-то украшение к Рождеству. Достав заветные ленточки, я привязала по бубенчику к обоим концам и начала раздумывать над остальным. Нужно было найти более менее безлюдное место, где-нибудь в окружении деревьев. Нужно было понять, как двигаться, чтобы призыв был услышан. Однако что-то подсказывало мне, что сердце укажет на нужные движения, нужный ритм. Для обряда я решила выбрать парк на окраине города, идти нужно было рано утром, чтобы уж точно ни на кого не наткнуться. Поэтому я, ещё раз всё хорошо обдумав, улеглась спать.

Утренний город предстал передо мной почти безлюдным. Вообще-то я никогда не была ранней пташкой, но в этот раз, подхлёстываемая своей прекрасной идеей, вскочила даже раньше будильника. Было что-то особое в тишине ещё спящего города, в трамваях, встающих столь рано, в прохладном утреннем воздухе, от которого, казалось, веяло осенними дождями.
Парк был безлюден, только где-то в переплетения ветвей тинькали синицы. Я закрыла глаза, прислушалась, глубоко вдохнула и выдохнула. В эти безмолвные часы создавалось ощущение, что находишься в лесу, а не рядом с шумным городом.
Открыв глаза, я достала из кармана ленты и начала обвязывать ими тонкие запястья, оставляя концы с бубенчиками свободно висеть. Когда с этим было покончено, я скинула толстовку, оставаясь теперь лишь в платье насыщенного медового цвета. Ещё раз глубоко вдохнув, я подкинула руки вверх к небу, к встающему солнцу. И в этот момент нужная музыка сама влилась в мои уши, ноги подхватили её ритм, тело точно знало движения этого танца и подалось вперёд.
Я закружилась по поляне, притоптывая ритму, руки то взмывали к небу, то раскидывались по бокам, помогая балансировать, то загибались за спину, изображая крылья, светлые длинные волосы разметались и шлейфом парили над головой, рассыпая жёлтые искры. Бубенцы звенели, вторя мелодии танца, ленты почти развязались в его пылу и свободно развевались на ветру, словно окутывая меня своим ореолом. Постепенно всё вокруг залил золотистый свет, я окунулась в него с головой, продолжая танцевать. Вокруг раздавался звон такой же, как в этих бесконечных снах, веяло прохладой, запах прелых листьев защекотал ноздри, а ноги в один момент потеряли опору.

Осмелившись открыть глаза после падения, я обнаружила себя сидящей в красивой ладье посреди реки. На берегу горел огнями осенней листвы лес. Всё было окутано каким-то золотистым сиянием, казалось, лившимся с неба. Вода расходилась кругами от опадающих листьев, где-то в чаще раздавался тихий звон, солнце медленно клонилось к закату, окрашивая облака оранжевым цветом. Завороженная этой осенней красотой, я смотрела, не смея оторвать глаз, не смея пошевелиться. Над лесом начало разгораться зарево, чей-то громкий, но скромный смех раздался в тишине. А в следующий миг словно второе солнце вынырнула из гущи деревьев золотистая макушка размером наверное с гору, украшенная медными кольцами, вплетёнными в волосы. Следом показались смешливые янтарные глаза, а по лесным тропам потекло золото густых сияющих в вечерних сумерках прядей.
Взгляд этой странной особы был внимательным, но в то же время нежным, лучистые морщинки в уголках глаз говорили о том, что их обладательница улыбается мне. Я, всё ещё немного шокированная, улыбнулась в ответ уже собираясь, спросить её обо всём, но тут раздался мягкий голос, в котором был и шелест листопадов и шум дождей и тишина засыпающих растений.
— Да, да, что-то задержалась я в этом году, — почти пропела она, посмеиваясь, — Думается мне, если бы не ты, я бы и вовсе тут до зимы загулялась. Она с нежностью обвела взглядом золотой лес.
— Однако пора и честь знать, пора браться за работу, — она склонила голову и медные украшения в её волосах зазвякали.
— А Вы… кто? — неожиданно выкрикнула я, хотя прекрасно понимала, что уже знаю ответ на этот вопрос. Девушка снова склонила голову и, прикрыв глаза, звонко рассмеялась, оставив мой вопрос без ответа. Глядя на неё, её сияющие волосы, реками текущие по лесу, её янтарные огоньки глаз, её звенящие украшения, я вдруг подумала: «И вправду золотая…».
Наконец, просмеявшись, она открыла глаза и, протянув к волосам руку, опутанную багряными лентами, сняла одно из своих украшений и протянула мне.
— Подарок, — коротко пояснила она, озаряя меня всё той же теплой и весёлой улыбкой, — Спасибо за этот танец.
Я едва успела кивнуть в ответ, как всё вокруг снова залил золотистый свет, и я полетела вниз.

Очнулась ожидаемо в парке, на куче опавших листьев. Только открыв глаза, ахнула. Больше половины деревьев были одеты в жёлтые, багряные, оранжевые и тёмно-коричневые наряды. Солнце заволокло тучками, и я даже не сомневалась, что ближе к середине дня начнётся дождь. Видимо Осень принялась за работу с утроенной силой, наверстывая упущенное время. Скоро дороги покроются коврами опавших листьев, осенние вечера спустятся на город, а солнце медленно будет наливаться багрянцем, готовясь к предстоящей зиме.
Возвращаясь домой, я улыбалась. Кто бы мог подумать, что возможно такое — встретиться с самой Золотой осенью. Ленты всё также болтались на запястьях, волосы лохматил поднявшийся прохладный ветер, от которого я невольно поёживалась, а в ухе бренчала медная серёжка, украшенная причудливыми узорами. Осень тихо ступала по городским улицам.