В киоске

Жил был телефон. И была у него подружка – записная книжка. Телефон не стоял без дела. С утра до утра приходилось ему передавать все известные и секретные разговоры, которые только ни сыпались в его покорную трубку. Записная книжка всегда маячила по-соседству, и при случае становилась не только объектом записи телефонных номеров, но даже и таких подробностей, как то, где починить, например, башмак или как переводится на финский «не ваше дело». И как-то раз телефон и его подружка отправились на прогулку в киоск с мороженым. Все оттого, что накануне кто-то подробно рассказывал каким оно бывает вкусным, да еще и со взбитыми сливками. И уж после этих рассказов ни телефон, ни телефонная книжка не смогли устоять, чтобы самим не познакомиться с такого рода объектом. Не все же слушать и слушать, не все же записывать без конца! Чего там только не было! И ванильное, и фисташковое, и смородиновое – все как на подбор выглядывали разноцветные виды мороженого из своего прилавка. Взбитые сливки только и ждали, чтобы поскорее явить себя миру, не говоря уже о хрустящих вафлях, которые похрустывали от радости. И телефон, и записная книжка стали тут же ломать голову как же заполучить все это великолепие к себе поближе, и рассмотреть как следует. Телефон запел песню продавцу – уж что-что, а гудеть он умел, книжка стала раскрываться то на одной, то на другой страничке, рассказывая то о пользе дождевых червей, то позже посыпались разные ноли и прочие девятки – дошло дело и до номеров телефонов. Так как будто бы проще было добыть необходимые сокровища – казалось им. Но продавец без конца подсовывал просящим какие-то не те предметы. Сначала он вынул из-под прилавка оленьи рога, когда их изображение промелькнуло на одной из страничек записной книжки. Двое друзей стали трубить о своем несогласии, отчаянно протестуя еще более громкими гудками и переворачиванием страничек. Чего-чего, а записи о шариках мороженого в книжке не завелось, а как бы она сейчас пригодилась! Оленьи рога тем временем примеривались быть надетыми на телефон для поддержания трубки, потому как те два штыря, что уже имелись, казались им никуда не годными. Позже продавец достал из-под прилавка парик. Длинные его пряди вились точно так же, как провод у телефонной трубки, судя по всему, принятый продавцом за одну из тех, кого было так много у парика. И тут же и сам парик признал провод за своего, и захотел спасти несчастного телефона от облысения. Но не это требовалось телефону! Трубка потеснила взгромоздившийся парик, и продолжила гудеть свое. Записная книжка все не захлопывалась. Продавец тогда вынул из-под прилавка кожаный красный плащ. Ровно такая же кожа мерцала на поверхности записной книжки, и служила ей обложкой. Плащ пошире раскрыл свой огромный боковой карман, как кенгуру могла бы раскрыть сумку, и чуть было не увлек записную книжку в его недра. Так, будто бы записная книжка и в самом деле его детеныш. Но якобы детеныш не поддалась на такие ухищрения, и дала понять плащу, что тот никакая не кенгуру, а если и так, то смотри страницу семьдесят – дешевые билеты в Австралию. Тогда продавец не в силах предложить что-нибудь еще, отчаялся, и накрутил три шарика мороженого, с вафлей и со взбитыми сливками, как всем, без реверансов уже, поставил эту красоту прямо перед телефоном и записной книжкой, и глядя как бы чуть-чуть с вызовом. Тогда телефон перестал гудеть, а книжка уже не шелестела страничками. Радость переполняла их.