Оркестр для бургомистра
«Буди барабаном уснувших,
Тревогу без устали бей,
Вперед и вперед продвигайся –
В том тайна премудрости всей!»
Не дочитав стихотворение Гейне до конца, архивариус захлопнул небольшую книжку, случайно попавшуюся на глаза.
С него довольно! Довольно этой бессмысленной службы в администрации. Бумаги, бумаги, бумаги! Сюда их только приносят, сшивают под корешок папки, дают номер, кладут на полку до востребования. Востребуется этот хлам только в двух случаях: констатация смерти с подведением итогов; констатация жизни – некое лицо несет судебную тяжбу и нуждается в неких подтверждениях или опровержениях самого себя. Всё.
Всё держится на пустой вере в нужность этого «материала», превосходно подходящего для розжига. Архивариус ни во что не верил, отдавал предпочтение известным повторяющимся фактам. Проще говоря – у него была своя личная «доктрина», и кажется, его терпению долгого пребывания при архивах пришел конец. Вдруг возникла потрясающая идея!
- Каспар, как же так? Ты хочешь покинуть свой пост? – разорялся бургомистр, хлопая ладонями по ногам.
- Да. Хочу отдохнуть. Появилось такое желание.
- Зачем же уходить? Выделим тебе время отпуска, так и отдохнешь на славу, затем обратно сюда…
Администрация не хотела ухода такого ценного работника, но работник из долгих пререканий вышел победителем.
Претворение его новой идеи в жизнь шло по плану:
Вот он пересчитывает накопленные за годы службы деньги;
Вот он хаотично передвигается по городу, покупая с рук, по наводкам и объявлениям разные подержанные и не нужные больше своим прежним владельцам, музыкальные инструменты;
Вот он день за днём в подворотнях выискивает талантливых бедняков и собирает их у себя на маленькой квартирке в самом центре. Можно было выйти на балкон и любоваться проспектом, совсем недалеко здание администрации – рукой подать до бургомистерской террасы.
- Господин архивариус, зачем мы вам? – поинтересовался один паренек в старом, но начищенном щеткой свадебном черном костюме. Почему свадебном? Этот чудак не убрал из нагрудного кармашка бутафорскую белую розу. Цветок из ткани даже не пожелтел от времени, да и рубашка на первом, обратившемся к организатору, была такого же цвета. Пусть он был бедняком, но его бедность не мешала опрятности.
После озвученного вопроса, остальные шесть человек, ожидали ответа на свой счет с таким же пристальным вниманием.
Тот, от кого ожидали точности в объяснении, предвкушая воплощение своей идеи в жизнь, с азартом осматривал собранных вместе:
«Так, так, так!
Ханс – ты самый смелый и выглядишь великолепно! Твоя свадьба, растянутая на годы, зрелище, радующее глаз. Все любят свадьбы! Все хотят встречать жениха и желать ему счастья, благополучия… Ты будешь следовать перед труппой и объявлять о наступлении нового дня! Что до музыки… – труба. Управишься! Я уверен? Я знаю наверняка!
Удо – мальчишка с красным платком на шее. Вид у тебя задорный, но глаза грустные. Я дам тебе треугольник.
Диоген – так назвался этот человек без возраста с торсом прикрытым шалью. Бездомный с одухотворенным бородатым лицом. Ты будешь играть на кларнете.
Ортвин – мускулистый циркач в шелковой рубашке, брошенный своей труппой, ты обрел новую здесь. У тебя была когда-то гитара, но в горе разлуки с любимой ты разбил ее о фонарный столб. У меня есть для тебя твой любимый инструмент.
Жано – молодой человек в соломенной шляпе, из-под которой до плеч спадали красивые, будто женские, медовые кудри волос. Ты будешь занят перкуссией. Табла ждет тебя! И ремни для нее найдутся.
Неккар – красивый юноша в типичном для школяров одеянии. На его плечах короткая, запылившейся от плутания по улицам, накидка из золотящейся ткани. Он не помнил своего имени. Он перенес какую-то сильную головную травму. Все забыл о себе, но разве что только вторил одно и то же: «Неккар впадает в Рейн. Рейн – отец всех рек. Я сын его.» Сам о себе ты не помнишь, голова твоя ранена, но руки помнят умения. Ты в воздухе перебираешь пальцами так, будто играешь на флейте. Ее у меня нет, но есть жалейка.
Игнац – человек средних лет, с гордым станом. Ты проходил службу в гвардии. Твой полк был разбит. Война прошла, но ты с нее не вернулся. Твои руки сжимаются в кулаки, так и тянуться в драку. Какой большой фингал под твоим правым глазом. Бей в барабан!»
…
Каспар потер ладонью тыльную сторону шеи и, выдохнув, сказал вслух:
- Вы нужны не мне. Вы нужны городу! Народу. И самому бургомистру.
Семь человек смотрели на одного. Голос последнего был твердым и вдохновенным. За таким хотелось последовать прямиком на достижение великой цели.
- А какая у нас цель? – задумчиво проговорил Диоген. Его вопрос не подразумевал ответа, кажется, он спрашивался о цели у самого себя, но Каспар ответил для остальных:
- Разбудить спящих! Среди ночи, вы всемером будете обходить город с песнями и танцами, какие сочините сами. Прежде любой песни, Ханс будет трубить, а Игнац бить в барабан. Ханс будет возвещать о наступлении нового дня, а остальные ему подыгрывать. Начинать шествие нужно с окраины, проходить через главный проспект, ненадолго задерживаясь под моим балконом, после – бегите в разные стороны. Каждую ночь вы будете давать свой концерт в разное время. В какие часы и в какой день – будете узнавать по утрам от меня – я буду присылать вам записки с газетчиками. Живите как прежде, будьте там, где я нашел вас и откуда вы пришли сюда ко мне. Жалованье раз в месяц – из моего кармана вам обеспечено. Будут еще вопросы?
- Да, господин архивариус! – мальчик по имени Удо, поправил узел своего красного платка и вскинул руку вверх, привлекая к себе внимание: – А почему после центрального проспекта, нам нужно будет разбегаться в разные стороны?
- Я потом тебе объясню. – строго одернул ребенка, бывший вояка Игнац.
Неккар, Ортвин и Жано молчали. Они уже были увлечены выданной на руки, каждому своей, причиной для музыки.
Три раза в неделю. Каждый раз неповторим! Никогда администрация не была готова к тому, откуда же появиться сумасшедший оркестр и в какую конкретно ночь. Рваная последовательность. Никакой логики в преступлении перед гражданским покоем. Никакой совести перед мирным населением, желающим отдыхать хотя бы после захода Солнца. И куда они потом исчезают? Ищи, свищи. Полиция бессильна. Полиция тоже хочет спать по ночам. А что до личной жандармерии бургомистра? Те слишком тяжеловесны, чтобы угнаться за нищенствующими безумцами. Охрана была сыта, и более того – слишком далеко от закромов, питающих эту сытость, отвлекаться не хотелось.
Бургомистр стал пить больше успокоительных капель перед первой звездой. Он закрывался в своих комнатах и плотно зашторивал окна. Вставляя в уши затычки из ваты, шептал свою молитву: «Им надоест. Они устанут. Больше безразличия. Больше… У тебя свои дела. У них своя потеха. Делу твоему – время. Их потехе – час.»
Простые горожане сначала боялись происходящего, и все брали пример с бургомистра. Самые смелые и зажиточные – бросали из окон в музыкантов овощи и фрукты. Целились в головы, но попадали прямо за пазуху. Помидор? Как хорошо! К обеду! Груша? Замечательно! На завтрак! Кочан капусты – перекус на всю честную компанию.
Бедняге Неккару, правда, однажды снова прилетело прямо в лоб яблоком. Думали – клин клином! Этот удар поможет ему вспомнить свое родное имя! Не тут-то было - последовал еще один прицельный в лоб школяра – незрелой громадной сливой. После третьего удара, Ортвин струнами гитары смог уловить ноты известной всем «песни» этого потерянного: «Неккар впадает в Рейн. Рейн – отец всех рек. Я сын его.»
Каждый раз, когда труппа задерживалась у крыльца квартиры бывшего архивариуса, Каспар не выходил на балкон, но улыбаясь самому себе и своей затеи, спокойно лежа в постели, дослушивал песню собранного им оркестра до конца, после – поворачивался на бок и засыпал сладким сном. Всё идет по плану.
По плану, вскоре, ночные похождения поющих бедняков стали принимать за традицию. Спящие – спали. Они склонны быстро привыкать к любому раздражителю.
Полиция с охраной исполняли свои обязанности, как было должно: в каждой газете еженедельно печатались поведенческие рекомендации в отношении «ночного хулиганства», помимо рекомендаций, повторяющиеся опровержения, доносы гневных очевидцев, публичное изобличение.
Конечно, появились и поклонники! Некоторые песни, напевались рабочими посреди бела дня. Некоторые мелодии насвистывали рыночные торговцы, что-то мурлыкали под нос швеи с кухарками.
В подходящий момент Каспар решил навестить главный зал администрации. Скучающий, измученный ночными кошмарами бургомистр ждал возвращения своего самого драгоценного подданного.
Неспешно следуя по широкой дороге проспекта, прямо к большому входу в роскошное здание с громадной террасой, молодой мужчина почувствовал прикосновение к своей руке теплых женских пальцев:
- Каспар! Как же давно мы не виделись! – восторженный голос прекрасной дочери бургомистра, заставил его остановиться: – Скажи мне, правду ли кричит тот «жених» из оркестра ночных хулиганов?
Пара продолжила разговор, направляясь в ратушу, рука об руку. Каспар рассказал своей давней подруге немного. Не то, чтобы не доверял – дочь бургомистра была искренней девушкой и действительно понимала больше своего отца в делах жизни города, но, когда настанет время, она сама обо всем узнает.
Бургомистр встретил Каспара с распростертыми объятиями. Умолял вернуться. Божился, что не к добру был его уход с должности архивариуса и, что без него нет порядка в администрации. Что не замена – то лентяй, да растяпа. Все бумаги вверх дном. Дела встают. Судьи в замешательстве. Банк ожидает справок. Народ…
- А народ газетам больше не верит! Мои люди погоняют безумный оркестр! Все опровергаем, конечно же. Пытаемся людей успокоить. Вернуть всё на круги своя. Никакого нового дня! Всё у нас в полном порядке! Но, что слышу я от своей охраны – говорят, что люди теперь больше повторяют песни, чем доносят на них. Чаши весов накренились не в мою пользу, Каспар. Я теряю голову! Вернись, прошу тебя! Вернись! Не архивариусом будешь, но своим заместителем тебя сделаю. А хочешь… Хочешь, бери мою дочь в жены! Только возвращайся! Пропадем мы без порядка в делах. Ты один ему залог.
Каспар хотел забыть свое прежнее рабочее место. Бессмыслицу бумажной суеты. Слишком много цены тому, что обесценено. Нет, он не вернется назад, каким бы повышением и какой бы свадьбой его не заманивали. В его план это не входило. У всего происходящего была совсем другая цель.
В следующую музыкальную ночь, он не будет слушать песню своей труппы, лежа в постели. Более того – его не будет дома.
Зная один черный ход в ратушу, бывший служитель легко проник в архивные залы незамеченным. Охрана сейчас побежит на звуки музыки, берущей свое начало еще с окраины города. Коридоры пусты – никого. Большие деревянные двери не заперты, замена у Каспара была действительно дурная. Ну, кто же не закрывает на ключ такое ценное хранилище! Здесь же все данные на всех. На каждое имя – свой долг и свои обязательства. У кого-то тяжбы, у кого-то проценты, то браки, то разводы, рождения и смерти. Дележи нажитого. Квартирные споры… Бумаги, бумаги, бумаги! Всё держится на пустой вере в нужность этого «материала», превосходно подходящего для розжига.
Этот пожар потушат вовремя, когда всё сгорит дотла. Тушить было некому. Люди, привыкшие к ночному хулиганству, безразлично оставались лежать в своих постелях. А когда до улиц дошел запах дыма – не осталось ни одного письменного подтверждения, ни об одном из граждан. Что же теперь будет у всех со всеми? Верить людям на слово?! Какие дела можно вести администрации со своим народом, ставшимся обезличенным, утратившим свои номерные папки. Никому не выдать ни одной справки. Не получить своей монеты за свершаемую службу…
Бургомистр рвал на себе седые волосы. Дергал себя за усы. Бросил в стену свой ночной колпак и после череды гневных всхлипов, обессилено опустился на диван у окна.
В том же положении застал его бывший архивариус, совсем не специально, ранним утром навестивший, погоревшую ночью, ратушу.
- Ты мой спаситель, Каспар. Если не ты, то никто. Ты был архивариусом, каких я больше не знал. Ты всё про всех знаешь и видишь всех дальше. Тебе народ поверит. Он помнит тебя на службе порядка. Ты помнишь его по бумагам. Я знаю – у тебя самая лучшая память из всех кого я встречал когда-либо. Каспар… Я покидаю свой пост. Сегодня же – уеду отсюда в свой скромный домик на полях. Пора мне на пенсию. А ты будь добр, не спорь с моим решением и прими на себя мой долг. Каспар… Я в тебя верю, мой мальчик!
Бургомистр сделал всё так, как сказал – уехал еще до обеда, но дочку свою оставил. Ей еще жить и жить. Молодая, красивая, умная, чего прятать такую вдали от отцова поражения? Пусть ей повезет при новом наместнике.
Горожане узнали о своих потерях из утренней газеты. Теперь газета была единственной бумагой, какую они могли получить на руки, как о себе, так и для себя.
Растерянная толпа двинулась к террасе бургомистра и молчанием, полным надежды, встретила, вышедшего к ним прежнего архивариуса, нынешнего уполномоченного по всем вопросам своего народа.
- Город наш – наше вольное Государство. Я объявляю всех людей на краю этого света - свободными. Ни долгов, ни обязательств. Будьте честны сами с собой, любите друг друга и довольно с вас! – громогласно произнес организатор свершаемого действа. Перед его глазами один народ был множеством людей, меняющимся в лицах, каждый по своему, но всех объединила надежда на перемены к лучшему. Пусть этот наместник объявит им, что-то еще. Каспар незамедлительно достиг своего, проникнув в души отчаянных провозглашением: - Вот и наступил новый день!
Правда? День на дворе? Но музыка сумасшедшего оркестра доносится с окраины!
Люди расступаются, оставляя дорогу идущим к проспекту с песнями и танцами. «Жених» возглавляющий шествие трубит вдохновителю на террасе, следом за ним шестеро пестрых непохожих ни на кого бедняков.
Их встречают овациями при свете Солнца.
В лучах славы, прежние ночные хулиганы сделались министрами вольного Города.
Ханс, наконец, сыграл свадьбу, взяв в жены дочку бургомистра на пенсии, и стал первым министром. О чем долго «трубили» газеты.
Удо, возглавил юношеское движение по благоустройству Города.
Диоген занимался добровольным просвещением.
Ортвину с Жано доверили местную газету и городской досуг. Мелодию гитары, прекрасно дополняла перкуссия на табле.
Неккар принимал народные обращения в администрацию и отвечал на вопросы людей по всем волнующим проблемам. Звук жалейки в его руках, завораживал и успокаивал поднятую некогда тревогу.
Игнац нашел общий язык с полицией и личной охраной администрации.
…
Каспар спустя время, все же обратился к воспоминаниям о прошлом. Он присел на свое прежнее место архивариуса в пустующем хранилище.
«Здесь можно играть про себя на трубе,
Но как не играй, всё играешь отбой.
И если есть те, кто приходят к тебе,
Найдутся и те, кто придет за тобой!»*
Повторил он наизусть мотив одной проницательной песни. Стоило новой замене бургомистра замолчать, как тут же, потерявший когда-то память о себе «Неккар» вошел в главную залу с папкой в руках:
- Дело одного гражданина. Требует сохранить на свое имя и папку занумеровать. Тут долговая расписка его соседа. Срок погашения прошел. Обратившийся с проблемой, планирует подавать на должника в суд. Что поделать? Судьям нужны письменные доказательства о пропавших деньгах. Кто поверит этим людям на слово?
Архивариус огляделся по сторонам. Прошелся взглядом по чистым полкам своего хранилища и, поднявшись с кресла, принял в руки «ценный материал».
- Неккар, какая у нас была цель?
- Я не помню.
(19-20.2.2020)
*строки из песни «Скованные одной цепью» в исполнении группы Наутилус Помпилиус