07. Приют Нужных путников

Путешествие с Ветром

– Ты еще нас не спросил, – вдруг выступил Дарен. – Она с нами приехала, и мы в ответе за нее. Чего это она с посторонними парнями по миру шастать будет?

– А вы ей кто – братья, сватья, женихи? – тоже стал в позу Ветер. – Вы по миру прогуливаетесь, невест себе, небось, присматриваете, а она вам только как помощница нужна. Не как на любимую девушку вы на неё смотрите, я-то вижу. Может, она со мной счастье найдет, почему вы только о себе думаете? Сказал ведь – не обижу, а слово моё верное, неизменное. Соглашайся, Олеся. Я завтра утром прилечу за тобой. Сейчас полечу, пригоню удачу одним путникам, иначе они погибнут, замёрзнут в пути. А как солнце встанет, прилечу за тобой. У тебя на размышления вся ночь.

И растаял так же быстро, как и появился. В гостиной стояла невероятная тишина. Только запах трав и тайны остался. Приходить в себя от произошедшего публика начала только минут через пять.

– Олеся, мы, конечно, не можем тебе приказывать, ты сама себе хозяйка, но я бы не советовал такой молодой девушке встревать в эту авантюру и отправляться неизвестно куда с совершенно неизвестным мужчиной, – как-то очень сердито и царственно произнес Дарен.

– И он очень ветреный, я ему не доверяю, – добавил Глеб.

Вот себе они, значит, доверяют, и с ними путешествовать – это не авантюра, а с Ветром, значит, авантюра. И мне, как любой девушке, в противовес запрету сразу захотелось сделать обратное. Вот поеду, и всё. Но я посмотрела на остальных и вдруг услышала голос, который никто не слышал уже много дней. Это из своего угла говорил Собиратель грехов.

– Олеся, я десять лет странствую по свету, и много раз Ветер удачи спасал меня от беды. Поверь, он не обидит, он самый добрый из Ветровичей, да и подумай, каково тебе потом будет понимать, что упустила шанс увидеть свет. Может, всю жизнь жалеть будешь.

– Ловелия, я тоже могу поручиться за Ветра, давно его знаю, с тех пор, как поселилась в этом доме. Он ветреный, но заботливый, ты не пропадешь. И он точно тебя не обидит, я вижу. Таким серьезным он ещё ни разу мне не показывался, всё как мальчишка шаловливый.

– А я бы полетела, – вдруг сказала Предназначенная. – Что ты теряешь? Мы все равно сидим, стулья от пыли протираем, ждем своей участи. Если не захочешь, так я за тебя слетать могу, интересно ведь.

Я знала, что в ней что-то неуёмное живет, но чтобы так в приключение на ровном месте с головой броситься – не ожидала, я-то хоть привыкшая к жизни в лесу да чистом поле, а она домашняя девочка – и туда же.

– Я пошла спать, утро вечера мудреней, у меня есть время подумать. Клевенс, вы без меня справитесь, если что?

– Справимся, Олеся, думай о себе, – она улыбалась.

Принцы смотрели с осуждением и явно были обижены. И чего дуться, я же их не бросаю совсем, ну полетаю немного, свет посмотрю, если, конечно, надумаю летать. Ну, кого я обманываю? Думать, мол, я до утра буду – уже всё решила. Если впереди дорога, меня не остановить.

Утром я уже была готова и сложила свои нехитрые пожитки в небольшую сумочку. Вот с тёплой одеждой у меня плоховато, плащ на большие холода не совсем рассчитан.

Вышла на крыльцо и увидела небольшие чудесные расписные сани, запряженные удивительными конями. Кони-то были крылатые. Не белые, а какие-то бело-голубые с золотистыми длинными гривами, которые развевались сами собой.

Как только я появилась на пороге, Ветер выскочил из саней, схватил что-то и бросился ко мне. В руках он держал чудесную шубу и меховую муфту.

– Это тебе. Чтобы не мерзла, – улыбалась мне эта довольная и нагловатая личность.

– Спасибо, – и царственным движением (как мне казалось) я позволила накинуть на себя белоснежную песцовую шубку.

– Да, чуть шапочку не забыл, – добавил ветер и бросился доставать её из саней. – Не хочу, чтобы ты замёрзла, пока будем летать над снегами.

Я от такого внимания даже растерялась. За мной ещё ни один мужчина так не ухаживал, да и вообще, если честно, не ухаживал. Никто из мужчин так не заботился, не думал о моем удобстве, не дарил украшения и шубы. А это, оказывается, приятно. Тут кольнула мысль о том, как я неблагодарна в своих мыслях по отношению к принцам. Они совсем не жадные и, если бы было что подарить, обязательно бы подарили. Они согревали меня в холодные зимы, заботились, как могли. Но почему я стала сравнивать их с Ветром? Вероятно, потому, что они никогда не видели во мне девушку. Вернее, девушку, достойную внимания не как друг, попутчик, человек, который указывает дорогу, но девушку, которая нравится. Никогда в их глазах я не видела восхищения, которое сияло в глазах Ветра, желания поймать мой взгляд, украдкой коснуться руки. Стало приятно и обидно одновременно. И почему девушкам всегда что-то не так?

Я села в сани, одетая, как королева, и довольная, как сто слонов, которых, конечно, не видела, но слышала, что огромные. Кисленькое что-нибудь бы пожевать, чтобы не улыбаться так глупо.

Нас провожали все обитатели постоялого двора, кроме Собирателя грехов. Все, кроме принцев, улыбались, а они стояли, как в воду опущенные, и выглядели как люди, у которых произошло крушение представлений о жизни. Было ясно, что они не могут поверить в то, что я могу кому-то приглянуться, особенно такому лихому парню, как Ветер.

«Вот и хорошо, пусть удивляются», – пронеслось в голове. А другая мысль была: «Жалко, что расстраиваются. Не обижайтесь, я к вам очень хорошо отношусь».

Ветер усадил меня, потом вскочил в сани, махнул рукой, и кони рванули вперед с необыкновенной скоростью. Сначала они бежали по земле, а потом как-то без видимых усилий поднялись в воздух и понесли нас. Я от страха схватилась за Ветра, а он приобнял меня одной рукой за плечи и шепнул на ухо:

– Не бойся, красавица, прокачу с ветерком. Со мной не пропадёшь.

А вот и не буду бояться, я девушка не пугливая, неважно, что никогда по воздуху не летала, но во мне возникло странное чувство, что я создана для полёта, что со мной ничего не случится, что я могу чувствовать себя в воздухе так же естественно, как и на земле. Я повернулась к Ветру и сказала:

– А кто тут боится, мне нравится, только плохо видно, что там внизу.

– Звездочка ты моя, радость, конечно, ты создана для полёта, и тебе не будет страшно, потому что тебе это дано от рождения. Но мы опустимся пониже, чтобы лучше видно было.

– Вот только не надо громких слов, я своя собственная, ничейная, да и руки убери, сама держаться буду.

Ветер засмеялся, радостно так, одобряюще, но руки с плеча не убрал.

– Я немного придержу, пока ты совсем не освоишься, а там видно будет. Прекрасная девушка, куда направимся?

– Вот мечтала увидеть море-океан, долго ли туда лететь?

– Дня два лететь будем. Сначала над степями, далее над Хвалийским морем, в которое впадает великая река Ра, что степняками именуется Идел, где ловят осётра-рыбу, потом полетим над горами и пустынями к Эритрейскому морю – океану Инди.

Леса закончились, и внизу расстилалась степь – бескрайняя, как небо, и белая, как облака над нами. Кое-где были видны стоянки кочевников. Над странными домиками струился дымок. Везде люди едят, пьют, любят друг друга, вот только что толкает их к ненависти, к войне? Нехватка земли? Так вон она, степь, какая огромная.

Вокруг нас со свистом проносились вихри метели, но в санях было тепло и уютно. Ветер подлетал то к каким-то поселкам, то к путникам, застрявшим в снегу, что-то шептал, и у людей в глазах появлялась надежда. Я радовалась и гордилась им. Мы иногда опускались на землю, я ведь человек, не могу сидеть, не двигаясь, да и в кустики сбегать надо. К вечеру оказались возле Хвалийского моря. Я никогда не видела моря. У берега тоненькая корочка льда, а дальше вода, вода, вода. Когда смотришь вправо, далеко на горизонте виднеются вершины гор.

– Тебе нужно отдохнуть, весь день сидишь, все тело, наверно, задеревенело. Это я привык целый день в движении, а ты у нас девушка, тебе отдых нужен, пища.

– Да и тебе тоже отдохнуть надо.

– Да я привык, так иногда, отдыхаю, когда домой залетаю.

– А где твой дом?

– Далеко – если лететь на север, можно увидеть мой дом на семи ветрах. А из дома моего виден остров Макарийский, иногда его остров Буян называют, на нем птица Гамаюн обитает, и птицедевы живут. Много необычного на том острове происходит. Только туда не просто попасть. Даже я там нежеланный гость. Как-нибудь расскажу тебе об этом чудо-острове. А дом мой хороший, только хозяйки там нет. Одиноко в нем. Вот и не тянет, по земле скитаюсь, а иногда и в другой мир залетаю. Весело бывает, когда братцы залетают погостить. Рассказывают, что видели. Бывает это раз в году, когда птица Алконост яйцо в море кладет. Дедушка Стрибог запрещает нам дуть, на море великий штиль устанавливается на семь дней, нельзя, чтобы море-океан колыхалось, пока птенец не вылупится.

– Ветер, мне вот неудобно спросить – как тебя матушка зовет, ведь у каждого есть имя?

– Матушка зовет меня Дан, значит Богом данный. А в другом мире меня Лаки называют, удача значит, – и он опять засмеялся.

– Ладно, пойдем к людям, поедим, что дадут. Хоть ты и взяла с собой, а горячая пища для человека важна, да и ночевать в санях ты не сможешь. А я сыт радостью, что от тебя исходит, что нравится тебе мир видеть. Хорошо мне с тобой.

Мы опустились возле небольшой рыбачьей деревушки. Кони наши потеряли свой волшебный вид и стали походить на обычных. Дан протянул мне руку, помогая выйти из саней. Приятно, когда за тобой ухаживают и заботятся.

Я устала от впечатлений и в тоже время жаждала их ещё больше. Но надо было поесть и лечь спать, чтобы завтрашний день был наполнен до отказа. Этот день выдался удивительный – снежная степь, полёт, рука Ветра, заботливо поддерживающая меня в санях, его участие, восхищенный взгляд – всё это вместе рождало сумятицу в мыслях. Казалось, они сами несутся на конях по ухабам, уносятся в небо прямо к солнцу. Страшно упасть, опалив крылья, страшно поверить в то, что происходит, и в то же время не можешь от этого отказаться. Я поняла, что не смогу больше жить без путешествий с Ветром. Вот оно, мое истинное, моя суть: дорога и снег, море и горы, кибитки, странные люди со странными привычками, неизвестные края, маленькие и большие поселки, города, реки и озёра, деревья и цветы, поля и луга, табуны коней, стаи птиц, диковинные рыбы – весь этот огромный мир с его тайнами и неожиданностями, трудностями и опасностями. Только в нём я живу – не сплю или нахожусь в полудрёме, не провожу день до вечера, а дышу, летаю, вижу – просто живу. Это я, это моё, я дочь леса и дороги, и я не хочу это терять.

– Спасибо, Дан. Ты подарил мне мир. Ты подарил мне понимание его необъятности, пусть мы летим всего один день. А главное, что это мое, то, без чего я не смогу быть собой, – я дотронулась до его руки. – Ты лучший. Лучший из Ветров. Я буду отдыхать, слишком много впечатлений за один день.

И я пошла к небольшой лежанке в углу кибитки.

Конечно, сразу я не заснула. В моей душе горел огонь. Пока огонь благодарности к Ветру. Смогу ли я когда-нибудь ответить тем, что ждал он, я не знала. Мой жизненный опыт был так мал – что я знала об отношениях между людьми? Я – девочка без прошлого, в четырнадцать лет обнаружившая себя в заколдованном лесу. Зачем, кому это было надо и надо ли сейчас? Я много знала и умела, но все знания в основном касались того, как выжить в лесу. Знала зверей и птиц, умела охотиться, ездить на коне, умела спрятаться и переждать дождь, развести костер, знала, какие ягоды или грибы съесть, чтобы не отравиться, я чувствовала кожей и понимала каждый шорох в лесу, как будто меня воспитывал сам отец-лес, как будто я была его дочкой. Я иногда так и говорила, что мой отец лес, а теперь поняла окончательно, что мать моя – дорога. Но мне ещё надо научиться её путям. Я просто маленькая девочка, мне только шестнадцать, я чувствую себя в лесу как дома, но я почти не знаю мир людей.

Мои подруги – Русалочка и Мавка, такие разные в отношении к мужчинам, к жизни, к своему предназначению, сходятся в одном: для них жизнь в радости сегодняшнего дня, они счастливы малым – песней, солнцем, дождем, приходом весны и лета.

А я? Куда меня несёт, что гонит вперед, снедает сильнее, чем голод, заставляет просыпаться по ночам и думать: земля такая большая, и столько звёзд на небе, а я маленькая тень в этом огромном мире, почему я в нём? Кому я нужна, и нужно ли быть кому-нибудь нужным? Может, лучше быть ничьей, как Мавка? Или жить минутной страстью, забирая чужую жизнь, унося частичку чужого тепла и холодное тело, как Русалочка? Нужен ли мне свой очаг или счастье от смены мест, бег по пространству мира заменит его? Все люди вокруг такие разные со своими судьбами, плохими или хорошими. А я? Счастлив ли Ветер? Зачем он пришёл ко мне? Его ветреной сущности захотелось почувствовать что-то другое, непривычное? Искал ли он любви? И что такое любовь для Ветра? А для меня? Видела страсть у Русалочки. Страсть, которая губит, не жалеет, страсть, которая сломала жизнь Фрости и Богуслава. Как отличить любовь от страсти? Я чувствовала себя такой маленькой в этом мире, который за один день стал просто необъятным.

Микулишна воспитывала меня два года. В ней самой была какая-то тайна, вернее, тайная грусть, которая снедала: не то обида, не то потеря – не просто же так молодая женщина ушла в лес и общалась с людьми только по крайней нужде.

Потом это знакомство с принцами. За эти два месяца пути я узнала кое-что из жизни людей, но не так уж много. Мы мало останавливались в деревнях и поселках, да и вообще ехали по малонаселённым землям. Спутники много рассказывали о своей жизни во дворце, но это во дворце. А за ее пределами? Я умела читать, но у меня не было книг, которые помогли бы мне узнать больше, а так хотелось понять этот мир. Постепенно мысли закружились, унеся меня в сон.

Рассвет наступил так быстро, что было чувство, будто я и не ложилась. В кибитке уже началось движение, и я выскочила на улицу.

– Проснулась, красавица? – и Ветер с нежностью приобнял меня. – Завтракаем и летим дальше?

А в это время...

Продолжение следует