05. Сказки тетушки Мелиссы. Кьелл (V)

До Амстервинда Кьелл добирался несколько седмиц.

Побережье неуловимо изменилось – появились новые порядки и правила. Даже для того, чтобы сбыть кусочек цепи, пришлось извернуться. Что могло стрястись за те несколько дней, что он провел на дне океана?

Да, приходилось признать – на суше время пронеслось быстрее, чем в глубине. Потому что чем еще объяснить стремительное наступление поздней осени?

Чтобы попасть на корабль, требовалась несусветная бумажная волокита. Просто заплатить пошлину оказалось недостаточно. И Кьелл предпочел отправиться сушей. Ехал, почти не останавливаясь для отдыха – хотел поскорее добраться, увидеть невесту. Илин, должно быть, заждалась. Извелась неизвестностью, бедная.

Амстервинд тоже переменился. Кьелл, проходя по городу, не мог признать знакомых улиц. Сердце сжимало дурное предчувствие.

Да, он провел на дне океана не одну седмицу. Хотя ему показалось, будто прошло не больше нескольких дней. Но как от лета до осени город так переменился?

А может, прошло не несколько седмиц? Год, два? Пять?..

Тревога погнала его бегом по улицам. Прохожие оборачивались недоуменно вслед – он не обращал внимания. Задыхаясь, мчался к дому лавочника. Сердце выпрыгивало из груди – не только от быстрого бега, но и от тревоги.

Ярмарка. Отчего окрестные улочки так переменились? Где высокий дом на углу? Неважно! Вот и ряд лавок.

Те же самые – и в то же время совсем другие. Сбоку прежде находился пекарь, а не колбасник. И дом был глинобитный, а не кирпичный… В городе вообще было не так-то много кирпичных домов – а теперь едва не каждый четвертый. Особенно – в центре, вокруг рыночной площади.

Кьелл замедлился. Он потерянно бродил вдоль лавочного ряда, потом несколько раз обошел площадь и прилежащие улочки в надежде, что знакомая лавка отыщется.

Тщетно! В груди разливалось холодом предчувствие беды.

Он ничего не понимал. Сколько его не было?! Лавочник продал лавку, уехал куда-то с дочкой. Отчего? Столько лет прожил на одном месте, и вдруг уехал.

Кьелл метался, потерянный. Он с трудом узнавал места, пытался отыскать хоть одно знакомое лицо и не находил.

*** ***

Бывшего рыбака, кинувшегося расспрашивать о лавочнике и его дочке всех подряд, едва не отправили в дом скорби. Никто не мог понять, о ком толкует Кьелл.

Какой-то пьянчуга с улицы, услышав разговор, расспросил его подробно. И за пару стаканов в трактире пообещал рассказать все, что знает. Отчаявшийся Кьелл готов был заплатить куда больше – благо, пьянчуге ничего не было нужно.

Они уселись в полупустом перед полуднем трактире, Кьелл заказал пьянице стакан самогона. Себе – кружку пива, но от волнения пить не мог.

Пьянчуга пропустил стакан, крякнул от удовольствия. Кьелл немедля заказал еще один. В этот раз его собеседник не стал осушать все до дна, отхлебнул, зажмурился с довольным видом.

- Может, закуски? – предложил бывший рыбак. – Ты извини, я позабыл от волнения.

- Мне не надо, - мотнул головой пьяница. – Так ты, стало быть, искал девушку, что жила здесь когда-то и была невестой моряка, что так и не вернулся на своей лодке?

- Да, - Кьелл кивнул. Дурное предчувствие принялось грызть с новой силой.

- А ты, стало быть, вернулся, - пьяница покачал головой. – Вот сейчас. Эко ж!.. – крякнул он. – Даже спрашивать боюсь, как так вышло, и откуда ты взялся вот теперь. Быть может, ты – дух, а? – он ткнул пальцем в лежащую на столе руку Кьелла. – Нет, человек из плоти и крови, - он покачал головой, не успел тот возмутиться.

«Да что ж ты хочешь-то сказать! Говори по-человечески!» - так и хотелось крикнуть Кьеллу. Он молчал.

- Ты уж прости, что я так, - язык у пьянчуги стал заплетаться.

- Друг, ты пить-то не торопись, - выдавил Кьелл. – Я тебе целую бутыль закажу, и с закуской, если хочешь. Только прошу, расскажи все!

- Нет, я так быстро не опьянею, - рассмеялся тот. – Все расскажу, не бойся. Когда-то на восточной окраине доки были, теперь их перенесли ближе к центру. После того, как наладили поставки с запада.

Поставки с запада? Кьелл помнил, где находятся доки в Амстервинде. Их перенесли?

- Так вот – там ведь коса в море выходит, а над ней – утес. Сейчас его зовут утесом Илин. По имени девушки, что давным-давно больше десятка лет каждый день с рассвета и до темноты ждала, стоя на этом утесе, вглядываясь вдаль – когда же покажется на горизонте лодка ее жениха. Однажды, говорят, лодка появилась – та самая. Но жениха Илин на ней не оказалось – на ней плыли пираты.

- Пираты, да, - слова вырвались помимо воли.

Значит, его невеста дождалась возвращения лодки с пиратами, захватившими ее! Но сколько же лет прошло? Более десятка лет она ждала его…

- Скажи, когда это было? – Кьелл не узнал собственного голоса.

- Это было больше сотни лет назад. Старая легенда Амстервинда. Сбоку от старого дока есть скала Илин – с этой скалы девушка кинулась на прибрежные камни. Легенда говорит, что в тот день штормило, и девушка упала прямо в волны, что били о скалы. Она разбилась, - пьянчуга примолк.

Кьелл сидел, потрясенный. Илин кинулась со скалы, когда узнала, что на лодке приплыл не он. Это случилось больше сотни лет назад…

- А может, это не про твою невесту легенда? – задумчиво протянул пьнчуга заплетающимся языком. – Сотня с лишним лет прошла! Того парня давно уж на свете нет. Сгинул он, пираты скормили его морским рыбам, - он в который раз приложился к стакану, и Кьелл заметил вдруг, что тот почти пуст.

Он заказал еще самогона для собеседника. Подумав, оставил трактирщику деньги – на случай, если тому захочется пообедать. И направился прочь. Пьянчуга, похоже, и внимания особенного не обратил на его уход.

Он снова отправился к рыночной площади. Снова бродил, но теперь уже новыми глазами глядел вокруг. Вот здесь был длинный глинобитный дом, точно! Сейчас – два кирпичных дома с садиком посередине. А вот тут стоял высокий дом с острой крышей – сейчас здесь пусто. Какие-то деревянные пристройки да пустырь. А вон там, наоборот, был пустырь – сейчас дом какого-то богатея. И колонны – не помнил Кьелл, чтобы прежде ставили такие колонны. Город переменился. И да, для таких перемен как раз понадобилась бы сотня лет. Он вернулся, но слишком поздно.

Остаток дня Кьелл бродил по берегу на окраине города. Глядел на море, спокойное и гладкое сейчас. На острые скалы, где, как ему сказали, сотню с лишним лет назад разбилась Илин.

Пьяница сказал – она прождала его больше десятка лет. Приходила сюда и ждала. Глядела неотрывно в море, надеясь – вот мелькнет парус, появятся вдали знакомые очертания небольшой рыбацкой лодки. Однако этого так и не случилось. Потом пришла страшная новость…

Илин не нашла другого жениха, не вышла замуж. Она спрыгнула со скалы. Что здесь происходило век назад? Утес, на котором он сейчас стоит, носит имя его давно умершей невесты. От той истории остались смутные легенды. Легенды, которую помнят разве что пьяницы. А сам он вновь остался один.

Кьелл поежился под дуновением бриза – ему вдруг показалось, что над морем необычайно прохладно. Закутался плотнее в плащ.

Ему казалось, что он счастливо избежал опасности, выбрался. Ему казалось, что произошло чудо.

Вспомнилось, как Илин перед его отъездом плакала, просила не уезжать. Ее терзало дурное предчувствие. Он не послушал.

В размышлениях он не заметил, как стемнело, как вызвездило потемневшее небо. Он не обращал внимания на холод, погруженный в тяжелые размышления.

Казалось, смешно – ну, что с ним может произойти? Он-то знал, что лодка у него волшебная, не потопляемая! Всего-навсего отвезти сверток на восток. Не особенно и далеко. Он должен был вернуться в Амстервинд за пару-тройку седмиц. Вместо этого отсутствовал столетие.

Как так вышло?!

Сколько дней он пробыл под водой – два дня, три? Может, четыре. На дне Золотого моря он когда-то провел не одну седмицу. И по возвращении застал и поселок, и тех же людей, которых знал с детства. Отчего в океане время текло по-другому?

На дне Золотого моря виден был свет солнца. Кьелл вспомнил алые переливы на рассвете и скользящие по дну, водорослям и ракушкам солнечные блики. А он находился в кромешной тьме. Чтобы различить хоть что-то, ему пришлось долго плыть вдоль склона вверх.

А сколько он проспал после того, как упал на дно?! Еще ночь он проспал, когда выбрался к тусклому свету.

Да что проку теперь думать. Прошло больше сотни лет. Илин давно нет на свете. Она кинулась со скалы в море, и скала эта теперь носит ее имя.

А вся эта история сделалась легендой, которую помнят только пьяницы и бездельники. И нет больше разницы, что станет делать он, Кьелл. У него в кармане до сих пор лежит сверток, что он обещал сотню с лишним лет назад доставить купцу в одном из городов на западе.

Купца тоже давно нет на свете. Он, Кьелл, сгинул вместе с посылкой на дне океана. Его давно никто не ждет.

Расстегнул куртку, вытянул сверток из внутреннего кармана. На востоке посветлело – наступал рассвет. Подумав пару секунд, Кьелл развязал бечеву. Да, это чужая посылка. Но ее давно никто не ждет. Даже если он поедет на запад – кому вручать сверток? Есть ли у купца наследники? Что он скажет получателю, чем объяснит то, что привез его спустя век с лишним? Как объяснит, кто он сам такой, и откуда посылка взялась? Да и ждет ли кто-нибудь еще ее?

Даже если и есть наследники у купца, даже если посылка им и нужна. Навряд ли они подозревают, что посыльный спасся, и находится сейчас в Амстервинде.

Вот и последний слой рогожи. Под ним – тонкий батист. А хорошо было завернуто – посылка ничуть не промокла! Он и не вспоминал о ней все это время. Кьелл развернул дорогую ткань и с недоумением принялся вертеть в руках металлический предмет, отдаленно напоминавший модель лодки или корабля. Правда, на деле такой корабль навряд ли бы смог держаться на воде. Мачта, странной неустойчивой формы корпус, пара громадных крыльев – они-то зачем?

Мачта, к слову, тоже странная – толстая, похожая на трехгранный клинок. И без паруса.

Бывший рыбак ощутил жестокое разочарование. Ради вот этой безделушки он рисковал жизнью, плыл на восток?! Ради этого попался пиратам и пропал на сотню с лишним лет на дне океана.

Безделушка.

Вот один из первых лучей солнца, вырывавшихся из-за горизонта, заиграл яркими бликами на полированном металле. И Кьелл ощутил невыносимое желание запустить бесполезной штуковиной в море.

Не в безделушке дело – не окажись ее, так он пустился бы в путь из-за какой-то другой посылки. Но грызла досада. Досада и горечь.

- Это не безделушка. Вид бывает обманчив, ты забыл?

Кьелл вздрогнул. Сбоку от него сидела ведьма. Та самая, что когда-то попалась в его сети. Откуда взялась?! Только что берег был пуст. Она сидела рядом, обхватив руками рыбий хвост и глядела мечтательно куда-то в сторону горизонта, где синеющее небо сливалось с белесоватым по утреннему часу морем.

- Ты… откуда здесь?! Как тут оказалась?

- Я всегда чувствую, где можно найти что-нибудь интересное, и прихожу туда, - ведьма усмехнулась. – Вот у тебя есть нечто интересное.

- Это? – удивился Кьелл, вновь переводя взгляд на безделушку. – Это же игрушка для детей!

- Да ты – богатый парень, - рассмеялась она. – Готов такую вещь отдать ребенку для игр!

- Хочешь сказать, это – что-то ценное?

- Бывший хозяин долго и безнадежно ждал, когда ты привезешь ему эту вещь. Когда до него дошла весть о гибели посланца – он сильно убивался. Даже слег. Правда, потом выздоровел. Целитель попался ему хороший. Да и на что помирать из-за потери вещи – пусть даже и крайне ценной? Пустое, право.

- Значит, посылку до сих пор ждут?

- Ну, кто ее станет ждать? Больше ста лет прошло. Я пришла, чтобы предложить тебе поменяться, - она пристально взглянула на Кьелла.

- Хочешь сменять эту посылку на что-то еще?

- Не совсем. Ты ведь лишился своей лодки, верно? – она помолчала, но Кьелл отвечать не стал – что проку говорить о том, что и так известно? – Я знаю, как эту штуковину, - она кивнула на безделушку в его руках, - превратить в настоящий летающий корабль! Летающий по воздуху, а не плывущий по воде, - прибавила она. – Эта игрушка, как ты назвал ее – составная. Мачта – на самом деле не мачта. Это – вроде булавки, что держит пружину внутри сжатой. Вынь булавку – пружина распрямится, корабль обретет свой настоящий размер.

- Вынуть? – Кьелл хмыкнул. Удивление и любопытство вытеснили ненадолго тоску.

Он потянул за мачту. Та не шелохнулась. Кьелл потянул сильнее.

- Нет, так ничего не получится, - ведьма усмехнулась. – Прекрати, так ее не вытащить. Не здесь.

- Что значит – не здесь? А где? – он покрутил модель корабля в руке, попытался колупать днище. Пошатал крыло – без толку.

- Нет. В этой части побережья у тебя не получится. Нам нужно туда, где подземный огонь ближе к поверхности. Там получится вынуть булавку – она притягивает подземный огонь, и сама притягивается им.

- Что за чушь? – пробормотал Кьелл. – И где я возьму подземный огонь?

- О, нам придется переместиться совсем недалеко к западу, - ведьма хитро сощурилась.

Совсем немного?! Вот только он – без лодки. Да и на что ему все это? Бывший рыбак невесело усмехнулся. Отвернутся, вновь уставился на океанскую гладь.

Летучий корабль? Может быть. Ведьме виднее – ей положено разбираться во всяких колдовских штучках. Только что ему за дело? Кьелл вновь ощущал тяжелую усталость. Не хотелось никуда двигаться с места, ничего делать.

Он несколько дней, голодный, полз по океанскому дну к поверхности. Чудом избежал встречи с хищниками. Украл одежду ночью, чтобы выйти в город. Промерз до костей, пока крал. Все это время его поддерживала мысль о возвращении домой, к Илин.

Он вернулся. Но Илин не дождалась его. Сто с лишним лет – слишком много для обычной девушки. Пусть даже и такой, как Илин. Слишком много. Она давно погибла.

- Я знаю, где находится ближайшее место, - ведьма истолковала его молчание по-своему. – И нам не понадобится лодка.

Щелчок костлявыми синеватыми пальцами – и вид переменился. Оба они по-прежнему сидели на высокой скале над морем, но скала определенно была другая. Да и вода тоже.

- Что это? – Кьелл на мгновение удивился. – Жирное море?

- Признал, - усмехнулась ведьма. – Хорошим ты был рыбаком. Жаль…

Она не договорила. Кьелл отрешенно продолжал глядеть вдаль. Ведьма покачала головой, что-то пробормотала – ему было неинтересно. Он вообще в считанные минуты потерял интерес ко всему на свете. Должно быть, сказывались напряжение, тревога и потрясение вчерашнего дня и бессонной ночи.

- Здесь, на дне моря, подземный огонь совсем близко, - заговорила ведьма снова. Ветер чуть шевелил ее седые волосы. – Здесь из артефакта можно вытащить булавку.

- Зачем это тебе? – Кьелл взглянул на нее.

- Надо же, проснулся, - она расхохоталась. – Внутри, под булавкой, есть еще один артефакт. Мне нужен он. И я заберу его в уплату за совет. А твой корабль сможет летать и без этих двух частей – булавки и того, что я заберу.

Кьелл пожал плечами, отдал ей безделушку. Вновь навалилось равнодушие. Сбоку раздался звон, и рядом, вплотную, воздвиглось судно из металла, покачивающееся прямо над землей. Он вяло отодвинулся, недоуменно поглядел снизу вверх на махину.

Кто ж строит корабли из железных полос? Их из дерева собирают.

Металлические крылья покачивались, чуть слышно скрежеща и позвякивая. Бывший рыбак таращился бездумно на странную посудину. Сквозь отупляющее равнодушие пробивалась мысль, что следовало бы удивиться. Не каждый день такое увидишь!

- Ну, я не обманула! – воскликнула ведьма. – Вот твой корабль! – она взмахнула рукой.

- Корабль так корабль, - раздраженно фыркнул Кьелл. Он оглядел посудину, заметив механическую лесенку на шарнирах сбоку, развернул ее и взобрался на борт. Лесенку поднял, обернулся к ведьме.

- Улетаешь? Ничего не хочешь с собой забрать?

- Нет, - он мотнул головой. – Я устал, старая. Прощай, - отвернулся. По лицу расплылась широкая улыбка. Он громко расхохотался, лихо крутанул руль. Крылья корабля зазвенели.

Корабль взмыл отвесно ввысь. Пара мгновений – и он обратился крохотной точкой выше редких облаков. Ведьма, хмурясь, глядела, как эта точка уменьшается и исчезает среди ослепительной синевы.

- Ну, значит, не захотел, - она покачала головой. – Вот ведь как. Как кораблем небесным управлять – враз разобрался! Минуты на земле не задержался. Ох, Кьелл-рыбак, не увидит земля тебя больше. То ли жалеть, то ли удивляться, - она смолкла, глянула в последний раз в небо из-под ладони.

А потом размахнулась и зашвырнула булавку, вынутую из бывшей безделушки, далеко-далеко в море. Та улетела – только металлическая полированная грань сверкнула вдали на солнце. Сверкнула – и канула в воду. Несколько мгновений – и из глубины пришел глухой гул. Ведьма усмехнулась. Надела на палец тонкое серебристое кольцо, что находилось недавно на конце булавки. На земле, возле ее хвоста, засветилась искорка, и морская колдунья подхватила ее кончиками пальцев. Искорка замерцала и угасла.

Ведьма нырнула в воду прямо со скалы. Нырнула и исчезла. А из открытого моря в сторону берега поплыли первые жирные разводы, что дали морю название. Это булавка, что притягивала к себе подземный огонь, заставила его подняться выше, выйти из-под земли под толщей воды. Ведьма сгинула, а море начинало волноваться, штормить. Это был последний день, когда на его просторах царило спокойствие. С тех пор Жирное море гудит, не стихая ни на минуту.

- Погоди, тетя! – возмущенно воскликнула девочка. – А как же ты говорила – мол, Кьелл признал Жирное море?! А его так назвали только потом, - она насупилась.

- Ну да, все-то ты замечаешь, - Мелисса улыбнулась. – Да, до того, как в море бросили волшебную булавку, и та вытянула подземный огонь из-под дна, оно звалось по-другому. Только названия того никто не помнит. И я его не знаю.

- Понятно… а что с ними дальше было?

- А Кьелл поднял свой воздушный корабль насколько мог, высоко, а потом развернул его в сторону открытого океана и понесся над волнами, не оглядываясь на берег. Он уже не узнал, что море навсегда изменило свой вид, да его это и не интересовало. И с тех пор Жирное море бушует, не успокаиваясь ни на секунду. Ни зимой, ни летом. Ни днем, ни ночью. Всегда.

- Но почему он улетел? И куда?!

- А этого никто не знает. Дело в том, что Кьелл в тот день потерял рассудок. Напряжение многих дней, усталость. И потрясение. Ведьма потому и появилась рядом с ним: она почуяла, что он вот-вот потеряет разум.

- Искорка, что она подобрала с земли, когда Кьелл улетел – это и был его разум?

- Ты умная девочка. Да. И ты помнишь – она предлагала ему забрать свое. Он отказался. Он и сам не понял, что потерял.

- Значит, он стал сумасшедшим?

- Да, милая. Бывший рыбак сошел с ума. Он потерял разум, а ведьма потерянный разум подобрала и забрала себе. А вот волшебная булавка, притягивающая подземный огонь, ей оказалась без надобности. И она выбросила ее в океан.

- Ну и ну! – воскликнула девочка. – А я всегда думала: ну, отчего же Жирное море такое беспокойное? Отчего в нем вечные шторма и бури, даже когда над морем нет даже слабого ветерка? Оказывается, виновен в этом Кьелл!

- Ну, это лишь сказка, милая, - мягко проговорила Мелисса.

- А что, если не сказка?! Что, если ее не зря придумали?

- Ну, давай вместе подумаем. В сказке сказано, что Кьелл, еще когда жил в родной деревне, опасался, что черноверцы узнают о его сделке с колдуньей. А ученые доподлинно выяснили, что Жирное море бушевало еще в те времена, когда о черноверцах никто слыхом не слыхал не только по берегам Золотого моря, но даже и в их исконной вотчине – герцогстве Хольдмун. Да и про герцогство, и про королевства Золотого юга никто не слышал. Нет, причина вечного шторма – близость подземного огня к морскому дну. Это он вызывает движения земной коры, а оно порождает беспокойство вод. Огонь иногда выплескивается на поверхность, обваривая морских обитателей. От этого – жирные разводы по поверхности моря.

- Эх, жаль, - девочка вздохнула. – А сказка мне все равно нравится! О безумном рыбаке Кьелле, - мечтательно протянула она.

- Мне эта сказка тоже нравится, - хмыкнула тетушка.

- И все-таки, зачем ведьма отняла у него разум? Он и так был несчастным, потерял невесту.

- Она не отняла. Она забрала то, что он сам отшвырнул за ненадобностью.

- А вдруг разум ему еще бы пригодился?

- Конечно бы, пригодился. Только он вряд ли нашел бы его вновь. Слишком уж сильно потрясла его потеря. Рассудок – штука такая. Если потеряешь его – навряд ли он потом вернется. Он быстро исчезает, будучи потерянным. Рассеивается в мировом эфире, рассыпается прахом.

- А ведьме он на что?

- Ну, вот она ему точно применение нашла! Забрала, как и многое другое, что выменивала у людей и подводных жителей на волшебные дары. Да унесла в море. На дно.

- В глубину?! – ахнула Аделина.

- А почему бы нет? Мы ведь знаем уже – краткий миг пребывания на дне морском, в извечном мраке, останавливает время для того, кто спустился на дно. Чем глубже спускаешься – тем скорее несется поток времени над поверхностью.

- И она туда ушла?

- Да, - мечтательно протянула тетя. – Глубоко-глубоко, туда, где время застывает, придавленное неизмеримой толщей воды. Туда, где можно провести время в отдыхе. А поднявшись, увидеть невероятные перемены мира. Увидеть, как появились корабли без парусов, но с трубами. Не деревянные, а железные. Увидеть, как корабли бороздят не только моря, но и небо, и даже космос.

- Она могла увидеть современность! – ахнула вновь девочка.

- Могла, - Мелисса кивнула. – В самых глубоких желобах океана время почти что вовсе замирает. И нужен очень крепкий рассудок, чтобы выдержать это, не свихнуться. А ведьма многие столетия собирала крупицы рассудка тех, кто терял их. Собирала верность и отвагу, страх и страсти, печаль и тоску. Печаль и тоску, боль люди редко ценят, а она нашла им применение. Собранное позволило ей спуститься в самые потаенные глубины океана, ход в которые был закрыт для существ, живущих на суше и даже для тех, чьим домом было морское дно.

- А она вернулась?!

- Вернулась, - Мелисса мечтательно улыбнулась. – Вполне возможно, что она вернулась. Кто знает – возможно, когда один звездолет улетал навеки в мрачные глубины космоса, она провожала его взглядом. Возможно, она чувствовала, что этому звездолету суждено заглянуть в такие же мрачные неизведанные глубины, какие видела она, - она смолкла, насторожившись.

- Ой! Шаги! – шепнула испуганно Аделина. – Это мама!

-Тише! – Мелисса прижала палец к губам, торопливо вскочила на ноги. Огляделась и встала возле двери, вжалась в стену.

Девочка во все глаза уставилась на нее. Ну да, а куда прятаться?! Кровать – крепко прикреплена к стене, под ней места нет совсем. Вместо тумбочки – невысокие встроенные шкафчики по периметру комнаты, могут служить при необходимости невысоким столиком или сиденьем. Еще шкаф для одежды, но он тоже встроенный, и полки в нем только горизонтальные. На полку Мелисса не влезет, даже если очень постарается.

А попадаться на глаза маме она явно не хочет!

Еще бы. Аделину тогда могут наказать снова. А Мелисса… у нее заберут ключ. Клацнул замок, створа отодвинулась. Вошла коротко остриженная женщина в светлом комбинезоне.

- Мама! – подскочила на кровати Аделина.

- Я тебе ужин принесла, - женщина вздохнула, подойдя, поставила небольшую коробку на шкафчик-тумбу возле кровати.

- А ты на меня еще сердишься? – девочка уставилась на нее.

- Нет. Уже не сержусь, - та снова вздохнула, присела на край кровати. – Устала немного. Гектор так и не нашелся.

- Жаль, - Аделина опустила голову.

- Ничего, найдется, - мать погладила ее по голове, рассеянно глядя в стену. – Найдется. Только как бы лишнего не погрыз. А то будет потом беготня, - она примолкла.

Аделина принялась разворачивать коробку. Краем глаза заметила, как Мелисса бесшумно выскользнула из комнаты.

- Что это? – мать обернулась. Встала, подошла к двери. Выглянула наружу, поглядела сначала в одну сторону, потом – в другую. – Странно, показалось, будто что-то мелькнуло. Нужно идти спать, завтра опять нервный день. Ты ужинай и ложись, - обратилась она к дочке. – Я дверь закрывать не стану. Только не выпускай больше хомячков у доктора Бора, пожалуйста.

- Я не буду, мамочка, - закивала Аделина. – Прости меня. Я не хотела отпускать, он сам убежал.

- Я знаю, - та слабо улыбнулась. – Спокойной ночи, малышка.

Она прикрыла дверь, потом подошла к противоположной стене, где находилась еще одна кровать. Легла и мгновенно заснула. Аделина доела в тишине свой ужин и тоже улеглась. Завтра будет новое утро.