01. Сказка об отце Иерониме

Жил один мужик, которого в селе прозвали Иероним. Почему так произошло, кто первый так назвал того мужика ныне никто и не помянет, а только никак он не был связан ни с церковью, ни с монахами тем паче. Но дела свершал благие, немощным помогал, бесовщину всяческую изгонял.

Об одном таком случае и до сих пор ходит людская молва.

Ехал как-то Иероним на своей повозке через погост поздно вечером. Уже порядочно смерклось, тьма окутывала землю в свой саван, а туман нагнало такой, что не было видно ни зги. Тут старый и верный конь Иеронима как заржёт! Да что творить стал, страшно представить: поводья грызёт, слюной брызжет, копытами топчет, зенками вращает сильно, будто те выскочить из головы хотят. Повозка чуть не опрокинулась, а Иероним на животину прикрикивает: "Но! Но! Успокойся, а то беду накличешь!".

Да только всё нипочём коню и продолжает он бесноваться. И до того разъярился, что Иероним еле успел спрыгнуть на землю, да чуть ноги не поломал себе! А буйная голова от тела отделилась, зажала удила сильнее, да пошла галопом в ночь без своего хозяина.

- Что же делается, Господи! – воскликнул Иероним в сердцах.

Но не слышно уж и ржания совсем, вокруг никого, а только туман сгущается сильней. Тут Иероним глядь – на могилках огоньки зажигаются зелёным светом. "Никак Лукавый забавляется опять!" – решил мужик, но страху никакого не выказал, ибо не впервой ему было встречаться с подобными делами.

Начал Иероним считать огонёчки: раз, два, три, четыре, пять, да шесть по шесть, помножив ещё раз на шесть - выходит, что дьяволово число! И не успел закончить счёт, как какой-то тихий голос протянул из глубины погоста:

- Приходи…

А Иероним начал креститься, да молитвы споможения Господнего читать вслух, а после хлопнул себя по боку, где привычно фляжка со святой водицей висит – а её нет! Хвать туда, хвать обратно, но нигде не оборонял Иероним своей фляжки – знать, видно, что покойнички с погоста уже утащили.

- Приходи… - вновь раздался тихий глас откуда-то из самой глубины частокола надгробных плит и крестов.

"Делать нечего! Придётся встретиться с врагами человеческими!" – твёрдо решил для себя Иероним, а затем направился к могилкам.

И по мере того, как он проходил всё дальше, начали гаснуть зелёные огоньки, будто указывая ему верный путь. Идёт он, идёт, да всё сильнее тьма опускается, да всё плотней туман сгущается, а звуки все приглушились – уже и шагов своих не слыхать. Как ни старался Иероним не смотреть на заброшенные могилки, а взгляд всё равно увело в сторону, и глядь – земля растворяется, а из сгнившего гроба голова иссохшая подымается, да пустые глазницы обращает на несчастного путника.

Идёт Иероним и видит, что губы покойничков шевелиться начинают все вместе, словно мёртвые цикады крылышками своими бьют, да никак ударить не могут.

- Приходи… - уже четче расслышал Иероним.

"Никак мёртвый колдун!" – подумал Иероним. Известно ведь в народе, что коли колдуна убьют, да в землю закопают, как честного христианина, то тот восставать будет каждую ночь, да дела свои чёрные творить. Ибо всякий знает, что колдун суть дьяволово племя, кое души свои продало за могущество мнимое и власть.

Тут Иеронима кто-то за плечо как схватит! Обернул голову, а позади дух умершей в воздухе витает, словно призрачный воздушный змий. И отвратительна наружностью: зенки впали, иссохли все, руки крючьями загнулись, язык длинный, что у коровы, да вывалился наружу; волосы белые, как молоко, свисают паклями, расстилаясь по худой горбатой спине; нижняя челюсть на одних сухожилиях болтается, да о верхнюю быстро-быстро щёлкает.

Но Иероним уже встречался с несчастными духами страшно убиенных девушек, что не дожили и до шестнадцатого лета. И как бы больно не впивались её когти в плечо, и как бы омерзительно не ласкал лицо её лиловый язык, а Иероним и вида не выказал, что ему боязно. Лишь выпрямил он спину и сказал открыто:

- Господь с тобой, душенька моя! Племя человеческое тебя убило и прокляло, но я прощаю их, да тебе завещаю простить. Ибо во всепрощении Бог наш жил на земле, а ныне продолжает жить на небесах!

И только Иероним сказал последнее слово, как дух стал меняться. Когти на руках втянулись обратно, язык уменьшился до привычных размеров, нижняя челюсть перестала безумно щёлкать. В воздухе теперь витала маленькая и грустная девушка с длинной русой косой.

- Спасибо тебе, батюшка! Храни тебя Бог! – тихонько сказала она, а после исчезла, растворившись в окружающем тумане.

Затем Иероним повернулся обратно, дабы продолжить свой путь через проклятый погост. И не успел ступить и шагу, как раздался крик гнева и ярости, означающий, что хозяин сего места остался недоволен своим слугой.

- Приходи… Приходи… - стали повторяться слова.

И куда бы ни посмотрел Иероним, а всюду одно и то же: мертвечина из мест своих налёжанных восстаёт, а ноги их ходули сломанные, а руки их ветки срубленные. У кого животы распороты, да внутренности наружу прыгают, забивая дикий пляс, а у кого струпья по всему телу вызревают, а после лопаются, обрызгивая зловонием и смрадом бедного Иеронима. Но не падал духом праведник, ибо с ним Господь.

Лишь губы молитву читают, а ноги меж тем несут всё дальше и дальше, отправляя в губительный путь. И не смеют мертвые приблизиться к святому человеку: кричат, стонут, блеют, ржут, но вокруг Иеронима будто круг невидимый образовался за который никто ступить не может.

И вышел Иероним на широкую поляну, а туман слегка рассеялся. И видит, что в конце поляны стоят настоящие склепы, кои не присущи никаким погостам русским. "Видно шляхта польская схоронила здесь когда-то своих князей!" – подумал Иероним.

А потом двери склепов раскрылись, да оттуда голоса вразнобой вещать стали: "Приходи к нам! Заходи к нам! Здесь, здесь, здесь твоя судьба!". И вновь понял Иероним, что нет другого пути – следовало поступить именно так, как от него требовали покойнички.

Всего стояло три склепа: один маленький, другой средний, а третий самый большой. И пошёл Иероним сперва в большой, здраво рассудив, что там может колдун злой обитать. Но не успел он подойти к дверями, как святого кто-то схватил и затолкнул внутрь.

А там!.. Всюду злато: цепочки и серьги, кольца, чаши, разные блюда серебряные; и простыми монетами разной чеканки золото лежит, и в слитках уложено пирамидкой; а в углах склепа драгоценных камней навалено так, что получились настоящие горы.

- Возьми, возьми, возьми!.. – стало раздаваться со всех сторон. – Всё, что не захочешь - всё твоё!

- Не надо мне ничего, ибо всего в достатке у меня! Не нужно мне ваше золото, ибо Господь со мной в душе, и он единственная моя ценность! – твёрдо ответил Иероним, а после перекрестился три раза.

- Раз так, то с нами тебе здесь лежать! – вновь сказали со всех сторон. И не успело осесть эхо, как из кучи золотых стали выбираться истлевшие тела польских панов.


Продолжение следует.