Земляки 02

Красноярский край, Кежемский район, 1974 год

- Зря ты вписался, Грек. Это наши дела, меня всё равно достанут, - Седой промокал полотенцем разбитое лицо, - сейчас эти, которым вы наподдали, приведут подмогу и будет здесь мочилово.

- Давай, колись, за что тебя прессовали?

- Кум шепнул, когда отправляли сюда, что будто ссучился я на зоне.

- А ты?

- Грек, ты же меня знал. Где я, а где менты.

- Ладно, давай сделаем так, - подумав, Греков принял решение, - Одевай ватник, двинем сейчас на наш стройобъект, пересидим до утра в сторожке.

Они вышли из общаги в леденяще-колючую темень и направились по заснеженной таёжной тропке к стройплощадке. И вовремя, потому что от спецкомендатуры в сторону жилища дембелей двигалась большая толпа зэков. Потом они сидели в вагончике, буржуйка мощно гудела, трещали дрова, Андрюха, обжигаясь кипятком, рассказывал свою историю. Начиная с того злополучного вечера в ресторане по сегодняшний день.

- Тогда старлей меня в камере отделал по полной программе. В СИЗО, когда прописывался, кем я только не был, шахтёром, лётчиком, звездочётом, коцов сапогом по заднице получил немеряно. Но ничего, прописали. Вообще, больше от ментов доставалось, статья у меня, сам понимаешь, какая. В карцере не раз сидел, кум в стукачи вербовал. Когда у него это не прокатило, стал прессовать. Думаю, надо мне делать ноги отсюда, иначе опустят, или заточку в бок всадят.

- Ладно, Андрюха, утром наш бугор, Толян Шахов, порешает. Он тут типа смотрящего. Тем более, что статья у тебя правильная, не позорная. А менты тут так, для проформы. Всем Шах заправляет.

Бугор Шахов вопрос порешал. У него были свои каналы информации. В начале лета они расстались, Греков с несколькими дембелями двинулись в Тынду строить БАМ, а Андрюха Седых остался работать в бригаде каменщиков подсобником.

Москва. Июль 1980 года

К полудню 28 июля Таганская площадь, все прилегающие к ней улицы и переулки были заполнены людьми. Многие стояли на крышах, толпились на балконах, торчали из окон, висли на столбах. По Радищевской улице выстроилась колонна, медленно двигающаяся к дверям знаменитого театра на Таганке. Там, внутри, на затянутой чёрным бархатом и засыпанной цветами сцене стоял гроб, в котором лежал он – Высоцкий. Колонна растянулась на несколько километров, а начало её находилось недалеко от Красной площади.

Денис Греков в форме олимпийского дружинника – серых брюках и голубой рубашке – дежурил недалеко от входа в метро. О смерти народного кумира он узнал три дня назад, слушая утром Би-би-си. Там сообщили, что «умер муж Марины Влади, актёр Высоцкий». Денис покрутил ручку приёмника, отыскивая советские станции, но нигде никакой информации не было. Вскоре в общагу явился один из заместителей секретаря комитета комсомола института Яскевич, он же командир оперотряда.

- Выручай Греков, - перешёл сразу к делу комсомольский начальник, - у меня один боец выбыл. А тут нас сняли с Лужников, перебросили на Таганку. Там 28-го июля Высоцкого хоронить собираются, народа не хватает на всю Москву. В общем, как говорится, неудобно жил – неудобно умер ваш Высоцкий.

- Ну, это же НАШ Высоцкий не сам подгадал умереть во время Олимпиады. Так карта легла, просто «любимцы богов умирают молодыми». Кажется, что-то вроде этого сказал когда-то Плавт Тит Макций. Куда надо ехать?

- Сбор у МГК в Колпачном переулке 27-го вечером. Вот, держи «униформу» и удостоверение.

Олимпийская Москва поражала праздничной чистотой, малолюдностью, обилием диковинных продуктов, милиционеров, дружинников и иностранцев. Несмотря на бойкот Олимпиады и жару, все жили с ощущением грандиозного праздника. И вдруг, такая неуместная, омрачившая этот праздник смерть. Совсем недавно, когда в Москве встречали эстафету олимпийского огня, Денис, проникнув как всегда окольным путём в театр и находясь на галёрке, в третий раз смотрел «Гамлета». А ещё раньше, в течение трёх студенческих лет, он пересмотрел весь репертуар мятежной «Таганки» с Высоцким. Один раз даже посчастливилось попасть на его полулегальный концерт в каком-то ДК. Вчера вечером, когда он с дружинниками прибыл к театру, Таганская площадь была ещё пуста, лишь у входа толпилось несколько десятков человек, самых преданных и самозабвенных. Всю ночь здесь горели поминальные свечи, звучали его песни и стихи. Рано утром привезли гроб с телом, а в 10 часов началось прощание. Люди с цветами шли и шли, укрываясь от жаркого солнца сумками, газетами, авоськами. «Реквием» Моцарта и «Всенощное бдение» Рахманинова чередовались с фрагментами из «Гамлета» с голосом Высоцкого. Цепочкой с интервалом в метров сорок стояли милиционеры и дружинники. Денис подумал, что эти меры излишние: на такой панихиде вряд ли кто-то возьмётся нарушать порядок. Впрочем, неожиданно за колонной он увидел парня, развернувшего лист ватмана. На нём крупными буквами было написано: «Нет, ребята, всё не так…». Лицо парня показалось знакомым. Греков не без труда протолкался сквозь толпу на другую сторону улицы, но парня там уже не было. Во второй раз Денис увидел его, когда катафалк, весь заваленный цветами, медленно двинулся к Ваганьковскому кладбищу. Люди ещё не разошлись, а на улицу въехали две поливомоечные машины, которые мощными струями стали смывать с тротуаров принесённые поклонниками цветы. Толпа зашумела, окружая машины в кольцо. Парень с плакатом запрыгнул на подножку ЗИЛа.

- Вы чего творите, козлы! Не могли чуток подождать? Вон катафалк только что отъехал! – он схватил водилу за руки, - Тормози!

Водитель включил клаксон и свободной рукой попытался отпихнуть хулигана. Тот размахнулся и заехал шофёру в торец. К машине подбежали дружинники, сдёрнули парня с подножки и повели к стоявшему у метро автобусу. Денис узнал его, это был Седой. Он тоже зашёл в автобус, сел сзади задержанного и, наклонившись, шепнул:

- Андрюха, сиди тихо, не дёргайся. Это я, Грек. Будем действовать по обстановке.

В автобусе, кроме дружинников и сержанта милиции, находились двое мужиков бомжеватого вида, расфуфыренная девица и крепко поддатый парень с гитарой. Потом привели ещё одного, с длинными волосами, выкрашенными в немыслимый цвет, магнитофоном на ремешке через плечо и какими-то «стеклянными» глазами. Милицейский капитан, присмотревшись к задержанному, сказал сержанту:

- Этот скорее всего обкурился, смотрите за ним, как бы чего не отчебучил. Наркомана нам только не хватало. Сдайте его по пути в ближайшее отделение или опорный пункт. Да и остальных тоже, а потом подтягивайтесь на Ваганьковское.

Автобус долго петлял по каким-то переулкам, но ни одного отделения милиции и опорного пункта не попадалось. Волосатый вёл себя спокойно, тупо глядя расширенными зрачками в одну точку. Затем он вдруг вскинулся, затряс головой, вскочил и шатаясь побежал к кабине. Сидевший впереди дружинник схватил его за руку, но тот остервенело выдернул её, крича что-то невразумительное, ударил магнитофоном по стеклу двери и высунул голову в образовавшийся проём. Водитель затормозил и открыл дверь. Парень вывалился наружу, дружинники подхватили его, пытаясь затолкать обратно. Но хлипкий с виду пацан, оттолкнув их, побежал по улице. Дружинники, а следом и сержант, перепрыгнув невысокую оградку, кинулись беглецу наперерез. Денис тронул Седого за плечо.

- Давай, беги в противоположную сторону, вон в ту арку, а я – за тобой.

Седой, выпрыгнув из автобуса, рванул через сквер к проёму арки. Греков бросился за ним, как бы в погоню. Они забежали в крайний подъезд, поднялись на последний этаж и сели на ступеньку лестницы.

- Ну, Андрюха, не думал, что придётся конвоировать и ловить тебя. Ты откуда здесь взялся?

- Из славного города Харькова приехал на похороны Семёныча, услышал новость от «вражьих голосов» и дёрнул.

- Ни фига себе. Так везде же кордоны, Москву закрыли на время Олимпиады.

- Ловкость рук и никакого мошенничества. Приехал к Шаху, нашему бугру, в Волоколамск, мы с ним одновременно откинулись с «химии», ну, он и организовал мою «командировку». А тебя я, однозначно, не ожидал встретить в столице. Вы, вроде, БАМ поехали строить?

- Да длинная история. Короче, я сейчас здесь в МИФИ учусь. Случайно попал на похороны Высоцкого. А за эти годы не раз живым его видел. Давай сделаем так. Мне надо вернуться в автобус и ехать на Ваганьковское, дежурство ещё не закончилось. Я тебе адресок дам моего однокурсника на Кропоткинской, езжай к нему, скажи, что от меня. Вечером обмоем встречу. Есть на чём записать?

Седой достал пачку сигарет, Денис накарябал адрес.

- Я пойду, а ты посиди здесь минут пятнадцать, потом иди дворами к метро. Здесь недалеко.

Вечером после окончания дежурства Греков заехал на Кропоткинскую к однокурснику Владу Беркину, но Седого там не оказалось. Они помянули Высоцкого и, подождав ещё пару часов, Денис отправился к себе в общагу.