Сколько нужно для счастья?

«Сколько нужно денег для счастья?» - спрашивала себя Вика, пока Москва презрительно смотрела жёлтым светом окон, ветер, точно мальчишка, дёргал за края пальто, а осенняя стужа пощипывала лицо.
Вика здесь недавно. Вика здесь чужая.
Позади Курган, мать-фельдшер и потерявшийся в подворотнях отец. Когда Вика уезжала, мать была на работе. Не смогла прийти, или не захотела – девушка так и не решила.
Поезд, будто хулиган, схватил Вику и вытряс из неё душу, затем вышвырнул на московский перрон, униженной и без денег.
Окружающие точно насмехались над ней. В их взглядах читалось: «глупая, она тебя сожрёт и выплюнет, Москва эта». Назад дороги не было.
Вика поселилась в смешанном хостеле на двадцать человек. Парни смотрели на неё, как на вещь. Кто-то не стеснялся присвистнуть, кто-то нарочито громко сказал: «я б её трахнул». Жили и девчонки, но от них веяло холодом и неприязнью, какая бывает у тех, кто думает, что крадёшь их место.
Вика бы не посмела.
Она сызмальства впитала в себя особую гордость, какая бывает лишь у бедных и честных людей. Чужое не брать, себя в обиду не давать, слабых не обижать.
Девушка часто недоедала, но, когда бесцельно шаталась мимо витрин, где всё лежало бесхозно на полках, она и не думала что-то украсть. Она часто терпела побои от отца, но, когда тот поднимал руку на мать, она бросалась на него, как львица на защиту своих детей.
Теперь осталась одна. Всё кругом враждебное, что так и тянет свои грязные, скрюченные пальцы, желая подчинить себе. Девушка чувствовала себя чужестранкой в родной столице и точно знала, что ей не рады.
Она решила, что надо переезжать. Снять свой угол, где никто не будет отбрасывать сальные шуточки и взгляды. Костьми лечь, но переехать.
Пережив ночь, Вика наутро отправилась в чужой город, чтобы стать своей. Требовались работники, но не она: здесь брали только мигрантов, потому что неприхотливые, и платить можно меньше; а здесь нужна прописка, чтобы не возникло проблем с ментами; тут подавай высшее; там подавай среднее-специальное.
«Работа есть, да не про нашу честь», - подумала девушка, когда ноги волочились от усталости.
Вика познакомилась с Кирой случайно. Буквально наткнулась на неё в дверях, когда выходила из очередного офиса из стекла и бетона, могильной плиты её надежд.
Кира сияла: её зубы сияли, глаза сияли, кожа сияла. Это нельзя описать иначе. Счастливых людей особенно примечаешь в толпе несчастных. Вика влюбилась сразу.
Кира оглядела иногороднюю, недовольно хмыкнула, затем сказала: «нужна работа?»
Чем дольше Вика слушала, тем больше лицо заливалось пунцовой краской, глаза слезились, а в голове чеканила мысль: «ты не шлюха, ты не можешь быть шлюхой».
-Расслабься, - сказала Кира, заметив перемену в девушке, - эскорт – это не проституция.
-Но разве так можно? – Сказала Вика дрожащим голосом.
Кира прыснула от смеха.
-Это Москва. Или ты её, или она тебя.
Вика вернулась в хостел под вечер, села на край койки и стала ждать. Чего именно – она сама ещё не решила: либо звонка и приглашения на работу, либо совести, которая не даст это сделать.
Девушка блуждала в своих мыслях, как по лабиринту, и никак не могла найти выход, как вдруг почувствовала скользящее вверх тепло чуть выше колена. Придя в себя, она обнаружила неприятной наружности парня, чья рука бесцеремонно гладила её по ноге. Вика отскочила, словно кошка, вперила взгляд в незнакомца и закричала. Парень в ответ ухмыльнулся, бросил обидную фразу и исчез. Зазвонил телефон.
Вика решила, что ни минутой дольше не останется в этом гадюшнике. Ей хотелось бежать. Она и сбежала.
Девушки встретились возле торгового центра. Вика была в том, в чём приехала. На Кире сидело короткое платье, лёгкая кожаная куртка и сапоги с высоким голенищем. Новая знакомая старательно жевала резинку, будто пыталась походить на героиню «Интердевочки».
-Ну что, подруга? Готова?
Вика не нашлась с ответом. Девчонки сели в такси, и Москва слилась в неясном золотистом свете за окном.
Когда девушки вышли, перед ними выросла башня из голубого цвета, похожая на замок злого волшебника.
-Нам сюда, - сказала Кира.
Всё было в холодных белых тонах и напоминало больницу, в которой работала мать, но только пахло не хлоркой, а дорогим парфюмом, нотки которого Вика не могла разобрать.
Лифт ракетой полетел вверх на самый высокий этаж, затем издал призывное «дзинь» и распахнул двери в новую жизнь.
Цокот каблуков эхом разносился по пустым, блестящим коридорам. Наконец, Кира остановилась у одной из дверей и постучала.
Дверь отворилась, и зашумела музыка вперемешку с пьяными криками. Их Вика слышала часто и точно знала, что хорошего ждать не стоит.
Парень с голым торсом оглядел подруг, сально улыбнулся, как тот, что схватил за колено, и пустил внутрь.
Вика оглядела квартиру. Холодок пробежал между лопаток.
-По десять на рыло. Идёт? – Не дожидаясь ответа, парень протянул деньги.
Кира пересчитала и дала Вике пять тысяч, бросив небрежное: «заработаешь ещё».
Вика понимала, что ей придётся сделать. Она хотела бежать, но теперь уже было некуда. Девушка вспомнила морщинистое, смуглое лицо матери. Вспомнила отца. Внутри раззуделась старая обида: на себя, родителей – на всех. Вика подумала, что сложись иначе, она была бы не здесь. Но где? «Бог даёт нам столько, сколько можем вынести», - говорила мать, но так ли это, и есть ли бог на свете? И на что ей душа, если она здесь?
Вика закрыла дверь.