Разные люди 01

Окно номера выходило на серую площадь, присыпанную по краям грязным снегом. Усевшись на подоконник Влад курил, стряхивая пепел в ладонь. Больше месяца прошло, как он выехал из Москвы с презентацией новой книги. Собственно говоря, книга - это громко сказано, скорее сборник ранних рассказов. Сор, который осел в потаённых глубинах записных книжек за десять лет. Однако, этот сор неплохо продавался. Народ “хавал”, даже не задумываясь. Но так, конечно, было не всегда.
Движение к вершинам литературного олимпа было поступательным. В начале были годы бесплодных попыток опубликоваться. Тысячи строк: выстраданных и вымаранных, забытых в вордовских файлах и быстрых блокнотах. Естественно запои, как и полагается непризнанному гению. Где-то на этой бесконечной дистанции потерялись любимая, некогда, женщина и сын… Литература – это тяжелейший крест и немногие могут разделить с тобой эту ношу. Влад понимал это и никого не обвинял, а упорно шёл к намеченной цели.
И вот, в один прекрасный день, Владу повезло. Его повесть приняли к публикации в престижный литературный журнал. Влада заметили, про него начали говорить. За публикацией в журнале последовал контракт от издательства и номинация на премию. Увидев своё имя в новостной ленте Яндекса, где анонсировался выход его книги, Влад понял, что он достиг того к чему стремился. Ровно с того дня он не выпил ни грамма. Зарёкся не прикасаться к спиртному, потому что знал, что второго такого шанса он больше никогда не получит, а если продолжит пить, то рискует всё потерять.
Так у Влада появились деньги и известность. Он женился на прекрасной женщине и был с ней бесконечно счастлив. Инга, высокая блондинка с тигриным блеском в глазах – настоящая хищница, которой вслед смотрели мужчины раскрыв рты. Владу это безумно льстило, что именно он и только он мог обладать этими стройными ножками, накаченной в спортзалах задницей, пластиковой грудью третьего размера, сделанной в дорогой израильской клинике. Началась настоящая жизнь, а не выдуманная кем-то наспех.
Всё написанное Владом мгновенно становилось популярным. Книги разлетались, как горячие пирожки. На него налеплялись лестные ярлыки – “новый Чехов”,” современный Горький”,” Достоевский нашего времени” ... И всё это невероятно нравилось Владу, оно не могло не нравится - для этого человек и существует, чтобы чувствовать себя нужным и востребованным. И вот среди всего этого золотого напыления Влад потерял себя настоящего. Он ещё не совсем это осознавал, просто начали заползать какие-то смутные подозрения о фальшивости его величия, банальной удаче. В последние полгода пропало ощущение избранности, он постоянно думал, что на его месте мог оказаться любой другой. Длиннющая тень чёрной депрессии начала маячить, где-то за углом. И вот этот тур, по ходу которого, все дурацкие мысли заполнявшие, в последнее время, его голову высыпались, словно из дырявого мешка. Впервые за долгое время Владу нестерпимо захотелось выпить.
В какой-то момент города с большими сетевыми магазинами набитыми восторженными поклонниками закончились и пошли города поменьше, посерее. Публика менялась вместе с городами, становилась всё более непритязательной, сельской. Иногда Владу казалось, что его никто из собравшихся людей не знает и что все они пришли поглазеть на столичного писателя, непонятно каким ветром, оказавшимся в их захудалом колхозе.
Неизменные библиотеки с пыльными полками, разбухшими от ненужных книг. Серые невыразительные лица провинциальной интеллигенции, которая кроме Толстого и Чехова не признаёт никаких писателей, да и не читала никого современней Высоцкого или Валентина Пикуля. С каждым разом, выступая в подобных местах, Влад чувствовал себя всё гаже и гаже. Ему хотелось обратно в Москву, к бесконечным огням и движению, прочь от сонного провинциального болота, где нет жизни, где во главу угла ставилось выживание.
“Это плата за успех… Ты должен… Эти люди тебя любят!”, - говорил всегда улыбчивый мальчик Слава, значившийся его менеджером. Мальчик, который, вероятно, не знал, что это такое - лежать в грязи и задыхаться от её сырого запаха; Не знал, как это, когда хочется выдернуть из себя жилы, скрутить в верёвку и повеситься, нарушив ровную геометрию типового гостиничного номера. Нет ничего - абсолютная пустота. Забытое чувство тревоги, холодной смертью разливающееся по венам. Всю ночь Влад не спал, курил, глядел на пустую площадь. Этим утром он сдался, отступил и перестал отгонять от себя хмарь маячившей перед его глазами водочной бутылки.
От мрачных мыслей Влада оторвал звонок жены, вернувший его в реальность.

- Приветик, кот, ты сейчас где? – голос Инги живой, полный нарочито-возвышенных ноток смешивался с дорожным шумом и звучащей в радиоприёмнике музыкой. Как всегда, это были Jefferson Airplane.
- Лучше не спрашивай, дорогая, где-то. Я звонил тебе, вчера вечером...
- Простишки, кот, мне казалось, что я скинула тебе сообщение на WhatsApp. У Танюшки неприятности, её опять бросил очередной бойфренд и, я должна была её поддержать. Мы были в “Распутине”. Я поздно вернулась, думала, что ты уже спишь и не стала тебе звонить.
- Я всю ночь не мог уснуть, воздух здесь, что ли такой – не продохнуть, не знаю.
- Как прошло вчерашнее выступление?
- Совковая библиотека, на передних стеллажах полное собрание Владимира Ильича, с десяток женщин бальзаковского возраста и парочка тургеневских барышень. В общем – как обычно. Всё задолбало, хочу уже домой.
- Мне кажется, что тебе грех жаловаться, тем более эти все люди, которые приходят на твои выступления искренне любят тебя.
- Ты почти слово в слово процитировала Славика.
- Слава говорит правильные вещи. Слушайся его и всё будет ОК.
- Я не разделяю твоих восторгов по поводу Славы. Мне кажется, что он самодовольный индюк. Он меня бесит с каждым днём всё больше и больше, особенно эта его белоснежная улыбочка, так иногда и хочется вынести её, хорошенько врезав ему по зубам.
- Это всё скопившийся стресс, тебе нужно расслабиться, кот. Посмотри, может, будет где тайский массажик. Зайди и всё, как рукой снимет.
- Я не уверен, что в этом совхозе есть баня, не то, что тайский массаж.
- Перестань драматизировать.
- Не забывай, драматизировать – это моя профессия. Я же писатель, я должен создавать драму, разыгрывать всякие ситуации, прокручивать их у себя в голове.
- Только не во вред себе. Иногда нужно выключать голову.
- Да, наверное, ты права. Извини, что гружу тебя всякой фигнёй.
- Ну ладно, я почти приехала, заезжаю в подземный паркинг, будет плохо ловить, чмоки!
- Люблю тебя…
Ещё несколько секунд Влад слышал голос Грейс Слик, которая сквозь время и пространство неизменно вопрошала: “ Dont you want somebody to love?”. Связь с реальностью, единственно возможной, была оборвана. Были переданы приветы близким, изложена техническая информация, подведён отчёт и теперь должна была наступить тишина в эфире до следующего сигнала связи.
Всё это хмарь, небыль, всё не по-настоящему. Есть только привкус водки во рту, единственно реальный в этом сером, вымышленном, пространстве. Инга права, нужна разрядка. Нужно вывести всю грязь, скопившуюся в организме. Отогнать химер, которые когтистыми лапами вцепились в плечи и расправив мохнатые перепончатые крылья тянули вверх, разрывая на части.
До начала выступления было достаточно времени, достаточно для того, чтобы уговорить бутылку.
- Здравствуйте, - Влад одной рукой держал телефонную трубку, а другой пытался прикурить. От волнения безобразно дрожали руки, пальцы не слушались и никак не могли справиться с зажигалкой.
- Здравствуйте, - отозвался приятный женский голос.
- Девушка, я из семьдесят второго, вы не могли бы прислать в номер водки и закусить.
- Вообще-то, данной услуги у нас нет, - сердце Влада запрыгало в груди, загрохотало, валунами катящимися в горном оползне, - но для вас мы всё устроим.
- Очень рад это слышать. Вы бы мне сделали большое одолжение.

Время, прошедшее между звонком и нерешительным, еле слышным стуком в дверь, показалось Владу вечностью. На пороге стояла невысокая, слегка полноватая, но миловидная девушка. На круглой, бесстыдно выпирающей, груди висел бейджик, который гласил, что обладательницу данного бюста зовут Алина.
- Вот, ваша водка. Я ещё разных нарезочек купила, водички сладенькой запить, - протягивая пакет, Алина опустила пушистые ресницы и смущённо отвела взгляд.
- Спасибо, сколько с меня? – взяв пакет и почувствовав его приятную тяжесть, Влад с удовольствием отметил, что перестали дрожать руки.
- С вас только книга с автографом, - улыбнулась Алина.
Влад не выпуская из рук пакет, будто опасаясь, что он таинственным образом исчезнет, растворится в зыбком эфире, полез в дорожную сумку, где у него лежало несколько экземпляров новой книги. Развернув оборот, он щёлкнул авторучкой. Размашистым подчерком Влад начертал на развороте - Доброй волшебнице Алине, от Влада, с любовью!!!

- Вот, Алина, держите, премного вам благодарен! – протягивая книгу, у Влада мелькнула мысль, а не пригласить ли девушку выпить вместе с ним. - Алина, не сочтите за наглость, может составите мне кампанию? А то одному непривычно, - соврал Влад. Он отлично справился бы и один.
- Ну не знаю, я в общем-то на работе... – помялась для вида Алина.
Ещё бы одна лишняя секунда промедления и Влад, совершенно не раздумывая, захлопнул бы перед этой дояркой дверь и принялся бы впитывать волшебные соки, сокрытые за стеклянной сферой.
– Я сейчас что-нибудь придумаю, - улыбнулась Алина, и улыбка её была настолько восхитительна, насколько только могла быть не выправленная и не отбеленная улыбка сельской Мадонны, пьющей на ужин холодные щи в жаркую погоду.
Когда дверь за Алиной закрылась, Влад поспешно распахнул пакет и не без удовольствия отметил, что девчонка отнюдь не глупа. В пакете позвякивали две бутылки. Водка проваливалась словно вода, даже не застревая в глотке. Влад ничего не чувствовал: ни горечи, ни жжения, ни запаха дешёвого спирта.
Через какое-то время в номер вплыла Алина, подобно испанской каравелле, сменив теннисные чешки на туфли с высоким каблуком. Вместо серой униформы теперь на ней приятно сидело цветастое платьице с манящим вырезом.
Оторвавшись от бутылки, Влад тяжело задышал. Рот полыхал приятным пламенем, избавляющим от всех на свете грехов. Алина с интересом смотрела на Влада, приподняв нарисованную тонкую бровь.
- Давненько, видать, не пили, - понимающе, улыбнулась девушка.
- Давненько, - выдохнул Влад.
В голове приятно шумело, ноги слегка подкашивались. Владу нравилось это тревожное чувство приближающегося цунами, которое должно было смыть ненавистную ему обыденность. Влад радовался тому, что он вырубиться и безрадостный мир, вгоняющий в уныние, наконец-то погаснет; как погаснет и тот серый городишко за окном, вместе с площадью, на которой стоял Ильич; погаснет милое личико девушки, сидящей напротив. Неминуемость конца радовала, за ним шло избавление от тоски.
С каждой выпитой рюмкой Алина становилась всё ближе и ближе, создавая впечатление оптического обмана. В какой-то момент она забралась Владу на колени, расплывшись мягким задом по его худым коленям, словно желе по бисквитному торту. Рука его скользила по талии, заползая под платье, ощущая бархат нежной кожи. Влад впился в губы Алины, притянув её горячее тело к себе. Неуёмное желание – тёмное, граничащее с безумием охватило его. Алина податливо льнула к нему, отдавалась поцелую, чувственно всасываясь в горький от выпитой водки рот. Её цепкие пальцы ловко распахнули джинсы и стянули с Влада трусы.
В тот самый момент, когда действо должно было плавно перетечь в финальную стадию соития, дверь резко распахнулась, и в номер ворвался Слава.
- Влад, и что это за представление?
- Иди на хуй, петух!
- Выступление через полчаса, а ты нажрался, как последняя свинота!
- Это кто? - спросила Алина, не отлипая от Влада.
- Не обращай внимания, так, перхоть подзалупная. Присосался к моим деньгам, словно пиявка и сосёт из меня кровь, вернее бабло, - Влад зло ощерился, подумав, что вот именно сейчас, было бы неплохо засадить Славе правый боковой с разворотом от мыска, вкладывая в удар всю массу тела.
- Хотел бы заметить, что бабло мне платишь не ты, а издательство.
- Одна хуйня, они имеют с меня деньги и платят их тебе. Я немного упростил схему, - отмахнулся Влад.
- Как скажете, Владислав Александрович, - Слава шаркнул ногой и отвесил шутливый поклон. – Как прикажете быть с выступлением? Общественность будет встревожена, если вы не соизволите явиться.
- Хуле там выступать, перед этими колхозниками?
- Хотелось бы тебе напомнить, что эти, как ты соизволил выразиться “колхозники” – это твои читатели, которые купили билет на твоё выступление.
- Всё заебало! Я не Коля Басков светить харей перед пенсионерками и улыбаться им белозубым ртом. Я художник, а не скоморох, я должен творить!
- Жду тебя через пять минут в такси. И, как хочешь, но ты сегодня выступишь перед людьми, даже если там будет две калеки, и даже если ты не сможешь стоять на ногах.
Что-то в этот момент промелькнуло в Славиных глазах, чего Влад никогда до этого момента не видел. Что-то серое и хищное, первобытное, способное переломать, перемолоть в муку, что-то невероятно далёкое от фарфоровой улыбочки.