Разговор наедине

Яркий свет молнии осветил на мгновенье кухню, выхватив из темноты силуэт человека, сидящего у окна, с сигаретой в одной руке и полной рюмкой в другой. Судя по почти полной бутылке из-под водки и только что открытой пачке сигарет, сидел он тут не так давно. Часы на стене показывали половину первого ночи, но, судя по сервировке на столе, спать никто не собирался.

– Вот скажи мне, Паша, что это за время такое настало, - Игорь опрокинул в себя полную рюмку и сделал глубокую затяжку. – Люди какие-то черствые, что ли, стали, необщительные. В банке был – карточку новую заказывал, так она мне: "Карточка будет готова завтра после обеда. Как Вам будет удобно ее забрать? " Я ей, мол, в понедельник приду к девяти, а она, такая: "У нас меняется график работы, мы в десять открываемся". Ты же знаешь, мне к десяти совсем неудобно, так я ей: "А Вы карточку положите вот здесь, на верхнюю полку, а ключ от банка ко дну урны, что у входа на улице, скотчем прилепите. Я зайду, карточку заберу, а ключ назад положу". Тебе смешно, а ты бы ее лицо видел – на меня, как на дурачка какого-то смотрела.

Затянувшись еще пару раз и выпустив вверх густую струю табачного дыма, Игорь затушил окурок и подсел поближе к столу. Выудив из банки лежащий на дне маринованный огурец, он, смачно похрустывая, налил еще рюмку и тут же опрокинул ее в себя.

- Нет, конечно, может я и ляпнул чего лишнего, но ты сам посуди…, - Игорь достал из пачки еще одну сигарету и снова обратился к своему собеседнику в дальнем углу кухни. – Вот зайди в магазин – продуктовый, бытовой техники – не важно, или в салон сотовой связи, и попробуй с кем-нибудь пошутить, или же просто заговорить о чем-то отдаленном. Будут смотреть на тебя непонимающим взглядом, словно ты чушь какую-то несешь. Да, я конечно понимаю, что у них стандарты, там, разные, где прописано, как с кем говорить надо, но давайте как-то по-людски, что ли, а то словно с роботом говоришь. Сидят, такие, с каменными лицами: "Да! Нет! Не знаю! Решение данного вопроса находится вне моей компетенции! " Бесит, правда… Помнишь, даже кто-то из знаменитых, вроде, говорил: "Будьте проще и люди к вам сами потянутся.

Игорь крутил в руках незажженную, до сих пор, сигарету, глядя куда-то под ноги. Сидя в тишине темной кухни, подобного рода мысли возникали сами по себе, а уж тем более под рюмку-другую. Да и собеседник хороший – двоюродный брат, Пашка. Паша не пьет – нельзя ему, лишь сидит в углу на табуретке, да слушает, как Игорь душу изливает. Ну а тому только это и надо.

– Тяжело как-то в последнее время... На работе словно собаки все стали – только и смотрят, как кусок пожирнее выхватить. Раньше же командой были, все проблемы сообща решали, да и не было их – проблем этих. А сейчас что – тех, кто давно работал, кто слово поперек начальственному сказать мог, поувольняли, своих набрали… А что свои – они только за себя, только свои интересы защищают, да еще словно ждут, когда ты ошибешься, чтобы прилюдно ткнуть тебя лицом в твою ошибку, словно щенка нашкодившего. А попробуй против них что-то сказать – нельзя, они же неприкосновенные! Сейчас же как все происходит: что-то делаешь, стараешься и не потому, что просят, а сам, причем не свою совсем работу. Не кидаешь людей, как коллеги твои некоторые, мол, это не моя работа, а выясняешь все до конца, сам, ведь к тебе за помощью обратились. Причем занимаешься этим как в рабочее, так и в нерабочее время тоже. Но этого не видит никто, однако стоит тебе только раз сказать, своим же, что ты занят, что у тебя работы много, так тебе кучу доводов приведут, что ты ничем не занят, а если ты при этом еще и скажешь, что это не твоя работа, так сразу к начальнику бегут. И знаешь, кто в этой ситуации будет прав? Конечно - тот, кто побежал жаловаться. А тебя опять носом тыкать будут.

Игорь налил себе снова целую рюмку, выпил, закусил, после чего зажег, слегка помятую уже, сигарету. Молча выкурив ее, он встал, подошел к окну, открыл его и, постояв немного, снова вернулся к столу. Было невыносимо грустно от всего того, что происходит, да еще и жена с сыном уехали в деревню, оставив его одного на неделю – надо было ремонт закончить. С отъездом супруги разговаривать вообще стало не с кем: дома никого больше нет, телефонные разговоры Игорь не очень-то приветствовал, предпочитая живое общение.

– Ты же меня, Паша, как никто, знаешь. Для меня общение – это неотъемлемая часть жизни. Меня хлебом не корми – дай за жизнь с кем-нибудь поговорить. Причем совсем не важно с кем – с парнем, с девушкой, хотя с девушкой-то предпочтительнее. Мне, как человеку творческому, больше приятно о творческом же и говорить, а не о машинах, мотоциклах, деньгах и политике - мне душевные разговоры интересней. А с девушкой только заговори, так она, как кольцо увидит, как от прокаженного бежит. Что это, скажи мне, за понятия такие: у тебя есть жена, вот с ней и разговаривай. Ну а если ты на работе с кем-то из женщин заговорил о чем-то, кроме работы или, не дай Бог, комплимент сделал, так все – хоть увольняйся: таких ярлыков на тебя навешают – не отмоешься.

– Не знаю почему, просто в голову пришло: помнишь -- я мастером на фирме работал? – Игорь зажег зажигалку, поднес ее к бутылке, чтобы посмотреть, сколько еще осталось и, удовлетворенно кивнув, налил еще рюмку. -- Была у нас девушка одна - Лена, диспетчер. Пашка, ты не представляешь, какой это замечательный человек: добрая, отзывчивая, всегда помочь была готова. А как-то прихожу после отпуска, а ее нет - уволилась, говорят. Как, почему - толку так и не добился, ну да и ладно. С тех пор уже много времени прошло, а на днях случайно встретил ее. Поговорили, повспоминали прошлое, так она мне и рассказала, почему уволилась.

Игорь соорудил себе нехитрый бутерброд из того, что на столе было, да налил еще рюмку, но не выпил, а так на столе и оставил.

- Работал с нами тогда парнишка один - грузчик - они с Леной в соседних домах жили. Так они вместе домой ехали часто – он ее ждал после работы, ну и вместе шли на остановку. Казалось бы - что здесь такого? Но это для нас с тобой, например, обычная ситуация, а наши женщины из бухгалтерии решили все иначе. Кто-то их увидел вместе -- и тут началось: "Игорь, - она мне говорит. - Мне не давали прохода: а что у тебя с ним, а муж знает, а как долго вы вместе? И причем обсуждают это при всех. На меня накинулись, как стая голодных собак. Ты не представляешь, что мне пришлось выслушать... "

Игорь опустошил рюмку и продолжил:

- Понимаешь, Паша, люди просто вместе домой ехали, а какие-то клуши, не найдя больше, о чем поговорить, чуть им жизнь не сломали. Одна добродетельница, мать ее, так вообще учудила - встретила Ленкиного мужа и прямым текстом посоветовала следить за своей женой. И такое сплошь и рядом: никто не хочет разбираться, что на самом деле произошло, гораздо удобнее придумать свою собственную версию и придерживаться ее -- так ведь намного интереснее. А то, что это судьбы других людей ломает, так это же никому не важно, зато будет о чем в другой раз поговорить.

Он снова встал и подошел к окну. Все то, что терзало долгое время, наконец нашло способ выбраться наружу. Игорь все говорил и говорил, опасаясь лишь, что брату это надоест и он уйдет.

- А может это не люди - может, это я такой... требовательный, что ли, правильный..., - Игорь повернулся лицом к собеседнику. - Возомнил себе невесть чего, да и требую этого от других. Но я не могу по-другому, понимаешь, не могу! Но придется, по ходу - ты же сам видишь, что никому ничего, кроме самих же себя, не интересно, ни тебя никто не поддержит, ни твоя поддержка никому не нужна. А иногда, ты не представляешь, как хочется выговориться, но... Страшно стало, знаешь, людям открываться – никогда не знаешь, как твоя открытость и доверчивость против тебя обернутся.

Игорь достал из пачки еще одну сигарету, прикурил и снова налил целую рюмку. Выпив, он молча докурил, снова налил, выпил, опять закурил.

– А помнишь, как мы раньше с тобой сидели? Сколько выпито было, сколько всего сказано… Ты же всегда был единственным человеком, кому я довериться мог, не опасаясь за сказанное. Эх, Пашка… Как же так случилось? Почему не уберег себя?

Свет от молнии снова озарил кухню, осветив стол, Игоря, стоящего у окна с сигаретой, стул в дальнем углу, полную рюмку водки на нем и… фотографию парня, с черной ленточкой по диагонали. Глаза уже привыкли к темноте; Игорь подошел к календарю и оторвал листок со вчерашней датой – днем, когда ровно десять лет назад не стало его двоюродного брата -- человека, всегда бывшего для него опорой, поддержкой, того, к кому всегда можно было обратиться за помощью, того, кто так нелепо погиб от удара ножом… в спину…