Прощённым, говорят, дорога в рай. Часть 09

Глава 9

В КРУГЕ ДЕВЯТОМ

После странного сна Глеб никак не мог избавиться от ощущения холода. Он пошёл на кухню и сварил себе кофе, грея руки о горячую чашку. Потом выкурил сигарету и заглянул в комнату матери. Она лежала на диване и смотрела какой-то фильм.

- Ну как самочувствие, мам? - спросил Глеб

- Да вроде ничего, Глебушка. Правда вот, температура никак не проходит. И слабость какая-то, - мать взглянула на него.

- Ты лежи, не вставай.

Глеб обнял и поцеловал мать. А внутри так и не исчезало чувство холода. Было никак не согреться. Он пошёл в свою комнату, набрал на мобильнике номер Лизы.

- Алло, - голос девушки звучал, как всегда, бодро.

- Лиз, привет, не сильно занята?

- Ну, у меня тут Вероничка вообще-то в гостях, сдачу экзамена отмечаем. Если ты насчёт своего Солганского, то я вчера сделала запрос про него в Вельск, завтра будет ответ. Ещё завтра с утра посмотрю архивы допросов, как и обещала. Сегодня просто закрыто там было.

- Спасибо большое, Лиз, - Глеб кашлянул. - Я ещё хотел спросить у тебя одну вещь...

- Какую?

- Ты "Божественную комедию" Данте читала?

- Читала, - немного удивлённо ответила Лиза, - правда давно уже. А почему ты спрашиваешь?

- Да просто сон странный приснился.

- Что за сон?

- Лиз, какой самый тяжёлый грех? - вдруг спросил Глеб.

- Ну вообще-то самоубийство. Но Данте считал, что предательство. Даже убийцы у него находятся в седьмом круге ада, если не ошибаюсь. А предатели - в последнем, девятом.

- Девятый круг, пояс Толомея. Ледяное озеро Коцит, - проговорил Глеб, вспоминая прочитанное недавно в книге.

- Ну да, и в наказание они навечно вморожены в это озеро. Участь не из приятных, наверное.

- Самый страшный грех... - тихо сказал Глеб, - Лиз, ты тоже так считаешь?

- Я? - Лиза на мгновение замолчала. - Ну да, наверное.

Возникла пауза. В трубке Глеб слышал дыхание девушки.

- Лиз, я так соскучился, - вдруг честно признался он. - Может увидимся? Просто так... в кафе посидим?

- Глеб, я же тебе всё сказала раньше, - голос Лизы сразу стал колючим, - давай не будем опять начинать эту тему.

- Ладно. Спасибо, что с поиском информации помогаешь. Мне это действительно очень важно.

- Глеб, а почему важно? - неожиданно спросила Лиза. - И кто он тебе, этот Солганский?

- Я точно не знаю, - честно признался Глеб. - Но он имеет отношение к нашей семье. Какое - я должен это выяснить. Я чувствую, что там произошло что-то страшное...

***

Солганский рассказывал полночи. Как всегда, интересно. Но о страшных и тяжёлых вещах. И теперь он уже не смеялся, как когда-то, когда говорил о своей жизни в Петербурге, а был серьезным, иногда даже грустным.

"Он сильно изменился", - подумал Демичев.

Солганский рассказывал о том, как воевал. И как попал в плен - умудрился заболеть тифом, и его оставили в госпитале. А через несколько дней в город пришли красные.

- Так что своих я догнать не успел, как собирался, - проговорил Солганский.

- Да... - протянул Демичев, - интересная история. - Но как же ты всё-таки потом освободился?

И Солганский рассказал удивительную историю своего освобождения.

- Ну что, Миша, захватили нас красные, - я там был и ещё двое наших, один совсем при смерти, он вскоре умер, другой был сильно ранен в ногу, поэтому его тоже оставили, когда отступали. Погнали нас вместе с другими пленными. Я совсем плох был, бросили меня в какой-то барак. А это был лазарет для пленных. Мне было совсем тяжело - приступы, лихорадка. И вот кинули меня на какие-то грязные тряпки. Ну думаю, всё, осталось только умереть. Но умереть не получилось.

И Солганский рассказал, что доктор в этом лазарете, на его счастье, оказался тоже поляк. И любитель стихов.

- Представляешь, Миша, он сам там тоже что-то писал, читал мне даже, совета спрашивал - улыбнулся Солганский. - Когда у меня сознание прояснялось, мы на эту тему с ним хорошо поговорили. В общем, ему я и обязан жизнью. Сначала он меня перевёл с места на полу на нары, принес белье чистое, даже новую шинель достал где-то. Прежнюю-то у меня сразу отняли, как только в плен взяли. В общем, золотой человек оказался. Какие-то лекарства мне колол даже сам. А потом, - Солганский на мгновение замолчал... - Потом он помог мне сбежать.

- И как же? - удивился Михаил

- А вот так. - В один из дней приносит мне какие-то бумажки и говорит: "Я вам достал документы, на имя красноармейца."

Я сначала отказывался, ну а потом подумал - всё-таки это шанс. Через пару дней мне уже полегче стало, и он помог мне выбраться из лазарета. Так я и уехал оттуда. Поехал сразу в Вельск. Единственная мечта была - увидеть Люсю. Теперь понимаешь, почему меня при въезде не арестовали, - Солганский весело посмотрел на Михаила.

- Ну ты как всегда, Ян, - усмехнулся Демичев. - Значит, ты теперь в красноармейцы записался?

- Ну это же я так, временно, только чтобы до Вельска добраться. И увидеть лисичку. Так соскучился по ней.

- Я тоже соскучился, - коротко сказал Демичев.

Возникла короткая пауза.

- И вообще, в этом весь ты, Ян. И ты ещё мне говорил о принципиальности.

- А что, Мишенька, - резко парировал Солганский, - ты-то сам здесь как? Смотрю, неплохо уживаешься с новой властью?

- Уживаюсь. - Демичев налил себе в стакан немного водки и залпом выпил, - представь себе. Я просто не лезу на рожон.

- Ну-ну, может еще скажешь, что делаешь все это искренне? Веришь во все эти их идеи?

- Идеи... - повторил за ним Демичев. - А, может быть... может быть, они не так и плохи.

- Господь с тобой, Миша. Посмотри, как они их воплощают. Тебе нравится это? - Солганский посмотрел на него в упор.

- Любые изменения не всегда проходят гладко. Чем-то всегда приходится жертвовать ради чего-то бОльшего.

- А не слишком ли много жертв? Ты оглянись вокруг. Тюрьмы... сплошные тюрьмы, аресты и казни... Жизнь человеческая теперь ни черта не стоит. Не-ет, Миша, нельзя так. Да и что значит это - бОльшее? Я за эти почти два года много чего насмотрелся. Они говорят, что строят город всеобщего счастья. Только забывают сказать, что при входе в этот город стоит плаха, - Солганский горько усмехнулся. - Нельзя строить счастье на крови. Нельзя. Иначе, не счастье это получится, а что-то страшное, уродливое. Понимаешь?

- Ладно, Ян, - Демичев встал из-за стола. - Поздно уже. Давай-ка спать ложиться.

- Спасибо, что не прогнал, - вдруг сказал Солганский. - Я тебя стеснять не буду, завтра сразу же уйду.

- Ну, завтра видно будет, - ответил Демичев. - Давай, ложись. Можешь здесь, в гостиной, - он кивнул ему на кровать.

- Спасибо, Миша, я лучше тут, на диванчике, - Солганский, не раздеваясь лёг на маленькую тахту, стоящую в углу и накрылся шинелью.

- Ну давай, спи, - Демичев погасил свет и вышел.

Он поднялся наверх, в свою комнату. Но было никак не заснуть. Почему-то из головы никак не выходил рассказ Солганского... и его слова про Лу-Лу. Он спустился вниз, выкурил сигарету. Зашёл в гостиную и, включив маленький ночник, посмотрел в угол, где стояла тахта.

Солганский уже спал. Михаил всмотрелся в его похудевшее небритое лицо.

И опять подумал про Лу-Лу. О том, какие слова она говорила ему - Солганскому, когда целовала его. "Милый? Любимый?"

"И всё, всё у него получается, - с каким-то внезапным раздражением подумал Демичев, - Во всём ему везёт. Даже из плена у него получилось сбежать. И почему так происходит - кому-то всё, а кому-то - ничего?"

И вдруг, когда он ещё раз взглянул на усталое красивое лицо Солганского, его вдруг пронзила мысль - страшная и в то же время такая обыденная в своей простоте, что Михаил даже замер. И сразу же отбросил эту мысль, устыдившись. Но она не уходила, продолжала виться вокруг него, как назойливый комар. Но в конце-концов, Демичеву удалось от нее отмахнуться. И выкурив ещё одну сигарету, он пошёл наверх, в свою комнату.

***

Воскресное утро было солнечным. Демичеву не надо было идти на свою новую службу. Солганский был в приподнятом настроении - ему удалось побриться.

- Наконец-то почувствовал себя человеком, - весело сказал он Демичеву.

Он хотел уйти с утра, но потом решили подождать, когда стемнеет.

Было уже за полдень, когда Солганский, стоящий у окна, вдруг приоткрыл штору и начал всматриваться в улицу.

- Что там, Ян? - спросил Демичев, сидящий в гостиной.

- Взяли кого-то, - хрипло сказал Солганский.

Демичев подскочил к окну.

Из дома напротив действительно выводили какого-то человека.

- Отойди от окна, - прошептал Демичев.

Солганский опустился в кресло и как-то беззащитно посмотрел на него.

- Ты его знаешь, Миша?

- Да вроде нет. Первый раз вижу. Чёрт! - выругался Демичев. - Не дай Бог, если и сюда придут.

Солганский как-то напряженно смотрел перед собой.

- Ну, документы у меня теперь красные, - негромко сказал он.

Это всё так, - начал Демичев, - но...

Его речь оборвал звякнувший в дверях колокольчик.

Демичев и Солганский переглянулись.

- Не открывай, - коротко сказал Ян.

- Они всё равно не отстанут, - проговорил Демичев. - Сиди здесь.

Он прошел в коридор и отпер входную дверь. На него, как прицел, смотрели небольшие пронзительные глаза чекиста.

- Ваши документы, - обратился он к Демичеву.

Демичев достал из кармана удостоверение и протянул его.

- А что, собственно, происходит? - спросил он.

Чекист, изучающий его документы, поднял на Михаила глаза.

- Задержали тут подозрительное лицо. Спекулянт. А вы ничего подозрительного не замечали последнее время? - спросил он Демичева.

- Я? Вроде бы нет.

- Вроде бы?

- Нет, не замечал.

- Ну, хорошо, - чекист вернул Демичеву его удостоверение. - Но бдительность всё-таки не теряйте. Задержали его прямо напротив вашего дома, - и он опять пристально посмотрел на Демичева.

- Бдительность... да-да, хорошо, - пробормотал Михаил.

Чекист уже повернулся, чтобы уходить. В последний раз взглянул на Демичева.

И сознание того вдруг опять пронзила эта страшная... и такая простая в своей обыденности мысль, которая приходила к нему ночью.

"А что я теряю? - вдруг быстро, буквально за долю секунды пронеслось в мозгу Демичева. - Ничего. Да и Люся не узнает. Никогда не узнает".

- Постойте, - вдруг громко сказал он чекисту, который уже успел отойти на несколько шагов. - Я хочу поделиться с вами одной информацией"

Сидевший в гостиной Солганский резко встал, когда в комнату вдруг быстро вошли два незнакомых человека.

- Ваши документы, - бросил ему один из них, с маленькими пронзительными глазами. Второй встал у дверей, загораживая выход.

- В чём дело? - спросил Солганский, протягивая ему документы.

- Вы арестованы.

- Можно узнать, за что?

- Поступила информация, что вы - не тот, за кого себя выдаете.

- Информация?

- Да, и поторапливайтесь!

Солганский c побледневшим лицом повернулся к двери. На его руках сразу же защелкнулись наручники, и чекист грубо толкнул его в спину.

- Давайте живее!

Солганский вышел в прихожую. У входной двери стоял Демичев. Солганский посмотрел на него в упор, и Михаил отвёл глаза, не выдержав его взгляд.

- А ведь это ты, Миша, - быстро прошептал Ян, подойдя к нему вплотную, - неужели из-за Люси? Ну, молодец... дождался своего часа.

Демичев молчал, и Солганский плюнул ему в лицо.