Лекарство от стресса

Щелк. Настольная лампа тускло осветила комнату мотеля. Грязные шторы закрывали окно не полностью, сквозь просвет я видел, как редкие проезжающие машины фарами разрывали ночную тьму.
Щелк. Лампа погасла, комната погрузилась во мрак. Я вспоминаю её лицо. Она всегда улыбалась, я даже не помню как она грустит. Я люблю её улыбку.
Щелк. Комната осветилась. Обои на стенах темно-желтого цвета, от старости начинали отклеиваться. Пятна на обоях может от еды, а может от чего другого, напоминали, что мы не первые постояльцы в этой дыре. Я пододвинул пепельницу, достал сигарету. Руки все еще дрожали.
Щелк. Я выключил свет и закурил. Она не любит ни детей, ни животных. Живет для себя, каждый день, каждую секунду. Я же её антипод: мрачный, расчетливый, жадный. Мы отлично дополняем друг друга.
Щелк. На тумбочке лежит книга. Я вижу некоторую иронию, в том, чтобы в мотелях в каждом номере оставлять Библию. Сколько заповедей нарушается каждую ночь в придорожных ночлежках? Сколько заповедей сегодня нарушил я?
Щелк. Она любит готовить. Каждое её появление на кухне превращается в эротическое кулинарное шоу. Готовит она только голой, манерно нарезая овощи, роняя продукты на пол. Что получается в итоге не имеет значения, бывало и так, что мы выбрасывали все, что она приготовила и заказывали пиццу, довольные, грязные, в кетчупе и поту. Я говорю ей, что не смогу жить без нее, и не позволю ей жить с кем-то другим. Она только смеется в ответ на мои слова…
Щелк. Кажется, что дым от сигареты вообще не выходит из номера, висит темной тучей под потолком, возможно даже, это дым от предыдущих жильцов. Я достал фотографию двухлетней давности. Наши лица светились от радости, тогда мы были счастливы.
Щелк. Первый раз она не появилась дома восемь месяцев назад. С её слов, ночевала у подруги. Я не стал дожидаться второго сигнала и стал приглядывать за ней. Однако она хорошо скрывалась. На телефоне не было компрометирующих сообщений, так же как и в емэйле. На работу она приходила вовремя, уходила всегда с подругой.
Щелк. Я потушил сигарету. Рука скользнула по кровати, по шелковым простыням. Не люблю шелк. Мои пальцы касаются её стопы. Кожа шершавая, еще теплая.
Щелк. А что она делает в обеденный перерыв? Эта мысль настигла меня, когда я стоял возле ее работы и увидел как выходит подруга без нее. Тогда для меня стало очевидным доказательство ее неверности.
Щелк. Ее рубашка с яркими цветами была запачкана кровью. Она любит яркую одежду, и считает темные тона плохим вкусом в одежде. Она пытается и меня приучить носить яркие рубашки. Нос сломан и повернут вправо, из носа течет кровавый ручей, попадая на приоткрытый рот. На шее яркий след от струны, она почти не сопротивлялась. Глаза открыты, взгляд какой-то мутный, безжизненный. Я не могу смотреть на это жуткое лицо, оно вызывает отвращение. Я снова смотрю на фотографию, ты такая красивая. Я не могу жить без тебя…
Щелк. Я выключил свет, еще пару минут я хочу провести в темноте, с собственными мыслями, а после займусь делом. Кстати, что она сейчас делает? Наверняка уже пришла с работы. Она обещала мне сегодня приготовить свинину с салатом, наверное уже набросила фартук на голое тело и режет овощи. Не хочу заставлять ее ждать.
Щелк. Работы было немного: стереть отпечатки, забрать мусор, окурки. Самое главное нужно было снять с мертвой проститутки Её рубашку, стиркой займусь завтра.