Эйфория

Продрогшая любовь бродила по пустым
Холодным улицам в своём сиротском платье.
Стояла у стены с протянутой рукой,
Просила то, чего никто не смог бы дать ей.

Строчки кружатся в моей голове, словно обезумевшие снежинки. Тело налито свинцовой тяжестью, я не могу пошевелить даже мизинцем. Я смотрю на капельницу. Соседки по палате смотрят на меня. Болтают. Шушукаются. Невыносимая боль железным обручем обхватила мою голову, в которой сменяют друг друга слова из песни Флер и обрывки воспоминаний. В жалкой попытке отвлечься я перевожу взгляд на стену, покрытую трещинами. Так. Надо успокоиться.

Трещины ползут по стене, превращаясь в причудливые узоры. Смотреть на них приятно и жутко одновременно. Узоры становятся разноцветными, растягиваются, дразнят меня. Надо закрыть глаза.

Закрываю. Глупо было надеяться на то, что в этой ветхой, разваливающейся психбольнице мне помогут. В голове упорно крутится одна и та же песня - "Эйфория." Раньше она мне не нравилась, казалась детской и наивной. Пытаясь избавиться от инфантильности, я запрещала себе прослушивание таких песен. Запрещала в течение довольно долгого времени, потом устала. Надоело бороться со своей сущностью. Да, я инфантильна. Да, в душе я глупый подросток.

И что?

Все горы и все океаны, все звёзды и радуги.
В горе и в радости всегда быть вдвоём.
И умереть в один день, взявшись за руки,
Не пожалев ни на миг ни о чём.

Мы никогда не ходили, взявшись за руки. Когда ты пытался дотронуться до моей ладони, я всегда отдергивала руку. Нет, страха не было. Было глубинное понимание того, что этого делать не надо. Не надо уродовать красоту. Не надо забрызгивать черной краской прекрасную картину. Поцелуи и обьятия - черная краска.

Все горы и все океаны, все звёзды и радуги...

Мне было хорошо с тобой. Ты рассказывал мне об исихастах и я впитывала, словно губка, новые знания. Ты говорил, что рядом с нами живут удивительные люди, которых мы не замечаем. Идя по улице, мы не смотрим по сторонам. Ты призывал людей отказаться от эгоизма и обратить внимание на мир вокруг, но они только крутили пальцем у виска. Напрасно.

В отличие от меня, ты не был сумасшедшим. Не знаю, что заставило тебя обратить внимание на такую, как я.

Мерцали фонари, летели вдаль машины,
Стирались очертания и размывались знаки.
Любовь текла бесшумно хрустальной синевою
Из глаз бездомной, больной собаки.

Как-то раз, проходя мимо старого храма, мы увидели пса, прыгающего на трех лапах. Естественно, мы не смогли пройти мимо. Ты подошел к собаке, а она оскалилась, не доверяя представителю жестокого человеческого рода. Тебе не сразу удалось ее успокоить, но завершилась эта история тем, что бездомная собака была вылечена и теперь живет у меня.

Боже, зачем я это вспомнила? Когда меня увозили на "скорой", пес Викинг крутился возле санитаров и жалобно скулил. Я оставила его с мамой, зная, что она никогда не выбросит собаку. Как ты там, Викинг? Скучаешь, наверное?

Бессмертная любовь висела на кресте,
Сгорали в небесах случайные кометы.
Мы вглядывались долго в рубиновые капли,
И ты сказал мне: "Неужели ты веришь в это?"

Ты был очень религиозным. Всегда носил с собой четки, ходил на все богослужения. Мое мировоззрение было совершенно иным, но я никогда не смеялась над тобой. И ты это ценил. Однажды я зашла в церковь вместе с тобой. В загадочном полумраке плавно двигались фигуры священников, тонко и жалобно пел хор, вызывая у меня мурашки. Пение походило на стон, пару раз мне даже показалось, что я слышу рыдания. Хор словно оплакивал кого-то. Мы подошли к распятию и долго стояли перед ним.

- Ты действительно в это веришь? - спросила я, не сводя глаз с измученного лика Христа.

- Верю, - кивнул ты. - Сейчас на нас смотрит Любовь, запомни это. Любовь, побеждающая смерть.

Я запомнила.

Безумные сплетенья экстазов и агоний,
Поющие органы и свечи восковые,
И лепестки, и ленты, и гвозди сквозь ладони,
Наверное, и вправду, всё это - эйфория.

Да, эйфория... Странно, у меня даже прошла головная боль. Я открыла глаза и увидела, что мои соседки по палате спокойно спят, а лекарство в капельнице почти закончилось. Надо позвать медсестру.

Все горы и все океаны, все звёзды и радуги...

Несмотря ни на что, мне хорошо.

Я улыбаюсь.