Дневник

Сидя перед камином в глубоком обитом чёрной кожей кресле, хозяин дома задумчиво смотрел на огонь, на рыжие сполохи его адского танца.

Такое бывало не часто, когда в своём большом доме он оставался один.

В эти минуты можно было спокойно посидеть перед камином с бокалом в руке, на дне которого плескался янтарного цвета коньяк и размышлять о бренности жизни.

Дом, о котором мечтал, построен. Деревья посажены, дети выросли. Имеют собственных. Жена вся в хлопотах - помогает им с внуками.

Было прохладно. Дрова в камине только-только разгорелись и ещё не чувствовалось тепла. Поёжившись в подаренном когда-то женой тёплом свитере с нелепым орнаментом, усмехнулся. Всегда она его одевала, всегда лучше знала что ему носить.

"Милая Наташа!" - с улыбкой подумал он.

Когда были молодыми, всегда любовался ею. Каждую ночь шептал ласковые слова целуя чувственные губы желая спокойной ночи.

Теперь же у него давно седая шевелюра и обращаются к нему просто - Степаныч.

Поднявшись с кресла, осторожно разогнул поясницу, подбросил в камин пару поленьев и, подтягивая онемевшую слегка ногу, подошёл к стеллажу с книгами.

Вынул одну из них: Француаза Саган "Немного солнца в холодной воде". Поставил обратно.

Нет, сколько бы ни были интересны книжные сюжеты, и как бы ярко не описывали их авторы, в сравнении с сюжетом собственной жизни они меркнут.

Поискал и вынул потрёпанную синюю тетрадь, запрятанную между книгами. Это был его дневник.

Когда-то в молодости пытался вести, но забросил. Через несколько лет случайно наткнулся, и описываемые события, уже забытые, яркой картиной, вплоть до ощущений и запахов, всплыли в его памяти.

С тех пор стал заносить в тетрадь знаковые события, вехи своей жизни.

Вновь вернувшись к камину, сел в кресло и открыл тетрадь.

За спиной послышалось какое-то движение. Оглянувшись, увидел за столом гостиной троих. Нисколько не удивился, он их прекрасно знал.

Кряхтя поднялся из кресла и, прихватив с собой бутылку коньяка, уселся за стол присоединившись к гостям.

- Будешь? - щёлкнув пальцем по бутылке обратился к самому младшему высокому худощавому с тёмными волосами пареньку лет двадцати в армейском кителе цвета жухлой травы с тремя лычками на погонах.

- Я не пью, - поморщившись ответил тот.

- Правильно, ни к чему это.

- А я буду, - заявил второй гость, постарше, лет тридцати, аккуратно постриженный, в деловом тёмно-синем костюме.

- И я не откажусь, - подал голос третий, в чёрной толстовке, волосы которого уже прихватила седина.

- Саш, вижу демобилизовался, чем заниматься собираешься? - хозяин дома вновь обратился к молодому.

- Учиться пойду. В архитектурный... Дом мне ваш нравится... такой же построю. Окна большие... лестница широкая... А пол из чего?

- Кедр... Учиться, это хорошо. Как говорится: двадцать лет - ума нет и не будет, тридцать лет - жены нет и не будет, сорок лет - денег нет и не будет.

- Ага, учиться он пойдёт! Жениться он надумал, - заявил насмешливо гость в костюме.

- Ну и что? Одно другому не мешает, - вспыхнул Сашка.

- Конечно! Потом учёбу забросишь, и с Еленой своей, прекрасной, расстанешься.

- Ничего я не брошу. И с Леной не расстанусь, она любит меня.

- Наивный! Почему же тогда я не архитектор и жену мою зовут Натальей?

- А мне откуда знать?

- Меньше надо было с друзьями по вечеринкам шастать, да за девчонками ухлёстывать, - не унимался деловой в костюме.

- А с Леной что? - видно было, Сашка расстроился.

- Расстались вы. Вышла замуж за курсанта и уехала с ним в какой-то подмосковный гарнизон, - немного помедлив, гость в костюме продолжил: - Видел её недавно. Рассказала, почему вернулась. История с нею там в гарнизоне произошла. Влюбился в неё один молодой офицер. Не знаю, что между ними было, но пристал - разводись, и всё тут, жить без тебя не могу. А у Елены с мужем ребёнок, не могу, говорит. Ну, этот Дон Жуан пошёл и застрелился, идиот, её срочно к матери отправили, от греха подальше. Тот офицер сыном полковника был, единственным.

- Да ну! - Саша был искренне удивлён.

- Вот женился бы на ней, спас бы человеку жизнь. И институт, всё же, надо было закончить.

- А ты сам-то что, Александр? - вступился за Сашку третий гость. - Тридцать лет не так уж много, мог бы и доучиться.

- Да какой там учиться. Жена, дети, бизнес. Дом ещё достроить надо.

- Бизнес? Мелко-розничную торговлю, купи-продай, ты называешь бизнесом? - тряхнул головой старший из гостей.

- Я ещё развернусь.

- Как же, развернусь. Почему же я тогда не богат? Вот друзья твои действительно поднялись. А ты всё - сам, сам.

- Что? В самом деле не получилось?

- Ничегошеньки... Хорошо, что Наташа терпеливая, как жена декабриста. Всё равно пришлось, так называемый бизнес, бросить и искать работу. Дети тогда ещё не выросли, да и дом не достроен.

- Ну, а ты чего? Александр Степаныч? Чего руки-то сложил? - резко возразил ему Александр. - Дети уже взрослые, мог бы делами заняться.

- Поздно уже, в сорок пять-то начинать. Хотя, есть одна идея, вот ему надо было думать, головой, - кивнул он на Сашку. - А не...

- Нашли крайнего, - возмутился тот. - Сами чёрте чем занимались, а я виноват.

- Будет вам, - подал голос хозяин дома. - Жизнь прожить, не поле перейти. Дом построен, дети взрослые, не бедствуем. Устал я от вас.

Он поднялся из-за стола, подошёл к камину, подбросил поленьев и опустился в кресло.

Гости так же незаметно, как и появились, исчезли.

А хозяин дома, задумавшись, вновь смотрел на огонь.