07. Битва при Интернете. Роковая ошибка
Аппарель
Первые две недели открытия навигации Габриель Ильдефонсо Гутьеррес приходил на пристань спозаранку, задолго до того, как опускалась аппарель судна, привозившего продовольствие, ткани, ручной инструмент, скобяные изделия, цемент и прочее, что невозможно было найти на острове.
Но не это интересовало его. Всякий раз он, стоя в полутьме поникшей магнолии, всматривался в горстку пассажиров, сходивших на берег. Бриз, всё ещё дующий с суши, доносил аромат цветущей агавы, смешивался с запахом мазута и выброшенных на берег водорослей. Тёмно-синяя шёлковая рубашка приятно холодила спину.
Пристань освещалась только судовыми огнями. Габриель смотрел не прямо на медленно бредущую группу людей, а чуть в сторону. Он машинально так делал всегда, когда от недостатка света все краски стремились слиться в чёрный. Даже почти в полной темноте повышается чёткость восприятия.
Силуэты суетливых грузчиков то и дело перекрывали обзор, но Габриель уже успел оценить прибывших. Пара престарелых монашек, грузный, по всей видимости, торговый агент в шляпе с опущенными полями, колченогая женщина, в узкой талии перекошенная на правый бок, крепкий, со слегка сведёнными, как у боксёра, плечами мужчина и женщина с ребёнком на руках.
Гутьеррес проводил взглядом приезжих, пока они не скрылись за береговыми постройками. Он ещё постоял, размышляя о чём-то, что не давало покоя. Привычно дождался перекура грузчиков. А когда они взялись таскать уже на судно пеньку, пробковые маты, бочки с каучуком, подбадривая друг друга объёмными ругательствами, поспешил в свой бар.
Стойка была устроена таким образом, что из-за неё было видно всех и всё в просторном, но уютном зале. Бармен и официант без суеты занимались своим делом, а Гутьеррес, будто в засаде, рассматривал посетителей. Колченогая сидела в углу, уткнувшись в окно. Скособоченная спина создавала впечатление, будто правая рука женщины шарит под столом. Заказала суп и только.
Агент опрокинул вторую порцию двойного виски, слегка осоловело осматривал помещение, заметно скучая в ожидании блюд. Кухню загрузил по полной.
"Боксёр", дожидаясь стейк, баловал себя сырными кубиками в специях и ледяным пивом. Длинные рукава полностью скрывали предплечья. Это беспокоило Габриеля, так же, как и монашки, которые, постояв у входа, вышли и не вернулись.
Габриель непроизвольно провёл по рукаву своей рубашки, под шёлком угадывались шрамы. «Скорее всего, — он думал, — "боксёр" по мою душу. Но и монашек нельзя скидывать со счетов. Хотя...» По условиям корпорации на острове не могут одновременно жить два списанных наёмника.
Игра не заканчивалась с отставкой. Предоставлялось безбедное существование в различных локациях на выбор, разбросанных по миру. На любой вкус и предпочтения. Габриель выбрал этот остров. Но, как и везде, он должен был освободить для себя место. Смерть престарелого Ильдефонсо Гутьерреса никого не удивила, тем более, что все хлопоты по организации похорон взял на себя, приехавший незадолго до этого сын – Габриель.
С того дня Габриель Ильдефонсо Гутьеррес жил ожиданием своей очереди. Только сезоны штормов позволяли расслабиться, чуть отдохнуть от навязчивых мыслей, ведь по установленному порядку у замещающего наёмника всегда было преимущество, он знал свою возможную жертву, а "пенсионер" нет.
Первым, кто поселился здесь, был Гутьеррес. Легендарная личность даже после ухода на покой. Он сумел пережить троих своих "заместителей". Поскользнулся на Ильдефонсо. Почти буквально. Несчастный случай, упал со скалы. Тогда так и повелось: каждый последующий наследовал имя предыдущего.
"Боксёр" уплетал стейк, ловко орудуя ножом. «Это ни о чём не говорит, — успокаивал себя Габриель, — но...» Монашки тревожили больше. На острове не было культовых сооружений.
Толстяк-агент с наслаждением разминал челюсти, неосторожно пнул свой саквояж под столом, в котором что-то глухо звякнуло. Габриель внутренне напрягся, не подавая вида, но... Монашки. Где они? Что им вообще делать в таком месте?
Калека доела суп, и, не дожидаясь официанта, подошла к стойке, расплатилась, не забыв о чаевых. Попыталась улыбнуться на благодарные слова бармена, но вышло это скверно. Рот перекошен, как и вся она. Габриель оценивающе посмотрел через плечо бармена, произнёс дежурную фразу, что всегда рад новым посетителям. А сам подумал, что и она вполне себе подходит на роль, но... Монашки! Всегда подозрительнее те, кто не в зоне видимости.
И тут вдруг Габриель похолодел. Он совсем недооценил женщину с ребёнком на руках. А был ли это ребёнок? Где она сейчас?
Ночь прошла без сна. Утро Габриель встретил вместе с прибывшим судном. С теми же запахами, разносимыми бризом, с теми же звуками, то металлический скрежет аппарели, то всхлипывания воды, с теми же мыслями.
Прибывших было ещё меньше, чем накануне. Три человека, которые вернулись с большой земли. Их Габриель знал хорошо.
По пути к бару мысли о монашках не покидали. Небо стремительно озарялось карминовыми разводами. В посадках вдоль пыльной дороги яростно щебетали птицы, воздух постепенно накалялся, когда Габриель заметил женщину с ребёнком на руках. Рука невольно потянулась под рубашку, к поясу.
В такие моменты Габриель чувствовал себя счастливым. Всё наносное, липкое, вяжущее отходило на второй план, отлетало, пропадало. Оставались инстинкты в их идеальной простоте. Это те моменты, когда жизнь кристальна – здесь и сейчас. Без оглядок на прошлое и пустоты планов. Габриель был уже готов ко всему, но не к тому, что женщина окажется той самой калекой.
Она доковыляла до Габриеля, кивнула и пошла дальше. Он усмехнулся своему страху, у которого глаза действительно велики и даже не обернулся, как это делал всегда, когда расходился со встречными людьми. Не обернулся.
Последнее, что пропало из сознания Габриеля, были: аромат цветущей агавы, смешанный с запахом мазута и выброшенных на берег водорослей и звук поднимающейся аппарели.
На острове никто не удивился появлению стройной сестры Габриеля. Микаэла быстро освоилась с ведением дел в баре, и дни потекли обычным образом. От аппарели до аппарели.
Что-то близкое к гениальному. Затянутое начало убаюкивает, чтобы потом макнуть головой в ледяную сущность происходящего и увидеть последний раз свое отражение в до блеска начищенном лезвии катаны. Должен остаться только один. И голос Фредди Меркьюри. Бра-во! Очень понравилось и даже не хочется сетовать на то, что все так быстро закончилось.
Говорят, худшим из пороков считал Страшный Человек неблагодарность людскую, посему старался жить так, чтобы благодарить его было не за что.
(с)Книга Тысячи Притч
дождался...
Дружбу не планируют, про любовь не кричат, правду не доказывают.
Ницше
под
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
что "под"?
Говорят, худшим из пороков считал Страшный Человек неблагодарность людскую, посему старался жить так, чтобы благодарить его было не за что.
(с)Книга Тысячи Притч
БЕРЕГИТЕ СЕБЯ
Рассказ очаровывает. И это не очарование глаз прелестной незнакомки с портрета Ивана Крамского, аромата зелёного улуна или осеннего пейзажа. Нет. Это, друзья мои, очарование ледяного страха. Если Чехов говорил о правиле заряженного ружья, которое (ружьё) будучи повешено на стену в первом акте, непременно должно выстрелить в последнем, то здесь автор пошёл дальше. Он развесил несколько ружей и пригласил нас, читателей, вместе с главным героем сначала гадать, зачем они тут, а после – какое же из них выстрелит? И выстрелит именно в главного персонажа. Каково, а?
Мне хочется указать на массу мелких ошибок и недочётов, особенно в начале текста. Таких, например, как бриз, который не дует поутру, а наоборот, затихает, странность "полутьмы поникшей магнолии", стилистической чуждости "спозаранка", непонятно кем произнесённой и очень технически пахнущей фразы: "повышается чёткость восприятия".
Но не стану. Не нужно это.
Страх неопределённости – вот что удалось автору передать по настоящему. Страх, медленно втекающий и в текст, и в наше сознание. Страх неизвестности. Его приближение чувствуется всё сильнее с каждым абзацем. Безусловно заключительная сцена роковой ошибки, не суметь обернуться в нужный момент, сомневаясь до последнего мгновения... требует более яркого описания. Но при этом следует отдать дань ёмкости всего рассказа и праву автора сгущать краски по своему усмотрению.
Скажу лишь, что по всем критериям это – настоящий рассказ.
И ошибка, совершённая в результате долгого, напряжённого ожидания героя, самая настоящая роковая ошибка.
Что тут добавить? Могу лишь посоветовать каждому, чаще оглядывайтесь. И берегите себя. Но помните, это всё равно не поможет.
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Хороший такой добротный, затягивающий слог повествования, создающий особое очарование. Чем-то Фаулза напомнило. Сюжет не скажу, что оригинален, но подан очень аппетитно. Красивый и атмосферный рассказ.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Написано очень хорошо: читатель сразу попадает в созданный автором мир – с его красками, формами, звуками, ароматами. Некоторое время, как зачарованный, следит за сюжетом, вместе с главным героем думает, кого же ему стоит опасаться. Но буквы заканчиваются – и остаётся ощущение, что автор не сказал чего-то главного. А ради чего, собственно, написан текст? Как, несомненно, цепляющее название связано с содержанием? В чём смысл этой череды сменяющих друг друга списанных наёмников? И кстати, то, что именно калека, скорее всего, и окажется убийцей Габриеля, очень быстро догадываешься. Вывод: текст написан мастерски, но извините, автор, смысл для меня важнее.
Ирина Володина
А я не совсем поняла, в чём состояла роковая ошибка гг. В том, что не обернулся вовремя? В любом случае, он бы умер.
Это ж не ошибка Орфея, который обернулся, выводя Эвридику из царства теней... и она исчезла)
Или ошибка в том, что просто не узнал? В общем, здесь как-то туманно
Но повторюсь - рассказ очень красивый. Читая, получила эстетическое удовольствие)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Хороший вопрос, Ирина. Я вот как для себя увидел. Казалось бы, на первый взгляд, итог истории – не прямой результат действий героя. Но в этом и подвох. Читателю отдано право догадываться, не совершена ли та самая роковая ошибка гораздо раньше, чем начинается повествование рассказа. Судя по напряжению Габриеля, по звенящей опасностью и страхом нити самого повествования – вполне возможно. И если неминуемая расплата за ошибку – смерть, как-то невольно верится, что ошибка эта роковая. Но есть ещё изюминка. Жестокий рок застаёт героя именно в тот момент, когда он, герой, на мгновение, на долю мгновения (!) расслабился и... вот. Или, как поётся в "Служили два товарища" ... и аха!
https://www.youtube.com/watch?v=XQyg-8HO7AU
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Да, есть такое. Немного, как в этой притче:
Спасибо за песню)
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Трижды перечитал текст, но так и не понял, что я упускаю.
Он что перепутал калеку и женщину с ребёнком? Вряд ли. Можно предположить, что это одно и то же лицо, можно допустить, что она виртуозно, едва ли не на глазах перевоплощается. Но, почему это не насторожило опытного профессионсла? Можно предположить, что обе монашки, тоже она одна. Можно предположить, что женщина с ребёнком и калека (они же монашки) работают в паре, несмотря на
Но, чёрт побери! Он же видел их всех вместе, в момент прибытия! Неужели
киллерше (киллершам?) хватило этих промежутков времени для переодевания? Да, спрятать под монашеской одеждой мирскую просто, но всё же... Или монашки это монашки, и они тут вообще не при чём?
В таком тексте подсказка должна быть хорошо завуалированной, но очевидной. Либо я так и не сумел её отыскать, либо Автор забыл оставить.
Ну, а если убийца это калека без перевоплощения, то тогда, для жанра, и явно высокого уровня Автора, всё слишком просто.
Клавдий
"...А я и сам когда-то был самым главным королём. А теперь гоняю дым. Дым и пепел..."
"Крематорий"
Блин! А я грешил на самого неприметного. По законам жанра им должен стать "грузный, по всей видимости, торговый агент в шляпе с опущенными полями". Колченогая с рукой под столом слишком явный намёк. И то что спрячет оружие сымитировав попутчицу с ребёнком тоже слишком толсто.
Но, в моей категории "нравится-не нравится" противник повёл в счёте. 3-2.
И главное в тему вписались чётко. Придраться не к чему, аж зуб заныл.
Наёмный киллер всегда должен оглядываться, даже если ему кажется, что в этом нет необходимости. Закон.
Сергей Тишуков
Аппарель… Правила корпорации… Остров… Наёмники… Это игра не на жизнь, а на смерть. Но что в итоге?
А в итоге – мораль: женщин недооценивать нельзя. Любая может оказаться роковой
Безнадёжная
Название рассказа красивое
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Главное - читать не много
Показывать, а не рассказывать - работает на отлично. Но чистить текст надо
"Ньда!"
Нюша, Бэлла... Прям демонизация сплошная))
"Ньда!"
А потом, по тексту, ничего не сказано, что было после первых двух недель. Понятно, что третья и далее, но зачем читателю знать о том, что не имеет значение в дальнейшем?
Прочитал предложение, стало грустно за Габриеля. КосИт бедолага.
СПИНА создавала впечатление? Может, скособоченность, всё-таки?
Выглядит так, будто заказала ещё блюдо под названием "только".
И таких мелочей в достатке, чтобы не поддаться "атмосферности" текста.
По сюжету всё просто, даже чересчур, и понятно.
Хоспидя, ну и придирки! ~ facepalm~
Безнадёжная
Хоспидя, ну и отзыв! ~ facepalm~
1 : 1
не ссорьтесь 
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Это не ссора, Ирина. Это жаркая полемика.
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Что-то быстро они остыли, полемизаторы наши
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Руки в фейспалмах прикипели)) Не могут продолжить
"Ньда!"
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
А фитильки литературные ещё не отрастили, видимо.
«Слушать истории – моё любимое время суток»
Я не прозаик, только из-за священного трепета перед авторитетом шляпных дел мастера, подвизался что-то тут комментировать.
Итак, я не прозаик, но я раскусил смысл рассказа. Он в рифме:
Аппарель
Габриэль
Микаэль
Но, аппарель - это ключевое, будет всегда. Аппарель, челюсть, которая перемалывает всех этих "наёмников". Они снямканы ещё тогда, когда аппарель заглатывает, а потом выплёвывает на острове.
Рассказ годный, но я бы лучше посмотрел тематическую киношку.
Фсё, устал.
С глубочайшим унижением и истовым раболепием к чужому мнению
..
автор - Lapidata
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Динамичный рассказ. Браво, Автор!
Бедняги наемники - даже на пенсии никакого покоя!
Любопытно, что мешало списанным на отдых убивцам потратить накопленные деньги на пластику и поддельные документы, чтобы доживать тихо-мирно, без таких вот развлечений; но, видно, авторская вселенная такого не допускает!
Хорошая работа!
Все на свете можно исправить, кроме смерти.(С)
Всё равно не спрячешься!
везде найдут. 
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.